Глава 14: Беглец (1/2)

У Ирмы тот вечер проходил гораздо спокойнее, чем у Грифа, которого отчитали и замучили нравоучениями по полной программе. По большей части она сидела дома с болеющей мамой и лечила ту купленными лекарствами. Только один раз она вышла во двор и при этом каким-то чудом умудрилась поругаться с Миланой из-за местных духов. Ирма относилась к ним скептически, шаманка же требовала благоговения и страха. В итоге Милана ушла, ворча себе под нос, и Ирма тоже вернулась к матери, обдумывая слова суеверной девочки. «Призрак сияющей девушки в белой одежде! Ишь, чепуха какая. Пусть сначала мне её снимки покажет, а то нашла наивную...»

Болеющая Вера Сергеевна жутко кашляла, чихала, хрипела, сопела и всё равно из последних сил накидывала карандашом в своей тетради какие-то эпизоды повести. «Вот это любовь к своей работе!» – думала Ирма. Она настолько впечатлилась этой самоотдачей мамы, что решилась вечером наконец-то почитать что-либо из её работ, тем более, что Каспер их хвалил. «Что же там такое понаписано, что она с температурой в тридцать восемь градусов продолжает над этим работать?»

Когда Вера Сергеевна уснула на диване под действием таблеток, Ирма на цыпочках подобралась к маминому чемодану, в котором книг было больше, чем одежды, и вынула одну из её собственных книг. Красочная плотная обложка, на которой красиво написано «Вера Карелсен». Ирма невольно улыбнулась тому, что это было имя её мамы, и полистала книгу. «А печать стала лучше. У ранних маминых изданий и буквы размазывались, и страницы жёлтыми были, и обложки были из тонкой бумаги, как у вокзальных детективных книжонок. А теперь эту книгу даже не стыдно людям показать». Ирма заварила чай в своей любимой кружке с чайкой, забралась в кресло с пледом и принялась читать. Иногда её отвлекал скрип веток по окнам, или мерное тиканье настенных часов, или мамино посапывание. Но она тут же возвращалась обратно в книгу и заставляла себя думать только о ней, чтобы попробовать понять маму – каково это, погружаться туда настолько глубоко, чтобы слышать голоса героев и чувствовать окружающие их запахи... И в этот вечер ей первый раз удалось такое погружение.

На следующее утро Джокер проснулся как обычно бодрым и готовым к любым испытаниям жизни. Единственное, что немного омрачило его настроение – это полное одиночество. В доме не было никого, даже жалкого таракана. Родители в городе, сёстры с братьями тоже, так что утро Джо началось с гробовой тишины, нарушаемой только свистом ветра за окном. Он вскочил с кровати, быстро оделся во что попало и, насвистывая, сбежал с винтовой лестницы на первый этаж. Да, хорошо они с Касом вчера убрались – от вечеринки ни следа. Разве что один мелкий кусочек конфетти лежал на полу, но Джо быстро поднял его двумя пальцами и выбросил в мусорку. Потом он громко включил на своих колонках Элвиса Пресли и принялся под него готовить себе завтрак. Танцуя, взбивал яйца венчиком, подпевая, делал апельсиновый сок в соковыжималке. Он вёл себя так, словно являлся героем какого-то мюзикла. Кому-кому, а Джокеру скучно не бывает никогда, даже наедине с собой. В конце песни он так сильно взмахнул забинтованной рукой, что чайная ложечка, которую он держал в тот момент, выскользнула у него из руки и приземлилась в одном из многострадальных цветочных горшков.

– Упс! – тихо сказал он и вскарабкался на табурет, чтобы вернуть ложку обратно. – Прости, цветочек, я опять тебя чуть не убил. Скажи «спасибо», что в этот раз не ботинком.

