Глава 27: Сигнал тревоги (2/2)
В кабинет влетел Джокер с грелкой и бутыльком антивосполительного лекарства. Владимир поблагодарил его и вручил всё принесённое Грифу.
– Это всё от нервов. Нервничать меньше надо. Закапай глаза и приложи к голове грелку, понял? – тихо сказал он сыну, а затем, распрямившись, обратился к нам. – А вы пока объяснитесь вместо него, я слушаю. Что там стряслось с Каспером?
Мы все по очереди минут десять рассказывали ситуацию, дополняя рассказы друг друга, а Владимир Вольфович стоял посреди комнаты, хмурясь и иногда спрашивая нас о деталях:
– А в МЧС звонить пытались? – был его последний вопрос.
– Пытались, – ответил у него из-за спины Гриф, – только они не отвечали...
– Не вытирай ты лицо рукавом! Что ты как маленький? Не знаешь что ли, что так можно что-нибудь в глаза занести? – проворчал Владимир и подал сыну салфетки. Да, редко мне доводится видеть, чтобы с Грифом кто-то так разговаривал. Как с ребёнком. – Попробую теперь я им позвонить. Не знаю, удастся ли мне, но попытаться стоит. Вы можете пока пройти на кухню: чаю выпить, подождать. Гриф, тебе лучше?
– Да, намного.
– Тогда помой полы, – Владимир забрал у него грелку и выкинул её на диван. Гриф тяжело вздохнул и поднялся. Мы все начали расходиться, и в коридоре быстро образовалась толкотня. Я уже не видела кабинета Владимира Вольфовича, но услышала оттуда короткий разговор отца с сыном: «От тебя пахнет сигаретами. Курил?» – «... Да. Мне надо было успоко...» – «Вообще не волнует, что там тебе надо было. Волнение можно побороть и здоровыми путями. Ты сам себе глаза добиваешь этой дрянью, ты понимаешь это хоть чуть-чуть? Тебе это врачи запретили! Кто ещё должен тебе запретить, чтобы ты бросил - Путин?.. Руки оторву в следующий раз или рот заштопаю, понял?» – «Понял...» – «Шагай к своим... Весь в мать». Грустный Гриф вышел из кабинета в коридор, и я постаралась сделать вид, что ничего не услышала.
– Иди к остальным на кухню, Лиса, а я пока полы здесь вымою...
– А хочешь, я тебе помогу? – предложила я. Хоть Гриф и отнекивался, но я не отступила и через две минуты уже ползала по коридору со второй тряпкой. Надо же его подбодрить, хоть так. Гриф мыл пол у кабинета, а я – ближе к порогу.
– Давай, кто быстрее домоет? – усмехнулась я.
– Ах ты ж хитрая: у тебя-то участок меньше!.. Ну ладно, давай, – и мы с Грифом, ненадолго развеявшись, принялись на скорость оттирать грязевые лужи. Он пытался меня пнуть, а я скидывала на его половину весь песок.
– Отстань ты от моей территории! – смеялся он. – Я вот тебе тоже сейчас свою тряпку выжму, будешь знать!
– Я всё равно выиграю, смотри: у меня только вот этот кусочек остался. Хи-хи!
За моей спиной раздался звонкий присвист. Я повернула голову через плечо и увидела за своей спиной Джо с хитрым выражением лица.
– И на что ты там вылупился, позволь спросить? – и я разогнулась, встав в полный рост, так как до этого стояла, согнувшись вдвое.
– Да так. Всегда приятно смотреть, как люди работают.
– И вовсе не на это он смотрел! – усмехнулся с кухни Дизель, у которого в руке уже была маленькая чашка чая.
– Предатель! – шикнул на него рыжий. Гриф тем временем изловчился и метнул в Джокера свою половую тряпку. Джокер смешно взвизгнул и отскочил.
– Лучше бы помог нам, Джо, чем созерцать наши труды со стороны, – отозвался Гриф. – Тряпку подай!
– А вот лови её теперь тоже! – и рыжий швырнулся ею в ответ. Гриф увернулся, а его мама с кухни попросила их не баловаться. И очень вовремя, потому что из кабинета стремительно вышел Владимир с телефоном в руке. Вид у него был рассерженный и решительный, ему явно было не до шуточек ребят. Поэтому когда он увидел, как Гриф на корточках уклоняется от летящей в него тряпки и смеётся, он раздражённо закатил глаза и сквозь зубы сказал ему: «Поднимись!» Гриф в миг стал серьёзным и поднялся.
– Как будто мне одному ваш друг нужен! – всё также сердито укорил сына Владимир.
