Глава 21. Великие Белые. (1/2)

Амелия Боунс, бессменный директор Департамента Магического Правопорядка, устало потёрла пальцами глаза и откинулась на спинку кресла. В окна кабинета уже заглядывали первые рассветные лучи солнца, а расследование страшных событий, произошедших в Хогвартсе прошлым вечером, с мёртвой точки так и не сдвинулось.

С самого начала всё пошло не так.

Сообщение от профессора Макгонагалл, на которое, как оказалось, особо в Департаменте никто не отреагировал, потом — личное сообщение от Тонкс, заставившее Амелию немедленно аппарировать, чтобы мобилизовать все возможные силы для спасения детей. Но, увы, удача отвернулась от главы ДМП. Пока Амелия добралась до Аврората, пока собирала кого только можно, прошло слишком много драгоценного времени! Казалось бы, осталось перенестись в школу с помощью камина, но и тут слуг правопорядка поджидало препятствие: камины Хогвартса оказались закрыты, и, по инерции мышления, шагнули в доступный ближайший — в Хогсмид, в «Три метлы». Как Боунс сейчас не хватало Аластора Грюма! Он точно смог бы переместиться прямо на территорию Хогвартса — у старого параноика наверняка была припрятана пара тузов в рукаве.

В итоге, пока из Хогсмида добрались до школы — всё было кончено.

Поначалу, когда Амелия отошла от первого шока, подчинённые, опасающиеся грозную начальницу ДМП, едва ли меньше Того-Кого-Нельзя-Называть, развили «бурную» деятельность.

Бравые авроры, преисполненные важности от значимости своей миссии, застыли статуями у входа в замок, на ключевых перекрёстках, у входов в гостиные факультетов. Всем своим плакатно-уставным видом они демонстрировали: «Враг не пройдёт».

Следователи ДМП проявили не меньше рвения. Для начала они в жёсткой форме высказали претензии по поводу перемещения тел с места событий. Но тут нашла коса на камень: Помона Спраут в достаточно резких, хотя и вежливых выражениях объяснила недовольным, что это школа и тут дети, поэтому в первую очередь надо заботиться об их душевном состоянии. В конце концов, у ДМП есть и другие методы проведения расследования, чай не беспомощные магглы.

Чтобы как-то реабилитироваться в глазах начальства после того, как их словно школьников отчитала учительница, следователи вознамерились всех допросить. Всех — не получилось.

Профессор Флитвик и аврор Тонкс показания дали быстро, но яснее от них не стало, напротив, возникло множество новых вопросов. Неизвестно чем вызванное распоряжение директора Дамблдора патрулировать школу. Во время обхода пятого этажа прибежали ученики, сообщили о проникших в школу упивающихся смертью, дальше — бой, преследование и разбирательство с последствиями.

Почему нужно было патрулирование? Зачем были вызваны посторонние? Как проникли и были обнаружены упиванцы? Ни Флитвик, ни Тонкс ответить не могли.

Учеников, присоединившихся к патрулю преподавателей и участвовавших в бою допросить не удалось. Даже находящиеся на ногах к моменту прибытия ДМП и Аврората мистер Лонгботтом и мисс Лавгуд к этому времени были уже напоены зельями и уложены в больничном крыле. Пытаться изъять пациентов у мадам Помфри, охраняющей своих подопечных, как дракониха кладку, никто из ДМП не рискнул.

Захваченные в плен студентами два оборотня, несмотря на усилия следователей, ничего внятного по нападению, кроме уже и так известных фактов, сказать не смогли — обычные тупые наёмники. Сомнений, что оборотни выдали всю информацию, которой располагали, не было, поскольку задержанные были до визга напуганы видом сотрудников ДМП и пошли бы на что угодно ради смягчения наказания. Других, более осведомлённых лиц из нападающих, пригодных для допроса, увы, не было.

Некоторые надежды следователями возлагались на мистера Поттера и мисс Грейнджер, которые попались на глаза сотрудникам Аврората прямо возле места сражения, спускающимися с Астрономической башни, что уже вызывало подозрения. К тому же никто из ранее опрошенных эту пару не видел, и чем они были заняты во время событий — неизвестно.

