Глава 19. И эпоха пройдет... (2/2)
Между тем самого Гарри вид группы приспешников Волдеморта, высыпавших на вершину башни, бросил в дрожь. Спектакль это или реализация других «великих планов» Дамблдора — неважно. Важно то, что ублюдки должны были пройти через всю школу, чтобы добраться сюда! Что они делали внизу? Кого успели убить?!
В этот момент Поттер возненавидел Альбуса Дамблдора навсегда! Возненавидел за Снейпа, который сейчас возглавлял стадо этих выродков! «Я доверяю Северусу». Возненавидел за школу, которую директор бросил во имя исполнения своих идиотских планов, которым сегодня принесут в жертву Мордред знает сколько детей!
— Авада Кедавра! — чётко и холодно произнёс Снейп тонкими губами.
Посланный его палочкой зелёный луч, ударивший в грудь что-то шепчущего Дамблдора, сбросил того с вершины самой высокой из хогвартских башен.
С места, где он стоял, Гарри увидел, как на мгновение вспыхнули совершенно незнакомые руны на полу и стенах башни и как поморщился Снейп. Если бы Гарри мог, то расхохотался сквозь страх и ненависть! А потом встал и убил всех, лишь бы побыстрее попасть вниз и найти ЕЁ!
В глазах был красный туман.
***</p>
Профессор Флитвик чувствовал себя как рыба в воде! «Порхай как бабочка, жаль как пчела», — когда-то прочёл он про одного бойца из мира простецов. И Филиус порхал! Казалось бы, неуклюжий полугоблин на коротеньких кривоватых ножках, но перемещался он с необъяснимой лёгкостью и изяществом. Волшебник уклонялся от летящих в него лучей заклинаний, сдвигаясь в сторону буквально на считанные сантиметры, которые позволяли пропускать заклятия и не тратить времени и сил на щит.
И он — жалил. Его заклинания, сплетённые в изящные, непрерывные цепочки, постоянно слетали с палочки, не давая противникам ни секунды передохнуть и расслабиться. Известные заклятия и не совсем, вербальные и невербальные — лучи чуть ли не каждую секунду уходили в сторону противников, позволяя оттеснять их всё дальше и дальше.
Ни на секунду не ослабляя внимание, он видел всё, что происходило вокруг: что делали противники, что происходит с его напарниками, успевая нанести удар по тому, кто целился в его соседа или в последнюю секунду поставить щит перед напарником, казалось бы, гарантированно поражённым заклятием.
Нравилось ли ему происходящее? Мерлин побери, конечно, нет! Но где-то в глубине души Филиус Флитвик, ныне профессор чар, а в прошлом чемпион Европы по дуэлям и широко известный в узких кругах бретёр, испытывал удовольствие от боя.
Трэверс продолжал попытки выбить Люпина, посылая в того одно тёмное заклятье за другим, принимая ответные на щит, который воздвигал с похвальной быстротой. Норрик перестреливался с Тонкс, постепенно, шаг за шагом, отступая. Роули, решивший ему помочь, уже выпустил в наглую полукровку Бомбарду, но, уворачиваясь от заклинания Флитвика, промахнулся.
Мощный взрыв прогремел под потолком над входом в башню, обрушив часть стены. Минерву Макгонагалл в третий раз отбросило от входа, а сам проход заволокло пылью и дымом.
Не обратив внимания на взрыв и пролетевшие камни, Роули, отошедший от глупой смерти Гиббона, опять метнул «Аваду Кедавру», на этот раз в Люпина — тот, к счастью, успел увернуться.
Флитвик больше не хотел находиться рядом с этой бомбой замедленного действия. Наблюдать, как очередной глупой выходкой рассвирепевший в боевом азарте упивающийся кого-то убьёт, не хотелось так же сильно. Поэтому, эффектно крутнувший палочку Филиус метко приложил тёмно-серым лучом вконец уже охеревшего Торфинна Роули. Втроём добить оставшуюся пару казалось уже делом решённым.
***</p>
Всё это время Билл Уизли болтался за учениками, пытаясь рассмотреть что же, Моргана побери, происходит?! Увы, но ему было сложно что-либо понять: сражение ушло далеко вперёд. Пыль и дым, клубящиеся впереди, делали видимость нулевой. К тому же Невилл, когда полетели «Авады», сделал несколько шагов назад, тем самым вынуждая остальных ещё больше отступить…
Переживания за единственную сестру, которая была чуть впереди от него, страшно нервировали и снижали без того слабые внимательность и осторожность мужчины. Поэтому внезапно раздавшийся за спиной рык и налетевшее тело, сбившее его с ног, стали для Билла полной неожиданностью!
