Часть 5. Щель Килера. (1/2)
Парень съезжает к бордюру, проехав на деле не больше пяти километров, останавливается возле небольшого круглосуточного магазина с дешевыми бургерами и теплой просроченной колой.
— Приехали? Так быстро? — юноша моргает и смотрит по сторонам.
— Конечно, нет, Мимас, — Кларк наклоняется, чтобы прошептать ему в ухо, — Я чувствую что-то мокрое на сидении, ты случайно штаны не обмочил?
— Мне вообще не страшно. Да ты еле едешь!
— Тогда не трясись так. — старший снимает шлем, отцепляя от поручней покрасневшие ладони Габриеля. — Я куплю себе энергетик. Тебе купить апельсиновый или виноградный сок, малыш?
— Ты за рулем, — юноша несильно шлепает его по рукам, — Предлагаешь мне сок, а сам куришь косяк марихуаны с мелкими клубничками, кстати, под забором у школы, пряча ее в чужом учебнике по математике? — бьет его кулаком по плечу и дует свои розовые губы.
— Откуда ты...?
— На вечеринке говорил. Девушки любят сплетничать между собой.
— Трепло проклятое. — Дэвид рявкает, пиная на дорогу камень. — Все колеса им спущу. — скалится, прикусывая губу. — Ты весь трясешься. Тебе действительно так страшно?
— Мне холодно, глупый Сатурн. — фыркает.
Кларк снимает с себя куртку, накидывает ее Габриелю на плечи, задевая рукава мягкой ткани пиджака. Закрыть глаза – на ощупь как сахарная вата, и, кажется, даже на вкус так же.
— Забери назад, у воды может быть прохладно. — младший прижимает к груди куртку, на секунду поддаваясь, ловя носом нотки сигаретного дыма. Вдыхает. Противно, но не столько.
— Краснеешь так очевидно, что твой румянец видно даже ночью. — Кларк заливисто смеется, зачёсывая назад отросшую челку. — Я ношу ее, чтобы такие, как ты, краснели, Мимас. Кроме этого, от нее никакой пользы. — сильнее натягивает на него свою куртку, застегивая заклепку у шеи. — Удобно?
— Нет. — и закатывает рукава – слишком длинные. Куртка очень теплая, а Дэвид врун. Хотя и Габриель тоже врет. — Надо еще купить овсянку для утят. А в такое время они еще будут? — хватает его за ладонь и с такой мольбой смотрит в глаза, будто Дэвид способен создать этих птиц из воздуха прямо перед ним.
— Давай поищем, — с улыбкой тянет, — Задницу натер или в туалет хочется? Постоять возле тебя в каких-нибудь кустиках? — смеется над ним, зараза. Не может без этого.
— Фу, я думал ты не из тех местных плейбоев с членом вместо извилин, — кривится, махая рукой, — Почему ты так много куришь? — Габриель хлопает длинными ресницами, засовывая руки в карманы. Смущенно краснеет, рассматривая чужие крепкие руки, пока собственные пальцы находят пачку сигарет и массивную зажигалку в кармане.
— Я давно это делаю. Раньше просто, как забаву, а сейчас, чтобы расслабить свои мозги. — он сжимает кулаки, впиваясь в кожу ногтями до красных колючих отметин. — Просто все вокруг раздражает.
— Почему?
— Год назад отец погиб в автокатастрофе. — сглатывает стоящий колючий, как морской еж, ком в горле. — Я чудом выжил. Ну, по крайней мере все так говорили... Честно, даже не знаю, зачем ребенку такое говорить...
Габриель заглядывает в чужие угольные глаза, там – пропасть и бездна, до краев заполнены космической печалью. Дэвид постоянно невидимо плачет.
— Прости, я не хочу об этом говорить... — Габриель разглядывает его маленький шрам на левой скуле. Пальцы непослушно тянутся к шероховатости кожи, касаясь. Он представляет другие шрамы парня, кроме рук, по всему телу. Свои же шрамы точно также прячет под слоем дорогой одежды – их оставляют дикие звери в человеческой шкуре. — Мне совсем не нравится это слово. Не бывает чуда, если все равно умирает человек и так жестоко.
— Прости...
— За что ты извиняешься?
— Просто... Так...
— Дурачок. — и поднимает глаза на ночное небо, выискивая глазами Полярную звезду.
Молчать с Дэвидом на неизвестной улице возле какого-то магазина со страшным кассиром, чей взгляд как у дохлой крысы, показалось бы глупой шуткой для Габриеля. Сердце грохочет, будто сильное японское землетрясение под ногами, пока в голове откладывает свой болезненный и такой жгучий след то же безнадежное человеческое ”Чудо”.