Началась следующая песня, тоже рок-н-ролл, и Джо схватил из угла кухни швабру и принялся на ней имитировать игру на гитаре, параллельно переворачивая сырники на сковородке. Увидев календарь, он сорвал с него лист: «29 октября, воскресенье». «Быстро же время летит...» – было подумал он, но вовремя почуял, что если рассуждать в таком ключе, недолго впасть в депрессию. Поэтому он предпочёл продолжить своё соло на швабре. Под конец песни он упал на колени и проскользил пальцами по швабре, как по грифу гитары... Вдруг у него внутри что-то ёкнуло – ассоциация. «Гриф! Он вообще вчера домой вернулся или нет?» Беззаботный настрой Джокера как ветром сдуло. Он убрал швабру, выключил музыку и принялся завтракать второпях. Собрал сумку, побросал туда всё необходимое и выскочил на улицу. Проверив курятник, он сел на велосипед и поехал сначала на рынок, чтобы закупить гостинцев для Грифа. «План таков: сперва рынок, потом пулей за Енотом, а затем вдвоём к Грифу на хату. За Каспером слишком уж далеко ехать, так что придётся навещать Грифона без него».

На рынке Джо буквально разорился на мандарины, яблоки и какие-то конфеты и, свалив все покупки в велосипедную корзину, поехал за Енотом. Доехал до его дома минуты за три, спрыгнул на землю и только собрался взбежать по крыльцу и постучаться, как из двери вышел отец Енота. Грузный, с залысиной и проседью в кудрявых волосах и с высоким от зашкаливающего интеллекта лбом.

– Надо же, какая встреча, Шаляпин, – ворчливо поздоровался директор школы номер два, осторожно спускаясь по ступеням. – Не думаю, что это к добру – начинать день с тебя...

– И вам доброе утро, Вячеслав Константинович, – с усмешкой поздоровался Джо. У них с директором уже много лет были тёрки, так что было бы намного лучше, если бы они не встретились. – А я тут...

– За другом? Спешу тебя разочаровать – его уже нет дома.

– К-как это? – впал в ступор от удивления парень.

– А вот так, – директор спустился на землю и стал ростом едва ли не Джокеру по плечо. В его тоне было столько презрения, сколько Джо от него никогда не слышал даже в адрес хулиганов и двоечников. – Вчера он вздумал психовать и ругаться с нами, мол мы «не уважаем его, как личность». Собрал вещи в рюкзак и сбежал. Весь в сестрёнку...

– Сбежал?.. – с выражением лица как у контуженного переспросил парень. – А куда?

– Куда-то в сторону посёлка, – пренебрежительно махнул рукой к рельсам директор.

– В поле?! – вдруг ожил Джокер.

– Ну да. В посёлок же только так можно попасть?

– Простите, а когда это произошло? Во сколько? Мне очень нужно знать.

– Вчера ночью, – директор уже начинал уставать от вала вопросов. – Не волнуйся ты так за него, у него иногда бывают подобные приступы. Как сбежал, так и прибежит, когда остынет – надо же ему где-то жить, – вспоминая вчерашние слова Енота, что лучше жить на улице, чем у них, Джо не очень-то верил в возвращение друга домой.

– А если с ним... что-нибудь случится в поле? Вы не рассматривали такой вариант?

– Если он не дурак и не сходил с тропы, то с ним ничего не сделается. Я не думаю, что он в разозлённом состоянии способен даже на такую дурость. Он вернётся, Шаляпин, вернётся. Не нужно так паниковать раньше времени.

– А если не вернётся?

– А если не вернётся, то он уехал от нас в ближайший город и будет там жить в подвалах и питаться фастфудом, как последний бродяга! – резко вспылил и закричал директор. Рыжий Джокер аж отшатнулся от него и упёрся спиной в деревянный забор. – И скатертью ему дорога в таком случае! Пусть прочувствует на себе, что одними танцами-шманцами сыт не будешь и что Лидия отнюдь не самый лучший пример для подражания!.. Всё, хватит меня расспрашивать о нём – иди! – замахал он морщинистой рукой. – У меня дел много, мне нужно листья собирать. Да иди уже!

– Хорошо, простите за беспокойство, Вячеслав Константинович. До свидания! – и Джо поспешил скрыться с участка. Сел на велик и угнал в сторону дома Грифа. «Ну и дела... Нет, нельзя к бегству Енота так относиться. Его папа просто не понимает, что может грозить прохожему ночью, в поле, одному!.. Однако, план теперь меняется: я один еду к Грифу, и мы с ним ищем Енота. Скорее всего и Каса с Лисой припашем».