Джинни резко обернулась на сдавленный вопль и в ужасе замерла: брат лежал навзничь на полу, а его то ли душила, то ли собиралась загрызть мерзкая тварь! Оборотень! Еще два таких же — грязных, нечёсаных, стояли чуть поодаль, хищно и предвкушающе скалясь и сжимая палочки в когтистых руках…
Джинни взвизгнула, и в ярости влепила Редукто в голову ублюдка, пытавшегося убить её брата! Пятно серо-красного месива на стене и хлынувшая ручейками кровь окрасили коридор. Джинни застыла, шокированная содеянным. Разница между поражением мишеней в Выручай-комнате и реальной цели была видна невооружённым взглядом.
Невилл, опять чертыхнувшись про себя: «Где носит Гарри и Гермиону, когда они так нужны?», — рванул в сторону оставшихся двоих противников.
— Парами! Уступом! Двигаемся перекатом! — надсаживая связки, он занял позицию перед Джинни, ставя щит.
Та, в свою очередь, слава Мерлину, вышла из состояния остолбенения и, тоже подняв щит, сместилась в сторону, перекрывая Эрни и уступая своё место Луне.
Это была их «тактическая находка». Ещё осенью, обсуждая втроём бой в Отделе тайн перед первым собранием ОД, они пришли к неутешительному выводу, что остались живы только постольку, поскольку убийство школьников не было основной задачей упивающихся. И, вдобавок, им сопутствовало невероятное везение! Иначе вся их заполошная беготня поодиночке закончилась бы быстро и печально.
Исходя из анализа боя, друзья сделали простой вывод: никаких одиночных дуэлей! Только вместе, постоянно держа друг друга на виду. Тактика «бой только в парах» подходила для этого как нельзя лучше! Причём тот, кто сильнее — держит щит, кто слабее — атакует противника.
Ребята справедливо рассудили, что важнее не попасть под заклятье, чем поразить врага. Поэтому, когда проводили отдельные от ОД занятия, дуэли друг с другом они отрабатывали именно так: пара на пару в связках Невилл — Луна и Джинни — Эрни. Более сильные Невилл и Джинни защищали своих напарников, а Луна и Эрни пытались зацепить лучами заклинаний соперников.
Уже второй «тактической находкой» был бой в двух парах, которым загорелся Невилл, когда с их четвёркой стали заниматься Гарри и Гермиона. Благодаря паре полезных книг по искусству магического боя Невилл постарался, чтобы друзья отработали всё, что было им под силу и на что хватало времени и возможностей.
Ближайший к подросткам оборотень, рыжеватый, с заросшими по самые глаза бакенбардами, плотоядно оскалился, и по щиту Невилла растеклось выпущенное тем Редукто. Из-за его спины в рыжего полетел луч Ступефая — Луна вступила в бой, ещё через несколько секунд такой же Ступефай, очевидно, от Эрни, полетел во второго, седоватого оборотня, стоящего чуть дальше рыжего.
Друзья, очевидно, ещё не сообразили, что тут уже нихера не тренировка, поэтому вступили в бой с оглушалками! Но после растекшейся по щиту слабенькой Бомбарды от седого, как его обозначил для себя Невилл, дело сдвинулось с мёртвой точки. Луна и Эрни перешли на Редукто и Секо, постепенно оттесняя рыжего и седого вглубь коридора.
Четвёрке, конечно, не хватало слаженности, понимания друг друга, и ещё массу моментов стоило освоить перед первой реальной битвой, но в целом бой они вели уверенно. Каждая пара чётко держала своего противника, постоянно перемещаясь по очереди вперёд.
Невилл несколько раз сбрасывал щит и посылал в цель Ступефай. Заклинание оглушения и Протего у парня получались очень быстро, и риск, что в это мгновение противник поразит его или Луну, отсутствовал. Пару раз подобный трюк, видимо, совершила и Джинни — вместе с лучом Секо, которое очень любил применять Эрни, в сторону оборотней уходила Бомбарда, заставляя тех шарахаться в стороны.
В очередной раз отпрыгнув вправо, рыжий нарвался на Ступефай, и буквально следом в ногу оборотню влетело Редукто Луны. Упивающийся рухнул, а воодушевлённые победой школьники усилили напор на седого, обстреливая его уже с трёх палочек. Невилл по-прежнему держал щит, а остальные навалились на оставшегося врага.
