Глава 16: Постскриптумы (1/2)

***</p>

”Где-то есть город - тихий, как сон,

Пылью тягучей по грудь занесён.

В медленной речке вода, как стекло.

Где-то есть город, в котором тепло.

Наше далёкое детство

Там прошло...”

Гражданская оборона, ”Город детства” </p>

P.S. – ... Записываем под диктовку: «Мие олен», – воркотала пожилая учительница. В тёплому классе слышалось активное шуршание шариковых ручек о тетради. Каспер тоже лениво вывел латиницей фразу и отложил ручку, глядя то в затянутое дымкой окно, то на календарь, показывавший, что до лета осталось всего два месяца, то на настенные часы. «Тик-так, тик-так» – долго же ползёт секундная стрелка, а остальные и того дольше. Самый бесполезный и тягомотный урок закончится ещё не скоро, и это не может не удручать. От твёрдого сиденья стула затекли ноги – в мыслях Каспер лелеял образ лестницы и коридоров, по которым наконец-то можно будет побегать.

– Как переводится эта фраза, кто мне скажет? – вопрошала пожилая учительница у класса, который сегодня далеко не сверкал энтузиазмом. – Ну-ка, ну-ка, умники-разумники. Кто учил домашнее задание? Тимошенька, ты знаешь, как это переводится?

– «Я есть», – нехотя перевёл Тимошенька.

– Пра-авильно, Тимофей. А как тогда сказать: «Я Тима»?

– «Мие олен Тима», – Тиме эти задания явно казались слишком простыми, поэтому он скучал и демонстративно зевал, отклонившись на спинку стула.

– Молодчинка! Дальше пишем: «Шие олет» – что это значит?.. Правильно – «ты есть». Записываем... Антон, а ты почему не пишешь?

– А я запоминаю, Анастасия Захаровна, – томно моргнул мальчик с последней парты, рассмешив четвёртый ”А”.

– Ничего ты не запоминаешь. Не ври мне хоть, – покачала головой учительница. – Не понимаю, как можно не интересоваться своим родным краем? – и она замахала дрожащими руками на замшелый флаг Карелии, висевший над доской. Три горизонтальные полосы: красная, синяя и зелёная. Сбоку от доски висела большая карта Карелии, охватывавшая территории от Ленинградской области до самого Мурманска по длине и от Финляндии до Архангельска по ширине. Вся карта была сплошь изрисована лесами, болотами и озёрами, а города на ней встречались очень редко, и те были мелкими – скорее посёлками. Кас от нечего делать читал водил по ним глазами и вздыхал: Костомукша, Кондопога, Медвежьегорск, Сортавала, Рускеала. Сегежа и Надвоицы... Карта, как и флаг, тоже была очень старая, словно ещё пережившая Великую Отечественную Войну. Поэтому на ней было написано не «Республика Карелия», как теперь говорят, а по-старому – «Карельская АССР», прямо как у Каспера в свидетельстве о рождении.

– Дети, вы хоть осознаёте, насколько мы уникальный народ? – продолжала патриотичную речь учительница. – Не в каждом регионе России есть свой второй язык, между прочим! А нам в этом плане необычайно повезло!

– Или, наоборот, не повезло, – опять отозвался остряк с задней парты.

– Шутки шутками, дорогой Антон, а вы, возможно, последнее поколение детей, которое будет проходить карельский язык в школе. Никому-то он теперь не нужен, никто его теперь не знает. А я, помнится, в детстве на нём столько песенок знала, столько частушек! И бабушка моя на нём свободно говорила, Царствие ей Небесное. Меня учила... Вот одну частушку я помню, – и учительница быстро-быстро затараторила что-то на карельском языке, который по звучанию был похож на гибрид финского и русского языков. Пожилая женщина договорила считалочку и с озорным огоньком в глазах оглядела класс. Девочки восторженно захлопали, мальчики же только ухмыльнулись.

– Ну, как вам? Интересный же язык! А вы его учить не хотите. Была у меня надежда на вас – на то, что ваше поколение снова его возродит, – а вам он и не сдался совершенно...

– А я его выучу! – заявила со второй парты девочка-кокетка – давно известная нам Доминика. – Могу даже поспорить, что выучу!

– И зачем тебе? – спросил у неё кто-то.

