Глава 52. Это росы вскипают от ненависти (2/2)
Эдгар ощутил что-то неладное даже раньше, чем ступил на землю Хогвартса, ещё в поезде. Там, на их малой родине, в редких смешанных поселениях на островах, омываемых холодными волнами Северного и Норвежского морей, ни у каких, хоть на двадцать поколений назад чистокровных магов, не было ресурсов кичиться своим богатством, зато были мозги, чтобы не смотреть сверху вниз на абсолютно всех их окружающих. Зато таких магов, чистокровных, богатых и безмозглых было до одного места на куда более комфортном острове Магической Британии.
По крайней мере, до прихода к власти Лорда чувствовалось лишь напряжение, такое, как перед зимним штормом, что швыряет в свинцовых волнах утлые скорлупки драккаров древности или современных траулеров. Затем начался шторм. Пленные, арестованные, казнённые, месть, убитые, ненависть, ненависть, ненависть, принесённая меньшинством, но меньшинством, имеющим всю власть в своих руках. И эта ненависть обильным потоком полилась обратно, принеся смерть и разрушения в маноры тех, кто начал эту войну.
На тревожный вызов в один из этих маноров и прибыла их группа. Поздно. Слишком поздно. Эдгару в принципе не хотелось думать о тех, кто погиб в адском пламени, плавящем сейчас камни манора. Были ли среди них женщины и дети, беженцы из слабее защищённых домов — всё это прямо сейчас не имело ни малейшего значения.
Их атаковали сразу же после прибытия, выбив едва ли не половину группы мощными площадными заклинаниями. Ещё десяток секунд — и погибли бы все, если бы не их командир, в свою очередь пославший адское пламя в направлении врага и свалившийся от магического истощения. Пока сильные маги противника пытались справиться с двумя источниками угрозы разом, немногие выжившие попробовали аппарировать, поняли, что накрыты антиаппарационным полем, и изо всех сил рванулись прочь от горящего манора, туда, где должна была быть его граница.
И шансов уйти у них было немало.
У всех, кроме него. Ибо, прежде чем побежать, он подхватил своего командира.
Сил больше не было.
Редукто слева — отбито.
Неясное заклинание справа, из мертвой зоны — рушит остатки щита.
Взмах палочки, чтобы поставить новый… — и прилетающее с той стороны, где вроде бы никого не должно быть, сильное режущее проклятие не оставляет ему ни палочки, ни руки.
Силы кончились совсем. И магические, и физические. Он падал на бок, видя, как хлещет фонтан ярко-алой крови из обрубка. Как окружают его чьи-то ноги. И последнее, что он подумал перед яркой вспышкой в лицо, было — хоть бы война не докатилась до моего дома, хоть бы выжили сёстры и, главное, не стали никому мстить. А потом свет заполонил всё поле его зрения и наступила последняя тьма.
***</p>
То ли когда-то давным-давно, то ли в относительно недалеком будущем, а то ли и вовсе в иной, параллельной реальности было сказано: «Радует душу вид вражеского города после ядерного удара!» К счастью, в нашем случае город, а точнее говоря, магический квартал в центре Лондона не был вражеским ни для одной из сторон. Да и до состояния выжженной земли, покрытой горами щебёнки, ему ещё было весьма далеко. Иные дома стояли практически целыми, разве что с вышибленными входными дверьми да разбитыми окнами, другие дымились почерневшими в огне, именно в огне, а не в адском пламени, окнами и прогоревшей крышей и, наконец, третьи являли собой лишь развалины, где со стоящими, как в редакции небезызвестной газеты, а где и с рухнувшими, как в когда-то самом прикольном магазинчике, стенами.
Но этот квартал: и Косая Аллея, и Лютный Переулок, и множество куда более мелких и мало кому известных улочек и площадей вымершим не был. Отнюдь, по меркам иных городов, спалённых войной, он был просто полон жизни. Довольно многочисленные местные обитатели, спасающиеся в основном не в привычных магглам сырых подвалах, а пусть и ниже уровня земли, но в более-менее комфортных магических убежищах. Шайки мародёров, приходящих как извне, из других поселений, так и грабящих дома на соседних улицах, а ведь даже в полуразрушенных домах всегда можно найти, чем поживиться, да хотя бы и теми же продуктами питания. Торговцы, привозящие в поселение продукты питания из большого, маггловского, мира и меняющие их на то ценное, что можно было найти в мире магическом.
