21. Недоразумение (Сфинкс, маленький Слепой, постканон) (2/2)

— С каких пор ты заинтересовался телевидением? — Сфинкс улыбается уже чуть мягче.

Ладно, может, он слишком к нему строг.

— Я не заинтересовался, — пацан пожимает плечами.

А нет, строгости в самый раз.

Сфинкс качает головой и прибавляет громкость на пульте. Перещёлкнутый канал гордо демонстрирует какую-то ужасно скучную мигающую пустышку, от которой Сфинкса скорее в сон клонит.

Хотя, наверное, это безобразие мнит себя экшном.

— Что там произошло?

Недовольный голос прорезается через тишину, и Сфинкс открывает глаза. Чёрт, всё же задремал. Он морщится, прогоняя из глаз остатки сна, косится на ребёнка, который очень сердито хмурит брови на разозливший его телевизор. Сфинкс поворачивается к экрану, где герои предательски замолчали, онемев от сюжетного вотэтоповорота.

Он поясняет происходящее и улыбается, когда, стоило киношным молчунам снова открыть рот, ребёнок торопливо толкает его в бок ладонью, мол, замолчи, глупый взрослый, без тебя разберусь.

Ну и отлично.

Пускай разбирается, он хотя бы сон досмотрит.

Под финальные титры Сфинкс не просыпается. Бодрым голосом очередной артист предлагает купить пылесос со скидкой в шестьдесят процентов, одно мигание сменяется другим.

Просыпается Сфинкс на прорезавшей мутную болтовню громкой заставке диснеевского мультсериала. Он резко дёргается от неприятного звука, косится на часы и хмурится.

Десять минут после полуночи. Конечно, когда же ещё включать мультфильмы. Дети всё-таки не покупают пылесосы с шестидесятипроцентной скидкой.

Сфинкс жмурится, чешет лицо об плечо — грабли царапаются, в первый раз в детстве он это на горьком опыте узнал, едва не сравнявшись со Слепым. Косится на так и уснувшего у него под боком ребёнка. Выпрямляется, тянется выключить телевизор. Слышит недовольное «ну-у-у» снизу и усмехается.

Если это недоразумение сейчас скажет, что очень внимательно телевизор слушает, он рассмеётся так, что все местные кошки распугаются. Но недоразумение молчит и продолжает крепко дрыхнуть, уткнув лицо в ладонь и тихо в неё сопя.

Сфинкс пытается подняться, но тут же понимает, что этим он пацана разбудит. Ему не то чтобы жалко, просто…

Да нет. Ему именно жалко.

Он отстранённо думает, не сотворила ли вселенная в лице одного очень скрытного чародея одну огромную странную глупость. Сфинкс смотрит на спрятавшееся за ладонью и волосами бледное лицо, засыпанное такими же бледными, отвратительными пятнами. Сердобольная бабулька-соседка решила, что у ребёнка ветрянка и долго охала Сфинксу на ухо, что его срочно надо вести к врачу.

Правда, по её мнению к врачу бы сводить половину дома и Сфинкса, в частности, так что он пропустил это мимо ушей. А вот пацан не пропустил, и в итоге бабулька пришла к выводу, что ребёнку нужен не только врач, но и старый добрый ремень.

Сфинкс тихо усмехается ввернувшейся в памяти сценке. Они часто мелькают в голове, загораживая собой то, настоящее. Мёртвые глаза на разочарованно вытянувшемся лице, когда Сфинкс в одинокой тишине Кофейника впервые сказал, что уходит. Горящий негодованием взгляд внимательных зелёных зрачков по другую сторону Изнанки, треск дерева и — или? — тонкого запястья.

Отражающуюся зеркалом глуповатую улыбку нашедшего способ всё исправить самонадеянного смельчака. Дрожащее перо, зажатое неживой рукой.

Ребёнок во сне вяло чешет лоб и чему-то хмурится. Сфинкс невольно вспоминает, как узнал в девять лет от Слепого, что тот не видит сны. Никогда-никогда. Тогда ещё Кузнечик от возмущения и несправедливости обомлел настолько, что забыл на пару мгновений о собственном недуге. Катастрофическая несправедливость жизни.

Сфинкс тянется за сложенным на спинке дивана пледом. Тот тонкий, но до лучшего варианта пришлось бы подняться и дойти до шкафа. Укрывает крепко спящего мальчишку до самого подбородка.

И честно старается не вспоминать, где уже раньше видел такую же привычку прятать лицо в ладонь.