– А так, из принципа. И ради Анастасии Захаровны.

– Вот боевая девчонка Аркатова! – улыбнулась учительница и радостно зажестикулировала. – Вот таких я люблю: задорных, бойких, принципиальных! Берите пример с одноклассницы. А что насчёт спора, то со мной и спорить не надо – я тебе и так верю, красавица моя. Выучишь, всё ты выучишь... Так, ну давайте дальше. Богдан, а, Богдан? Ну-ка, скажи мне, как будет на карельском «они есть»? – класс с ухмылками обернулся через плечо на Богдана. – Не помнишь? Ну, тогда повторяй за мной: «Хюе олла»

Разумеется, что Богдан повторил эту фразу неправильно и, более того, неприлично по-русски, что снова рассмешило задорный класс – особенно мальчишек.

– Ну что за выходки, Богдан? – грустно повесила руки учительница и отложила свой затрёпанный учебник на стол. – Я ж с тобой по хорошему, а ты вот такие шутки отпускаешь. И ладно бы при ребятах, но при мне-то за что?

– Да Анастасия Захаровна, я ж случайно! – извинялся Богдан, которому вдруг стало совестно из-за приунывшего лица учительницы. – Я не умею по-карельски говорить, что хотите со мной делайте!

– Эх, ничего я не буду с тобой делать. Поздно пить боржоми, как говорится...

Откуда-то из коридора раздался тихий ширк, словно кто-то царапнул входную дверь. Лампа в люстре на потолке на секунду мигнула, от чего класс вздрогнул.

– Чего вы пугаетесь? Электричество скачет – всего-то.

Но ширк в дверь повторился, и в этот раз он прозвучал увереннее и отчётливее. Словно какое-то животное стояло в коридоре и специально скребло лапой в дверь. Весь четвёртый ”А” подался корпусами вперёд и вслушивался в странные звуки, которые настойчиво продолжали звучать за дверью.

– Кто это может царапаться?

– У нас в школе собака?

– Да ну, это нас наверное разыгрывают!

– Проверить надо, – пробормотала учительница и только засеменила к двери, как из-за своего стола с грохотом вскочил Гермес и что есть мочи закричал:

– Анастасия Захаровна, не делайте этого! Это Волк! Это Волк! Он съест вас, если вы ему откроете!

Эти странные, бессмысленные восклицания про какого-то волка разожгли в помещении панику. Если самый спокойный человек в классе так напуган этими звуками, то как же тогда следует бояться остальным? Дети, всхлипывая и трясясь, начали вставать со своих мест и отходить вглубь кабинета, к горшкам с раскидистыми цветами и к книжным шкафам. А царапанье становилось громче и уже сопровождалось животным фырканьем и хрипом в дверной косяк. Зверь пытался сломать дверь или сделать подкоп в класс.

– Точно, ты прав, касатик! – ответила старушка корейцу, пятясь от двери. – Слышала я в детстве от бабки легенду, про Волков про этих проклятых! Дети, сюда, ко мне, быстрее!

Учительница начала творить что-то странное, что в другое время можно было бы посчитать за приступ сумасшествия: она схватила с доски белый мел и принялась чертить вокруг себя прямо на линолеуме широкий круг. Второпях он у неё получался неровный и больше похожий на овал, но она продолжала чертить. А свет в классе замигал сильнее, и пара ламп в итоге совсем погасла. Стены класса будто сдвигались, туман за окнами словно сильнее прижался к школе, сжирая весь внешний мир, а потолок будто бы оседал и разваливался. И никто теперь не объяснит Касперу, правда ли это творилось со школой или это были простые галлюцинации от панической атаки. Он держался рядом с Доминикой и Гермесом и, как и все, следил за тем, как Анастасия Захаровна, словно старая колдунья, чертит на полу круг, согнув больную спину в три погибели. Кто-то одумался и бросился ей помогать, кто-то самый храбрый кинулся к дрожащей двери, чтобы держать её за ручку. Самые же трусишки кинулись в начерченный мелом круг и спрятались за широкой спиной учительницы.

– Не держите дверь! Отойдите оттуда сейчас же! – крикнула она детям, которые решили погеройстововать. Те послушались и отступили в круг. Ещё одна пара ламп погасла – немыслимый катаклизм!