Вообще, конечно, для стороннего наблюдателя поразительным было бы то, как много магов осталось на своей, пусть и полуразрушенной земле, а не эвакуировалось, хотя бы временно, за границу, отделяющую их мир от магглов. Чего в этом было больше: полного незнания внешнего мира большинством магов, причём даже многим полукровками? Надежды, что вот-вот всё само собой образуется? Или всё же того, что маги не способны долго жить на чужой земле, физически, а точнее магически не способны? Некомфортно вдали от источников магии не только домовикам и волшебным существам, но и людям? Причём чем чище кровь, тем хуже обстоят с этим дела? Всё может быть.
Но людьми, точнее магами и ведьмами, старающимися просто выжить или даже улучшить своё материальное положение, жизнь в столице Магической Британии отнюдь не ограничивалась. В первое время патрули новой власти поддерживали здесь порядок, точнее то, что они считали порядком и, разумеется, хватали врагов режима. Сперва не успевших скрыться магглорождённых, потом и многих полукровок. Затем поддержание хоть кого-то порядка сменилось на чистые грабежи и насилие. В последнее же время вновь вернулась охота за людьми, но на принципиально другой основе.
После всех понесённых поражений армии Тёмного Лорда катастрофически не хватало активных палочек. Цены на наёмников выросли, и золото утекало сквозь пальцы хуже песка времени. Деклассированные элементы из Лютного предпочитали мародёрить сами, чем идти на верную смерть ради сомнительной выгоды. Кому конкретно пришла гениальная идея применить к вербовке в армию средневековый маггловский метод с пониженным до отрицательных величин уровнем добровольности и с некоторыми модификациями в виде взятия в заложники непригодных для службы по состоянию здоровья и, главное, возрасту членов семьи, история умолчала.
— Здесь, похоже, — маг в том, что когда-то было аврорской мантией, с артефактной рамкой в руках обошёл по периметру пол большого зала в довольно-таки целом особняке.
— Сколько? — поинтересовался у него командир группы.
— Следы пребывания как минимум троих взрослых и пары детей.
— Класс! — во все двадцать три улыбнулся командир. — Пара заложников, три новых палочки и премия. Жаль, только развлечься с ними нельзя…
— А чё нет? — поинтересовался заглянувший в проём входной двери оборванец.
— Приказ! — рявкнул командир. — Иначе толку на войне от них совсем не будет. А так хоть и не в охотники, но на защиту объектов можно поставить, — несмотря на отсутствие трети зубов, причём, скорее всего, тёмно-магическое, командир явно получил в своё время нормальное образование. — А, ты всё равно не поймёшь, — он повернулся к аврору. — Вскрыл?
Но, прежде чем последний успел ответить, улица взорвалась грохотом ударных заклинаний. Оборванца внесло внутрь комнаты, правда, в неполной комплекции — недоставало обеих ног. Со стороны окна раздался истошный вопль, сменившийся предсмертным хрипом, а затем гудение щита и быстрый топот шагов. Командир и аврор переглянулись. Похоже, они остались одни. Командир рванул из кармана аварийный порт-ключ, на нём сомкнулись две руки в надежде: только бы это были местные, мародёры, бандиты — кто угодно, ибо в бывшей столице Магической Британии сейчас стрелял каждый кирпич, лишь бы не ударная группа Сопротивления. Последние всегда накладывали антиаппарационные и анти-ПК щиты. Руки сомкнулись. Магия взвилась вокруг них…
***</p>
Бар мадам Розмерты в Хогсмиде больше не был таким весёлым и гостеприимным местом, как раньше. Он вообще ещё стоял по причине, что силам Волдеморта нужно было место, где можно собраться и выпить, а заодно и поразвлечься с некогда симпатичной и улыбчивой хозяйкой, которая сейчас была тенью самой себя прежней, только ненависть, горевшая в её глазах, показывала, что она ещё не превратилась окончательно в овощ. Впрочем, ублюдков это только заводило. Бар посещали не только пожиратели и егеря, изредка заглядывал и различный волшебный люд непонятной принадлежности в глубоких капюшонах, которые обычно тихо сидели за столиками с бутылкой старого «Огдена».
Одна из таких фигур поднялась со стула и скользнула за спину трём егерям, стоявшим у стойки и требовавшим огневиски и саму Розмерту, и, размахнувшись, неумело, но сильно по рукоятку воткнула крайнему обычный кухонный нож сбоку в шею, прервав глумливый смех и превратив его в хрип. Путаясь в мантии, дрожащими руками фигура выудила ещё один нож, и удар в сердце повернувшегося к ней егеря совпал с кастом ударного заклинания, прибавил ещё два трупа. Из-под капюшона фигуры выбился светлый локон, а в грязный потолок смотрели голубые глаза на девичьем личике, которое узнал бы любой шестикурсник Гриффиндора. В голову третьего егеря врезался небольшой топорик для разделки мяса, пробив череп, а сверкнувшая из тёмного угла зелёная вспышка оборвала жизнь Розмерты, которая наконец-то сумела хоть кому-то отомстить. Оставшиеся несколько человек, включая убийцу барменши, гонимые иррациональным ужасом, бросились к выходу, стараясь поскорее выбраться из-под удушающего полога ненависти, заполнившего весь бар.