Парочку студентов уже вознамерились изолировать и допросить как положено, но тут на пути следствия возникло неожиданное препятствие в виде профессора Филиуса Флитвика. Он объяснил «жаждущим установить истину», что это студенты шестого курса. Мистеру Поттеру, к примеру, семнадцать исполнится только в конце следующего месяца. А потому ни о каких допросах без присутствия опекунов не может быть и речи! Максимум, что могут сделать следователи — провести опрос в присутствии преподавателя. Про то, что мисс Грейнджер уже совершеннолетняя, профессор то ли забыл, то ли специально умолчал. Сама мадам Боунс, неожиданно для своих подчинённых, профессора поддержала. В роли «присутствующего преподавателя» выступила, наверное, самая неудобная для следователей кандидатура: декан факультета Хаффлпафф Помона Спраут.

Опрос мисс Гермионы Грейнджер ничего нового не дал.

Чем занимались? Сидели в пустом классе, делали уроки. По артефакту заметила появление упивающихся.

По какому артефакту? Этот артефакт принадлежит Гарри Поттеру, перешёл к нему от отца, который его создал в годы учёбы. После, отправив друзей к дежурившим профессорам, сама побежала к профессору Снейпу.

Зачем? Предупредить о появлении посторонних, директор Дамблдор всегда говорил, что он доверяет профессору Снейпу. Что произошло дальше? Ей сказали оставаться на месте и ждать, но она не вытерпела тревоги за друзей и окольными путями пробралась на Астрономическую башню.

Какими путями? От описания подробного маршрута даже у профессора Спраут удивлённо приподнялись брови, она и не знала про существование доброй половины описанных коридоров и переходов.

Девушка говорила чётко, на задаваемые вопросы отвечала не задумаваясь, только постоянно посматривала на часики на руке, когда ей задавали уточняющий вопрос на вроде: «А во сколько это было?» или «Через сколько минут, по-вашему?» и давала очень точный ответ. Когда следователь Джонсон решил немного надавить и ехидно прошёлся по такой сверхточности, девушка недоумённо на него посмотрела. После чего, не моргнув глазом, заявила, что у неё много предметов, много обязанностей старосты, и она постоянно следит за временем.

Амелия, по привычке наблюдая за допросом со стороны, ничего особенного не заметила: да — напугана, да — что-то недоговаривает, и тревога не за друзей, а за одного конкретного друга, но в целом — ситуацию это не меняет.

Опрос мистера Гарри Поттера, с одной стороны, дал новые факты, с другой — ещё больше запутал следствие.

Да, он был с директором Дамблдором. Почему? — Директор с начала года проводил с ним дополнительные занятия. Какие? — Противостояния тёмным силам. Где? — В разных местах. Зачем? — Он не знает, директору виднее.

Вернулись в замок, тогда и произошло убийство, вследствие которого Дамблдор упал с башни. Нет, он не мог ничего сделать. Он был обездвижен и скрыт иллюзией. Да, директором. Почему? — Директор, наверное, хотел защитить. Нет, мистер Малфой не убивал директора. Да, убил профессор Снейп. Да, он уверен. На площадке башни ещё были Яксли и брат с сестрой Кэрроу. Да, он уверен. Видел их колдографии в подшивках «Пророка». Потом все ушли, его нашла Гермиона и освободила. Всё.

Парень отвечал короткими рубленными фразами точно на вопрос, без уточнений и дополнительных пояснений. Эта манера, видимо, всё больше и больше раздражала Джонсона. Когда вопросы пошли по второму кругу, а Джонсон начал завуалированно оскорблять парня, намекая на трусость, в кабинете стало ощутимо неуютно. Поттер напрягся и у него начали гулять желваки.

Амелия Боунс мгновенно вспомнила рождественский вечер, перерубленного пополам одного упиванца и распылённого в виде фарша другого. Женщина зябко поёжилась и остановила опрос студента: «Спасибо, мистер Поттер, вопросов к вам больше нет…»

Спустя полчаса, просматривая записи, сделанные «Прытко Пишущим Пером», мадам Боунс вновь обратила внимание на сведения об «артефакте, принадлежащему Поттеру». Этот вопрос Джонсон задать не догадался, а она не успела. Направившись за уточнениями в кабинет неподалёку — ребят всё-таки решили пока изолировать от остальных учеников, она лишь увидела, что подростки уже спят в обнимку в наколдованном спальнике.

