Глава 26: Обряд посвящения (1/2)
***</p>
«Ничто так не сближает, как общая тайна»
«Дом, в котором...», М. Петросян</p>
P. S. ... Кореец и Малыш сделали пару нерешительных шагов в подсобное помещение, а Рыжий громко захлопнул за ними железную дверь. Эхо разлетелось по всем подземным коридорам и, наверное, потревожило тех, кто живёт в темноте подвалов.
– Может, не стоило закрывать дверь? Всё же скоро придут старшие, – робко пробормотал Малыш и нервозно оглядел тесную подсобку.
– Я ж сказал тебе русским языком, дурик, что дует! – воскликнул рыжий и постучал костяшкой пальца себе по лбу. – Ты каким местом слушаешь?
– Просто у меня... Как её?.. Клаустрофобия. Тут тесно как-то, и душно...
– Не выдумывай, – раздался ровный голос Русого. Он зашевелился и принялся вытаскивать какие-то вещи из пакета Енота. Вытащил спички, шерстяные клубки, замысловатые сосуды с водой и маслом и керосиновую лампу. Кореец присел рядом с ним и принялся заинтересованно следить за бледными руками друга. Рыжий пинал какой-то мусор, разгребая площадку, и Малыш тоже решил успокоиться, сесть спиной к стеллажу и ждать.
Ждать таким образом – в полумраке, под шорох пакетов и шарканье спичек – пришлось не долго. Резко и страшно заскрипела входная дверь, и на её пороге в образовавшемся чёрном прямоугольнике оказались старшеклассники. Двое из одиннадцатого класса: девушка по кличке Зелёная и парень, тоже с прозвищем – Соломон. Оба красивые, загадочные и взрослые. У Зелёной была мешковатая одежда и необычная стрижка с чёлкой, скрывавшей левую часть её лица. Соломон же выглядел рядом с ней вполне обычно: свитер, джинсы и отцовская кожаная куртка поверх. Волосы короткие, лицо твёрдое и слегка отпугивающее своей строгостью.
– Ну здорово, малышня, – махнул рукой Соломон. – А мы привели ваших заплутавших товарищей, – он посторонился и в проёме показались ещё двое: Гоша Дацук и Миша Левицкий – одноклассники и друзья Русого, Рыжего и Кудрявого. Гошка был какой-то взъерошенный – хотя, когда он таким не был? Светлые волосы клоком, пиджак перекошенный, рубаха вся в складках, а огромные глазищи носятся туда-сюда, как у дикого зверька. Толстячок Миша был, напротив, чистым, аккуратным и мягким на вид. Вся одежда на нём была с утра отглажена мамой, а каждую появляющуюся складочку он тут же старался разгладить и расправить руками. Пухлик смущённо помахал присутствующим ладошкой, а Гоша пошёл пожимать каждому руку, приговаривая:
– Извините, что опоздали. Мы с Мишкой это – в столовке были.
– Ну да, это «уважительная причина»... – проворчал русый, всё ещё не меняя выражения лица.
– Не бухти ты, – ответил ему рыжий и зазвенел своим голосом на весь школьный подвал. – Ну что, начнём, Соломон? А то мне уже не терпится, я сейчас на стены полезу!
– Потерпи ещё минуту, Алекс, нам же надо рассесться по местам, – ухмыльнулся Соломон и, пропустив девушку Зелёную, запер железную дверь. В тесной, тёмной комнате, освещаемой лишь фонариком и керосинкой, началось столпотворение. Все ходили боком из угла в угол, переговаривались и наступали друг другу на кроссовки, а Малыш, словно впав в ступор, замер в своём углу и смотрел. Хором гудели разновозрастные голоса. По стенам прыгали тёмные, высокие тени, совершенно не похожие на своих хозяев. Горбатая тень Соломона метнулась по шкафу. По штукатурной стене проплыл мохнатый и лохматый, как Баба Яга, силуэт Зелёной. Жутко летали по потолку длинные руки-щупальцы Рыжего. Казалось, они вот-вот схватят Малыша за макушку. Его передёрнуло, и он на секунду зажмурился...
– Эй, а ты чего там спрятался? – тихо засмеялась Зелёная и наклонилась к Малышу. Он тут же очнулся от своих странных рассуждений и покраснел от внезапного внимания старшеклассницы. Она глядела на него одним весёлым глазом, а другой прятала под крашеной чёлкой. – Пойдём, а то тебе не хватит места.