Он, проехав всю деревню по ширине, доехал до дома Грифа, который находился прямо на берегу озера. У них даже был свой деревянный причал для лодки, так как Владимир Вольфович любил не только пострелять из винтовки, но и порыбачить. Джо аккуратно прислонил велосипед рулём к забору, проверил, крепко ли он стоит, и медленно побрёл к калитке. Тихонько тронул её, и тут же услышал жуткий, хрипящий рёв Гектора. Несмотря на то, что эта псина была на цепи и не могла достать до Джо, ему всё равно было неприятно проходить мимо зверя. Доберман лаял, хрипел, рычал и прыгал на гостя, дёргая цепь и пытаясь вырвать её с корнем. «Вот же бешеная собака!» Джо набрался смелости, побежал и прыгнул на крыльцо. Гектор прыгнул тоже, но безуспешно – цепь была крепкой. Джо выдохнул и вытер ладони о штаны, и тут же с тихим скрипом открылась входная дверь. На пороге стоял Владимир Вольфович, деревенский староста и охотник, в брюках и тёплом бежевом свитере.

– Здравствуйте, В-владимир Вольфович, – заикнулся Джо от сурового взгляда голубых глаз старосты. «Не дай Бог Гриф в будущем будет выглядеть так же пугающе, как его отец».

– Здравствуй, Джо, – сухо прозвучало приветствие. Из дома Грифа доносился звук шипения еды на плите. – Чего ты хотел?

– Я хотел спросить у вас... Гриф вчера вернулся домой? Я просто себя извёл мыслями о том, что он мог с собой что-то сделать...

– Гриф цел и ночевал дома, – без прелюдий ответил Владимир. – Можешь за него больше не беспокоиться. Это всё?

– Ещё кое-что... Он сегодня может выйти?

– Нет, – почти в ту же секунду, как закончил говорить Джо, ответил Владимир. Это было самое твёрдое, самое категоричное «нет». – Сегодня ему надо отдыхать. Ты, в силу неопытности, ещё не можешь понять его чувств, но поверь: то, что с ним было вчера – серьёзно.

– Я и не спорю, что это...

– Тем более, – перебил староста, чуть наклонившись к Джо. – Сегодня вам стоит оставить его в покое. Дайте ему придти в себя, если вы его настоящие друзья.

– Я всё понимаю, Владимир Вольфович... Просто... Мне срочно нужна его помощь.

– Пусть тебе поможет Енот, – нашёл решение непреклонный Владимир. Джо замолчал и не стал говорить, что Енот пропал, и ему нужен был Гриф как раз для того, чтобы его найти.

– Ну да... – вздохнул он. – Владимир Вольфович, а вы можете передать Грифу гостинцы от всех нас? – и Джо протянул охотнику пакет с фруктами и конфетами. У строгого и почти безэмоционального Владимира в глазах на секунду появилось что-то трогательное. – Скажите ему, что мы... что мы хотели бы быть с ним...

– Я передам ему, – сказал он. Черты лица мужчины чуть смягчились, и он плавным движением руки принял пакет с подарками. – Ты можешь идти.

– Угу. Спасибо. До свидания, – и Джокер вяло поплёлся по ступенькам вниз. Доберман вновь оглушительно залаял, натянув до предела свою цепь, и опять напугал рыжего парня.

– Гектор, а ну в будку! Живо! – прикрикнул на него Владимир, и пёс тут же, как по волшебству, захлопнул волчью пасть, проворчал что-то на собачьем языке и, сгорбив лоснящуюся спину, ушёл в свой домик.

Перед тем, как снова сесть на велик и поехать в следующий пункт – за Лисой, – Джо побродил под окнами комнаты Грифа и даже попытался пару раз его позвать. Но ему никто не отвечал, а само окно комнаты было плотно занавешено. Джокер печально вздохнул, посмотрел на пасмурное небо, по которому плыла дождевая туча, и решил, что пора двигаться в путь. «Что ж, план меняется третий раз: сначала за Лисой, потом за Касом, а уже потом – искать Енота... Что за денёк? Не успел найти одного друга, как уже потерялся другой...»

