Часть 4 (1/2)
</p>
</p>⇢ Marvel83' — Lost Highway
«Окруженный яркими красивыми кольцами, Сатурн иногда называют «жемчужиной Солнечной системы». Интересно, что газовый гигант в основном состоит из тех же компонентов, что и Солнце, однако планете не хватает массы, необходимой для того, чтобы запустить термоядерные реакции и стать з в е з д о й.</p>
Дом выглядит громадным узким грузовиком, поставленным вертикально подпирать стены двух соседствующих погруженных во тьму домов. В нем пестрит фиолетовым неоном. Оглушающая музыка раздражает перепонки соседей даже на парковке.
В глаза то и дело попадают пестрые лазеры светомузыки, в нос — примесь духов, пота, алкогольных напитков и сигаретного дыма. Дэвид вынюхивает парня, как настоящий пес, рыщет по кругу, не понимая, в какой стороне пропадает запах его любимой вишни. Духи? Или тоже пил то космическое варево?
Парень пробивается через плотно танцующую толпу, грубо расталкивая раздражающие пьяные туши, замечая, как незнакомец обходит гостей. Музыка резко стала тише, отрывая подростков от курения и диких танцев. Остановившись, Дэвид поймал на себе взгляд: юноша начинает раскачиваться назад-вперед, пристально глядя Кларку в глаза, чуть сощурившись. Приглядываясь, любуясь. Взгляд у него цепкий, такой, который ощущается кожей.
В голове у Дэвида пустота, и ветер свищет. Смотря на этого парня, он продолжает быстро открывать и закрывать глаза, выглядя, наверное, совсем уж глупо. Он продолжает стоять с открытым ртом.
Парень готов поклясться, что его сердце гулко забилось от еле заметной и расслабленной улыбки этого чуда, предназначенной именно ему. С ума сойти, он улыбается для него. Непритворно.
— Минутка внимания! — голос Джеймса сразу приковывает внимание Кларка, он отдирает свой взгляд от юноши и переводит его на друга. — Вот мой семнадцатый день рождения. К моему огромному сожалению, я праздную его без отца. — ни одна вечеринка, организованная единственным сыном Джеймсом Миллером, не проходит без упоминания покойного, как супруга, так и отца Джона Миллера. И каждый раз присутствующие сожалеют утрате. Фальшиво или нет, уже не важно. — Мама всегда говорила, что он гордится мной где-нибудь на небесах. Я не верю в Бога, но хочу верить, что где-то он таки нашел для него хорошее и солнечное место. — Джеймс поворачивает голову в сторону Кларка, и тот кивает ему в ответ. Тоже несчастный случай, тоже дорожная авария и водитель, скрывшийся с места происшествия. — Я хочу жить дальше, — выдыхает Миллер с облегченным свистом в легких, — Прошло 3 года, пора жить дальше, правда? — хочет жить без неподъёмного груза в легких и чувствовать воздух гораздо слаще. Джеймс устал быть тяжелым, поэтому он разбирает себя камень за камнем. Дэвид прекрасно его понимает. — Я хочу сказать, что люблю его, хочу извиниться за все дерьмо, что говорил в его сторону. Хочу снова кататься на байке моего друга и помогать со всем, что он попросит. Хочу ходить на выставку с нашими младшими друзьями, писать с моей любимой девушкой картины, посмотреть много фильмов и просто быть вместе до наших дней. — нервно перекатывает банку с газировкой в руках, иногда делая маленькие глотки шипучей жидкости. — Короче, давайте плясать и не филонить! Со всей дури, и чтоб никто не экономил сил! — и поднимает жестянку вверх, проливая пенку под бурные аплодисменты и присвистывание.
Дэвид поворачивает голову туда, где минутой назад находился юнец, но его там уже не оказывается. На него больше не смотрят. Внутри интерес снова аномальными стеблями вверх через горло ползет. Просит вырваться вместе со столь непонятным дурным предчувствием. А тело по шлейфу просится проследовать. Догнать. Взглядом гуляет по площади дома, выискивая незнакомца, почти что лихорадочно снует глазами по чужим макушкам, ища каштановые волосы и длинные пушистые ресницы.
Вращается, распихивает всех без разбора и тормозит на кухне, пока внутри уже создается с нуля новая Галактика со своими маленькими цветными планетами и блестящими кометами, сотрясая ладони и бросая их в пот, как будто они — поверхности кометы при 87° по Цельсию.