Улыбнувшись, Амелия Боунс закрыла дверь и кивнула стоящему рядом аврору, который охранял кабинет (мол, никого не пускать). В конце концов сведения об этом артефакте ничего не меняли. Мадам Боунс в жизни не поверит в то, что какая-то самоделка студента, даже такого талантливого, как Джеймс Поттер, обладала большим магическим потенциалом, чем известные ей возможности Хогвартса, которыми могли распоряжаться директор, заместитель, деканы…

К полуночи прибыл министр Руфус Скримджер. Амелия мысленно возблагодарила Мерлина, что министр теперь не Корнелиус Фадж. Тот бы бегал кругами, заламывая руки, и пытался одновременно произнести оправдательную речь и назначить виноватых.

Скримджер молча, быстро просмотрел протоколы, потом так же молча постоял-посмотрел у ряда тел, после чего коротко и тихо переговорил о чём-то с профессором Флитвиком и, сухо бросив главе ДМП:

— Утром у меня, — распрощался и ушёл, не мешая работать.

Но несмотря на все усилия как самой Амелии, так и её подчиненных — ясность в произошедшем не наступала.

Легче всего было с погибшими. Большинство (Гиббон, Норрик и неустановленный пока оборотень — палочка, принадлежавшая покойному, была явно «левая», а голова у трупа отсутствовала) судя по месту обнаружения и характеру повреждений, соответствовали показаниям Флитвика и Тонкс. Погибший хаффлпаффец случайно столкнулся с Лестрейндж, что тоже подтверждало множество свидетелей. Двое учеников с Гриффиндора, похоже, гуляли по замку, и им просто не повезло наткнуться на отступающих упивающихся. Один студент погиб, второму повезло больше. Из картины выбивались только двое погибших: завхоз Филч, и ещё один оборотень — Фосрет.

Аргус Филч умер страшно: его пытали «Круцио», и пытали — не сдерживаясь. Залитые кровью белки глаз, кровь из ушей, потрескавшаяся эмаль зубов, вывернутые из суставных сумок кости — всё свидетельствовало о том, что старику старались причинить максимум боли, не жалея для этого сил, пока у пожилого человека просто не выдержало сердце. Очевидно завхоз, как обычно, вылавливал нарушителей школьного режима. Он услышал шум, производимый движущимися упивающимися и встретил свою смерть.

С Робстоном Фосретом дело было сложнее. Раны, нанесённые в упор, сломанная и брошенная у тела палочка, следы заклинаний на ней — всё говорило об ожесточённом бое. Можно, конечно, подумать о конфликте среди наёмников Волдеморта, но маленькая деталь позволяла в этом усомнится. Противник (или противники) погибшего в конце использовал очищающие чары, но сделал это немного неаккуратно, задев и место, где лежал труп, и непосредственно изувеченное тело оборотня.

Под подозрение, конечно, попадала парочка Поттер-Грейнджер, но они молчали. Палочки у ребят были чистыми и соответствовали показаниям студентов. Ребят по закону не получится обвинить в убийстве, даже при всём желании главы ДМП (конечно, если бы оно у неё внезапно возникло): защита от тёмного существа с сознанием, близким к человеческому, но…

Боунс ещё раз задумалась, потом вспомнила Рождество и фразу Поттера: «Я ещё не готов столкнуться с их хозяином», — после чего решила списать оборотня на «внутренний конфликт среди нападавших». С погибшими и пострадавшими картина была понятной.

Но вот с остальным — по-прежнему сплошной туман.

