XVI. (1/2)

***</p>

Студенты начали шуметь в аудитории, сопровождая шуршащий звук скомканных бумажек, гулкими разговорами, давящими на виски Луи, что лениво потянулся на месте и уже было собирался отправится на перерыв, как его окликнул голос преподавательницы:

— Мистер Томлинсон, не могли бы Вы задержаться? — женщина лет сорока постучала по столу стопкой бумаг, выравнивая их по краю и складывая в ящик стола. Затем поправила узенькую оправу очков, что сползли по тонкому носу и скрестила руки на столе.

Шатен закатил глаза, судорожно представляя, что она, видимо, собирается поговорить о его опоздания, успеваемости и возможном отчислении; хочет, чтобы парень вовремя опомнился исправил ситуацию.

Он вобрал в легкие больше воздуха и натянул беззаботную улыбку, чувствуя, как ладошки постепенно начало потеть, а сердце отбивало похоронный марш в груди. Томлинсон развернулся на носочках, поправил лямку рюкзака, давящую на хрупкое плечо и, опустив голову и шумно выдохнув, неуверенными шагами направился к деревянному столику, стоящему в центре помещения.

Мальчик встал напротив преподавательницы, что все также не отрывала взгляд от документов, держа их навесу перед глазами, и скрестил руки за спиной, начиная поочередно щёлкать пальцами, отвлекая себя от навязчивых мыслей.

— Мистер Томлинсон, — мягко начала говорить женщина, — Вы же понимаете, что экзамены на носу, а… — она переглянулась, чтобы оглядеть аудиторию и понять, что в помещении нет посторонних ушей. Луи посатиричней ее действия, постукивая ногой по полу. — Я не могу больше завышать Ваши оценки. Вы знаете, как я уважаю студентов, что пытаются совмещать работу с учебой, но это просто не может длиться вечно. Я определенно вижу Ваши старания, но если на экзамене Вы покажете неудовлетворительный результат, то у комиссии возникнут вопросы, относительно Вашей успеваемости, — юноша лишь судорожно кивал головой, не решаясь взглянуть на неё, а затем, прокашлявшись, добавил:

— Да, я все понимаю, Мисс Дюран. Я ценю Вашу помощь. Обещаю, я не подведу, — он поднял на неё полный уверенности взгляд. — Держу пари, комиссия ещё не слышала столь фантастического французского даже от носителей, — он нервно хихикнул и закусил нижнюю губу.

— Не сомневаюсь в Вас, Мистер Томлинсон, — брюнетка кивнула юноше, давая понять, что разговор окончен и вернулась к заполнению каких-то важных документов, что целыми стопками лежали на её небольшом столике.

— Спасибо, профессор! Спасибо, — Луи поправил рюкзак, что вечно сползал на плече, потёр заспанные, покрасневшие глаза и выбежал из аудитории, направляясь к выходу из колледжа, где его ждут ещё несколько часов утомляющей работы в театре.

Вивьен Дюран была смуглой француженкой, перебравшейся в Лондон и решившей преподавать студентам французский. Несмотря на то, что она довольно давно жила в Англии, в ее речи все также отчетливо слышались нотки родного языка, что Луи считал достаточно очаровательным.

Учеба для Луи всегда была на первом месте. В его стеклянных мечтах это был билет в более хорошее и счастливое будущее. Ради него он перебрался в большой город, ради него устроился на работу с удобным расписанием, чтобы та не сильно мешала занятиям в колледже, но добавляла немного лишних денег. Теперь Томлинсон не имеет ни малейшего права слететь со стипендии, ради которой трудился долгие годы.

Преподаватель пошла ему навстречу, завышая средний балл, и часто прощала неявку на лекции, но скоро экзамен, а это значит, что он все выучит от корки до корки, дабы не подвести женщину.

Он сделает все, чтобы не разочаровать ее.

