Глава 21. Великие Белые. (2/2)

Хотя земли удостоились далеко не все. Трупы пары оборотней левитировали в мешках из морга Святого Мунго прямиком в подвалы, в крематорий больницы. Работник нажал на амулет, запуская артефактное, стабилизированное несколькими рунными кругами, адское пламя. Спустя мгновение останки тёмных существ превратились в ничто, в тонкий пепел.

Вслед за ними испарилось и тело Норрика. Этого обитателя Лютного переулка категорически отказалась забирать родная тётя. Других родственников у него не было. Гиббону, случайно убитому своим соратником, повезло чуть больше: его встретила могила на скромном кладбище небольшой магической деревушки в Уэльсе.

Джеффри Хупер, хоть и не принадлежал к одному из двадцати восьми священных родов, но всё же его далёкие предки прибыли на остров с Вильгельмом Завоевателем, поэтому тело юноши встретило скорбное молчание семьи, слёзы мгновенно поседевшей сорокалетней женщины и маленький семейный склеп под Норфолком. Практически идентичным был и последний путь полукровки Энтони Рикетта, нехарактерно решительного и храброго для его факультета барсука. Над опускавшимся гробом семнадцатилетнего парня рыдали, обнявшись, мать и невеста.

Но, конечно, внимание всей общественности было привлечено к самым главным похоронам, похоронам на земле Хогвартса.

Тёплый солнечный день, берег Чёрного озера и сотни стульев, на которые рассаживались министерские чиновники, преподаватели, члены Ордена Феникса, обычные маги и ведьмы и, наконец, просто студенты.

Впрочем, студентов как раз не было и половины: массово отсутствовали именно чистокровные. Фактически из тёмных и серых, традиционно нейтральных родов присутствовали лишь несколько десятков учеников, вернее, кучкующиеся вместе слизеринцы.

Редкие чистокровные из родов, поддерживающих Дамблдора, сидели в основном с родителями. В общей же массе учеников Хогвартса преобладали полукровки и магглорождённые. Объяснение их присутствию было предельно простым: Хогвартс–Экспресс был единственным способом, с помощью которого они могли попасть домой.

Настроение в разных группах собравшихся отличалось, можно сказать, радикально. Нет, конечно, злорадствующих смерти директора в толпе было не так уж и много: маги с таким настроем либо не прибыли сюда, либо, в большинстве своём, уже покинули школу.

Однако резким диссонансом просто потрясённым смертью и плачущим взрослым магам выступали кучки студентов. Дети и подростки сидели поглощённые ужасом. Они куда лучше взрослых понимали, что всё, что это конец эпохи, когда магглорождённым было место в магическом мире. То, как к ним относились в магической Британии в целом, начиная со школы, а особенно к девочкам, ни для кого не было тайной за семью печатями. Только при изредка выступавшем против совсем уж беспредела Верховном чародее и директоре у них ещё оставался шанс на жизнь, пусть зачастую и не слишком приятную, но жизнь. Сейчас то, что оставалось от этого шанса, нёс на своих могучих руках полукровка Хагрид.

Среди учеников то и дело мелькали, как выражаются магглы, листовки. Небольшие, отпечатанные в типографии «Придиры», они коротко, но предельно откровенно рассказывали о преступлениях, совершённых упивающимися смертью против магглорождённых в первую войну и в последнее время. О вырезанных, запытанных до смерти семьях, изнасилованных и сожранных заживо оборотнями детях. И большими буквами с них буквально доносился крик: БЕГИТЕ! Оповестите о том, что происходит, свои семьи, любыми способами и методами убедите их и бегите из страны. Главное для всех вас сейчас — выжить, всё остальное приложится.

Для тех, кто не мог покинуть страну, в листовках были приведены некоторые заклинания, направленные на защиту домов. Был даже Фиделиус. Описывались способы защиты и сигнализации, создание «тревожных» комплектов, рекомендовалось сменить место жительства и многое-многое другое мелким шрифтом.

Гермионе это напомнило виденные в энциклопедии очень похожие листовки времён «холодной войны», когда все боялись ядерной атаки.

Пустые речи, бессмысленные и бесцельные, вскрики самых нервных и чувствительных и ярко-белое пламя, полыхающее перед толпой. Огонь погас и там, где только что лежало тело Великого Белого волшебника, высилась Великая Беломраморная гробница. Ушли кентавры и русалки, начали расходиться маги и ведьмы.

Погода неожиданно начала портиться, небо закрыли тяжёлые облака, будто знаменуя вставшую над Англией тёмную тень Лорда Волдеморта.