Он смело тянется к чужой руке с порезами, отвечая на взволнованный взгляд Кларка спокойным. Собирается выучить его узоры, чтобы никогда не перепутать. Тоже не забыть. Помнить, даже когда снова умрет. Рубцы утопают под подушечками пальцев, юноша обводит каждый и движется ниже, к запястью.
— Вместо токсического кофеина я выпью с тобой вишневый сок, а ты дашь попробовать марихуану и, если нужно, будешь сжимать мою руку. — разжимает его кулак, чтобы не делал себе больно. Нежно и аккуратно. Хватает блондина под локоть, не отходя ни на шаг. — Не делай так...
Вишневых соков не было, а на апельсиновые – два выставленных языка в знак нежелания пить. Потому выбор останавливается на двух вишневых молочных коктейлях с маленькими трубочками, небольшой упаковке овсянки и имбирном печенье, что пробивается на кассе с датой 21 октября, час 21:01.
Кассир небольшого роста, с глуповатой кепкой и прыщавым лицом косо смотрит на шатена, отвратительно облизывая губы и свои нечищенные желтые зубы, пока впереди него не стает Дэвид со своим фирменным медвежьим капканом в глазах. Раздраженно протягивает купюры и все быстро сгребает в бумажный пакет, а коктейли – выпивают практически за пару минут. Вкусные.
— Возможно, я бы смог на это подсесть, но думаю зимой это пить не вариант. — выбрасывает чистый пластиковый стаканчик в урну, облизывая губы от белой пенки. Действительно вкусный. — Что касается Джейсона, тоже девушки сплетничали? — поднимает младшего на руки, у того легко трясутся ноги, крепко сжимая талию. Парень поддерживает его и снова сажает на байк. — Если да, то стакан с травкой ты как заметил? Мысли умеешь читать что ли? — хмыкает, облокачиваясь на ручку байка. Подкрадывается к нему ближе, выжидая момент, как лев отвлекшуюся на водопой косулю.
— Я думал, что это все знают? Главную функцию выполняет не его мозг в голове, а головка в его дешевых штанах. — начинает по новой трогать блестящую поверхность. — Это так низко, кулаками отбирать чужие домашние работы, чтобы родители выдали ему карманные на порцию белого кристаллического порошка. Казаться на одном уровне с теми богатенькими.
— А что касается меня? — выставляет в его сторону указательный палец, после переводя на себя. — Так я тоже из тех местных плейбоев с членом вместо извилин?
— 63 разделить на 7?
— Девять. — тычет ему пальцем в бок. — Слишком легко. А учебник по математике довольно фиговое укрытие. В школу часто приходят легавые, чтобы проверить наши сумки. — младший фыркает, хватаясь за железные поручни по бокам, вызывая улыбку у Кларка. — Не люблю математику, мне больше по душе французский.
— Язык любви. — прижимает небольшой бумажный пакет к груди. — А остальные уроки?
— Честно, у меня дерьмовые баллы практически по всем предметам только из-за прогулов. Нет желания, вот и все.
— Это звучит глупо. — пихает его в плечо. — Скажи что-нибудь на французском.
— Regardez les étoiles, dansez et appréciez le fait que vous êtes en vie. — быстро произносит Кларк, смотрит на улыбающегося Габриеля, краснеющего рядом с ним, и снова хочет улыбаться и смеяться вместе. Сердце заходится влюбленной чечеткой, отбивает собственный ритм, зазывая Габриеля сплясать тоже.
— Что это значит? — с детским восторгом задает вопрос Габриель.
— По тебе видно, что ты знаешь, что это значит, маленький лжец. — склоняется к ”ангелу”, оставляя между ними вновь несколько сантиметров, а затем резко отодвигается усмехаясь. — То, что всем следовало бы почаще говорить самим себе, — Кларк переводит: — Смотрите на звезды, пляшите и цените то, что вы живы. Моя мама часто говорит эту фразу мне и моим друзьям. — Габриель восхищенно смотрит на блондина. — Но все же, учеба такая бесполезная, Мимас. Надо наслаждаться более реальными вещами. — и слышит грусть в его словах.
— Например? — растерянно хлопает глазами, пока Дэвид закрепляет его ремнем для безопасности.
— Смотреть на те же звезды или курить под картины Ван Гога. — садится сам, самолично скрепляя чужие руки на своей талии, пока бумажный пакет делит маленькую часть места между их горячими телами. — Хотя мне больше по вкусу Врубель.