Почему Дамблдор покинул школу, если знал о нападении? А он — знал, Амелия была в этом уверена. Почему для защиты учеников Дамблдор привлёк участников своего «кружка по интересам», а не Аврорат? Почему привлёк так мало сил? Один Аластор Грюм стоил всех остальных вместе взятых, кроме Флитвика, разумеется. Почему были закрыты камины в замке? Как и когда проникли в замок упивающиеся, и где они скрывались? Что за ритуал был на башне? В рунах не смогли разобраться не только следователи, но даже преподаватели Хогвартса. Как получилось, что доверенное лицо Дамблдора, профессор школы Снейп, возглавлял нападающих и убил Великого Мага?

Вопросы, на которые не было ответов. И получить их не от кого. Альбус Дамблдор — мёртв, остальные — ничего не знают. Ближайший помощник и заместитель покойного, Минерва Макгонагалл, при смерти. Из Мунго только сообщили, что доставили живых, но в очень тяжёлом состоянии, относительно прогнозов — хвала Мерлину, пока не умерли.

Впрочем, на Макгонагалл мадам Боунс особых надежд не возлагала: заместитель директора отличалась редчайшим, кхм, доверием к своему кумиру Альбусу Дамблдору ещё со времён учёбы. Вряд ли она задавала покойному вопросы, ответы на которые хотела получить глава ДМП.

Амелия Боунс ещё раз потёрла усталые глаза и принялась собираться. Больше на территории Хогвартса делать было нечего. Опросить студентов, что сейчас находятся в больничном крыле, можно и потом, их показания ничего в картину не добавят.

***</p>

Эрни поёрзал, поудобнее устраиваясь на подушке, и задал интересующий его вопрос:

— Джинни, я заметил, что когда ты проходила мимо оборотня, ну, того, которого первым свалили, ты на него лечилку бросила. И мадам Помфри сказала, хорошо, что Луна мне сразу первую помощь оказала — выздоровею быстрее. Мы же не изучали на занятиях лечебные заклинания?

Парень вопросительно смотрел то на лежащую на соседней кровати Джинни, то на сидящую рядом, вместе с Невиллом, Луну.

Джинни фыркнула, а потом, помедлив, ответила:

— Эрни, у меня шесть братьев. Трое из которых — оторви и выбрось, — потом, помолчав немного, раздумывая рассказывать или нет, решила, что особого вреда не будет, продолжила: — И если бы родители знали, сколько раз те же близнецы получали травмы со своими экспериментами, то точно бы поседели!

Эрни недоуменно посмотрел на неё:

— Ты колдовала на каникулах? Ты же несовершеннолетняя. А как же надзор? Рон ещё говорил на занятиях ОД, что родители колдовать дома не дают?

Джинни прыснула, давясь смехом, а потом ответила:

— Эрни! Вот ты нашёл кого слушать. Если бы на каникулах было ещё запрещено читать и писать, Рончик был бы самым счастливым человеком! А надзор, — девушка помолчала, а потом, решив, что секретничать после того, через что они прошли, уже неуместно, раскрыла тайну: — Близнецы себе «левую» палочку раздобыли ещё после третьего курса. Для меня — после моего второго. А Луна научилась целительству у меня.

Парни немного ошалело смотрели на девушек, поражаясь неожиданно раскрытым подробностям о способностях своих подруг. В то же время Джинни и Луна выглядели совершенно невозмутимыми (хотя искорки гордости промелькнули в глазах рыжей ведьмочки).

Дверь в больничное крыло открылась и под причитания мадам Помфри о напрасном беспокойстве пациентов зашли Гарри с Гермионой. Подойдя к отдыхающим на кроватях друзьям, они поздоровались. Гермиона присела на кровать к Джинни, а Гарри, призвав стул, уселся и устало потёр ладонями лицо. Друзья смотрели на Поттера с нетерпеливым ожиданием на лицах, но он, уставившись куда-то в пол застывшим взглядом, молчал. Наконец Невилл, не выдержав, начал:

— Гарри, а Дамблдор…

Поттер резко вскинулся, и все, кроме Грейнджер, поразились злости, промелькнувшей в глазах, и неприятной сменой выражения лица: губы сжались настолько, что резко очерченные скулы ещё больше выделились и отчетливо стали видны ходящие под кожей желваки.

— Нев! — глаза Поттера сверкнули даже не злостью, а яростью. — Забыли про этого… Дамблдора.

