Глава 19: Дикая сторона (1/2)

«Тогда, когда любовей с нами нет, </p>

Тогда, когда от холода горбат, </p>

Достань из чемодана пистолет. </p>

Достань. И заложи его в ломбард. </p>

Купи на эти деньги патефон</p>

И где-нибудь на свете потанцуй»</p>

И. Бродский</p>

Неожиданно быстро наступил поздний вечер, и мы с Грифом уложили неугомонную Соньку спать. Пришлось по очереди прочитать ей пару сказок, чтобы она впала в сонливое состояние и перестала постоянно спрыгивать с кровати и с задорным смехом заползать под неё. Как только она прикрыла глаза и засопела, мы отложили книгу, на цыпочках вышли из спальни, аккуратно закрыли дверь и начали собираться в путь – меня ещё нужно было проводить до дома. Представить не могу, как там мама за меня переживает. А ей даже не позвонишь – чёртова глушь. Мы с Грифом быстро собрались и вышли на холодную, чернильно-тёмную улицу. Единственными источниками света были фонарик Грифа, два далёких фонаря у рынка и Луна.

– Ох и темнотища, – вздохнул Гриф, выдохнув облачко серебристого пара. – Прошло лето…

– Так давно уже, – и я зябко пожала плечами. Гриф усмехнулся. – Кстати, ты косички расплести забыл.

– А, пусть будут, – махнул он рукой. – Тут всё равно никого нет... Ну, и как пойдём?

– А разве у нас есть выбор? К моей деревне путь либо по дороге, либо напролом через лес. Либо по берегу… Ах! – и я подпрыгнула от радости. – Слушай, давай пойдём по берегу! Я там была всего два раза, а там так красиво! Пойдём там, пожалуйста!

– Насчёт берега меня даже упрашивать не надо – это моё любимое место, как и у тебя. Правда в темноте оно не настолько красивое, как утром… Что ж, пошли, – и мы тронулись к песчаному берегу.

– Значит, ты нередко встречаешь рассветы на берегу озера? – спросила я у Грифа, еле за ним поспевая.

– Да, что-то типа того. Очень заряжает силами на день, знаешь ли.

– Круто. А вообще, встречать рассвет у озера – мечта любого горожанина.

– Их можно в этом понять. А у меня, наоборот, всегда была мечта увидеть рассвет с балкона самого последнего этажа какой-нибудь многоэтажки. Оттуда было бы видно весь город и всё небо… Жаль, что я живу в таком маленьком доме.

– А у меня в доме семнадцать этажей, – вспомнила я, пнув маленький камешек. Он почти долетел до воды, так как мы уже шли по берегу. Под подошвами моих кед захрустел песок, но под чугунными ботинками Грифа он хрустел в два раза громче. – И да, при желании я бы могла однажды подняться рано утром, съездить на лифте на последний этаж и посмотреть на восход солнца, но почему-то у меня никогда не возникало такого желания... Всегда, когда какая-нибудь редкая возможность находится у тебя под рукой, она тебе не нужна и ты ею не пользуешься. Этот так странно. Даже не благодарно.

– Оно так у всех. И у тебя с балконом, и у меня с видом из окна, который такой красивый, но такой осточертевший... А ещё окна моего дома слишком близко к земле, что меня безумно раздражает – так временами хочется от неё оторваться. Хоть ненадолго перестать чувствовать себя кротом в норе…

– В таком случае, приезжай ко мне в гости, в мой высокий дом! – сказала я и весело, и в то же время немного смущённо. – Вот как раз и исполнишь свою старую мечту. Купим какой-нибудь… я не знаю… шаурмы, – Гриф выгнул бровь и засмеялся, а я в душе обрадовалась, что мне вновь удалось вызвать у него улыбку. Это не так уж легко, перекинуть ему забавную шутку через его бетонную, незримую эмоциональную ограду, которую он годами выстраивал вокруг себя. – Термос с чаем захватим, расположимся на балконе с пледами и встретим Солнце. Будет лёгкий ветерок и озноб спросонья, но это не будет нам мешать. Даже наоборот, добавит уюта...

– Да-а, красиво придумано. Только бы время на это найти.

– А чего его искать? Оно от тебя никуда не запрятано – сел на поезд и поехал. А учёбу можно хоть раз и пропустить ради исполнения мечты. Разве оно того не стоит, скажи?

– Стоит, но…

– Вот и никаких «но», – прервала я его. – Без меня твоя мечта состарится, пока дождётся своего исполнения. Обязательно приезжай ко мне.