– Анастасия Захаровна, а откуда вы знаете, что этот круг нас спасёт? – тихо спросил у учительницы карельского Кас, который был настолько напуган, что не мог ни дрожать, ни плакать, ни кричать. Он был охвачен ступором и в то же время лёгким любопытством.

– Оттуда, что он уже ни раз меня спасал, мой мальчик.

– От кого?! От кого спасал?! – пищал какой-то истеричный мальчишка. Его полностью сбивало с толку происходящее, и его вполне можно было понять: в дверь класса продирается неизвестное, жуткое существо, лампы мигают и гаснут, а весь класс вместе с учительницей собрался в меловом кругу у доски и надеется, что он их спасёт, как Хому Брута от Паночки. – Кто к нам хочет проникнуть? Не бывает Волков в школе, они не могут сюда пройти!

– Этот – везде может, – мрачно ответил Гермес, не отрывая узких глаз от входа в класс. – Ему все стены – двери...

– Отче Наш, Иже Еси на Небеси... – зажмурившись, бормотала учительница и крепко стискивала что-то пальцами под блузкой. Как все быстро догадались, это был крестик.

Рык и бешеное царапанье продолжались ещё какое-то время, а оцепеневший четвёртый ”А” с учительницей всё также стояли в очерченном тёмном пространстве и не дышали.

И вдруг всё прошло.

Свет вернулся, словно и не гас, а в коридоре всё стихло. Никто не произнёс ни слова, все только переглядывались друг с другом и пытались понять, что за бред сейчас творился. Они с недоумением осмотрели круг под своими ногами, потом учительницу, крепко пахнущую старыми духами, а потом вновь друг друга и класс. Всё было по прежнему. Вся мистика исчезла, ушла вместе с тем Волком. Был он, не был, был ли это групповой гипноз или чудо – никто ничего не мог себе объяснить. Но парочка скептиков ещё целый день заявляла при каждом случае, что их всего лишь разыграл Джокер из шестого класса. Кажется, сегодня его ждут разборки у директора, и не важно, виноват он был в этом нападении или нет. Все подобные случаи списываются на него.

И всё же этот день был самым странным за всю недолгую жизнь Каспера, и даже за огромную жизнь Анастасии Захаровны. Он оставил за собой много вопросов. К примеру, что понадобилось Волку в школе? Кто понадобился? Был ли Волк в принципе? Мистический он или обычный, дикий? Загадки, кругом в этой деревне сплошные загадки. И опять вопрос – почему именно в этой деревне?..

P.P.S. – ... Давай, бей сильнее! Не бойся, Кас, мне не больно! – подбадривал Гриф своего друга. Малыш Кас, весь запыхавшийся и с растрёпанными чёрными волосами, бил кулачками ладонь русого, как боксёр грушу. Они уже недели две тренируются подобным образом: Гриф как наставник, Кас – как ученик.

– Жарко уже! Может пойдём плавать? Все уже купаются, а там кто-то с тарзанки прыгает! – жалобно выдохнул маленький мальчик и утёр пот со лба. В кустах тем временем громко шарился щенок немецкой овчарки по кличке Султан. То ли он там мышей ловил, то ли мелкую птичку. Из-за листвы и веток был виден лишь его пушистый хвост, торчавший пистолетом.

– Не ленись, – пригрозил Гриф. – Это же была твоя идея, учиться драться. Что же ты теперь от неё отлыниваешь?

– Да я не отлыниваю! Я просто уже перегрелся. Хоть мы и в тени, но духота здесь жуткая. Сжалься, а?

– Ладно, сейчас мы пойдём плавать. Но сперва сделай последний бросок, – и русый мальчик в полосатой футболке и шортах встал в боевую позицию. Маленький мальчик сделал то же самое и неожиданно кинулся к другу с целью свалить его на землю. Но Гриф был и старше, и выше, и ловчее, поэтому он сам перехватил Каса и с возгласом «Оп-ля!» положил мальчишку на лопатки. Мальчишка плюхнулся не в самое удачное место – мало того, что там было много опавших сосновых иголок, так там ещё и какие-то жёсткие корни из земли выпирали. Об один мальчик как раз ударился лопаткой, но решил не подавать вида, что ему было больно.

– Н-да, нам ещё пахать и пахать, – заметил Гриф и поднял подопечного с земли.