Малыш, не найдясь, что ей ответить, просто закивал и взялся за её тёплую протянутую руку. Они вместе встали, прошли мелкими шажками в центр комнаты и сели в образовавшийся круг из школьников. Малышу пришлось сесть между Рыжим и Мишей, а девушка ушла на своё место между его друзьями: Корейцем и Кудрявым. Какое-то время посидели, ничем конкретным не занимаясь, разве что Малыш развлекался разглядыванием всех собравшихся. Миша сидел слева тихонько, сложив руки на коленях и робко оглядываясь на соседей. Гоша иногда активно рассказывал что-то Мише, а иногда с опаской поворачивал голову в сторону Русого – они с ним не были особыми друзьями, но то, что Русый его не бил, уже было подарком Богов для Гошки. Он жутко боялся его чем-нибудь спровоцировать, поэтому сидел осторожно и прилично.
Русый сидел в своей любимой позе: сложив ноги по турецки, выпрямив спину, как солдат, и не двигая ни единой мускулой лица. Только его пальцы были живыми: они медленно-медленно крутились друг вокруг друга и гипнотизировали всех, кто смотрел на них. Русый сидел по правую руку от Соломона и, кстати говоря, оживал только тогда, когда старшеклассник к нему за чем-то обращался. Слева от Соломона сидел шутливый и бодрый Кореец, а за ним Зелёная, которая, улыбаясь, слушала его рассказы. Ещё дальше сидел Кудрявый, который без конца спорил о какой-то ерунде с Рыжим, и на Алексе круг замыкался. Через минуту Соломон прокашлялся, требуя тишины. Замолкли все, кроме рыжего, который всё ещё продолжал полушёпотом втирать что-то своему другу.
– Эй! – окликнул их Гоша. – Может заткнётесь уже? – Алекс всё ещё продолжал шипеть. Тогда Русый, глянув из-под очков на Соломона, вынул откуда-то из воздуха теннисный мячик и метнул его прямо в лоб другу. Рыжий тут же опомнился, заворчал, но остановил свои дебаты.
– Спасибо, Арти, – буркнул Соломон, от чего рот Русого слегка дрогнул в смущённой улыбке. – Что ж, начнём? Все готовы? Я так думаю, все. Итак, для начала прошу всех шутливых и болтливых впредь сдерживать свои эмоции и не срывать атмосферу собрания, – старшеклассник пристально вгляделся в глаза сначала Гоше, а потом Алексу. Те недовольно кивнули. – Отлично, считай договорились. Сейчас я произнесу традиционно сложившуюся в нашем обществе речь, в которой я оглашу все необходимые порядки и правила.
В комнате разом повисла полная тишина, не нарушаемая даже звуками дыхания. Все смотрели или в пол, или на керосинку, мерцавшую в центре круга, или на Соломона. Странная картина: девять школьников, которые проводят таинственный ритуал в подвале школы и которые со всех сторон окружены пылью, вёдрами и половыми тряпками. Но они не видели всего этого мусора и бытового хлама – всё их сознание было сосредоточено на словах их вождя. А слова эти были следующими:
– Я уверен, вы уже знаете что-то из того, что я сейчас расскажу, но всё же прошу вас послушать меня во второй раз. Наше сообщество существует уже много-много лет, быть может, даже сотню или две. Каждое поколение существует, строго храня клятву секретности. Без имён, в масках, в тени, так и не узнанные никем, кроме своих наследников... Насчёт последних существует такой обычай, как обряд инициации, который испокон веков проводят старожилы и на котором вы имеете честь присутствовать в данный момент, – от этой фразы у Малыша по коже пронеслась приятная волна мурашек. Эта волна была вызвана бесспорным величием момента. Соломон, жутко подсвеченный медным светом огня, продолжил:
– Наследники обыкновенно набираются из добрых, честных и порядочных ребят, –
на этих словах все до единого синхронно скосили глаза на Русого. Волей не волей, но всем им пришла в голову очевидная мысль о том, что репутация у мальчика далеко не порядочная и уж точно не добрая. Парень заметил на себе многозначительные взгляды и наклонил голову, пряча загоревшееся от стыда лицо. – В общем, из достойных и перспективных кандидатов, по мнению главаря сообщества. Затем они пр..
– Соломон, извини! Подожди секунду! – пикнул рыжий и поднял руку до локтя. Соломон замолк на половине фразы и возмущённо уставился на наглого парнишку. У того с лицом вдруг начали происходить странные изменения: брови поднялись, рот скривился, а глаза зажмурились. Вскоре все поняли, что он собрался как следует чихнуть, и нетерпеливо вздохнули. «АПЧХА-А!» – чихнул-таки Алекс, сопроводив это жутким, звонким воплем. Енот только открыл рот, чтобы сказать «будь здоров», как рыжий чихнул второй раз – по ощущению Малыша, чуть не лопнув.