– И всё же мне опасно пропускать лекции, – грустно вздохнул он. Я в этот момент ярко представила, как у Грифа на плечах скачут ангел и чёртик и уговаривают его каждый о своём. Один о том, чтобы он не прогуливал лекции, другой о том, чтобы он исполнил то, о чём уже давно мечтает. Правда что из этого советует ангел, а что – демон, я так и не разобралась. Мы с Грифом уже шагали вдоль воды, которая неподалёку от нас плескалась волнами.

– Институт – это далеко не школа, а когда он медицинский, то это вообще повеситься можно, – продолжал Гриф. – Столько теории и практики, лабораторных и конспектов!..

– Ну хорошо, хорошо, – покладисто ответила я. – Тогда в какой день у тебя выходной?

– В ближайшее время – когда настанут сессии, и то это трудно назвать выходными. Учёбы не будет, но вместо неё регулярно будут экзамены...

– Хм... Тогда приезжай на Новый Год – почему бы и нет? Тридцать первого декабря даже самый последний садист не назначит экзаменов. У тебя на Новый Год были какие-нибудь планы?

– Да нет, никаких. Я не против хоть раз встретить этот праздник в городе, – и он который раз мне улыбнулся. – Там наряднее, чем у нас, да и к тому же мне надоело праздновать его каждый год в нашей деревне и каждый раз одинаково – у Джо дома. У нас вообще все праздники празднуются у него – такое любому наскучит... – он подумал секунду и добавил. – А остальных ты к себе тоже позовёшь?

– Джо, Каса и Енота? – я помешкала, но всё же была вынуждена ответить. – Ну да, их тоже можно пригласить...

Кажется, Гриф к чему-то клонил, когда спросил про это. К чему-то определённому. Да он, хитрец, пытается вывести меня на чистую воду! Или он и правда понял, что я к нему не ровно дышу, или у меня элементарная паранойя. Я хотела проследить, куда дальше зайдут его догадки, но он перевёл тему. Не попался.

– Только Енота сначала надо найти, – Гриф мельком глянул на лес, который возвышался над нами чёрным, лохматым частоколом.

– Как думаешь, что с ним? – шепнула я, тоже косясь на лес. Странно, что я сказала это шёпотом, словно лес мог нас подслушать. Хотя, кто его знает?

– Пока что я предпочитаю никак не думать, иначе я не усну до утра... Кто-нибудь из взрослых знает, что он пропал?

– В том-то и дело, что знают! – возмущённо воскликнула я. – Но ничего не делают! Мол он совершеннолетний и вполне мог куда-нибудь уехать на поезде.

– Это маловероятно...

– Хочешь сказать, что он до сих пор в...

– Я же говорю, пока что я не хочу делать какие-либо выводы. Я слишком за него переживаю и не хочу изводить себя или тешиться надеждами заранее. Завтра я буду его искать.

– Что, один?

– Нет конечно же, – слегка улыбнулся он уголком губ. – Соберу своих школьных друзей и вместе развернём поиски. Некоторых из них ты видела на дискотеке, некоторых ты не знаешь – они те ещё затворники.

– Ты хочешь сказать, что я с вами буду искать?! – обрадовалась я и тут же устыдилась своего резкого проявления эмоций.

– Ну да. А в принципе, как хочешь, я тебя не заставляю.

– Я хочу, с радостью!

Гриф вновь насмешливо взглянул мне в лицо и у себя в голове сделал какие-то выводы. И что самое жуткое – я не знала, какие! Вдруг он всё-таки считал с моего веснушчатого лица, что я испытываю к нему симпатию? Вот стыд-то будет...

– И чего это ты на меня так смотришь? – спросила я, решив идти напролом, и прищурилась.

– Да так.

– Ну что «так»? Договаривай!

– Просто смотрю на тебя и вспоминаю себя в твоём возрасте. Вроде это было так недавно, но кажется, словно лет сто прошло...

– Так, Гриф, – и я встала у него на дороге. Он тоже остановился, – прекрати строить из себя дедушку. Ты ещё совсем не старый, чтобы говорить «вспоминаю себя в твои годы». Да у нас максимум года три-четыре разница. Ну это же смешно!

– Но я ничего не могу с этим поделать, – и он бессильно пожал плечами. – Уж какой есть.

– Как мне говорила мама, нет ничего невозможного для человека с интеллектом! – с напускной важностью заявила я, вытащила из кармана телефон, включила на нём свою музыку и положила телефон на булыжник.

– Чего это ты собираешься делать? – недоверчиво прищурился Гриф.

– Я собираюсь провести ритуал по изгнанию из тебя внутреннего Деда, – ответила я, танцуя под шипевшую из динамиков музыку. Гриф засмеялся.

– Что, прости?

– Танцевать давай! Смотри, какая погодка! И ветра нет, и берег моря тебе – пожалуйста, и темно, и нет никого! Почему бы не станцевать?

