Глава 34: Поле (Часть III: Кочевники) (1/2)

И снова нам пора было ехать дальше – Гермес сказал, что «купание – это, конечно, хорошо, но ночью на открытом пространстве находиться не безопасно». Сложили полотенца, магнитофон и табуретку, завезли машину обратно в подвальный гараж и забрались в дом, который в скором времени опять загремел, как старый трактор, и тронулся. Я, пригорюнившись, сидела у окна и смотрела на то, как мы отдаляемся от живописного поля. Углядев мою грусть, розовая фея Эллина заварила мне чай и принесла мне его на блюдечке с куском творожной ватрушки. Это было так мило, что я перестала ревновать эту красавицу к Грифу и с тех пор относилась к ней не так предвзято.

Первое время помаявшись от безделья, я побродила по дому, поочерёдно приставая к каждому из своих товарищей и спрашивая у них про дальнейший план нашего путешествия. Какой-то более-менее ясный ответ мне удалось заполучить только от Каспера, который медитировал на балконе и, не тая, выложил мне всё, что объяснил ему Гермес. Оказывается, мы едем к какой-то местной горной системе, называвшейся Драконьим Хребтом. Там, видимо, ночевать безопаснее, чем возле пресловутого берега моря. Что ж, Гермесу это виднее. Главное только, чтобы там нас не подстерегали рогатые волки...

Какое-то время я посидела с Касом на балконе. Небо поминутно приобретало всё более розовый оттенок, а солнце, которого не было видно с нашего ракурса, заходило всё ниже за цветущие холмы. Наш балкончик был в холодной тени, в то время как поле полыхало золотом от света закатного солнца. Я задумчиво протянула руку за перила, и мои пальцы тоже лизнуло теплым светом. Кас молча проследил мой жест глазами и улыбнулся.

Вечер неизбежно близился, и также неизбежно близились неизвестные мне Драконовы Горы (или как их там называют?)

Через полчаса мы с Каспером начали мёрзнуть от возникшего из ниоткуда сквозняка и только собрались скрыться в доме, как вдруг увидели на горизонте подозрительный объект, похожий на едущую повозку. В последствии мы поняли, что это она и была: деревянная, со скрипучими колёсами, а самое главное – запряжённая лошадью! Я такие только на старинных фото видела. Ну надо же...

– Скажем Гермесу? – переглянулась я с Каспером. Мы стояли, облокотившись обеими руками о перила и вглядываясь в странных путников.

– Да, пожалуй, стоит. Пойдём... А ты, если будешь возвращаться, накинь что-нибудь сверху.

– Господи, ты мне что, мама?

– Да хоть папа, но ты мёрзнешь. Вся в мурашках уже.

– Хорошо, Кас. Накину, не бойся...

Мы сбежали на первый этаж, а затем в подвал, где Гриф и Гермес уже закончили работу над жигулями и отдыхали, сидя на деревянных древних сундуках. Новость о повозке, к счастью, обрадовала хозяина передвижного дома, и он также, как и мы с Каспером, подбежал к окну, чтобы их увидеть.

– К сожалению, этих странников я не знаю... но всё равно: какая-никакая компания на вечер нам будет обеспечена! – весело заключил кореец. – Нужно им посигналить, – и Гермес через несколько минут вышел на балкон с огромным походным фонарём и принялся отмигивать им азбуку Морзе. Пассажиры повозки заметили нас и помахали нам руками в ответ. Отныне они ехали параллельно с нашим курсом, прямо к Драконьему Хребту.

Далёкие древние горы вскоре начали появляться на смену холмам, а местность стала более сухой и каменистой. Прощайте, цветы и трава. Остаток пути я сидела на кухонном подоконнике со своим путевым блокнотом в руках и отмечала всё-всё-всё, каждую деталь, которую мне хотелось и не хотелось бы запомнить:

«Горы уже совсем близко. Я переживаю. Вдруг на нас ночью нападут те зверюги? Но Гермес, наверное, этого не допустит. У него же есть какой-то корабельный гудок, которым он их отпугивает. Интересно, как там дома мама?.. Уже почти восемь часов вечера, закат. Небо очень красное, как пожар. И облака тоже красивые, сиреневые. Скоро привал...» </p>

Дописав карандашом запись, я перечитала её и окончательно убедилась в том, что мне не досталось ни капельки маминого писательского таланта. Как же это сложно, передавать на письме свои эмоции. Ведь я чувствую совсем не то, что написала. Я уже собралась было с отвращением перечеркнуть всё написанное, но потом пожалела свой чистый блокнот и плюнула. Пусть так останется...