***</p>
— А куда торопиться-то? — холёный мужской голос вдруг вклинился в жаркий спор о том, что все они могут срочно предпринять, дабы как можно скорее закончить войну.
Этот голос так редко прорезался на собраниях их коллектива, тем более при обсуждении вопросов войны и мира, жизни и смерти, что все восприняли его как если не ведро, то, как минимум, бокал холодной воды.
Спор затих.
Спорящие замолчали.
Все взгляды устремились на край стола, где рядом с рыжеволосой девушкой восседал элегантный блондин, давно уже восстановивший свой холёный облик и уверенность в своём ментальном превосходстве над окружающими. Ну, почти над всеми. Кроме, разве что, тех, кто был способен размазать его по паре стенок и даже полу.
— Ты это о чём?
— То есть как куда торопиться? — забросали его вопросами с других краёв стола, но Драко не дрогнул ни на секунду:
— Время работает на нас!
— На кого это, «нас», стесняюсь спросить? — поинтересовалась Гермиона.
— На нас, противников Тёмного Лорда, разумеется! — чуть уточнил Драко.
— И каким это образом превращение страны практически в сплошные развалины работает на нас? — вновь поинтересовалась мисс Грейнджер.
Одни из сидящих за столом согласно закивали, других передернуло от ужаса, буквально этим утром они все просмотрели воспоминания Ремуса, выбиравшегося на очередную разведывательную охоту на Косую. На сей раз впустую, ибо с пожирателями там уже было плохо. Зато принесённых им впечатлений хватило на всех. С десяток секунд Драко просидел молча, упиваясь взглядами окружающих, а потом наконец озвучил свою точку зрения:
— Вот, смотрите: если в самом начале основными жертвами были маги из нашего лагеря, полукровки и магглорождённые, то сейчас-то в большинстве выбивают чистокровных и их слуг, тех, кто и в первую магическую, и сейчас поддерживал Лорда. А чем больше их уничтожат, тем проще нам после победы будет строить новый мир. Мы ведь явно не станем в ответ загонять семьи сторонников Лорда в те же самые концлагеря, из которых освобождали магглорождённых, правильно?
Ответом ему были лишь ужас и отвращение в шокированных взглядах окружающих.
— Ну а раз так, — продолжил Малфой, — то лучше, чтобы он все были утилизированы естественным, так сказать, путём. Вот! Согласны?
Однако вместо хора просветлённых голосов прозревших людей раздался всего один. Того, кого Драко начал опасаться раньше всех. Ещё, наверное, в подростковом возрасте. Гарри Поттера.
— Нет. Категорически нет. Дело даже не в том, что нас совсем мало. Суть в том, что сейчас погибают самые активные, те, кто способен взять в руки оружие. Идёт взаимная аннигиляция.
— Волков, — вставила Гермиона, — и в результате останутся одни овцы. И овцы будут воспитывать новых овец.
— Совершенно верно. И что тогда станет с Магической Британией? Нас возьмет под внешнее управление МКВ? Аннексирует Магическая Дания?
— Дания вряд ли, — снова вставила мисс Грейнджер, — а вот Магическая Франция может и присоединить к себе своего очень давнего, едва ли не со времён Мерлина, соперника.
— Так что закрываем тему. Никаких больше споров. На встрече я буду настаивать на максимальном ускорении операции. Пора с этим кончать! — стукнул Поттер кулаком по столу.
Гермиона всё же не могла не оставить за собой последнее слово:
— Как сказал великий британский сквиб: «Война не имеет правил. Суть войны — насилие. Бей первым, бей сильно, бей без передышки!»
***</p>
Сильно сдавшая за последнее время Помона Спраут тяжело подошла к картине, пощекотала грушу и, начав открывать дверь, замерла, глядя в щель, и не верила своим глазам. Картина была настолько непривычной и выбивающейся из привычного уклада, что декан барсуков предпочла не привлекать к себе внимания. На главном столе стоял незнакомый ей старый домовик, размахивающий клинком, казавшимся огромным из-за маленькой ручки, сжимающей его, а вокруг толпились домовики Хогвартса, внимательно слушая оратора и иногда поддерживая его согласным гулом и выкриками. Помона закрыла дверь, а в ушах еще стоял скрипучий голос, скандирующий «Смерть темным!», «За Гарри Поттера!», «Смерть!»
— Помоги нам всем Мерлин! — бледная Спраут оперлась спиной на дверь.