– Прости... – сконфуженно извинился Гриф. Владимир взглянул на меня и, увидев у меня в руках вторую тряпку, напал на Грифа ещё раз:
– Ты что, не мог в одиночку полы вымыть?! У нас коридор всего десять квадратных метров!
– Владимир Вольфович, не ругайте Грифа – я сама ему помочь решила! – дрогнувшим голосом вступилась я. Он быстро окинул меня взглядом, от чего мне в какой-то момент стало неловко, и сказал изменившимся тоном.
– Что ж, это очень здорово, когда друзья готовы придти на помощь, – затем староста снова перевёл взгляд на сына и добавил с упрёком, – но Гриф мог бы и отклонить вашу инициативу из элементарной гостеприимности. Благодарю, что вы вызвались ему на помощь, но закончить это дело ему предстоит самому, – снова глянул на меня Владимир. Я под этим острым, буквально пронизывающим взглядом смогла лишь неловко улыбнуться и кивнуть. Засим Владимир Вольфович наконец-то нас оставил и ушёл на кухню.
– Лиса, давай скорее тряпку, – шепнул красный от стыда перед отцом Гриф и забрал у меня мой лоскуток.
– Но я тебя всё равно победила! Ха-ха!
– Ой, поздравляю, поздравляю! Злорадствуй теперь на здоровье! – и он, смешно ворча себе под нос, ушёл в ванную. Я решила прокрасться по коридорчику на кухню, но, поскольку в её проходе стоял Владимир Вольфович, я решила пока остаться там, где стояла – в конце концов и отсюда всё прекрасно видно. На тесной кухне, не рассчитанной на такое количество людей, были мама Грифа с Соней, Борис Николаевич, Соломон, Зелёная, Леопольд, Джокер и Дизель.
– Ого, как вас много, – на секунду искренне удивился Владимир. – Здравствуй, Борис, – и он пожал руку отцу Каспера. – Держись, ещё не время отчаиваться.
– Ты дозвонился? – с надеждой в глазах спросил сидящий на табурете мужчина. – Дозвонился до службы спасения?
– Нет, – Владимир убрал руки в карманы брюк. – То есть, они ответили, но сказали, что не приедут... – на этих словах что-то у меня внутри оборвалось.
– Почему, Вова?! – и без того большие глаза Виктории стали ещё больше и словно заняли пол её лица.
– Потому что уже бóльшая половина дня прошла. У них, видите ли, рабочий день, и они пока до нас доедут, пока развёрнут поиски, пока будут его искать – им уже нужно будет сворачиваться. И вообще они сказали сначала в полицию звонить и ждать, что там посоветуют... Козлы! – и Владимир слегка пнул носком тапка шкаф. – Какого лешего им, спасателям, рабочий день важнее, чем жизнь человека? Уж можно, наверное, пожертвовать сном, комфортом и сидением на диване ради того, чтобы спасти кому-то жизнь!
– Ты им всё хорошо объяснил, милый? – опять просипела Виктория.
– Да уж, объяснил... а затем послал куда подальше.
– Ох, Боже, Володя, ну зачем сразу грубить людям?.. И что теперь? Борис, вы только не расстраивайтесь! Борис, ну успокойтесь!
– Мой сын – последний человек, который у меня остался, – пробормотал чувствительный Борис, закрыв лицо руками. Вся кухня печально наблюдала за ним, не в силах утешить. – Я ведь долго не протяну без него. Он – единственное хорошее, что я смог сотворить за всю свою жизнь, понимаете? Что мне делать, Володя?
Владимир опять покусал губы и ответил, сев на стул напротив:
– Борис, послушай меня. На самом деле, не всё ещё потеряно. Раз МЧС не приедут – ничего, без них справимся! Мы сами его найдём, слышишь меня?
– Сами? Что, вдесятером? Не смеши – лес огромен.
– Сам знаю. Но, Борис, если понадобится, то я всю деревню на уши поставлю. Всех пустим на поиски! Ты только руки не вешай.
– Я не в-вешаю, но...
– Вот и славно, пей чай... А насчёт деревни я не пошутил - эта идея дельная. Гриф, где ты?
– Я тут! – и в дверном проёме, рядом со мной, появился Гриф. Владимир обернулся на него и дал приказания:
– Бери самых быстрых из вас – скорее всего это будут Джокер, Дизель и Соломон, – и бегите, оповещайте всех подряд о пропаже Каспера... И Енота бы тоже хорошо поискать... Почему, интересно, когда пропал он, вы не так сильно переполошились, как сейчас?
– С ним всё далеко не так ясно, – вздохнул Соломон. – Проблема в том, что Енот может быть и не в лесу...
– Ну допустим... А что его родители?
– А им всё равно, – пожаловался Джо. – Вячеслав Константинович сам мне так сказал.