– Будь здоров, – монотонно сказали собравшиеся.
– Ух, спасибочки! Пыльно тут...
– Я же специально попросил не срывать атмосферу, – строго напомнил Соломон, всё также исподлобья глядя на проказника.
– Так я же не нарочно! Оно само чихнулось! И вообще, уважаемый Господин Ведущий Этого Торжества, я бы хотел заметить, что и вы создаёте не самую лучшую атмосферу этому собранию. Вы говорите слишком сложными и пафосными словами, словно политик на выборах!
– Уж прости, но я, наверное, лучше знаю, какая атмосфера здесь уместна.
– Но неужели здесь совсем запрещено говорить доступным языком? Я ж ничего не пойму и наделаю потом глупостей. Тебе что важнее: высказать все эти словечки типа «перспективные кандидаты», «сообщество», «имеем честь присутствовать» или сделать всё так, чтобы мы разобрались?
– Уймись ты уже, а? А то когда дойдём до смены имён, назовём тебя самой глупой кличкой! И будешь с ней потом до старости ходить.
– Тоже мне, напугал. Хуже, чем мои братья, меня никто уже не назовёт... Ой, постойте-ка, я, кажется, чихнул на лампу! Дайте протру хоть, – рыжий рухнул животом в круг и принялся протирать рукавом круглые бока керосинки. Русый прикусил губу, чтобы не засмеяться, а Гошка звонко хлопнул себя по лбу, стыдясь за поведение товарища. По кругу собравшихся пронеслось весёлое «хы-хы».
– Мы тебя сейчас в смирительную рубашку упакуем, ненормальный ты ребёнок! – воскликнул наконец Соломон, опасаясь за рушащуюся на глазах атмосферу магии и торжества. – Отстань уже от лампы, а то джина вызовешь.
– Что, реально?!
– Лучше тебе не знать, реально или нет. Сядь уже – и так всё, что можно, испортил...
– Ну и ладно, – и рыжий дуралей снова сел нормально. Кудрявый справа от него еле сдерживал накативший приступ смеха и мужественно с ним боролся, чтобы не злить Соломона ещё сильнее. Но вожак и так уже был на пике возмущения и продолжал:
– Нет, ну надо же: опплевать лампу, с помощью которой уже несколько поколений наших соратников проводят церемонии! Это же почти всё равно, что – прости, Господи! – нагадить в Святой Грааль!
– Ну прости меня. Мне стыдно. Честно, – и рыжий скромно пожал плечами и развёл руками.
– Ну тебя с твоим «честно»... Теперь я забыл, на чём остановился!
– На Граале, в который кто-то бессовестный посмел нагадить, – беспечно напомнил Алекс.
– Да причём тут, к лешему, Грааль?! – уже вскипел Соломон и хлопнул себя ладонями по коленям. Тут весь круг и прорвало хохотом – сдерживаться было больше не возможно. Они смеялись до слёз, падая на спину и взвизгивая.
– Богохульники, блин, – устало улыбнулся Соломон. – Смешно вам?..
– Да, Алекс, ты кого угодно доведёшь, – усмехнулась Зелёная. Рыжий был польщён и, под звон всеобщего смеха, отвесил даме поклон до самого пола.
На то, чтобы прийти в себя после выходок Рыжего, у ребят ушло минут десять, если не больше. Отдышавшись, они снова попытались натянуть на лица серьёзные выражения, и вроде у них получилось. Снова тихо, снова эхо порхает под потолком, а пламя в керосинке вздрагивает и неровными пятнами освещает лица подростков. Соломон с прямой спиной, как вождь древних индейцев, вещал о порядках в их тайном сообществе: их общей целью был поиск и воссоздание того, чего многие желают с самого детства, но чего, к сожалению, так и не получают – волшебства. Элементарного волшебства, как в сказках или мифах.
Давние предки ребят – те ещё фанатики – были захвачены идеей добычи волшебной силы с головой. Они вывели для себя свои законы и правила, которые однажды – если грамотно и честно их исполнять – даруют членам братства заветные магические силы. Пока участники тайного братства не достигли уровня настоящих колдунов, они тренировались и готовились к этой участи репетициями: переодевались в леших и кикимор, пугая народ, подбрасывали жителям деревни экзотические украшения и оставляли на их участках жуткие следы. Кому-то помогали, как добрые духи, кому-то вредили не хуже настоящих чертей. Одним словом, они решали творить волшебство своими творческими силами – пусть и не настоящее для них самих, но зато реальное для жителей их деревни.