Торжественную величавость события нарушили для молодых людей лишь две вещи: подслушанный Гермионой разговор между Макгонагалл и Скримджером о том, что никакими усилиями не удалось им выполнить последнюю просьбу покойного — похоронить его вместе с любимой бузинной палочкой.

Грейнджер опустила глаза, вытирая несуществующие слёзы, и мелкими шажками, изображая сильнейшую скорбь, направилась к Поттеру. Хогвартс-экспресс уходил с платформы Хогсмида через несколько часов после похорон, чтобы у студентов, тех, кто собирался им воспользоваться, было время на сборы, и Гарри с Гермионой следовало поторопиться.

Увы, как раз в этот момент Поттера перехватил новый Министр Магии и долго пытался то ли выведать какие-то тайны, то ли завербовать Гарри в свою пресс-службу. Поттеру неудержимо хотелось рассказать Скримджеру про руны на башне и про странный и страшный ритуал, совершённый директором. Остановила его простая осторожность, опять ведь по допросам затаскают, а ему общество спесивых ДМПшников уже смертельно надоело. Хотелось домой, на Гриммо, к Лорду, в единственное место, где он чувствовал себя в безопасности.

Гермиона остановилась у отбивающегося от Министра Гарри и подумала о палочке Дамблдора, которую она так предусмотрительно припрятала, когда они с Гарри спустились с Астрономической башни. Похоже, это тоже был очередной «гениальный» план старого директора. Ведь если палочку надо похоронить в его гробнице, то значит кто-то в будущем должен её оттуда забрать? Ведь бессмысленно беспокоиться о палочке, когда ты мёртв и на том свете она тебе точно не понадобится. Но кто это должен быть? Гарри, который играл центральную роль в манипуляциях интригана, явно в его могилу не полезет. К тому же у него есть своя палочка, из остролиста.

От множества размышлений и событий у девушки начала болеть голова. День выдался тяжёлым: похороны, испуганные студенты и просто невероятный кошмар, произошедший в школе, давил на Гермиону.

— Давай, Гарри, — потянула она его, взяв за руку. — Пойдём, нам тоже надо собраться.

Поттер сжал её ладонь и, раздражённо попрощавшись с также изрядно злым Скримджером, последовал за девушкой к главному входу.

— Ты слышала, да? Я ему говорю, что Волдеморт возродился, назвал фамилии упивающихся, а он мне: «Не лезьте в то, в чём не разбираетесь и ничего не понимаете, мистер Поттер», — прошипел парень.

— Честно говоря, Гарри, а чего ты ожидал? — поморщилась не по годам умная ведьма, потерявшая остатки веры в авторитеты взрослых. — Вспомни Фаджа, Дамблдора, Макгонагалл. Вот, посмотри, сегодня пришёл. Это Невилл мне отдал.

Девушка достала из кармана сумки уменьшенный экземпляр «Ежедневного пророка», шевельнула ладонью, возвращая ему исходный размер и протягивая Гарри.

Этот специальный выпуск, пафосно названый «Конец Эпохи», был посвящён событиям в Хогвартсе. Помимо описания нападения, смерти великого Дамблдора и выражений соболезнования родным и близким погибших, в газете было обращение Министра Скримджера. Он призывал не обращать внимания на «бульварные листки», распространяемые паникёрами и врагами через типографию «Придиры». «У Министерства всё под контролем и поводов для паники нет», — значилось жирным шрифтом прямо в центре страницы.

— Ясно теперь, зачем он меня к себе зазывал, — мрачно прокомментировал увиденное Гарри. — Хочет, чтобы я присоединился к стаду лживых уе…

— Язык, Гарри, — привычно среагировала Гермиона.

— Уродов, — послушно поправился парень, — и к их мусору, который распространяет эта газетёнка!

Пройдя через портрет в непривычно пустую и тихую гриффиндорскую гостиную, Гарри и Гермиона разошлись по своим комнатам. Из своего убежища в подземельях Поттер с помощью Добби переместил всё свое имущество ещё вчера.

На платформу Хогсмида они вошли под тяжёлыми и неожиданно холодными каплями дождя, к счастью, их отталкивал простейший Импервиус. Гермиона оглядывалась по сторонам. Её неприятно поразило поведение многих студентов: взгляды, бросаемые на идущего рядом с ней Гарри, и шепотки, то и дело раздававшиеся за их спинами. В них было ожидание, надежда и где-то даже осуждение: не спас, не предотвратил, ты Избранный, так и давай, делай свою работу!