– Приехали! – крикнул вдруг из рубки Гермес и нажал на тормозные рычаги дома. Всё вокруг заскрипело, загудело, и Домишко остановился почти у самого подножья гор. Мы хором закричали и зааплодировали, а я быстро, пока меня не погнали переодеваться, занесла карандашом:

«Примерно восемь сорок. Мы приехали к подножию Драконьего Хребта...»</p>

– Лиса, идём наверх! – крикнул мне из коридора Гриф. – Нужно одеться потеплее!

– Да сейчас, дай дописать фразу!

– Потом допишешь. Блокнот никуда от тебя не денется, – и он, уже подбежав ко мне, стянул меня за руку на пол. Я недовольно цыкнула языком, отложила записи на подоконник и пошла следом за Грифом.

– Эх ты, писательница, – обернулся он с этими словами на меня.

– Господи, не называй меня так больше! – воскликнула я, схватившись за сердце. Гриф злорадно рассмеялся. Кажется, это был последний раз, когда я пыталась что-то записывать.

Мы все переоделись в ту же одежду, в которой приехали, и принялись суетливо бегать по Дому взад-вперёд, что создало множество человеческих пробок. Я молилась всем, кому можно и нельзя, чтобы поскорее оказаться на улице и, слава Богу, мои молитвы были Им услышаны. Наша орава с полными руками вещей наподобие дров, курток, мяса и шампуров вышла на крыльцо и принялась крутить головой, рассматривая красивое, ночное, усыпанное белыми звёздами небо. Надо же – вот уже и ночь наступила. Быстро...

Парни принялись раскладывать дрова в том месте, где будет костёр. Зелёная с феями занималась мясом и гречей, а Гермес пошёл встречать тех самых путников, которым мы махали и сигналили. Раздались деревянный скрип и животное фырканье, и вскоре в тускло освещённом нашим костром круге показалась небольшая и старая телега, запряжённая всего одной серой лошадью. Вид у неё был болезненный и уставший, как и у самого возницы. Управлял тележкой относительно молодой человек, давно не брившийся и, видимо, очень долгое время существующий без дома. Вид у него был довольно бродяжий.

– Добрый вечер, – прохрипел сутулый возница в лохмотьях и вежливо откашлялся в кулак. – Можно рядом с вами остановиться? Всё же уютнее с людьми, чем одним в темноте, сами понимаете.

– Конечно же можно! – ответила за Гермеса голубоглазая фея Марселина. – У нас здесь очень много места, хватит на всех!

– А вы что, не один? – спросил у незнакомца Гермес.

– Нет, со мной подруга и дед. Вы точно не против того, что нас трое?

– Ничего не бойтесь: мы не против соседей. Паркуйтесь на здоровье, а мы пока дожарим мясо.

– Спасибо вам огромнейшее! – засиял глазами бродяга, принявшись вставать со своего места. – Знаете, я полагаю, что к нам ещё кое-кто приедет: мы видели в поле грузовик.

– Отлично! Чем больше народу – тем безопаснее ночью.

Возница спрыгнул в телегу и принялся будить своих товарищей. Из-за деревянных стенок их транспорта раздались старческие хрипы и зевки, а также сиплый голос только проснувшейся девушки. Уже через минуту они предстали перед нашими взорами. Трое бродяг: невысокий парень, такая же маленькая, щуплая девушка со скучной причёской и маленькими глазами и старик – кучерявый и седой, вылитый одуванчик. Сгорбленный, мятый, морщинистый, но на удивление ловко справлявшийся с процессом спуска с высокой телеги на траву. Все трое поздоровались с нами и сразу, с места, принялись помогать нам с накрытием «поляны». Наверное, в былые времена им часто приходилось действовать в команде, раз они так слёту понимали, что и куда необходимо нести.

Я насаживала уже замаринованное и натёртое душистой приправой мясо на шампуры, а мальчики, справившись с костром, скакали вокруг него, изображая племя индейцев. Да уж, ничто так не пробуждает в людях инстинкты, как огонь. Снова на этих каникулах запахло дымом, шашлыками и походом, и в животе у меня что-то радостно забурчало в предвкушении ужина. Гермес стоял в темноте недалеко от нас, запрокинув голову и любуясь чужими для меня звёздами. Джо, облачённый в лохматую шубу, снова вынес на улицу магнитофон и включил весёлую музыку, чтобы мы бодрее шевелились, а также чтобы не отвлекались на жутковатое шуршание окрестных кустарников. Шуба на нём, кстати, словно какая-то знакомая...

