8. На изнанке (Сфинкс, Слепой) (1/2)
— Чёрт его знает, зачем мне это понадобится.
Сфинкс поворачивается, смотрит на устроившегося у его бока и положившего голову ему на плечо Слепого. Тот трёт обретшие тёмный цвет глаза, пялится во взятую с полки книгу.
Изнаночный свет кажется одновременно и тусклым до ужаса, и в то же время ослепляющим. Сфинксу всё это не нравится. Слепой в своей стихии, он на своём месте, а Сфинксу эта возможность держать в руках горячую чашку кажется слишком издевательской, чтобы оставаться надолго.
Время здесь идёт иначе. Сфинкс поднимает глаза на тикающие на стене часы. Они здесь не больше получаса по их реальности, а меж тем здесь, в этом тёплом доме на границе Изнанки прошло уже несколько часов. Достаточно, чтобы устать от бесполезной попытки научиться читать в свои восемнадцать.
— О-ом, — Слепой запинается и вздыхает. — Твою мать.
— Сомнения, — тихо подсказывает Сфинкс, наклоняясь к книге и проводя указательным пальцем по слову на странице.
— Да как так, — Слепой морщится.
— Первая «с».
— На «о» похожа.
Сфинкс снисходительно улыбается. Здесь, в Изнанке, всё настолько естественно, что он позволяет себе забыть, насколько у уткнувшего нос в книгу Слепого особенный слух.
Улыбку он слышит. И тут же возмущённо фыркает.
— Ты чего лыбишься? — негодует. — Тебя посадить сейчас по Брайлю читать, так же тупить будешь.
Сфинкс виновато отводит взгляд.
Его правда.
Слепой недовольно дёргает плечом и отправляется покорять следующее слово. Сфинкс лениво скользит взглядом по строчкам, по нахмуренным бровям друга отгадывая, когда следует подсказать.
— Давай ещё раз, всё вместе, — советует он.
— Меня с-дов…
— Одолевали.
— Это «о»?
— Да.
— Да какого хрена?
Сфинкс тихо смеётся над недовольством друга. Не может заставить себя не смеяться, хотя из уважения к вожаку этого, пожалуй, делать не стоит.
— Меня одолевали сомнения, — без запинки прочитывает он. — Ну же, Слепой.
Тот раздражённо откладывает книгу на колени и устало зевает.
— Ну или сдайся и завались дрыхнуть, — веселится Сфинкс, но не настаивает на продолжении урока.
В этой жужжащей странными заоконными звуками тишине морит обоих. Слепой прячет лицо в ладонях, поворачивается к Сфинксу, устраивается удобнее. Тот растерянно замирает. Неуверенно косится на левую руку.
— Отлежал, — поясняет Слепой, по-своему толкуя удивление Сфинкса. — Я тяжёлый, извини.
Он приподнимается, укладывается, съезжая ниже, чтобы не давить на руку друга. Сфинкс мотает головой.
— Нет, — торопливо заверяет он.
Слепой поднимает на него глаза. Пытается прочесть эмоции, догадывается Сфинкс. И усмехается, когда он снова прячет лицо и напрягает слух.
Слишком не привык.