— Не нравится Ван Гог? — жмется щекой к его спине, сцепляет ладони – греет. — А угрюмый художник со своими демонами тебе по вкусу значит?
— Демоны тоже его любили. — голос у него какой-то загробный. Поворачивается к нему через плечо, рассматривая лицо иностранца, изучает карамельные глаза с юношеским блеском, пушистые ресницы и родинку на кончике носа. Отчего-то губы Кларка внезапно стали покалывать, наверное, это к сильному дождю с грозой. — Они оба не должны были быть художниками, — вспоминает, — Возможно, в дохлом старике, рисовавшем когда-то картинки после лютой попойки, что-то есть...
— Глупый Сатурн. — крепко держит Кларка за талию, прижимается щекой к спине, кладя ладони на сердце. Оно снова быстро бьется, как у зайца.
— Наивный Мимас.
Улицы проносятся мимо так быстро, что юноша не успевает восторгаться видом. Горизонт давно уже темный, а привычный припыленный малиновым закат давно уже спрятался. Протяни руку – поймаешь звезды. Они мчатся в тишине, рассекают встречный ветер почти одни на незнакомой Габриелю дороге. Думалось, что такое не для него, оказалось, просто не предлагали. Он доверчиво жмется к сосредоточенному Дэвиду, его длинные волосы щекочут нос, и отчего-то парень видится свободным. Ему хотелось бы так же: рвануть на байке подальше от своих проблем, оставить позади, чтобы больше никто и никогда не добрался.
Кларк останавливает байк рядом с большим деревом, напротив огороженной реки и дороги для пробежек.
Редкие полуночники нарушали их обоюдное одиночество, проходя вдали, но Дэвид, не замечая людей, спокойно подходит к пожухлой траве, снова устремляя взгляд к почерневшему небу: там драгоценные камни блестят, привлекая к себе внимание.
— Я сниму куртку, чтобы ты мог на нее присесть, ладно? — получив кивок, Кларк снимает с Габриеля куртку, раскладывая ее рядом, и слегка поворачивает голову к замершему юноше. — Что такое?
— Ты застудишь себе почки. — шатен ворчит.
— Плевать.
— Дурак. — но все равно ложится рядом на предложенную вельветку и устремляет взгляд к звездам, задерживая дыхание. — Так красиво.
— Ты серьезно хочешь покурить травку... — Габриель округляет глаза. Дэвид видит перед собой такого же взбунтовавшегося подростка, которому хочется разок попробовать нечто запрещенное. — Под моим присмотром, конечно же.
— А со мной точно будет все в порядке?
— Скорее всего, — Дэвид окидывает его взглядом, прыская от смеха в ладонь. — Ты похихикаешь минут десять и захочешь спать. — подозрительно оглядываясь по сторонам. — Подвинься немножко. — достает из кармана куртки зажигалку и ту же пачку сигарет, а в ней две самокрутки.
— Как-то страшно-о-о. — младший волнительно сглатывает и тянет любопытные пальчики к сигарете в раскрытой ладони. — Но хочу попробовать.
— Только не улетай в воду. Иначе я побегу за тобой, мы оба поплывем ко дну, а потом голодные утки будут есть наши всплывшие трупы вместо овсянки.
Габриель недовольно фыркает и кривится, отдавая сигарету обратно Дэвиду, чтобы поджег. Тот обхватывает ее зубами, быстро чиркает зажигалкой, затягиваясь первым. Горло обволакивает горечь, но Кларк дает юноше сигарету в зубы, инструктируя:
— Вдыхай медленно, как если бы пил воду мелкими глотками, немного подержи и так же медленно выдохни.
— Подержи меня за руку, — чувствует, как его ладонь накрывает другая, большой палец успокаивающе поглаживает кожу, и Габриель вдыхает, тут же отплевываясь кашлем, — Это кошмарно… Отвратительно и неприятно.
— Но-о, — Кларк смеется и забирает сигарету, та красиво тлеет у него меж губ, а морщинки на лбу заметно разглаживаются, — Ты хочешь еще, да?
— Да. — уверенно кивает и пробует снова.
Они докуривают одну до конца, попутно кормя 3 уток, вылезших на берег из кустов. Габриель подставлял ладони лодочкой и смиренно ждал, пока Дэвид насыпет немного крупы, а затем тянул его с собой ближе к водоему. Веселился, бросая уткам крупу, оборачивался к Кларку, задорно смеясь и забавно морща нос.