***</p>

Сегодня Лондон был особенно мрачен и дождлив. Ветер задувал в одежду, морозя тонкую кожу и пуская по ней озноб, свистел в ушах, отдаюсь в них скрежетавшим писком и трепал волосы, из-за чего те норовили попасть в лицо.

Юноша стоял на автобусной остановке, выжидая приезда транспорта, и переминался с ноги на ногу, пытаясь хоть как-то размять заледеневшие мышцы. Руки мёрзли даже в карманах, а кончики пальце неприятно прокалывали, окрашиваясь в бледно-синий оттенок.

Сам Томлинсон нервно постукивал зубами и поглядывал на часы, шипя от осознания, что времени у него осталось не так уж и много.

Услышав торможение шин по мокрому асфальту, сопровождающийся раздражающимся скрежетом механизмов, Луи поднял глаза и увидел нужный номер автобусы.

Мальчик забежал внутрь, оплатил проезд и прошёл в самый конец, садясь рядом с окном и прислоняясь онемевшей щекой к запотевшему стеклу.

Капли дождя шумно отбивали ритм по окну, стекали кривыми ручейками вниз, а внутри отражалось свечение фар, проезжающих мимо автомобилей.

Одежда сильно промокла и неприятно липла к телу и сидению, сопровождая это скрежетавшими и скрипящими звуками.

Автобус неспешно проезжал улицы, погруженный в мрак и освещённые лишь выставленными в ряд фонарями, чьё свечение сильно искажалось и расплывалось в глазах.

Неожиданно транспорт остановился, проезжая ещё пару метров с уже приевшимся скрипом, от чего юноша невольно поморщился.

Протерев запотевшее окно рукавом ветровки и оставляя на нем разводы, Луи увидел ряд машин, неподвижно стоящих на своих местах.

Он начал отбивать ритм ногой и продолжал поглядывать на часы, надеясь, что время ненадолго остановится, чтобы он без проблем добрался до работы.

Не вытерпев, он поднялся с места и прошёл вдоль прохода, протискиваясь через возмущающихся людей, и наклонился к раздосадованному водителю, тихо проговаривая:

— Извините, можете открыть дверь?

— Не положено, — кратко ответил мужчина средних лет, кидая на Луи уставший взгляд.

Что ж, придётся перейти к плану «Б», если первоначальный не сработал.

— Прошу прощения, меня, кажется, укачало. Я боюсь заблевать вам весь салон, — юноша согнулся пополам, прикрывая рот ладошкой и имитируя необходимые звуки.

— Черт, парень, ну как так? — мужчина недовольно цокнул и открыл дверь, в которую спешно проскочил Томлинсон.

Холодные дождевые капли заливались за воротник, пуская неприятную дрожь по позвонкам, попадали на лицо, загораживая обзор мальчику, отчаянно протискивающемуся через капоты автомобилей.

Яркий свет фар щипал глаза и ослеплял, мешая парню сориентироваться. Он продолжал нащупывать путь к тротуару, старательно игнорируя недовольные возгласу водителей.

Наконец, ступив на нужную дорожку, Луи быстрым шагом начал проходить вдоль улицы, смахивая с лица ненавистную воду, которая то и дело попадала в глаза. Его движение постоянно замедляла толпа зевак с зонтами, из-за чего Луи начал потихоньку закипать и проклинать сегодняшний вечер.

Он в очередной раз взглянул на циферблат, залитый водой и чертыхнулся себе под нос, сворачивая с улицы и выбирая пройти через дворы.

Он сошёл с дорожки и, громко хлюпая, наступил в лужу, морщась от того, что в кеды залилось слишком много воды, а каждый шаг давался в разы тяжелее. Морозный воздух обжигал горло изнутри, мешая Луи набирать больше кислорода в легкие, из-за чего тот замедлился, чтобы немного отдышаться.

— Черт, ну нет, нет! — Луи почти перешёл на крик, когда увидел, что стрелки часов перестали идти, видимо, из-за попавшей внутри воды.