– Знаешь, надо почаще вот так ложиться на землю! – мечтательно сказал Кас. – Там очень красивый вид открывается: сосны, ветки, а сквозь них – небо и облака!..

– Не боишься, что тебе так шишка в лоб прилетит? – усмехнулся русый.

– Это будет стоить того...

– Эх, созерцатель. Пойдём сейчас на пляж, там лучше небо видно. Султан! Султан, ко мне! – в кустах раздался хруст ломающихся веток, и на полянку выскочил золотисто-чёрный щенок с ещё неокрепшими ушами. Он весело прискакал к хозяину и запрыгнул на него лапами, запачкав парню шорты землёй.

– Султа-ан, ну что за свинтус? Где ты так извозился? – щенок весело тявкнул и принялся носиться кругами вокруг Каса и Грифа. – Султан, пойдём на пляж! На пляж, давай, бегом! – и пёс со всей своей щенячьей дури помчался к берегу озера, а загорелые мальчишки за ним следом.

На пляже было уже полным полно народу. Кучи человеческих голов бултыхались в тёмно-синих волнах. Когда их поднимало на гребень, они весело взвизгивали, когда же волна отступала, дети вновь бежали ей навстречу. Местный аквапарк, что тут сказать? Родители преимущественно загорали на берегу на расстеленных полотенцах и коврах. Вместе с ними загорали и бабушки, что было не слишком приятным зрелищем само по себе: круглые животы в складках, обвислые груди в леопардовых купальниках и жуткими узлами торчащие на их ногах вены. Но приходится терпеть, не прогонять же людей с пляжа из-за того, что у них непрезентабельное тело.

Однозначно, звездой на этом пляже была мама Каса, кожа которой светилась на солнце, как у русалки. Стройная, тонкая, ноги длинные, чёрные волосы прикрывали спину, а на голове – широкополая соломенная шляпа. Эту добрую красавицу, известную во всём посёлке, шутливо и ласково называли «местной принцессой Дианой». В принципе, то-то общее в манерах у них было. Рядом с ней под пляжным зонтиком сидел в шортах её муж – добрый толстячок, который был старше своей жены лет на десять минимум, но всё равно вместе эти люди смотрелись мило. Ещё ближе приблизившись к пляжу, Гриф и Кас заметили в воде своих друзей – Джо и Енота, и в данный момент первый в шутку топил второго в наступающей волне. Мальчишки ускорили бег, а маленький, но проворный Султан уже добежал до воды и, обмочив в ней лапы, побежал здороваться с родителями Каса.

– Привет, Султанчик! – услышали друзья голос Златы Алексеевны. Она гладила весёлого пса по голове и раззадоривала его разговором. – Кто тут такой красивый бегает? Кто это такой мохнатый? А? – пёс, сильно виляя хвостом, тявкнул и рассмешил учительницу музыки. Потом он подошёл к её мужу и поздоровался с ним, вскарабкавшись ему на колени.

– Привет! – крикнул прибежавший Малыш Кас. – А мы уже потренировались!

– Здравствуйте, – улыбнулся также добежавший русый мальчишка.

– Привет-привет, ребята, – отозвалась сияющая «Принцесса Диана» в соломенной шляпе и солнечных очках. Да, не удивительно, что в неё влюблена половина учеников школы номер два.

– И как всё прошло? – спросил папа Каса, у которого на коленях до сих пор сидел маленький пёс. Султан прищурил глаза и интенсивно дышал от жары и усталости – всё же он долго бежал до берега, почти через всю деревню.

– Он молодец, – ответил за друга Гриф. – Очень старается. Прогресс на лицо, скоро начнёт меня побеждать, – Кас покраснел от этой похвалы.

– Надеюсь, что ты прав, Гриф. Так и должно быть – чтобы ученик в результате превосходил своего учителя. Иначе будет деградация... Эх, погода хорошая, – и все четверо повернули лица к буйному озеру, ребристому от волн. С севера дул морской, свежий ветер и немного охлаждал запыхавшихся ребят. С берега донеслись еле различимые голоса друзей: «Не буду я русалкой, ещё раз тебе говорю!» – «Да ладно тебе! Ты же больше меня на русалку похож! Не мне же ей быть!» – «А почему нет? Ариэль вон тоже рыжая была» – «Иди ты знаешь куда?»