Спустя чёртовых десять минут беспрерывной езды своими ногами вокруг дома, будто на гоночной площадке, его взгляд упирается в знакомую теперь фигуру, стоявшую возле ворот. Первые секунды он так и стоит в ступоре, не двигаясь, словно пришибленный железными ботинками к плитке. Кажется будто весь мир провалился, и он вместе с ним, утянутый тёмной бездной. Он жадно осматривает парня с ног до головы, подмечая каждый изгиб тела, а после, через кухню, что вела на парковку бросается к нему, стесывая свои кеды о мелкую щебенку.
— Это твой мотоцикл? — на него поворачивается пара удивленных карамельных глаз. На щеках еле заметен розовый румянец и почти сразу скрытое волнение. Дэвид снова забывает как дышать, снова, по выработанной привычке, осматривает юношу с ног до головы. — Так он твой? — повторяет вопрос и указывает пальцем на байк, медленно водя взглядом по чужому лицу.
Откровенно разглядывает.
Изучает.
И в том неестественном взгляде, в той жадности, с какой он рассматривает лицо блондина, откуда-то проступает… Нежность. И она предназначается ему.
Понимая, что выглядело это, скорей всего, очень абсурдно, рассматривая парня с нескрываемым интересом и с не закрывающимся ртом, Кларк тут же напрягается. Наверное, это божье дитя хотело подружиться, а он выпал из реальности, снесенный наповал его очарованием. Возможно, когда Дэвид соизволит вынуть свой мозг из задницы и произнесет хоть слово, этот красавец посчитает его фриком и перехочет с ним дружить.
Закрывает рот, проглатывает слюну, отворачивает голову и моргает быстро несколько раз, будто подул сильный ветер, и в глаза попала пыль с дороги. Он мысленно пытается заставить себя вспомнить последние несколько минут.
— Да, мой. — откашливается.
— Красивый. Давно катаешься? — парень заправляет свою длинную волнистую челку за ухо, а Дэвид внимательно следит за его изящными руками и слегка узловатыми пальцами, на которых насчитал порядком пяти колец. Думает, что этот юноша очень тщательно ухаживает за руками: на пальцах нет заусенцев, кутикула аккуратно срезана, ногти блестят от прозрачного лака, а кисти выглядят нежно и бархатно. Видимо, он очень часто использует крем для рук.
Дэвид кивает, замечая, что юноша перестает улыбаться, хмурит брови и становится серьезным, но по-прежнему обаятельным и не источающим опасность.
— Эм, с тобой все нормально?
Но вместо ответа он получил то, что его насмешило.
— Меня Дэвид зовут. — и протягивает младшему раскрытую ладонь.
Юноша украдкой усмехнулся, потому что это не было заезженным пикапом. Дэвид с такой невинностью в голосе это произнёс, что стандартный страшный капкан в глазах растворился, обнажая звёздное небо.
— Хорошо, Дэвид. Ты давно катаешься? — перефразировал свой вопрос, обнажая свою улыбку.
— Мне семнадцать лет.
— А ты смешной, — теперь улыбается своей квадратной улыбкой, — Приятно познакомиться, Дэвид, которому семнадцать лет. — робко приходит в ответ, пока Кларк во всю прокручивает в своей голове то, как красиво и непривычно звучало его имя на чужих персиковых губах.
Неуверенно вложенная кисть почти сразу ускользает из крепкой руки, не дав парню насладиться касанием нежной кожи. Стоп… Дэвид хотел сделать что?
— Могу я… — он зачем-то делает шаг ближе, наконец заполняя свои легкие ярким запахом вишни, что подобно самому вкусному и сладкому десерту на Земле. Единственный, что безумно дурманит и повышает слюноотделение у Кларка, — Спросить тебя? — расплывчатый кивок в знак разрешения. — Как тебя зовут?
Карамельные радужки закрываются веками. Он опускает взгляд, проходясь языком по нижней губе, и касается выбившейся пряди.
— Габриель.
— Мне приятно познакомиться с тобой, Габриель. — даже имя невероятно нежное. Точно шёлк осязает, когда произносит его.
— Можно посидеть на нем? — поднимает глаза и смущенно улыбается, снова указывая на байк. Кажется, компания Дэвида пришлась ему по душе больше, чем Джейсона.