У них были свои обряды посвящения, свои сборы, на которых они готовили очередное чудо. Они носили прозвища и скрывали свои имена, потому что так было принято издревле, для большей мистической энергетики. Они носили амулеты, сделанные по древним рецептам, придумывали свои сказки и песни и через какое-то время, когда жизнь вынуждала их оставлять свой пост, выбирали себе новых приемников, которым они передавали все нажитые обычаи и ценности. И так по кругу, из года в год эта история повторялась, и сейчас повторяется вновь.
Зелёная и Соломон, которым скоро придётся оставить старую жизнь и повзрослеть, выбирают преемников, которые займутся их делами вместо них. Которые возможно смогут достигнуть того, что у них и у прочих их предков так и не вышло. У этих же детей ещё впереди беззаботная молодость, у них ещё живая фантазия и доброе сердце, их мысли не заняты экзаменами и поступлением – самые лучшие кандидаты для того, чтобы творить и искать настоящую магию, не так ли? Такие разные и такие гармоничные вместе: Русый – бесспорно, их будущий вожак, Рыжий – их веселье и чувство юмора, Кудрявый – уют и добро во плоти, Гоша – энергия, порыв и приключения, Миша – мышление и память. Кем станут Кореец с Малышом, сказать сложнее, так как они ещё подрастут и изменятся, но всё-таки уже сейчас отчётливо видно, что из них из всех получится хорошая, крепкая компания.
– ... Вводная часть кончилась. Теперь – клятвы. Клянитесь все по очереди, что вы не будете разглашать существование нашего тайного сообщества. Клясться нужно самыми дорогими вещами – близкими людьми не стоит, опасно. Ну, поехали – начинаем с Юрки.
– Ла-адно... Я клянусь... клянусь... Своим воздушным змеем! Я сам его делал несколько недель, так что он мне очень дорог! – ответил мальчишка, чьи узкие глаза сверкали от интереса.
– Принимается. Дальше – Жень.
Кудрявый прокашлялся в кулак и нахмурил брови, размышляя.
– Ну... Я поклянусь своей коллекцией кассет с песнями Майкла Джексона.
– А я клянусь своим новым компьютером! – выбросил руку вверх Рыжий. Соломон кивнул и перевёл взгляд на Малыша. Тот вздрогнул от неожиданности и принялся лихорадочно думать.
– Я, пожалуй, поклянусь своим новым скоростным велосипедом. Я очень его полюбил за лето, хоть и падал с него сотню раз.
– Хорошо, – развёл руками Соломон. – Миша, ты.
– Клянусь своим фотоаппаратом!
– А я клянусь нашей с папой моторной лодкой! – моментально придумал Гошка.
– Я клянусь моей гитарой, – размеренно прозвучал ответ Русого. Соломон осмотрел подсобку, чтобы убедиться, что ответили все, и продолжил свою длинную речь.
– Отлично. Теперь следующий этап – думаю, самый интересный для вас, – это выбор новых имён. Новые имена будут вашими, вы выберете их друг другу в зависимости от ваших характеров и личностей. Они могут быть какими угодно: суровыми, научными и даже шутливыми, но желательно, чтобы они были покороче. Просто произносить будет удобнее. Я пока достану свою Книгу Прозвищ, а вы придумывайте варианты.
– То есть нас будут называть? – опомнился рыжий. – А если мне не понравится, как меня назвали?!
– Мы постараемся прийти к соглашению, – пробормотал Соломон, склонив голову над огромной, ветхой книгой, в которой, скорее всего, записаны клички столетней давности. Дети на какое-то время отвлеклись, созерцая артефакт, но, налюбовавшись им вдоволь, принялись за обсуждение возможных имён:
– Давайте Женю Удотом назовём? А что нет?
– А тебя тогда Хорьком!
– Слушайте, слушайте, пацаны, назовите меня кто-нибудь Микеланджело – как одного из Черепашек-Ниндзя!
– Микеланджело вообще-то в первую очередь художник.
– Ой, не нуди, ботаник!
– Чур Толян – Пьеро!
– Нет, я не хочу быть Пьеро! Он нытик!
– Так а ты кто? Ха! Да ладно, братишка, я ж шучу, не обижайся.
