Глава 36: Поле (Часть V: Сплав) (2/2)

Дом со скрежетом несмазанных гусениц остановился на одной из высокогорных полянок. Скрип его составных частей огласил еловый лес до самого основания и спугнул дремавшую на ветках стаю ворон. Они каркали, разлетаясь, и тем самым провоцировали на карканье Радагаста: тот тоже зашёлся трескучим хрипом, беспокойно крутя головой.

– Вот разорались эти птицы, правда? – деловито вздохнул Гермес, выйдя из рубки. – Ну, ребята, пойдём на улицу. Парни мне сейчас будут нужны, чтобы вытащить плот наружу.

И опять суета, только теперь ещё более тревожная. Я, феи и Зелёная потихоньку выволакивали на траву у крыльца сумки и ёжились от пронизывающего горного ветра, а мальчики возились у раскрытого люка подвала и кричали, как грузчики: «Давай! Не опускай! Держи-держи, уроним сейчас! Назад, отходите назад!»

– Над водой, должно быть, ещё холоднее, – вздохнула Зелёная, обведя взглядом реку.

– Лучше не думать, – и я нахмурила брови.

Любвеобильная фея, носившая розовый цвет – Эллина – вдруг сорвалась со своего места и обняла нас с Зелёной обеими руками.

– Удачи вам, – всхлипнула она. Её подруги стояли у неё за спиной и тоже грустно глядели на нас, сияя глазами.

– Да ладно, – пыталась я приободрить её, говоря как можно более легкомысленным тоном. – Чай, не утонем.

– А вдруг?

– Элли, что ты, бредишь? – строго шикнула на неё Плеяда в тёплой синей накидке. – Ещё накаркай!

– Но ты видела, какие там пороги? – и Эллина обернулась на синюю фею.

– Видела, – с хладнокровием ответила старшая, – но что теперь поделаешь? Приходится мириться с тем, что имеем. Сейчас это единственный путь домой для ребят. И не надо их пугать.

– Я и не пугаю... Я... Я просто боюсь за них, – и Эллина утёрла глаз.

– Своим страхом ты делаешь ребятам только хуже, – добавила жёлтая Ариадна. – Плеяда права.

– Вы главное свяжитесь тросом, – и Марселина протянула нам моток толстой верёвки, – чтобы никто не упал за борт.

– Чтобы упасть за борт, нужно хотя бы иметь этот борт, – нервно хохотнула я и приняла из её рук увесистый моток. Ребята тем временем уже вытащили плот на траву, разогнули уставшие спины и вытирали пот со лбов.

– Тяжеленный, блин! – воскликнул Джо. – Не утонем мы с ним?

– Неа, – выдохнул Гермес, тяжело дыша, – я его уже успел обкатать в море. Нормально плывёт.

– А ты говорил, он лёгкий, – усмехнулся Гриф и смахнул с лица выбившуюся прядь волос.

– Для плота – да, лёгкий! – тоже издал смешок кореец и пошёл к берегу, умыть лицо.

– Пипец. Я не представляю, как мы поплывём на этом драндулете, – признался Дизель. – Он же от первой кочки развалится.

– Гермес сказал, что он надёжный – будем ему верить, – упрямо ответил Соломон. – Сейчас чуть-чуть отдышимся и потащим его к воде. Согласны?

– Куда денемся, – и Леопольд обречённо развёл пухлыми руками.

Ребята бродили по полянке разрозненно, каждый сам по себе. Говорить было не о чем, смотреть друг на друга тоже было тревожно, так как почти у каждого в глазах стояли слёзы. Впереди бурлила и пенилась о камни река, позади щетинился лес. Задувал ветер и мотал флажки, висевшие над окнами Дома. Пасмурное небо также нагнетало обстановку.

– Лиса, – вдруг подошёл ко мне Гриф, – ты ведь умеешь плавать, если что?

– Боже... – я задрожала от такого вопроса, но, взяв себя в руки, всё же ответила. – Да, я умею.

– Отлично. У нас только Лео не умеет. Придётся держать его крепче, – я снова нервно хихикнула, и Гриф без слов меня обнял. В таком положении мы стояли долго – возможно, минут пять-десять, – и меня это немного успокоило. Я чувствовала щекой ровный пульс Грифа, и мой успокаивался следом. Ветер словно стал дуть слабее, и река будто сбавила свой шипучий назойливый шум – я ощутила себя защищённой. Хотя, уверена, Грифу тоже было страшно перед стихией, в которую нам скоро предстоит окунуться, но по крайней мере у него хватало мужества не показывать этого. Я краем глаза заметила, что Соломон глядит на нас умилённым отцовским взглядом, и в душе меня это насмешило...