Он вновь перешёл на бег трусцой, пробегая маленькие закрытые магазинчики с вывешанными табличками «закрыто» и молился, что опаздывая лишь на несколько секунд, а не минут.

Вдалеке он увидел подсвеченную вывеску театра и выдохнул с облегчением, подбегая ближе к невысокой лестнице. Юноша поднимался по ступенькам вверх к стеклянной двери, на которой была наклейка к надписью заведения, кончики которой уже начали отклеиваться сверху, то ли от старости, то ли от сырости, что пропитала столицу.

Луи продолжал стоять у входа, бегая глазами по скучным, пустым деревянным стенам: доски в некоторых местах изрядно пересохли и начинали трескаться. Он шумно дышал, пытаясь привести сбивчивое, после бега дыхание, в норму, нервно теребя ленту, пришитую к лямке рюкзака.

Взгляд упал на администратора, сидящего на высоком стуле за барной стойкой, что не сильно освещалась лампами сверху: одна, висящая сбоку, уже перегорела, а свисающая рядом, хорошо отображала осевшую на ней пыль. Луи поморщился от того, насколько грязным и неопрятным было заведение; юноша спрятал нос в воротнике олимпийки, дабы не чувствовать давящий на него аромат старости и затхлости.

Мужчина был повёрнут к нему спиной, но тот, словно рентгеновским зрением просканировал, кого к ним занесло. Он поднял ручку вверх и предупредительно помахал ей в воздухе, добавляя хриплым, прокуренным голом:

— И вот он — мой любимый Луи, — Томас прокрутился на стуле с скрежетавшим скрипом так, чтобы увидеть Томлинсона, нервно дышащего позади. — И он получает что? Правильно, штраф, — более холодно и грубо закончил он, записывая что-то в планшет.

Юноша не стал оправдывать своё опоздание, списывая все на то, что машины в пробке не могут ехать быстрее, а лишь глубоко вздохнул и помолился всем богам мира, благодаря за то, что его ещё не выкинули с работы.

Отправляясь наверх в комнату для персонала и находу скидывая с себя вещи, Томлинсон вновь задел боком табуретку, на которой очень любила просиживать рабочее время Бриана, и, прошипев сквозь зубы, открыл дверь в тускло освещенную комнату.

—Дамы, — Луи вбежал во внутрь, отдавая не низкий поклон Элеонор, пьющей воду из пластикового стаканчика, и Бриане, поправляющей макияж перед зеркалом, что в углах было заляпано жирными пятнами чужих пальцев.

Брюнетка повернула голову к юноше, стоящего в дверях и вешающего осеннюю куртку на болтающийся крючок, что пару раз скинул с себя вещь шатена, окончательно выводя его из себя. Томлинсон чертыхнулся и пнул коробку с пустыми пачками салфеток, от чего та перевернулась и рассыпала их по полу.

— Оу, агрессивный Луи — милый Луи, — блондинка хихикнула и, цокая каблуками по холодной плитке, подошла ближе к парню, сидящему на корточках и подбирающего мусор, чтобы растрепать его волосы.

Томлинсон зажмурил глаза и шумно выдохнул, чувствуя, что готов взорваться в любой момент.

— Отвали, Бри, — юноша с пренебрежением отмахнул ее руку от себя и отставил полную хлама коробку подальше, шумно кидая на пол. Он сложил куртку вдвое и повесил ее на подлокотник дивана, усаживаясь рядом с Колдер.

— Неудачный день, Лу-Лу? — допивая жидкость одним большим глотком, поинтересовалась девушка, закидывая ногу на ногу.

Томлинсон откинул голову назад, с глухим стуком ударяясь о стенку и потёр глаза руками, хныкая в кожу, плотно прижатую к лицу.

— Напомни, почему я здесь работаю? — пробубнил Луи, не убирая руки от лица.

— Потому что тебе нужны деньги, — сконфуженно ответила девушка, будто говоря самую очевидную вещь на свете.