– Я не то чтобы люблю танцы, – попятился он от меня, как от душевнобольной.

– Ага, конечно. Видела я, как ты их не любишь у Джо на празднике, – на лице Грифа выступила смущённая краска. – Давай, иди сюда, а то мне кажется, что ты сейчас сбежишь!

– Ты верно угадала мои планы, – и он улыбнулся шире. Я засмеялась и подтащила его за рукав поближе к булыжнику и моему оравшему телефону.

– Слушай, Гриф, позволь мне дать тебе последний совет – не теряй свою молодость раньше времени. Она же второй раз не настанет. Не делай из себя пенсионера в девятнадцать лет.

– А что же мне тогда делать?

– Танцевать! – и я закружилась вокруг Грифа в нелепом танце. По сравнению с балеруном-Енотом, я танцевала, как бегемот. Скорее всего это не выглядело красиво, но зато мне было весело, и движения выходили искренними и забавными – а это главное. Мне удалось расслабиться и убрать надоевшее мне стеснение по отношению к Грифу. В конце концов я не смогла удержать смеха, который был вызван моим танцем, и продолжила танцевать, задыхаясь от хохота. Очень быстро этот мой настрой передался и Грифу, и мы стали плясать вдвоём.

Нас охватила какая-то беззаботная, опьяняющая радость, которая заставляет забыть обо всём земном и окунуться в музыку и танцы. Я забыла, что стесняюсь подходить к Грифу, он забыл, что не любит танцевать – нам было легко и смешно, и мы оба дурачились до такой степени, что нам обоим начало казаться, что нас подменили. Я хохотала без остановки, что мне не свойственно, а Гриф подпевал песням и пару раз сдёргивал у меня с головы шапку и выкидывал её высоко в воздух, что тем более на него не похоже. Но мне всё же понравилось, что и у Грифа есть своя дикая сторона, умеющая веселиться и шутить. Надо только тормошить её почаще. Началась Максим, и под неё мы танцевали карикатурным, клоунским вальсом, и всё никак не могли перестать смеяться. Скорее всего утром нам будет стыдно смотреть друг другу в глаза, как после слишком откровенной беседы, но сейчас меня это не сильно заботило. Даже не заботило вообще, потому что это будет завтра, но не сегодня. Не сейчас. Сейчас Гриф крутит меня и подпевает, подражая голосу Максим, а я задыхаюсь и взвизгиваю от смеха.

После этой, казалось бы, совершенно не смешной песни нас настолько разобрал хохот, что мы оба не смогли держаться дольше на ногах и завалились в сырой песок. Теперь природа перестала казаться холодной и мрачной – мне было жарче, чем летом, и намного веселее, чем в моём любимом городе. Мы тяжело дышали и утирали пальцами натёкшие на лицо от смеха слёзы, а над нами блестел необъятный звёздный купол неба. Чётко видно каждую звёздочку, даже самую далёкую, что делало небо объёмным и пугающим своими размерами. Наискосок через всю эту красоту проходил бледный Млечный Путь. Я даже смеяться перестала от того, что засмотрелась на ночное небо, и Гриф тоже замолк и смотрел на меня также, как у себя дома – что-то изучая, во что-то вглядываясь... На булыжнике вновь запел мой брошенный телефон.

– Майкл Джексон? – спросил Гриф.

– Ага, «Песня Земли». В тему, да?

– Не то слово... Хоть под неё и не потанцуешь, – мы оба из последних сил усмехнулись и вновь ненадолго замолкли, остывая.

– Какое же небо огромное! – пробормотала я, водя глазами по небосводу и всё также валяясь на песке спиной. Гриф тоже посмотрел на небо, потом на меня, а потом опять на небо. По его выражению лица я видела, что что-то в моих словах ввело его в недоумение. Что я такого сказала? Когда он вновь повернул светлую, растрёпанную голову с мелкими косичками ко мне, он сказал то, что его мучило:

– Как ты видишь небо, Лиса?

– Ч-что? В каком смысле, как я его вижу?.. Ты его разве не видишь?

– Нет, не в этом дело... – он лёг на спину в такую же позу, как у меня – раскинув руки и ноги. – Тебе это скорее всего покажется смешным, но мне всегда было интересно, как это... видеть мир на все сто восемьдесят градусов?

Я растерялась от этого вопроса и вдруг поняла, насколько же по разному мы с ним воспринимаем окружающий мир. Для меня это всегда было неограниченное, огромнейшее пространство, которое видно чётко и ярко. Гриф же живёт буквально в тоннеле, в дверном глазке, в узкой форточке. Он никогда не видел мир во всю его ширину!

– Знаешь... Мне это совсем не кажется смешным, – призналась я.