И тут с неба на наш небольшой отрядик свалился непонятный, резкий рокот, заставивший нас хором вздрогнуть и вскрикнуть. Только через пару секунд мы поняли, что являлось источником шума.

– Это они?! – крикнул Дизель, пятясь от леса. – Те упыри? Они же выли?

– Они, чёрт бы их побрал, – клацнул зубами Гермес. – Не вовремя-то как...

– Но как они нас учуяли?! – пищала Эллина.

– А ты можешь гуднуть в свою отпугивательную трубу, Герм? – спросил Джо, указывая пальцем на Дом. Я тем временем стояла на подкашивающихся ногах, впившись пальцами Грифу в спину. Он, не отпуская меня, глядел на лес и отходил к берегу, а я переступала по траве ботинками вместе с ним.

– Тогда был важен эффект неожиданности. Сейчас он уже не сработает – они нашли нас первыми! – хлопнул себя по ногам Гермес. Джокер ругнулся. Соломон почему-то снова обернулся на нас с Грифом, потом на Зелёную, и скомандовал сам:

– Бегом, все тащим плот к берегу!!

Мы быстро, с колотящимся в висках пульсом, бросились в рассыпную по поляне: кто за валявшимися полупустыми сумками, кто за самим нашим горе-кораблём. Руки у меня неимоверно тряслись, поэтому я пару раз роняла свой рюкзак, что не могло не злить моих друзей.

– Ну что же ты, Лисичка? Руки-крюки! – восклицал Джокер. – Давай его мне!

Все в двадцать восемь рук схватили плот за занозистые края и, не жалея сил, пальцев и ладоней, понесли плот на уровне наших бёдер.

– Быстрее, шире шаги! – просил нас Соломон и боязливо оборачивался на лес. – У нас даже пальнуть в них нечем?

– Оружие есть, но оно в Доме, – пыхтел, надувая щёки, Гермес. Соломон разочарованно вздохнул и снова принялся подгонять нас.

Мы дотащили плот до берега общими усилиями. Рыки в лесу становились всё громче, потому мы поспешили как можно скорее поставить плот на воду и запрыгнуть на него. Марселина с топотом помчалась в Дом хоть за каким-нибудь оружием. Все уже были на плоту и пытались хоть как-то усесться на брёвнах. Все, кроме Соломона и меня. Я мешкала от страха и всё смотрела на плот, не решаясь на него ступить. Казалось, словно я буду последней его каплей, после которой он треснет или развалится.

– Лиса, ты чего? Залезай быстрее! – позвала меня Зелёная не своим голосом. Гриф увидел, что я всё ещё на берегу и, не церемонясь, подошёл ко мне, схватил меня подмышки и оторвал от земли.

– Мне страшно! – пискнула я совершенно по-детски и схватилась Грифу за шею.

– Ничего не надо бояться, слышишь? – шепнул он мне на ухо. – Я буду тебя держать, крепко-крепко, хоть за руку, хоть за ногу.

– Лучше за руку, – смущённо хихикнула я, и Гриф поставил меня на качнувшийся плот.

– Тихо-тихо! Садись сразу, не то он так и будет качаться, – предупредил Гриф. Я села по турецки, с ужасом ощущая за своей спиной ледяные брызги и воркотание воды под самыми брёвнами.

– А мы сейчас не уплывём случайно?

– Пока я вас не толкну – не уплывём, – заверил меня Соломон, всё ещё находившийся на каменистом берегу.

– Эх, а ведь даже не попрощались нормально, – грустно заметил Енот. Феи на берегу всхлипнули и помахали нам ладошками. С крыльца соскочила русая Марселина с винтовкой в одной руке и с каким-то огромным деревянным шестом – в другой.

– Гермес – держи! – и она передала ему оружие. – Оно уже заряженное. А это вам, ребята – шест для гребли. Толкайтесь им ото дна, – она вручила палку лысому Соломону. – Ну, там по ходу разберётесь, что да как.

– Умница, Марселинка! – воскликнул Гермес, пролезая в лямку ружья и подбегая к берегу. – Всё, ребята, тянуть больше некуда. Они метрах в ста отсюда, и покроют их примерно за минуту при условии, что не будут быстро бежать. Вам пора. Простите, что всё так неказисто получилось.

Он пожал нам руки, каждому по очереди, а с сидевшим близко к берегу Каспером – обнялся.

– Всё так ужасно, – заикаясь, сказал Кас, сдавливая своими тощими руками Хозяина Дома. – Ты опять пропадёшь...

– Да, дружище. Что поделать? Такова жизнь... Всё, отпускай меня. Вам нужно плыть.