Это действительно было так — она просто констатировала факт, с которым давно смирилась и желала того же коллеге, что нервно покусывал изодранную губу.

— Что будет, если я уволюсь? — наивно и без особого интереса спрашивал Луи, бросая уставший взгляд на девушку.

Та заправила волосы назад и, вместо расчески, начала проходить по прядям растопыренными пальцами, зачесывая их в высокий хвост. Она стянула с запястья резинку и закрутила его в растрёпанный, неровный пучок, кивающий вниз и спадающий на костлявые плечи.

— Очевидно, не сможешь оплатить квартиру и отправишься побираться на улице, — легко закончила она, даже глазом не моргнув.

Луи цокнул языком и похлопал ее по плечу, сопровождая это фырканьем, будто выражая благодарность за смутную поддержку подруги, и перевёл на девушку в обтягивающих джинсах, читающую текст в раскрытой тетради, написанный быстрым, корявым почерком.

Он что-то бубнила себе под нос, прикрывая глаза цвета молочного шоколада размашистыми ресницами.

На блондинке была наполовину застегнута чёрная кофта, а грязные волосы небрежно завязаны в пучок. Лишь пару передних прядей ниспадали на округлое лицо.

— Как экзамен, Бри? — Луи встал с дивана и открыл шкафчик, на котором была приклеена бумажка с его именем, и начал переодеваться в форму. — Помни, ты мне обещала прокатиться с ветерком на своей новой красавице, — Томлинсон подмигнул девушке, быстро кинувшей ему уставший взгляд покрасневших глаз, и шумно вздохнула, запрокидывая голову назад и начиная хныкать:

— Этот урод поставил мне неуд! — пискляво пробубнила она, утыкаясь лицом в тетрадь.

— То есть я зря тогда сорвался с пар? — шатен сосредоточено застегивал пуговицы жилетки, а затем увидел две пары разъяренных глаз, уставленных на него. — Что?

— Спасибо за сочувствие, детка, — Бриана спрыгнула с туалетного столика и быстро положила тетрадь в мини-рюкзачок на тонких лямках, направляясь к выходу из помещения и судорожно поглядывая на часы. — Обними хоть на прощание, — девушка расставила руки в сторону, зазывая озадаченного Луи в «ловушку», — кто знает, может твои объятия дарят удачи?

— Не люблю обниматься, Бри. Уверен, что ты хорошо готова и без моей «удачи», —излюбленные кавычки в воздухе. — Это заметно по мешкам под глазами, — Луи усмехнулся, указывая на побледневшее и уставшее лицо Джангвирс, но уже через мгновение ухмылка угасла, когда мальчик понял, что его ждёт то же самое в скором будущем.

Бриана тяжело вздохнула и направилась к подруге, что крепка обвила ее руками, поглаживая круговыми движениями по спине, и шумно чмокнула в впавшую щеку, желая удачи.

— Теперь ты будешь катать меня вне очереди, зайка, — Элеонор предупредительно тыкнула указательным пальцем ей в грудь и улыбнулась.

— Моя жертва теперь не имеет веса? — возмущённо парировал Луи, облокотившись о стену и проводя рукой по влажные волосам, а затем перекрестил руки на груди. Он, выжидающе, поднял бровь вверх и цокнул языком, когда обе девушки показали ему средний палец, заливисто смеясь.

— Люблю тебя, придурочек, — блондинка подбежала к нему вприпрыжку и крепко обняла, заставляя Луи опешить.

Он склонил к ней голову, прижимаясь щекой к растрепанным волосам.

— Куда же только меня заведёт эта любовь, — игриво поинтересовался Луи, делая шаг назад; Джангверс хихикнула и переместила руки на талию юноши и, взглянув на тикающие часы на стене, раскрыла рот в испуге, осознавая, что рискует опоздать на автобус.