***</p>

P.S. Зимние каникулы кончились, и у детей снова возобновилась школа. Металлическая трель звонка с урока и на урок, скрип закаменевшего мела по зелёной доске, запах манной каши в столовой и непрекращающиеся вопли и драки малышни – всё это вновь вернулось в жизнь школьников и заставило каждого из них вздохнуть самым тяжёлым вздохом. Уроки шли один за другим – долгие, нудные, скучные или же наоборот страшные из-за строгого учителя. На больших переменах дети собирались в рекреациях и играли там в футбол пластиковой бутылкой с соком. В столовой из уст в уста ходили сплетни, а в туалетах за кабинками, вдали от посторонних глаз, рассказывались страшилки про охранника, у которого некоторые якобы видели красные зрачки и клыки, как у вампира.

Пронзительный звон железного будильника – и свобода на ещё один вечер, до завтрашнего утра. Кто-то выполз на крыльцо еле-еле, кто-то наоборот вылетел с него пулей, крича какие-то победные фразы и показывая многочисленным окнам родной школы третьи пальцы. Белыми пушечными ядрами полетели снежки, от которых еле-еле удавалось увернуться уходившим с работы учителям. Редкие галантные старшеклассники шли в паре с девушками и несли за них до дома портфели. У самого школьного крыльца загадочным кружком собралась наша старая-добрая банда: Гриф, Енот, Джо, Каспер и Гермес. Каким-то образом к ним затесалась ещё и Доминика, изредка подбиравшая с земли снег и закидывавшая его ребятам за шивороты.

– Вот же шило в жопе! – воскликнул на неё Джокер и метнул в девчонку снегом в ответ. Та лишь взвизгнула, отскочила и заливисто засмеялась над рыжим. – Так, она меня сбила. О чём я говорил только что?

– Ты жаловался, что не хочешь идти домой и хочешь пересидеть у кого-то в гостях, – напомнил Енот, вжимая шею в пушистый воротник куртки.

– Точно, благодарю.

– А чем тебе твой дом не угодил? – спросил его Гермес, которому, в отличие от остальных, внешне совершенно не было холодно.

– Да братья там младшие – бегают, орут, бесят меня. Ещё и сестра младшая плачет постоянно – зубы у неё режутся. В общем, если я сейчас домой пойду, то весь этот детский сад на меня повесят...

– Не хочешь, значит, своей бедной маме помогать? – укорил его Енот.

– Да я помогаю ей, ты чего! Я ей так помогаю, что уже обпомогался весь... Потому и хочу передохнуть.

– Ну ладно, ладно. Но ко мне не получится, сам понимаешь, – пожал плечами кудрявый Енот.

– Ко мне тоже вряд ли, – грустно усмехнулся Гриф.

– Что ж вы оба как в гетто живёте? – с досадой спросил Джо и принялся опрашивать оставшихся. – Так значит, никто мне политическое убежище предоставить не хочет?

– Можешь у меня пересидеть, – предложил Каспер. – Почему бы и нет? Мама с папой не против будут, это уж точно.

– Ну-у, не знаю... К тебе мне что-то тоже неловко, – он как-то смущённо почесал затылок и быстро перевёл стрелки на Гермеса. – А ты, Герм, не спасёшь меня?

Кореец на эту просьбу скривился так, словно она была для него самой неприятной и обременяющей в его жизни.

– Ты знаешь, у меня там такой бардак жуткий...

– Думаешь, меня действительно можно испугать бардаком?

– А там ещё и тараканы рыжие... И крысы в подвале!

– Если не хочешь, чтобы я у тебя гостил, то лучше так и скажи, – обиженно нахмурился Джокер. – Зачем чушь-то плести?..

– Хорошо, я не хочу, – вздохнул Гермес, всё ещё чувствуя себя неуютно в этой теме.

– А этому есть какая-то объективная причина?