– Ладно, идите к друзьям, им там без вас не так интересно, – сказала мама Малыша, но напоследок шёпотом спросила у сына. – Толь, плавки-то на тебе?

– На мне, на мне, мам, – смущённо заверил её мальчик. Русый, случайно услышавший этот диалог, еле сдерживал улыбку. Когда Кас подошёл к нему и заметил, что это насмешило друга, он сказал:

– Чур ты ничего не слышал.

– Как скажешь...

Они почти дошли до воды и помахали друзьям.

– О, вы только посмотрите! – заорал из воды рыжий, указывая мокрым пальцем на Грифа. – Вот же идеальный кандидат на роль русалки! И длина волос подходящая, и лицо! Хочешь быть русалкой, Грифон?

– Иди ты, – усмехнулся Гриф, зашёл по колено в озеро, подцепил рукой зелёную тину и метнул её в Джо. Тот тут же взвизгнул и отскочил.

– Ну как не стыдно, а? Ты же знаешь, что я боюсь этой фигни!

– Именно поэтому я её и кинул! – крикнул против ветра русый и пошёл обратно на песок, чтобы оставить там шорты и футболку. Кас уже тем временем застенчиво стаскивал с себя одежду и складывал её на раскалённый валун.

– Вот скотина, – улыбнулся рыжий. Из под воды вынырнул чёрный от загара и чем-то похожий на австралийца Енот с какой-то находкой, зажатой в ладони.

– Зацените, что я нашёл – ракушка!

– Да ты у нас натуральный Ихтиандр, – ухмыльнулся Джо и крикнул ломающихся голосом Касу и Грифу. – А у нас тут ракушка, и кажется, с жемчужиной! – русый с берега показал большой палец в верх в знак того, что одобрил находку Енота. – Слышьте, давайте этого товарища в Ихтиандра переназовём?!

– Да ну, – не согласился кудрявый австралиец. – Это долго выговаривать. Енот мне больше нравится.

– Ну как хочешь, Енот-Некромант, хи-хи!

– Как ты мне уже надоел этим Некромантом! – и Енот брызнул в рыжего водой. – Сначала было смешно, теперь уже приелось!

– А мне нравится! «Все леса поработи-и-ит! ЕНОТ НЕКРОМА-АНТ!» – взревел голосом кита Джо и принялся уплывать кролем от догоняющего его друга.

Худой и вытянувшийся за лето Гриф тем временем собирался было заходить в воду, но вдруг он услышал, как ему в спину прилетели какие-то писклявые и жеманные смешки – точно девчачьи. Он с недоумением обернулся в их сторону и увидел на небольшом холмике, в тени под сосной, группу девчонок, среди которых была и Доминика в сиреневом пляжном купальнике. Хихикала хором с подругами, а завидев Грифа, игриво помахала ему рукой. Гриф на это отреагировал лишь снисходительной усмешкой, но и она вызвала среди девчонок не малый всплеск писка и смеха. Парень отвернулся от них и стал заходить в воду. Зашёл на глубину чуть выше колена и, как спортсмен-ныряльщик, вытянул руки вперёд головы, прыгнул и стрелой ушёл под воду.

Кас, желая поскорее скрыться в воде от глаз девчонок, побежал за ним, ещё какое-то время привыкал к холодной температуре воды, но потом всё-таки осмелился и окунулся по плечи. Настроение у него тут же улучшилось, как это всегда бывает у детей в воде. Им начинает казаться, что они летят и что они способны буквально на всё. Это чувство – словно сон наяву...

Через минуту прямо перед носом мальчугана откуда ни возьмись выплыл парнишка-кореец и сильно обрызгал своего друга.

– О, здоро́во, Каспер! А ты тут откуда взялся?

– Ч-чёрт! – пискнул малыш и с головой ушёл под волну. Потом вынырнул и принялся визгливо ругаться. – Гермес, ты меня здорово напугал, между прочим!

– Спасибо!

– Это был не комплимент, чудовище ты Лох-Несское! Нельзя так людей пугать, тем более тех, которые плохо плавают. Я и захлебнуться мог!

– Ты меня недооцениваешь, дружище – я бы не допустил, чтобы ты утонул.