Девушка стремглав выбежала из заведения, посылая друзьями воздушные поцелуи, пока те занимали рабочие места, готовясь обслуживать клиентов.

***</p>

Луи подметал зону зрительского зала, наклонялся, чтобы подобрать бумажки, закатившиеся под кресла и шумно вздохнув, облокотился о край сцены, бездумно перебирая концы бантика фартука, что был завязан спереди из-за миниатюрного телосложения Томлинсона, пока Колдер, закинув ногу на ногу, сидела на кресле по другую сторону от шатена и листала новостную ленту, отпираясь головой о руку, согнутую в локте. Приглушённый свет не очень сильно освещал помещение, погружая его в томный мрак, окрашивая зал в темные, спокойные тона, словно художник, руководящий процессом написания нового шедевра.

Томлинсон размеренно отпал ногой, поглядывая на сцену позади себя, часто разглядывал реквизиты, оставленные там, тяжело дышал и потирал глаза, борясь с ужасным желанием провалиться в сон, а затем возвращался к подметанию пола.

Фееричное выступление под прицелом ярких софитов и эмоциональных возгласов зрителей прогремело полчаса назад, а сейчас, вновь погрузившись в тишину, театр наблюдал за другим развитием сюжета.

Он гулко выдохнул и закинул собранный в совок мусор в целлофановый пакет, чьё шуршание разлеталось по всему залу, впитываясь в каждый уголок.

— В этой дыре пора все починить, черт возьми, — Томлинсон чертыхнулся и глухо стукнул ладошкой по деревянному планшету сцены. — А Томас и пальцем не поведёт, чтобы хотя бы заказать новые лампочки, — Луи вскинул руку, указывая на перегоревший светильник сбоку у входа и потёр гудящие виски, переходя на переносицу.

— Когда он попросит в следущий раз сделать ему латте, напиши на пенке ядреной корицей «вали к черту», — буркнула Элеонор, не отрываясь от телефона. — И смайлик добавь, — девушка выпрямилась, садясь поудобнее и потянула руки вверх, разминая затёкшие конечности.

— Явно не улыбающийся, — шатен подошёл ближе, отпираясь руками о стойку. — Слишком жизнерадостно. Не хочу обманывать народ, — Колдер брызнула смехом и отложила гаджет в сторону, подпирая круглый подбородок кулачком.

Томлинсон подошёл к коллеге, усаживаясь на соседнее кресло, давая гудящим мышцам немного расслабиться. Он прикрыл глаза и откинул голову назад, поражаясь мягкости сидушки.

— Да. Такому чертёнку как ты нужно что-то особенное, — брюнетка склонила голову вбок, вглядываясь в черты лица парня. — Добрая улыбка и потускневшие глаза, — Элеонор сделала акцент на последних словах, привлекая внимание юноши, что до этого глядел, будто, сквозь неё.

— Почему потускневшие? — озадаченно поинтересовался Луи, надувая губы.

— Это у тебя надо спросить, — брюнетка заметила ресничку, выпавшую из общей копны и нагнулась ниже, проводя пальчиком по щеке Томлинсона, заставляя прикрыть глаз. — У тебя рыбьи глазки, — подытожила она.

Луи продолжал смотреть на неё с вопросом в глазах, не понимая, к чему она ведёт. Он сконфуженно опустил взгляд вниз, наблюдая за тем, как пальцы лениво перебирают подол поношенного фартучка.

— Что насчёт пиццы после работы? — Элеонор повернула к нему голову, замечая уставшие черты лица парня, которые оседали на нем мертвым грузом весь вечер.

— «Золотая улыбка»? — он приподнял бровь, заговорщически улыбаясь брюнетке.

Из всех пиццерий, работающих в два часа ночи, эта - их самая любимая.

— Определенно.

***</p>

Рыбий глаз — равно безразличие, безрассудство, потерянность.

Глаза.

Только они выдают правду, скрытую внутри. Только по ним ты способен определить всю сущность человека, склонного к переменчивости, точно актёр на сцене.