Джинни, проходя мимо уже поверженного оборотня, поморщилась от подкатившей к горлу тошноты. Тошнило её не по причине растекающейся под телом лужи крови или развороченного мяса на ноге с виднеющимися осколками костей, а от мерзкого вида этой твари: спутанные волосы, оборванная и замызганная одежда, вонь тысячу лет немытого тела. В придачу шавка обмочилась и обделалась одновременно. Сдержав рвотные позывы, Уизли сделала пару пассов палочкой, скороговоркой пробормотав: «Эпискей, Петрификус тоталус», — и, выдвинувшись вперёд, активно начала «поливать» противника Редукто и Секо вперемежку.
Воодушевление от победы сыграло с ребятами злую шутку. В тот момент, когда седого фактически загнали и добили, Эрни каким-то образом вылез на линию огня Луны, и парня зацепило её заклинание. Так глупо, в самом конце, когда победа видна невооружённым глазом! Луна бросилась к упавшему Эрни, а Невилл и Джинни, не оборачиваясь, совместно добили своего последнего противника… И тут им ударили в спину. Невилл хоть и почувствовал опасность, просто не успел выставить щит и был снесён заклятием Снейпа, а следом профессор поразил и Луну, склонившуюся над Эрни и оказывающую ему помощь. Одновременно с Невиллом ошалевшую от резкой смены обстановки Джинни приложил Петрификсом кто-то из Кэрроу.
***</p>
Из облака пыли появились профессор Снейп и Драко Малфой. Пришедшая в себя к этому моменту Минерва бросилась к коллеге.
— Северус! Что происходит? Где Альбус? Как…
Впрочем, ни договорить, ни выслушать ответ она не успела: вылетевшие из облака пыли два тёмных луча отбросили ведьму к стене. Сползшее вниз тело профессора Макгонагалл замерло напротив входа безжизненной куклой.
«Идиоты…» — устало подумал Снейп о своих подчинённых. Впрочем, судьба Минервы его нисколько не волновала. Впереди были ещё две важные задачи: быстрее вытащить упивающихся из Хогвартса и не допустить больших жертв среди учеников. Северус, конечно, был ублюдком даже на свой собственный вкус, но ублюдком довольно-таки осторожным и предусмотрительным.
Проклятый Альбус! Даже сейчас, с того света, он крепко держал Северуса за горло, как и все предыдущие шестнадцать лет… В данный момент Снейп пылал от гнева! Мало того, что он был вынужден участвовать в этом фарсе, срежиссированном Дамблдором, так ещё в коридоре возле башни оказались школьники! Какого Мордреда они тут делают?! Неужели старая кошка не могла запереть лезущих во все дыры придурков в факультетской гостиной?! Ему пришлось самолично вырубать двоих, чтобы их не убили его тупые «напарнички», мантикора их трахни! Слава Мерлину, третью кто-то из жертв инбридинга в десятом поколении Кэрроу, приложил Петрификсом, а не «Авадой».
Профессор Снейп, хотя скорее уже бывший профессор, летел по коридору в сторону главной лестницы, злобно шипя на своих подчинённых, подгоняя их на выход. Попутно он размышлял: «Где носит мордредову Беллатрикс, что я вынужден управляться с этим стадом один?! Что ещё за артефакт для исследования и внесения изменений в защитные поля Хогвартса, который Тёмный Лорд доверил только своей самой преданной соратнице?»
Вслед за двойняшками Кэрроу из клубов пыли выскочил Яксли, осмотрелся вокруг и, заметив, что Трэверс и Норрик находятся в затруднительном положении, бросился на помощь своему старому приятелю. Теснившие упивающихся члены Ордена Феникса как раз были спиной к Яксли. Не раздумывая, он прямо на ходу ударил в ближайшего своим излюбленным проклятием!
Ремусу Люпину происходящее совсем не нравилось. Тревога за Гарри, находившегося неизвестно где. Волнение за учеников. Он так и остался, несмотря на прошедшие годы, очень ответственным старостой Гриффиндора и профессором Хогвартса.
Ситуация напрягала с самого начала: неожиданный и тревожный вызов их с Нимфадорой и Биллом в школу для патрулирования. Слуги Волдеморта, таинственным способом проскользнувшие в школу с непонятной целью. Директор Дамблдор, пропавший именно в этот момент неизвестно куда.
Из всех только профессор Макгонагалл явно что-то знала, но упорно не отвечала даже на элементарные вопросы: зачем в школе понадобилось подкрепление из Ордена? Почему не пригласили Грюма?..