– Постойте! – воскликнула Эллина и вытащила что-то из кармана: это был красивый кулон с серебряной цепью и синим драгоценным камнем. – Держите, это вам. Он приносит счастье и любовь!

Она, конечно, говорила «держите», но свою прозрачную руку протягивала именно Грифу. Смотрела на него во все глаза и умоляла взять. Гриф понял, чего от него хотят, и взял у неё из руки кулон.

– Удачи вам, – и она бросила на меня мимолётный взгляд. Я покраснела, а Гриф поблагодарил фею за подарок и сел на брёвна обратно, спрятав кулон до поры в карман.

– Всё, девчонки! – отчаянно простонал Гермес. – В Дом, живо! Я не дам вам находиться на улице, пока эти зверюги рядом. Бегите сейчас же!

Феи, махнув нам последний раз, убежали, а самая отчаянная – Марселина – быстро подскочила к плоту и за две секунды оказалась в объятиях Джокера.

– Марселина, ч-чёрт возьми! – рявкнул Гермес – вот уж не думала, что он умеет кричать. – Торопись, это не шутки!

Фея с мокро блестевшими глазами чмокнула Джокера в обе щеки, отлипла от него, помахала всем нам, отправила в нашу сторону пару воздушных поцелуев и только после этого скрылась в Доме. Гермес пожал руку Соломону и негромко сказал: «Я прикрою вас, а ты толкай плот. Пора».

– Прощай, Гермес, – громко сказал Гриф. – Удачи тебе с перевалом через Хребет.

– Благодарю, ребята. За всё... Плывите же! Я не могу вам махать.

– И не надо, отстреливай лучше этих, – пробасил Соломон. – Только сам берегись.

– Разумеется, – и Гермес с винтовкой подошёл на несколько шагов ближе к лесу, а затем прищурил глаз в ружейный прицел. Соломон сделал вдох, сделал выдох, а затем нагнулся и принялся толкать наш плот, входя в воду по щиколотки. Его ботинки тут же намокли, а мы все дружно вцепились друг в друга.

– Ой! Мы же не обвязались верёвками! – воскликнула я.

– Нет времени, – прокряхтел Соломон, затем запрыгнул на плот, качнув его на вспененной воде, взял в руки шест и принялся упираться им в береговые булыжники.

– Не упади, прошу! – беспокоилась Зелёная.

– Всё в порядке, – сосредоточенно пробубнил лысый, и вот наш плот оторвало ото дна: я почувствовала, как скрежет о камни под моей пятой точкой прекратился, сменившись на невесомую плавучесть. Я схватилась свободной рукой за влажное бревно и с усилием втянула воздух ноздрями. Погнали, опять. Чувство, как на старте американских горок.

– На балконе! – радостно крикнул Енот и принялся махать куда-то вверх. Мы все вдевятером подняли головы следом и увидели на балконе скопление фей, махавших нам руками и плакавших в платки. Мы поджали губы и помахали в ответ.

– Гуд бай, Америка! – самозабвенно и лихо выкрикнул Джо, взмахнув обеими руками. Эта фраза стала последней, которую мы сказали жителям Дома.

Через пару секунд наш плот повернуло градусов на девяносто, как на карусели, а затем понесло вниз. Не только вниз по течению, но и просто вниз: река текла круто и этим больше походила на покатый водопад. Я стискивала руку Грифа до побеления кожи под ногтями, и он делал то же самое. В наших ладонях был жар, остальные же части тела мёрзли из-за задувавшего в спину и за воротник речного ветра и постоянных брызг.

Плот ударило в дно, и мы хором ахнули. Соломон был единственным, кто стоял на ногах. Он старался править наш плотик и объезжать опасные пороги, но, судя по его серому лицу, делал он это впервые. Вода от удара заплеснулась нам на плот и намочила пару рюкзаков. Джо было хотел отодвинуть их от края, но плюнул, осознав, что из днища всё равно просачивается вода. Мы были мокрые до самого нижнего белья, напуганные и полностью отданные на растерзание своевольной реке, которая вряд ли о нас знала. Для неё мы – очередной мешающий кусок дерева, который было бы весело размолотить о камни, а затем выбросить его останки на берег. Река мотала нас то плавно, то резко. То о кочку, то о неожиданную волну, стеной ударявшую наш плотик в бока.

– Так, сейчас держимся, – предупредил сквозь сжатые зубы Соломон, заглядывая куда-то вперёд. – Там опять подводные валуны. Боюсь, не обойдём.

– Эх, и Дом уже не видно, – вздохнул Дизель, повернув голову против течения.