Когда костёр прогорел и уже тихонько тлел между красными углями, Гриф с Джокером начали вешать над огнём шампуры с сочным мясом. Дизеля так распирало с этого зрелища, что он ежеминутно вытирал губы от тёкшей слюны. «Мне кажется, он сейчас наши шашлыки всырую сожрёт!» – высказал своё опасение Соломон, и мы дружно посмеялись.

Спустя какое-то время мы сели вокруг тусклого огня огромным кругом, плечо к плечу. Сидели на куртках и в куртках, дышали на пальцы рук и радостно растирали ладони. Глаза у голодных собравшихся блестели ярче звёзд на небе – природа у всех вызвала по истине зверский аппетит. Феи, Зелёная и Гермес бродили туда-сюда с тарелками и раздавали каждому свою порцию. Пару раз они случайно наступали кому-нибудь на ноги, но никто не обижался. Стоило каждому получить свой ужин и вооружится вилкой, как к нашему лагерю наконец-то подъехал пресловутый грузовик. Хоть мы и ожидали его приезда, но он всё равно умудрился нас отвлечь своим прибытием. Очень хотелось, чтобы пассажиры этого транспорта сами, без прелюдий, присоединились к нам и взяли свою порцию – но это было бы не гостеприимно и не прилично ни с их, ни с нашей стороны. Поэтому Гермес вздохнул и отложил тарелку, собираясь снова встать и выйти навстречу гостям. Правда гостей оказалось не так уж и много – всего один угрюмый человек, своими ловкими и гибкими движениями напоминавший павиана. Какой-то неказистый и низкий, горбатый, с заросшей волосами головой и в заношенной одежде. На гриве волос – потерявшая форму чёрная шляпа с волнистыми полями, а на ногах – грубые ботинки. Ну очень странный товарищ. Но зато очень вежливый: прервав наш фуршет, он вежливо извинился перед каждым (даже шляпу снял!) и витиеватым языком попросил нас, чтобы мы позволили ему обогреться у нашего костра. Мы, разумеется, не отказали человеку.

Так мы и ужинали, огроменной оравой, как настоящие кочевые цыгане или любой другой кочующий народ. «Наш ковёр – цветочная поляна», «наша крыша – небо голубое», которое в данный момент – глубокое и звёздное. Никто не тревожил наш временный покой, не было ни единого намёка на какую-либо опасность – всё мирно и тихо, как в самом милом сне. Ну как – относительно тихо, естественно: там, где собралась такая комбинация, как настойка, гитара, Дизель и Джокер, тихо не будет никогда. Джо бряцал какую-то весёлую песню Цоя, постоянно мазав мимо струн, а Дизель остервенело пел, выкатив свои и без того огромные глаза. Очень многие смеялись их дуэту, а Марселина даже немного подпевала. Интересно, когда она успела послушать группу Кино?.. Фея Ариадна встала и начала танцевать, пригласив на танец Енота. Кто-то пронзительно и задорно свистнул, засунув два пальца в рот.

Были у костра и те, кого нисколько не интересовал импровизированный концерт. Так сказать, группа интровертов. Зелёная с Соломоном, к примеру, просто легли на куртки и шептались, иногда показывая руками куда-то на звёзды. Наверное, они выискивали какие-нибудь созвездия или загадывали желания. Романтично, хоть и избито. Леопольд сидел, сжавшись в комочек, и пил из большой кружки вскипевший на костре листовой чай. Он внимательно слушал, как в отдельном кружке беседуют Каспер, Гриф, Скучная Девушка, дед-одуванчик, Возница и Горбун. Сначала самым активным рассказчиком был старикашка, который рассказывал хоть и сумбурно, но почему-то увлекал собой слушателей. Всё в нём было странно: и его пушистые волосы, и его активная мимика, сопровождавшаяся необъятными жестами. Он часто повышал голос, часто пародировал кого-то, и также внезапно с весёлой интонации переходил чуть ли не на слёзы. Странный старик, определённо какой-то больной. Но, устав рассказывать, он объявил всем, что выдохся и тут же упал прямо на свою куртку и уснул. Девушка сказала, что для него это нормально. «Он всегда тянет до последнего, а когда совершенно устаёт – падает, где стоял или сидел. Такая манера у него странная. Что с него взять – ему уже за девяносто».