Даже несмотря на то, что короткое время Ремус был их коллегой, для него Макгонагалл и Дамблдор так и остались — директор и профессор, мнению которых он доверял и прислушивался. Но сегодня его доверие к ним было основательно подорвано.
Ему уже давно не нравились все секретные дела Альбуса. Фактически запертый в своём доме Сириус. Какие-то совершенно невнятные отговорки Дамблдора по поводу оправдания. Нелепая смерть последнего друга…
Прошедшее лето также добавило вопросов. Резкий, обозлённый на всех Гарри и неуместное, успокаивающее гудение по этому поводу Дамблдора совершенно не вязались. А когда сын погибших друзей сорвался и сказал про избиение и смерть, Люпин чудом сдержался, чтобы не ворваться в Большой зал и не приложить директора об стол лицом, схватив за бороду!
Проведённое с помощью Нимфадоры расследование вызвало шок. Клиническая смерть Гарри по причине сильных травм от избиения, сидящие в тюрьме жирный урод Дурсль и в колонии такой же жирдяй Дадли, ужасные условия и рабский труд парня… Рем несколько раз порывался поговорить с Гарри и Дамблдором на эту тему, но последний всё находил какие-то удивительно своевременные причины, по которым этот разговор нужно отложить на недельку, а то и месяц.
Ремус написал несколько писем Гарри и послал скромный, по своим финансовым возможностям, подарок для сына друзей к Рождеству, но, увы, ответа не было. Он страшно расстроился, но в голову пришла совершенно невозможная ранее мысль: а если это директор перехватывает его послания? То, что такая возможность есть — Рем знал совершенно определённо.
В это тяжёлое время его поддерживала только Нимфи, как он ласково и только про себя называл Нимфадору Тонкс. Именно через её связи со своим старым факультетом Ремус получал вести о Гарри. Он узнал, что Гарри ни с кем не общается, потом про избиение того урода. Единственное, что обрадовало Рема — новость, что Гарри с Гермионой наконец помирились и вместе.
А теперь он вынужден драться насмерть с упивающимися смертью в школе, полной детей, вместо сотрудников Аврората, которым вообще-то положено заниматься такими вопросами… Пока теснили упивающихся, ситуация казалась почти безопасной, но когда в ход пошло третье непростительное, при том, что за его спиной были четыре школьника — внутренний Зверь взвыл и начал пытаться вырваться на свободу. Люпин всегда старался не использовать «нерекомендуемые» заклинания, но в этом случае… Ещё чуть-чуть — и он сам бы перешёл на «непростительные». Но, хвала Мерлину, этого не понадобилось! Мастерство профессора Флитвика, энергия и напор Нимфи и его навыки позволили вначале выбить одного, того самого урода, что швырялся «Авадами», а затем оттеснить от детей и прижать оставшихся.
Когда казалось, что победа в этом бою была уже в руках — Зверь внутри взвыл от тревоги, но, увы, сделать Люпин ничего не успел, не помогли ни скорость, ни ловкость… В спину влетело заклятие — и наступила тьма.
Тонкс резко рванулась к упавшему Ремусу. Стремительное боковое перемещение сбило прицел Яксли, и луч заклятия лишь краем задел полукровку, позорящую известный род самим фактом своего существования. Нимфадора рухнула на пол практически возле Ремуса. Флитвик за это время сместился к стене, фактически заняв позицию над поверженным Люпином и приготовился обороняться. Яксли, оценив обстановку и продолжая посылать в последнего противника заклинание за заклинанием, в промежутках, надрывая горло, заорал:
— Дело сделано! Уходим! Бегом!
Нет, втроём победить одного, даже такого мастера как Филиус Флитвик — вполне возможно. Другой вопрос, сколько это займет времени, и кто из них троих за эту победу заплатит жизнью…
Подождав, пока Трэверс и Норрик поравняются с ним, Яксли ещё некоторое время пятился, продолжая обсыпать Флитвика заклинаниями, потом развернулся, и они втроём пустились в погоню за оторвавшимися соратниками.
Профессор чар, он же единственный боец «Сил света», оставшийся стоять на ногах в заваленном трупами и ранеными коридоре, устало выдохнул. Впрочем, расслабляться было предельно рано. Дело было даже не в том, что упивающиеся всё ещё находились на территории Хогвартса. Нет, далеко впереди, сквозь облака пыли он успел заметить, как двое отступающих схватили хрупкую фигурку с копной когда-то рыжих волос и потащили с собой.
В первую войну Филиусу доводилось видеть то, что оставалось от девочек, попадавших в лапы этих тварей. Этого ни в коем случае нельзя было допустить…