Глава 13: Неожиданная новость (1/2)

Итак, мы продолжали топать по асфальтированным дорогам посёлка, с опаской оглядываясь на проплывающие вдали фигуры людей. В тумане даже самый безобидный дедушка с авоськой выглядел устрашающе. Мы шли долго и большую часть дороги разговаривали о чём попало. Да, когда у Каса хорошее настроение, он становится ещё разговорчивее меня. Я думала, что он постоянно замкнутый и мрачный, ан-нет... Из тумана, как огромный теплоход, выплыло очередное здание, окружённое забором. Тёмно-бурое, низкое, с жалюзями на окнах. По тюремной атмосфере я очень скоро поняла, что это - школа, и Каспер подтвердил мою догадку, после чего рассказал об этой школе номер два пару жутких историй.

– Ничего себе... – покачала я головой, когда он закончил свою речь. – Ты случайно не хочешь стать экскурсоводом, а, Каспер? По-моему, у тебя отлично получится.

– Шутишь что-ли? Я боюсь на публику выступать.

– А я что, не публика? Ты мне про своё село уже полтора часа рассказываешь!

– Так ты одна, а экскурсионные группы большие... Нет, это не моя профессия.

– А жалко – талант пропадает...

Мы прошли ещё немного – мимо стадиона и через какую-то небольшую площадь, на которой стоял мемориал памяти погибшим во времена Великой Отечественной Войны. Мне было некомфортно смотреть на чёрную чугунную фигуру сурового солдата. Казалось, она в любой момент повернёт голову, сойдёт с постамента и начнёт гоняться за нами по туманным дорогам, как Медный Всадник у Пушкина. Поэтому я поспешила отвернуться от памятника и последовала за Каспером. Сквозь пелену проступило ещё одно здание с невысоким крыльцом, над которым располагалась ещё советская надпись: «БИБЛИОТЕКА».

– А тут я подрабатываю пару раз в неделю, – продолжил Кас свою импровизированную экскурсию. – Платят мало, но зато там тихо и можно почитать.

– Ещё один книжный червь, – вздохнула я. Кас с недоумением нахмурил брови. – Ты просто копия моей мамы: она бы всё на свете отдала, чтобы целыми днями сидеть в библиотеке и писать...

– Я, между прочим, читал Веру Сергеевну, – заметил Каспер, – и она замечательно пишет. Ты ее недооцениваешь.

– Да почему же... Я уважаю её работу. Но ты не представляешь, каково это, когда твоим родителям работа важнее тебя!.. Мама про меня элементарно забывает из-за этих книг! Пишет и пишет, пишет и пишет! Её читателям хорошо, а семье как на это реагировать? Ведь когда она пишет, её, считай, нет!

– Вы должны её поддерживать, – не соглашался Каспер. – Она в этом сильно нуждается. Если семья в неё не будет верить, то кто поверит? – я устало вздохнула и повесила руки. – Лиса, пересмотри свои взгляды на её творчество. Я всё понимаю, но не думай только о себе.

– Я и не думаю только о себе! – буркнула я, резко сунув руки в карманы. – Я просто хочу, чтобы у нас была нормальная, дружная семья.

– Кому ты об этом рассказываешь? – кисло улыбнулся Каспер.

– ... Ладно, давай переведём тему. Ещё раз спрошу: далеко ещё до твоей аптеки?

– Да вот она, впереди.

– Правда? Неужели дошли? Не прошло и сотни лет...

– Не ворчи.

Мы наконец-то прибыли к месту назначения. Аптека была маленьким зданием – настолько маленьким, что его можно было бы спутать с киоском. Пара горевших окошек, белые стены и белая дверь, испорченная неприличными надписями и рисунками. Оторвать бы этим художникам то, что они там нарисовали. Кас галантно открыл для меня дверь в помещение. Аптека изнутри была душной и насквозь пропахшей разными лекарствами и травами. За прилавком сидела пожилая женщина, благоухающая терпкими духами и решающая кроссворд из газеты. Уютно устроилась: тут и тепло, и кроссворды, и чай можно заварить. Единственное, что плохо – тут одиноко и скучно. В большинстве своём сюда должны приходить больные пенсионеры, которые каждому встречному и поперечному рассказывают про свои болячки, глуша одиночество... Нет, в таком месте я бы точно подрабатывать не стала.

– Здравствуйте, тётя Надя, – поздоровался Каспер, и старушка-аптекарь тут же оторвалась от газеты. Меня вновь умилило, что все местные знают друг друга по именам.

– Здравствуй, здравствуй, Каспер! – и она поправила свои большие очки в толстой оправе. Одна из душек была поломана и потому обмотана полоской скотча. – Рановато ты сегодня. Всё хорошо с папой?

– Да, с ним всё в порядке... А что у вас с очками случилось?

– Ой, да ничего особенного, – она осторожно сняла очки, осмотрела их и шутливо-печальным тоном объяснила. – Это я, старая клуша, вчера оставила их на кресле, а потом на них же и села. Видать, совсем уже плохо с головой становится. Нет бы положить на газетный столик или хотя бы на ручку кресла, правда? Так нет, я положу туда, куда обязательно усядусь! Такая вот дурочка. А на новые денег нет, вот и приходится так, – и она снова нацепила их на нос и цыкнула языком. – Что покупать будете?