Парень внимательно обвёл взглядом присутствующих. Все в ответ уставились на него, явно ожидая продолжения истории и объяснения такой реакции на имя директора. И Гарри не разочаровал присутствующих:

— Я, замороженный, на площадке башни, был вынужден стоять и смотреть эту дешёвую постановку театра одного актёра, а вы, внизу, в паре десятке ярдов, дрались со взрослыми упивающимися! Там, — парень махнул рукой в неопределённом направлении, в сторону и вниз, — сейчас лежат наши ровесники: Джеффри Хупер, — Гарри внимательно посмотрел на Невилла, потом на Джинни, — и Энтони Рикетт, — перевёл взгляд на Эрни, — а могли рядом с ними лежать и вы!

Поттер перевёл дух и так же зло продолжил:

— И всё это: все пострадавшие, убитые — всё заслуга нашего милого, доброго директора! Это его план, его сценарий! И я не удивлюсь, если в конце концов окажется, что он лично и упивающихся в замок притащил! Так что… Словом, забыли про добренького дедушку-директора.

Слушатели отреагировали на гневную речь Поттера по-разному.

Гермиона — спокойно, она всё это уже знала, всё пережила. Невилл — скорее оценивающе, внимательный взгляд парня создавал такое впечатление, что его больше интересовала сама реакция Гарри, нежели рассказ. Луна, как обычно, с мечтательно-задумчивым видом, казалось, вот-вот — и она привычно выскажет что-то про нарглов и мозгошмыгов, которые очень изменили директора. Эрни — молчаливо, сильно задумавшись и мрачно уставившись в окно.

Только Джинни выглядела явно расстроенной и опечаленной. Дамблдор был давним кумиром её семьи, примером, который всегда мистер и миссис Уизли приводили своим детям. Он не раз бывал в гостях, угощая маленьких детей леденцами и превознося пироги смущённо улыбающейся Молли до небес. А теперь девушку сильно задели слова Поттера, разрушающие привычный образ светлого, доброго волшебника.

Гарри встал со стула:

— Ладно, ребята, отдыхайте, набирайтесь сил, потом поговорим, не здесь, — парень выразительно обвёл глазами помещение и неопределённо покрутил пальцем поднятой вверх руки.

— Гарри, ты иди, а я ещё с девочками посижу, хорошо? — Гермиона взглядом дала понять Гарри, что у неё есть важное дело.

— Да, конечно, Герми, я буду в гостиной, — парень ещё раз всем кивнул и, развернувшись, направился к выходу.

Проводив взглядом любимого, Гермиона придвинулась к Луне и протянула той мелко исписанный пергамент. Девушка, прочтя, задумчиво посмотрела вначале на подругу, потом в окно и, погрузившись на некоторое время в раздумья, согласно кивнула головой:

— Да, это хороший способ, чтобы отгонять мозгошмыгов.

Гермиона фыркнула: Луна, как всегда, была неподражаема! Что, впрочем, не отменяло того факта, что рейвенкловка была очень умной, а так же верной, надёжной подругой.

— Как ты думаешь, Луна, твой отец сможет нам с этим помочь?

Гермиона взглядом указала на пергамент, по-прежнему находящийся в руках Луны. Та ещё раз взглянула на листок, потом на Гермиону и певуче-мечтательно ответила:

— Да, я думаю, он будет рад помочь с новым способом борьбы с мозгошмыгами…

***</p>

Страшной выдалась эта неделя для магической Англии. Страшной и траурной.

В землю легло полдесятка достойных обитателей магической Британии, что, с учётом крошечного количества волшебников, было настоящей трагедией, ознаменовавшей вторую войну. От напечатанных в «Ежедневном пророке» некрологов пробирало ужасом, и даже для магов с самым зашоренным взглядом стала ясной как день истина: война не просто перешла в активную фазу, но практически выиграна Тем-Кого-Нельзя-Называть.

Осторожные готовились с максимальной лояльностью принять новую власть, ибо никто не верил в возможность текущего состава Министерства удержать власть без Великого Белого. Самые умные — паковали чемоданы и готовились бежать на материк, а то и через океан. Впрочем, всё это будет на следующей неделе, пока же в землю опускали тела…