Они яркие, притягательные, манящие… Переливаются и поблёскивают на свету; пронизаны нитью, исходящей от зрачка, будто кто-то распустил клубок в лабиринте и ты можешь добрать по нему до выхода. Несколько кристалликов, склеенных воедино, делая взгляд неприступным и загадочным.

Когда все в человеке будет скрывать истину; выдавать ложь за правду — только они маяком покажут направление верного пути.

Но не рыбий глаз: холодный, блеклый, безжизненный.

Чёрствость морских жителей, сильное, переменчивое течение выбило рыбку из колеи и унесло далеко на морскую глубину. Она всю жизнь была сама для себя светящимся маяком и всегда знала нужное направление. Но ее яркость привлекла завистников.

Рыбку оттолкнули, оборвали плавники, закупорили жабры и выбросили извивающееся тело, облепленное колючими крупицами песка, на сухой, берег, обдуваемый солоноватым бризом моря.

Она погасла. Вместе с ней погасли и глаза.

***</p>

Томлинсон сидел на проседающем матрасе своей кровати в компании разложенных тетрадей и учебников, на страницах которых были приклеены стикеры, выделяющие нужные правила и формулы.

Он потёр лоб, скатывая руки к переносице, и шумно выдохнул, беря в ладонь телефон с потрескавшимся в углу стеклом, провел пальцем по экрану, что в некоторых местах уже не реагировал на касания и нажал контакт «мама».

Оперевшись спиной о стену и скрестив ноги, Луи прождал три гудка, прежде чем на экране появилось пиксельное изображение женщины с распущенными волосами и приятной улыбкой.

— Хей, мам, — начал Луи, расплываясь в улыбке, когда увидел на экране родное лицо, — не разбудил?

— Привет, Бу, — женщина, одетая в одну только сорочку, отодвинула экран подальше от лица и помахала сыну, улыбаясь во все тридцать два. — Нет… нет, я недавно встала.

Луи завороженно смотрела на изображение женщины, с собранными в пучок каштановыми волосами в телефоне, и грустно улыбнулся от желания и отсутствия возможности обнять ее, обвить руками ее хрупкое тело и получить тёплый, долгий материнский поцелуй в щеку.

— Ты как, мам? — Луи чуть отклеился от стены и прильнул к телефону, не отрываясь от ее карих глаз.

— Все по-старому, родной. Только что отвела девочек в школу и сейчас буду заниматься домашними делами, — Джоанна пораженчески выдохнула. В ее голосе слышалась отчетливая усталость, от которой у юноши свело живот. — Лучше расскажи о своих успехах. Как учеба?

— Эм, всё… всё хорошо! Неделю назад сдал меж-предметные зачёты, а сейчас готовлюсь к французскому, — Томлинсон наклонил телефон вбок, открывая матери вид на раскрытые учебники с подогнутыми уголками страниц.

— У тебя скоро начнутся экзамены?

— Нет, они будут ближе к Рождеству. Ещё много времени, — мальчик потёр уставшие глаза и поменял сидячее положение, подогнув ноги в коленях.

— Ох, а ты приедешь к нам на каникулах? — женщина закусила губу и выгнула бровь в вопросительном жесте.

— Не знаю, дадут ли мне отгул на работе. Но я постараюсь правда, — Луи нервно сглотнул, чувствуя вину за то, что рискует пропустить праздник в окружении семьи. — Ты же знаешь, наш отдела работает даже в праздники. Но я что-нибудь придумаю.

Джоанна разочарованно выдохнула, но быстро скрыла это за улыбкой, стараясь не показывать своё желание поскорее увидеть ребёнка.

— Меня немного огорчает работа этого театра, — возмущённо фыркнула женщина.

— Ну ты же хотела, чтобы я работал по профессии, так что… — Томлинсон почесал затылок, начиная перебирать шнуровку штанов.

— Это хотя бы не мешает учебе?