Сам Поттер, на которого она кинула обеспокоенный взгляд, выглядел спокойно. «Он привык к такому отношению», — подумала Гермиона и крепче сжала ладонь Гарри, который повернул к ней голову и тепло улыбнулся.

Падма Патил и Ханна Аббот, стоящие у вагона, окликнули Гермиону:

— Грейнджер, ты идёшь в купе старост? Сейчас будет собрание, установим патрулирование…

Гермиона взглянула на коллег-старост и как-то полупренебрежительно, полуравнодушно, пожав плечами, ответила:

— А смысл, Падма? — потом, помолчав, добавила: — Впрочем, если нужна будет помощь — зовите, мы будем в своём купе.

Патил и Аббот недоумённо смотрели вслед удаляющимся Грейнджер и Поттеру. Похоже, в Запретном лесу что-то сдохло, и что-то очень крупное! Такое пренебрежение правилами и обязанностями от «Мисс Школьные Правила» было столь же невероятным, как обращение оборотня в новолуние!

В поезде тоже у всех было траурное настроение. Студенты вели себя очень тихо, никто не говорил во весь голос, никто не радовался лету и каникулам. Слышалось только, как ухали совы в клетках и кое-где мяукали кошки. Гарри и Гермиона дошли до своего обычного купе, где, негромко переговариваясь, сидели Невилл, Луна и Эрни с Джинни. А ещё у окна расположился мрачный Рон Уизли. Он бросил на застывших в дверях бывших друзей злобный взгляд. Лонгботтом посмотрел в глаза Гарри и пожал плечами, как бы говоря: «Он пришёл и остался».

Гермиона развернулась и, демонстративно прижавшись к Гарри, глубоко поцеловала удивившегося парня. Впрочем, удивление не помешало ответить на поцелуй и сообразить, почему Гермиона его затеяла именно сейчас. Оторвавшись от парня, она бросила взгляд на Рона и удовлетворённо ухмыльнулась: шестой Уизли, казалось, сейчас взорвётся от ярости. Уши, шея и лицо бывшего друга пылали практически малиновым цветом. Правда, сказать что-то он не решился, хотя Гарри видел, что у того многое вертелось на языке. Как интересно: когда они были друзьями, Уизли орал и оскорблял их с Гермионой, когда и как хотел, а как стали врагами — молчит.

— Пойдём, Гарри. Найдём другое купе.

Поезд был неполный: многие ушли домой каминами из Хогсмида, кого-то забрали порт-ключами, а поэтому найти свободное купе труда не составило. Искомое обнаружилось в этом же вагоне.

— Гермиона, это было…

— Это лучше, чем проклинать ублюдка каждый раз, когда я его вижу! — прервала его девушка. — Ты же знаешь его затмевающую здравый смысл ревность. В следующий раз можешь даже положить руку на мою попу. Иди сюда! — Гермиона устроилась у окна и похлопала ладонью по сидению рядом с собой.

— О, вот вы где! — воскликнула Джинни, открывая дверь и заглядывая внутрь.

Гарри недовольно застонал, отрываясь от сладких губ ведьмы в его объятиях и пожалел, что не наложил запирающие заклятья. Вслед за рыжей в купе зашли и остальные друзья.

— Извините, но в том купе находиться невозможно, — пояснил Невилл, усаживаясь напротив Гермионы. — Рон вопит как баньши.

— Да, — согласно пропела Луна, — и мозгошмыги от него отлетают размером с хагридовских соплохвостов.

— Невиллу пришлось даже дать ему по морде, — добавил Эрни, улыбнувшись.

Лонгботтом достал палочку и наложил заглушающие чары. Мгновенно исчезли все внешние звуки, даже стук колёс стих.

— Итак, Гарри, — начал он в наступившей тишине. — Какие планы дальше?

Гермиона и Гарри переглянулись.

— А почему вы думаете, что есть какие-то планы? — осторожно спросил Гарри.

— Брось! Мы ведь не идиоты, Гарри! — эмоционально махнул рукой Невилл. — Магическая Британия одной ногой уже в гражданской войне! Ведь мы же сами распространяли эти листовки.

— Да, распространяли, — согласно кивнул тот.

— Твоего отца, Луна, учитывая имеющиеся обстоятельства и особенности магического сообщества, надо орденом Мерлина наградить, — заявила Гермиона. — Я надеюсь, он достаточно хорошо спрятался? А то его и Министерство уже ищет, и, очевидно, упивающиеся.