– А давайте лучше все назовёмся в честь богов Древней Греции? Или в честь египетских, скандинавских – каких хотите! Это же круто!
– Черепашки-Ниндзя всё равно круче...
– С чего бы это какие-то черепашки круче Богов?
– Вам с Мишей этого не понять – вы ботаны.
– Да ну тебя. А у Богов имена и правда мощные. Ты только послушай: Сет, Ра, Тот, Локи, Один, Зевс, Аполлон...
– Ну, Аполлон у нас уже есть, хи.
– Давно по лицу не получал?
– Ох, Боже, да чего обидного в Аполлоне? Жень, как зовут Бога Нервозности? Просто для Арта хочу узнать.
– Нет никакого Бога Нервозности...
– Ну вы там готовы? – окликнул их Соломон. Ребята хором прогудели, что вроде готовы, хотя ни одного согласованного варианта они так и не придумали.
– Тогда приступаем. Начинаем опять с Юрки. Как хотите окрестить его? – круг забормотал, а Зелёная принялась копошиться с клубками ниток и какими-то бусинами.
– Назовём его Виктор Цой, – выдал Алекс.
– Это не серьёзно, – вздохнул Соломон.
– Почему? Смотри на него – чем не Цой?
– Потому что это тоже имя. Имя на имя менять нет смысла.
– А имена Богов тоже именами считаются? – спросил Кудрявый.
– Богов брать, пожалуй, можно.
– Тогда Гермес! – радостно выкрикнул отличник. – Юрка быстрый, весёлый и неуловимый. Чем не Гермес?
– Хм. Ну ладно, мне лично нравится. Все согласны?
– Лучше не придумаешь, – улыбнулся Малыш.
– Да, мне тоже нравится Гермес! – закивал Кореец.
– Отлично. Однако, быстро мы с первым человеком справились. Такое редко бывает... Ну, Юра, отныне мы никогда не назовём тебя по твоему настоящему имени. Для нас ты Гермес – и точка. Храни своё имя под семью замкáми и по возможности используй прозвище. Таковы устоявшиеся правила нашего братства. Подойди к Зелёной, она уже сделала для тебя кулон. Такой есть у каждого из нас, – и Соломон вынул из-под рубашки кулон из шерстяной нитки, на котором висел камень с дыркой. Гермес, заворожённый происходящим, поднялся, подошёл к Зелёной, и та нацепила ему на шею такой же: шерстяная красная нить, в которую продет камень, который она предварительно купала в блюдечке с загадочным маслом.
– Спаси-ибо! – протянул Гермес и сел, теребя в руках волшебный подарок, приятно пахнущий травами и почему-то воском. – Камни с дырами такие редкие...
– Гермес посвящён, – Соломон внёс карандашом его кличку на старые страницы. – Теперь ты, Женя.
– Удот – идеальное прозвище! – опять выпалил Алекс, за что Кудрявый пихнул его локтем. – Ну что тебе не нравится? Хочешь, тогда будь Принцессой. Или Занудой.
– Час от часу не легче, – поднял глаза к потолку Кудрявый отличник.
– Я вот смотрю на него и так и хочу назвать его какой-нибудь милой зверюшкой, – улыбнулась Зелёная.
– Слишком смазливо будет, – шепнул ей Соломон.
– Зая! – подавился смехом Алекс и был снова стукнут локтем по рёбрам. – Котёнок, а-ха-ха!
– Да почему же сразу котёнок? – отозвалась Зелёная и в кое-то веки стряхнула крашеную чёлку с глаза. – Есть много милых животных: лисы, горностаи, еноты, медвежата, мышата...
– Мышонок – ещё круче! – всё ещё смеялся Рыжий.
– Да уймёшься ты? – взмолился Кудрявый. – А вообще, из всего перечисленного я больше за енота.
– Э, ты же не можешь сам себя так назвать! – замахал поднятым пальцем Гоша.
– А я и не сам себя – меня так Зелёная хотела назвать. Так ведь? Это же её вариант.
– Хитро, – хмыкнул Рыжий. – Ну точно Енот. Называйте его так!
С Енотом поступили также, как и с Гермесом: записали, вызвали его к Зелёной и под аплодисменты нацепили на него ожерелье с камешком. Новоиспечённый Енот светился от радости.
– Алекс, тебя как будем звать? – усмехнулся Соломон и подпёр подбородок кулаком. – Ох, сейчас мы на тебе отыграемся!
– Да вы что? Ну пощадите! Я же всё в шутку делал!