– Ну, от него этого можно было ожидать... – ворчливо ответил Владимир. Чувствую, они явно не в ладах. – Так, парни, бегом в обход по деревне! Каждая минута на счету. И так поздно всполошились, – Гриф позвал рукой ребят, и они вчетвером убежали на улицу, хлопнув входной дверью и загремев ботинками по крыльцу. В кухне стало значительно больше места.
– А что мы пока будем делать? – спросила Зелёная.
– Нужно собрать термосы с горячими напитками и тёплую одежду. Ещё нужно посмотреть карту местности и проверить рации с фонарями. С техникой я сам справлюсь, а вот остальным хорошо бы заняться вам. Ладно?
– Да, Володя, мы справимся, – кивнул взявший себя в руки Борис Николаевич. Так начались приготовления к поискам.
По моей коже бежали мурашки от масштабности происходящего. Это чувство было похоже на предвкушение праздника, только с отрицательным окрасом: такое же волнующее и будоражащее нервы, такое же ответственное и охватывающее всех. Двери домов и калитки заборов хлопали туда-сюда каждую минуту. Людей в деревне словно стало в три раза больше, а кого ни встретишь на пути – все обсуждают «потерявшегося мальчика». Я сгоняла до своей деревни и растормошила там своих маленьких друзей и маму. Все они побросали свои дела и тоже взялись за подготовку к лесной вылазке: начали переодеваться в тёплые вещи, заряжать походные фонари и бегать друг к другу с вопросами и просьбами. Поверить не могу, что мы вскоре всей деревней объединимся и будем искать по лесу Каса. Никогда я не испытывала такую сильную любовь к народу до этого дня, я вам клянусь. Сейчас я была прослезиться готова, глядя на то, как все охвачены одной общей бедой и как все друг другу с ней помогают.
Ближе к вечеру в домах не осталось практически никого – две трети деревни собрались группками на улице возле дома Грифа. Гудели, дышали и двигались, как огромный пчелиный рой. Одеты местные были абсолютно как попало: в рейтузы, в две или три куртки, в шубы, в резиновые сапоги, в шапки ушанки – во всё, в чём тепло. От нашего дыхания исходил пар. Дети прыгали на месте, согреваясь, а взрослые просто хмурились и дышали себе на пальцы. «Морозит, однако...» – вздохнул какой-то незнакомый дед, и тут я снова подумала о Касе, который был одет далеко не так тепло, как мы. На нём были всего-то тонкий свитер и осенний плащ, это я помню. Боже, как не хочется найти его в лесу околевшим. Не перенесу этого зрелища...
Долгое время мы торчали под синим куполом звёзд без дела, переходя друг к другу и пытаясь вести светские беседы. За забором участка Грифа яростно лаял Гектор, которому явно было неприятно, что у его территории собралось такое огромное количество людей. Мама в смешно запотевших очках тысячу раз переспрашивала меня, тепло ли я оделась, на что я ей каждый раз отвечала одинаково: ”Хватит тебе переживать: в этом пуховике я не то что в лесу - даже в космосе не замёрзну!” Через какое-то время меня нашли Димка с Лёшей, и, ненадолго попрощавшись с мамой, я отправилась с ними к компании молодёжи, продираясь сквозь бормотавшую и мёрзшую толпу. Кто-то обсуждал лесных духов – теперь я воспринимаю эти разговоры иначе, – кто-то говорил о Каспере и о том, какой он был хороший парень. Боже, зачем же в прошедшем времени?..
Мы приблизились к полянке и увидели всех наших, собравшихся в одну огромную кучу: и дети, и старшие, и какие-то незнакомые дети, и какие-то малознакомые старшие – все были там. Соня с Асей и ещё одной незнакомой девочкой бегали вокруг берёз и хихикали, Илья с Миланой стояли в отдалении от них, но не спускали с малышек глаз, а старшие стояли в кругу и тоже общались с сосредоточенными выражениями лиц. Половина из них, к слову, дымила сигаретами. Почему-то я тут же подумала, что мода курить пошла у них от Грифа. Он же тут своего рода звезда, с которой берут пример многие. И не важно, хороший это пример или плохой...
Положив два пальца в рот, я свистнула ребятам с полянки, и они меня тут же заметили.
– Ну как, свою родню позвали? – спросил Соломон, одетый по зимнему, но вполне себе прилично. Не то, что я – в каком-то столетнем барахле...
– Да, даже моя бабушка пришла, – кивнул Лёша.
– И моя мама, – добавила я.
– У меня дед сегодня не смог, у него колени разболелись, – вздохнул Дима. Интересно, а его родители где? Неужели с ними тоже что-то случилось, и Димка сирота? Странно, что я только сейчас над этим задумалась... Подожду, пока оно выяснится само собой. Не стану спрашивать. Да, эта деревня определённо выбила из меня бестактность.