– Плюнь на Дом и посмотри, что за ужас впереди! Держитесь, повторяю!

Мы все послушно сдвинулись в более плотный кружок, а вещи положили в центр, как костёр. Вот они, мои родные: собранный Гриф, отрешённо-напуганный Джо, тихий и хмурый Енот, тревожный Кас, большеглазый Дизель, зажмурившийся Леопольд, суровый Соломон, молящаяся про себя Зелёная. И девятая – я, какое качество подобрать к себе – не знаю. Только бы выжить. Только бы переплыть эту чёртову реку. А там и дом, и деревня, и мама. Мама, как я по тебе соскучилась!..

– Соломон, сядь! Ты упадёшь! – крикнул рядом со мной Гриф. Соломон кивнул, положил шест на брёвна и сел, взяв руками за плечи Каспера и Леопольда. Считанные секунды остались до порогов, сейчас ударит. Сейчас...

Но ударило почему-то раньше, чем мы ожидали – на пол-пути к порогам, – и я не успела покрепче взяться за моих соседей. Хрясь, деревянный и канатный хруст, визг – и я вылетела с плота в холодную, буйную воду. Пытаясь понять, когда и как всё это успело произойти, я визжала и обдирала колени о каменное дно. Меня сбивало водой и смывало вниз, к валунам. Ребята, оставшиеся где-то наверху и застрявшие там на рифе, кричали и указывали на меня руками.

– Господи! – вскричал Гриф. – Лиса, держись! Дайте трос, живо!

Он возился с тросом, а я – с течением. Оно было очень сильным и било мне в горло и в грудь. Больно било. Словно град. Я скрипела зубами и цеплялась за подводные, гладкие камни. Долго я так не продержусь. Но как это случилось? Такого быть не могло. Я не могу тут умереть. Не могу. Это всё не настоящее.

Гриф одной рукой взял трос и тоже спрыгнул в холодную воду. «Такое уже было, – всплыло в моей памяти. – На озере, на том самом лесном озере...» Я была ненормально спокойна, словно смирилась с грядущим концом, и с недоумением глядела на протянутую мне руку Грифа.

– Хватайся! – кричал он, но кричал словно где-то далеко. Я плохо его слышала. Мне стало тяжело шевелиться – должно быть, оттого, что я замёрзла в воде. Хотя и особого холода я не чувствовала. Дыхание не сбилось, руки не окоченели. Очень странно. Всё это только странно, но нисколько не страшно. Я с абсолютным спокойствием вдруг поняла, что не дотягиваюсь до руки Грифа, и что теперь мне остаётся только одно – отдаться течению. Я улыбнулась Грифу, а он смотрел на меня, как на безумную. Ребята на плоту тем временем изгрызли себе все пальцы и тоже кричали мне держаться.

– Тянись же! – орал Гриф где-то далеко, словно совсем не в метре от меня, и тянул ко мне свою кисть. – Ты сможешь! Я не дам тебе умереть, слышишь?! Лиса, не сдавайся! Не смей отпускать!..

Да почему у меня словно вата в ушах?.. И в руках, и в ногах... Солнце вышло и бросило блики на воду. Ну, раз оно вышло, то точно не может быть ничего плохого, верно? Я последний раз посмотрела в смазанное и неузнаваемое лицо Грифа и вдруг разжала пальцы.

Пенная щекочущая волна накрыла меня, окунув под воду и протащив меня по дну. Боли не было, было только чувство, что надо бояться. Но и бояться не получалось, потому что мне упрямо стало казаться, что всё это происходит не со мной. Что я смотрю на мою грядущую смерть со стороны. Меня грубо катало под водой, вокруг было сплошное бурление и гудение, а над поверхностью воды словно летел чей-то пронзительный крик. Кубарем, кубарем, то вниз головой, то вверх. И куда же я так докачусь? Кувырком, кувырком. И вода вокруг вдруг начала становится иной на ощупь. Такой мягкой и уютной, как... одеяло. И дно стало таким пружинистым – словно матрас у кровати. Почему вдруг такое сравнение?

Только я задалась этим вопросом, как вокруг стало довольно темно, шум воды исчез, и я, закутанная в какую-то тяжёлую тряпку, сорвалась со своей высоты и со всей дури упала на что-то деревянное, ушибив плечо.

– Ай-й, зараза!! – зашипела я и принялась пальцами вытаскивать у себя изо рта лохматые волосы. Справившись с этим, я попыталась распутаться, а как только мне вновь удалось вдохнуть свежий воздух, я поняла одну невероятную вещь: я сидела в пижаме, в куче одеяла и, самое главное, в своей комнате в деревенском домике, на полу.

Всё это было сном!!