– А как его зовут? – решил вдаться в подробности Каспер и обхватил колени тонкими руками.

– О-о-о, даже не спрашивай в наших краях подобные вещи, малец, – значительно пробасил усталый от долгой поездки Горбун. – Тут мало кто имеет имена, а те, кто имеют, предпочитают ими не делиться.

– Это разве опасно? – наивно раскрыл глаза Кас.

– Ещё как – тебя могут сглазить недоброжелатели. Или наложить проклятье. Имена – слишком уж личные явления... Я вот уже и сам забыл, как меня зовут, называясь разными прозвищами. Я ношу их с самого детства, и эта предосторожность, считай, уже вошла в привычку.

– У нас тоже есть такая привычка, – дружелюбно улыбнулся ему Гриф. – Так что мы тебя в этом понимаем.

– Приятно, когда тебя понимают...

В какой-то момент ребята у костра начали петь и играть на гитаре так громко, что интровертам ничего не оставалось, кроме как замолкнуть и переждать этот эмоциональный приступ товарищей:

«Ты со мною забудь обо всём,

Эта ночь нам покажется сном!

Я возьму тебя и прижму, как родную до-очь!..*»</p>

– Так вы, значит, из двадцать первого века? – переждав громкий припев песни, в свою очередь спросила Скучная Девушка с короткой стрижкой.

– Ну да. А что, вы тоже? – поднял одну бровь Гриф.

– Да, правда мы уже покинули то время. Мы очень долго здесь скитаемся и находим в этом некоторое спасение. Отвлекает от мыслей о прошлом, знаете ли...

– Да тут много кто бежит от прошлого, судя по всему, – заметил Леопольд.

– Все, – буркнул Горбун. – Тут все от него бегут. Покажите мне того, кто очутился здесь просто так, а не от желания забыться в волшебных цветочных полях.

– Мы здесь просто так, – скромно ответил Каспер, ожидая, что сейчас в его сторону повалится поток осуждения. – Мы, можно сказать, в гости приехали.

– В гости? – изумился Горбун. – К кому это?

– Да вот, к Гермесу, – ответил Гриф и указал пальцем в хозяина Дома. – Вот тот, азиатской внешности... Интересно, чего это он приуныл?

– Устал, должно быть, – предположил возница телеги. – Нелёгкое это дело – быть шофёром. Уж я-то знаю... А кто вам Гермес?

– Одноклассник, правда бывший, – уныло вздохнул Каспер. Гриф незаметно похлопал его по плечу, а у всех остальных в кружке на лицах появилось странное выражение сочувствия, словно они говорили о покойнике. – В один день он исчез, и с тех пор мы его долго не видели...

– Смотрите, как бы вы сами так не исчезли, – загадочно предупредил нас Горбун и снова закрыл лицо шляпой. Гриф и Кас недоумевали, и я, хоть и находилась чуть поодаль, тоже. – Мало кто из тех, кто сюда попадает, обратно возвращается.

– Что? Это правда? – напрягся всем телом Гриф и даже подался вперёд к Горбуну.

– Правда. Я врать не стану. Сам я тоже не был в своём мире с тех пор, как удрал сюда. Собственно, мне там и не место...

– И у нас было также! – воскликнула от необычного совпадения Девушка-врач и приложила руку к груди. – Мы тоже сбежали, потому что были больше не нужны... никому... Так что, ребята, – обратилась худенькая девушка к Грифу с Касом, – вы бы лучше и правда возвращались домой, пока не стало поздно.

– А когда же станет поздно? – вздрогнул Каспер от страха. Гриф с беспокойством оглядывался на Гермеса, видимо, собираясь с ним серьёзно поговорить.

– Да в любой момент, – мрачно хмыкнул Горбун в красном свитере. – Сегодня вы, конечно, обратно не поедете, но завтра уже пора. Нечего тут гостить, не то место.

– А мне показалось, что тут вполне мило, – грустно сказал Каспер и страдальчески улыбнулся Горбуну.

– Мило, но всё же не каждому здесь место, понимаешь? – сочувственно вздохнул горбатый. – Да и откуда вам было это знать?

– У нас было, откуда, – буркнул Гриф и вдруг поднялся на ноги.