– Есть, но... я её не могу сказать.

– Слушай, – упёр руки в бока веснушчатый парень, – ты хоть когда-нибудь пригласишь нас к себе домой или так и будешь нам мозги тараканами-крысами пудрить?

– Может и приглашу... но только когда вы будете готовы.

– Это когда? Когда мы состаримся что-ли?

– Надеюсь, что не так нескоро, – размыто ответил кореец.

– Что не так у тебя с домом, Гермес? – встрял Енот. – Почему ты просто не можешь позвать нас в гости, как все обычные люди?

– Потому что вас не пустят, – пытался объяснить Гермес. Он подозрительно тщательно выбирал слова, что невероятно раздражало рыжего Джо и напрягало остальных ребят.

– Кто – родители? – переспросил Джокер.

– Вроде того...

– Почему не пустят-то? Мы ж твои друзья, – прищурился Гриф.

– У них свои заморочки.

– Какие же такие заморочки? – размахивал в недоумении руками рыжий. – Герм, скажи, что от нас требуется, и мы сделаем это! Хочешь, чтобы мы к тебе все вчетвером пришли в шапочках из фольги – пожалуйста! В школьной форме – ладно! С гостинцами можем, с ягодами-грибами! Что им нужно от нас, чтобы они нас к тебе пустили? – Гермес потерял свою привычную безэмоциональность. Теперь он мялся и волновался, так как Рыжий влезал в его тайны, в его личное пространство – дом. – Герм, ну что?

– Вы не верите в фей! – вдруг выдал он. Весь кружок надолго замолчал, выдыхая кудрявые облачка пара и тупо моргая. Только Доминика не слышала этого диалога, так как играла с другими ребятами в снежную битву. Кореец ждал, пока они переварят его ответ, а самый эмоциональный из них – Джо – собирал воедино свой рассудок, который сейчас чуть не помутился от той фразы про фей. Он моргал и пялился на друга, не понимая, шутит он или серьёзен.

– Издеваешься, да?

– Вовсе нет! – сердился кореец. Мальчишки в тот момент осознали, что видят друга в таком состоянии впервые. – Всё из-за этого – из-за того, что вы мне не верите! Я же это вижу! Что я вам ни расскажу, вы всё подвергаете сомнениям, но зачем мне врать вам? Какая мне от этого польза?

– Гермес, погоди, – остановил его тираду Каспер. – Мы все с радостью поверим во всё, хоть в Чупокабру, только... докажи нам это. Может, тебе стоит показать нам фотографии?..

– Феи не отражаются на фотографиях, – и глаза корейца сделались бессильными и несчастными.

– Ловко придумано, – недобро усмехнулся Джокер.

– Я, честное слово, не придумываю! Они просто физически не могут проявляться на фотографиях! Они не как мы, Джо!

– Ладно, тогда приведи их к нам за ручку, чтобы мы их своими глазами увидели. Или – дай угадаю – они не видны при солнечном свете, а появляются только в июле в полночь на пять минут? – язвил он.

– Вовсе нет, – повесил руки мальчик. – Просто это очень сложно и жестоко – тащить их к вам силком. Они боятся людей...

– Но ты же тоже человек, в конце концов, – вставил слово Гриф, после чего в кругу повисла странная пауза, наводящая на такие же странные мысли о истинном происхождении их друга.

– Гермес, блин! – отмахнулся от него, как от нечисти, рыжий. – Это всё уже правда не смешно!

– Я и не пытаюсь вас рассмешить. Мне скорей плакать хочется.

– Так и нам, дружище! Скажите, пацаны?.. Ты же постоянно темнишь, что-то утаиваешь, боишься говорить, где твой дом, боишься показывать своих фей, хотя постоянно про них говоришь. Кому из нас ещё тяжелее?

– Мне, потому что мне не верят мои лучшие друзья, – сухо ответил мальчик. Джо в отчаянии вцепился в свою шапку, а Каспер пристыженно прикусил губу, плохо представляя, как теперь заглаживать вину перед другом. – Вечно вам надо всё доказывать. Это, между прочим, унизительно...