— Видишь, они не съели нас. —разомлевший юноша перестает чувствовать опору под ногами. Падает спиной на куртку, тянет руки вверх, словно пытаясь что-то схватить, а потом заливается смехом, перекатываясь к лежащему рядом Дэвиду.
— Ну и как? — поворачивается набок, рассматривая шатена.
— Чувствую себя... Странно. А ты? — Габриель снова протягивает руку, сжимая в ладонях далекие звезды. — На них похож...
— Меня таким сильно не возьмешь, — перебирает его волосы пальцами, — Во многих странах эти штуки продают в аптеках по специальному рецепту.
— У меня только перед глазами кружится. — причмокивает губами возле чужой шеи. — И жарко... Очень жарко.
— Это нормальная реакция. — Дэвид подкладывает локоть под голову, теряя взгляд в длинных чужих ресницах. — Я впервые курил травку, слушая Queen. Помню, Раф побил меня с Квентином шлангом от пылесоса, а нам казалось, что это огромный питон.
— Кто это? — Габриель тоже поворачивается на бок к нему лицом, как голодный зверь, впиваясь глазами в тонкую золотистую цепку, спокойно свисающую с шеи, а на ней – маленький аккуратный крестик.
— Ты о ком? Не знаешь, что такое питон?
— Нет, я не об этом. Кто такие Queen? — спрашивает в лоб, заставляя Дэвида округлить глаза до 5 монет, а после – завалиться с хохотом на бок. — Прекрати смеяться, я правда не знаю!
— Тебя в подвале держат, что ли? — театрально закрывает рот рукой и расширяет глаза. Точно произошла проблема мирового масштаба. Нет, всемирного масштаба! — Какой кошмар. Сейчас я тебя ознакомлю с ними. — шлепает себя по карманам на штанах – забыл плеер дома. Твою же мать, придется петь.
— Окей, спою тебе их известный хит! — и поднимается на ноги. — Я конечно фигово пою, ну ладно. — глотнул побольше воздуха и, едва слышно, нарушая ночную тишину, запел:
⇢ Queen – Bohemian Rhapsody
— Это реальность или иллюзия? Меня настигла лавина реальности – мне не спастись. Открой глаза, взгляни на неб-о-о, и ты поймёшь, что я просто несчастный парень, но мне не нужно сострадание.
Габриель завороженно кивает, следя за движениями парня – плавными руками, имитирующими игру на пианино и расслабленным лицом.
— Мам-а-а, я только что убил человека: я приставил дуло к его голове. И нажал на спусковой крючок – вот и нет парня. Мам-а-а, я только-только начал жить, а теперь мне придётся всё бросить и уйт-и-и. — Дэвид задрав голову к верху, начинает нелепо и так ярко улыбаться, продолжая петь, что у шатена щемит в сердце. Он тоже улыбается, ощущая резкий прилив тепла и счастья. Для него никогда не пели...
— Слишком поздно, пробил мой час – по спине пробежал холодок, всё тело в тисках неотступающей боли. Прощайте, эй, вы все! Мне пора! — вскрикивает так громко, что рядом проходящие люди покрутили указательным пальцем у висков. — Но, оставляя вас, я вынужден посмотреть правде в глаза! Мама-а-а! Я не хочу умир-а-ать и жалею о том, что когда-то появился на све-е-ет! — подпрыгивает, наклоняясь, и резко задирает голову назад так, что пушистые светлые волосы становятся мягким облаком на его голове. Дэвид находит его глаза в темноте, трясет головой откидывая со лба челку. Они смотрят друг на друга пару секунд, а после Кларк поднимает из травы небольшую палку. Хмыкает, представляя что играет на электрогитаре, и кричит на улицу, что есть мочи:
— А потом идет гитарное соло от Брайана Мэя на Red Special! — с улыбкой разглядывает прикрытые губы и сладкое хихиканье из чужих уст. — В конце соло всё больше сопровождается тарелками. Оканчиваясь, оно резко обрывается при переходе на оперу. — продолжает Кларк, смотря прямо на Габриеля, на лице у которого полное смятение. — Не понимаешь?
— Нет, просто пытаюсь это представить себе в голове.
— Обязательно во второй раз тебе включу. — зачесывает волосы назад и слегка начинает пританцовывать, и прыгать на месте, будто находится на концерте самой рок-группы Queen, а возле него – сам Фредди Меркьюри! И все не унимается, кричит Габриелю с таким энтузиазмом и чувственностью, что у того перехватывает дух.