– Привет, Лиса-а-а-а! – засмеялась где-то у меня под ногами Соня и вцепилась в меня с объятьями. Следом за ней ко мне прилипла и Ася. Они вместе принялись сжимать меня своими ручонками и смеяться с того, как я, балансируя, ловлю равновесие.
– Ну Ася, она же упадёт сейчас, – снова раздалось сварливое ворчание Миланы, одетой в какой-то узорный вязанный платок, намотанный на голову в пятьдесят слоёв, и в мохнатую шубу, похожую на шкуру медведя гризли. Тепло ей, наверное... Милана подошла к своей несчастной младшей сестре и оттащила её от меня силой. Ася скисла и повесила нос, уткнувшись им в воротник зимней куртки.
– Милана, ты слишком строгая, – смело заявила ей маленькая Соня. – Будь я на месте Аси, я бы объявила тебе бойкот, – потом она глянула на меня и дёрнула меня за рукав, привлекая внимание. – Лиса, а, Лиса? Смотри, я – дракон! – и та выдохнула облачко пара. Я усмехнулась.
– Скажу тебе по секрету... Я тоже дракон!– и я выдохнула облако пара в ответ. Соня принялась задорно смеяться, и тут я увидела у неё за спиной ту девочку, которую я ещё не знала. На вид – лет шесть, как Ася. Зелёная куртка, длинный радужный шарфик. Шапка с помпоном и рыжие волосы. Рыжие?
– А тебя как зовут, красотка? – спросила я её. Девочка засмущалась и спрятала лицо в шарфе.
– А это Агата. Она вечно стесняется, – ответила за неё Соня и позвала подругу. – Агата, подойди, познакомься с Лисой! Она добрая!
– Агат, давай, не стесняйся, – подошла к ней откуда-то другая девочка, намного старше её, и повела Агату к нам. Старшая была подростком и тоже была рыжей. Кого-то она мне напомнила своими чертами лица...
– Привет. Мы ещё не знакомы – я Женя, – и рыжая девушка пожала мне руку. – Ого, да ты тоже рыжая! Я издалека даже не заметила!
– Ага. Странно, что в этой деревне столько рыжих, – улыбнулась я, пожимая ей руку. – Словно Ирландия! Я Лиса, кстати.
– Это я знаю. Брат мне про тебя рассказывает. Он – такое трепло, что с ним и новости слушать не надо. Всё про всех выложит, – мои догадки подтвердились.
– Так вы – младшие сёстры Джокера?
– Они самые, – расслабленно кивнула она. – Правда мне временами кажется, что младший, наоборот, он. Вечно за ним глаз да глаз нужен.
А эта Женя с характером. Это как-то сразу чувствуется, хоть она ничего особенного мне и не говорила. Не стесняется, не строит из себя ничего. Сразу общается со мной, как со своей, называя брата «треплом». Я бы не осмелилась также начать с кем-то знакомство. Тем более с кем-то, кто старше меня... Хотя, Каспер – исключение из этого правила, ведь наше с ним знакомство началось с того, что я на него наехала... Женя тем временем обернулась на свою младшую сестру, которая вжималась ей в спину:
– Агат, ну поздоровайся ты с Лисой! Не прилично так стоять и отмалчиваться. А если она обидится?
– Да я не обижусь, ничего страшного. Пусть познакомится со мной, когда наберётся смелости.
– Сама она никогда не наберётся. Её, трусиху, постоянно нужно подталкивать...
– А где Джо?
– Он с мамой дома, ищет на антресолях одежду. Он же дылда – сто девяносто сантиметров практически, – поэтому ему легче до туда дотянуться. Придёт минут через пятнадцать... Чёрт, а где ещё двое спиногрызов? – зашипела Женя, вспомнив о ком-то. – Ещё два моих брата! Они же бегали неподалёку только что! Вот зараза, никогда нельзя их одних оставить! Извини, Лиса, не могла бы ты пока за Агаткой последить?
– Да, конечно, я могу!
– Спасибо огромное. А я пока поищу этих упырей, – и огненно-волосая Женя быстро ушла в сторону тёмной поляны, на которой скакали две еле заметные тёмные фигурки. Через минуту раздался её рык: «А ну подошли сюда оба, паразиты!..» Ох и строгая мать вырастет из этой девушки... Агата тем временем уже не так сильно меня стеснялась. Мы сидели на срубленных пеньках вчетвером – я, Аська, Соня и Агата, – и болтали о чём-то детском и нелепом. Играли в «камень-ножницы-бумагу», в «города» и ковыряли ветками заиндевевшую траву. Всё темнело и темнело...