— Спасибо, Гермиона, смырлики его спрятали прекрасно, — ответила Луна закатившей глаза Гермионе.

— Итак? — напомнил о себе Невилл.

Гарри помолчал и снова посмотрел на Гермиону. Невиллу в который раз за проведённые рядом годы показалось, что они общаются без слов.

— Ты прав, Невилл. Мы все на пороге страшных событий. В то, что министр «Не-Надо-Раскачивать-Лодку» удержит власть и вообще нынешнее Министерство хоть как-то сможет управлять — я не верю. И для того, чтобы предсказать, кто займёт его место, прорицания посещать не нужно. Что в этом случае будет твориться в школе, вы можете и сами себе представить, — Гарри взъерошил волосы и продолжил: — Но видишь ли, Нев, какое дело… Мне порядком надоела эта идиотская ситуация, когда меня все вокруг поливают грязью.

Парень бросил многозначительный взгляд на Эрни, и тот опустил глаза, вспомнив своё поведение на втором курсе, четвёртом, пятом… Он открыл было рот, чтобы оправдаться, но Гарри продолжил:

— А я, видите ли, должен, высунув язык, бегать и всех спасать! Хватит. Извините, но спасение утопающих — дело рук самих утопающих. В одиночку, вдвоём и даже вшестером всех не спасти и всех врагов не победить.

Парень замолчал, задумчиво уставившись в окно. Остальные молча ждали, понимая, что сказано ещё не всё. Гарри снова окинул взглядом друзей и продолжил свою мысль:

— Да, есть пара идей, и кое-какие мысли, но… Ребята, это уже не школьная самодеятельность, это уже взрослые игры. Вначале необходимо собрать информацию, обдумать всё, и уже потом принимать решение. Вот тогда понадобится ваша помощь.

— Пока тренируйтесь по той программе, которую мы вам дали, — закончила Гермиона, поглаживая Гарри по руке.

— Погодите, пожалуйста, а какого рода помощь вам от нас понадобится? — настороженно спросил Эрни Макмиллан.

Джинни, переводя взгляд с Поттера на своего парня, успела уловить какое-то непонятное выражение, мелькнувшее в зелёных глазах.

— Чем ты занимался недавно в школе, когда напали упивающиеся, Эрни? — ровным голосом ответила вопросом на вопрос Гермиона.

— То есть, погодите, вы что, собираетесь драться с этими ублюдками? Всерьёз собираетесь готовиться к этому — к войне со взрослыми сильными магами, и предлагаете нам тоже?! — в конце он слегка повысил голос.

В купе повисла тишина. Джинни, не веря своим глазам, смотрела на Макмиллана, на своего парня, с которым связывала столько надежд. Они сражались вместе, в конце концов! Сейчас рыжая Уизли поняла, что она увидела в глазах Поттера: ничем не прикрытое презрение. Мерлин, как это?! Как возможно, что всего два настоящих парня были в её жизни? Где были её чертовы глаза?! Ладно Поттер — там без шансов, Гермионе она не конкурентка, но Невилл? Мордред, даже её родной брат оказался на удивление редким дерьмом!

Гарри сразу понял, к чему ведёт вспышка Эрни, и, судя по сжавшейся на его колене ладони Гермионы, не только он. Эрни оглядывал Луну, Джинни и Невилла в поисках поддержки в противостоянии этой чудовищной идее. Но те молчали с решительным выражением на юных лицах.

— Нам по шестнадцать лет! — беспомощно сказал он. — Я понимаю, самооборона, но вот так, ввязаться в гражданскую войну?! Это безумие! Вы меня простите, но я пас, это уже не подпольный кружок ЗОТИ… — Макмиллан начал вставать.

— Есть ещё кое-что, Эрни, — тихо сказала Гермиона доставая палочку. — Конфундус! Обливиэйт!

На Кинг-Кросс четверо студентов выходили в подавленном настроении, а у пятой в глазах до сих пор стояли слёзы. На перроне Гермиона обняла Джинни.

— Мне очень жаль, Джинни, правда! — она поглаживала рыжую по спине.

«Ничего так детство кончилось», — размышлял мрачный Лонгботтом, к которому льнула Луна.

Рядом, яростно громыхая сундуком, прошёл Рон.

— Идем, Джинни! — грубо рявкнул он.

Рыжая обернулась к друзьям.

— Первое августа к десяти утра, помните? Только посмейте не прийти! Билл и Флёр очень хотят вас видеть! И я!