Мы с Касом купили бинты, сироп от кашля и спрей для носа, а уютная старушка-аптекарь посчитала нам сдачу на древних, как и она сама, счётах. Я заворожённо следила за тем, как она перегоняла пальцами крашеные деревянные костяшки с одного края счётов на другой. Как она не путается? Хотя, если подумать, то понятно, как – стаж.

– Скажите пожалуйста, тётя Надя, а капли для глаз ещё не привезли из города? – спросил Каспер.

– Ты знаешь – нет, милый, – тяжело вздохнула бабуля и облокотилась на прилавок. – Всё везут, везут, и никак до нас не довезут. Вроде и не в Тайге живём... – и она бессильно пожала плечами. – Нет лекарства этого. У друга-то твоего ещё остались те капли или уже кончаются?

– Кончаются. Причём стремительно.

– Ой, плохо, – покачала она кудрявой головой. – Может, я у себя дома поищу и принесу ему хоть какие-нибудь капельки? Я бесплатно свои отдам, если ему очень сильно надо. Ты ему это передай, что Баба Надя всегда помочь готова. Не хватало ему ещё так рано ослепнуть. Молодой ведь парень, хороший, а уже такую болячку страшную приобрёл... В общем, ты ему скажи про меня.

– Хорошо, я всё передам.

– Ну ладно, идите тогда. До свидания, хорошего дня вам!

– До свидания! – хором попрощались мы с ней и вышли. В тёплом уютном помещении мы уже успели отвыкнуть от сырого холода, стоявшего на улице. Поёжившись, мы решили заскочить в ближайший магазинчик и купить себе перекусить.

В магазине с надписью «ПРОДУКТЫ» над входом выбор был не слишком велик – сюда, видимо, не только лекарства долго завозят, но и еду. Поэтому мы купили какие-то сплюснутые булки с творогом и Фанту. Рассчитались – в кассе магазина тоже были счёты, а также старые синие весы с шкалой и стрелкой. Только мы собрались уйти, как из глубины магазина кто-то позвал Каспера. Голос был женский и какой-то неприятный своей смазливостью. Мы обернулись и увидели четырёх местных девушек, одетых достаточно вульгарно и броско. Интересно, не холодно им в таком виде ходить по улице? Некоторых из них я, кстати, вроде бы видела на дискотеке у Джо. Видела, правда, не в самом подобающем виде. Я бы даже сказала, в компрометирующем.

– Касик, привет! – пропищала одна из них – та, что в джинсовой мини-юбке – и быстро подошла к нам, цокая каблуками. Я всеми силами сдерживала прорывавшееся наружу презрение к этой особе и остальным её подружкам. – Слушай, а ты чего один? – ну да, конечно, а я для неё пустое место! – Где твои весёлые друзья? – а, она про это...

– У них дела. А что такое?

– Да так, – и она накрутила на палец прядь своих крашеных волос. Я случайно заметила, что продавец нагло рассматривает эту девицу с ног до головы. Боже, как я хочу отсюда сбежать, чтобы не видеть всей этой похабщины! – Мы просто встретиться с ними хотели. У меня день рождения через пару дней, помнишь ведь?

– Ага, – равнодушно буркнул Каспер.

– Во-от. И я хотела пригласить их к нам на праздник. Сам же знаешь, в нашей глуши мало симпатичных, – её подруги отвратительно захихикали. – Кстати, тебя мы тоже хотели позвать. Придёшь в воскресенье?

– Боюсь, я буду работать, – без интонации отвечал Каспер. Так их, дружище, не ведись на их флюиды! – Это всё, что вы хотели спросить? А то мы торопимся, – на этих его словах девица первый раз осмотрела меня с ног до головы (прошу заметить: оценивающе осмотрела, как какое-то платье на вешалке магазина!) и усмехнулась.

– Мы-ы?

– Да, мы, – отчеканил Кас. – Ну так, это всё?

– Погоди, погоди ты, – мягко сказала она и взяла его за рукав плаща. Теперь девушка, от которой разило дешёвыми духами и мятной жвачкой, заговорила тише. – Слушай, я давно хотела тебя спросить как друга Грифа, вот только всё никак не удавалось. Ты не знаешь, что у него с Доминикой? У них там как, очень серьёзно или это не надолго, и он скоро освободится? – у меня дёрнулся нерв на лице. Сейчас я точно ударю её по намалёванным губам!

– Сама и спроси, если так интересно, – недружелюбно отвечал Кас. Когда он делает такое лицо, как сейчас, даже мне – его товарищу – жутко становится. – Я к нему в секретари не нанимался.

– Я надеялась, что он тебе многое рассказывает, – ухмыльнулась она.

– Если и рассказывает, то по секрету, а не чтобы я это распространял кому попало! – он вырвал свою руку из её когтистой лапы, открыл входную дверь, выпустил на улицу меня и вышел сам. Понятное дело, почему на эту губошлёпку злюсь я – я ревную, – но Каспер-то чего так взъелся? Ответ на этот вопрос не заставил себя долго ждать:

– Конечно, опять Гриф, – ворчал себе под нос Кас. Он прошёл несколько десятков шагов и сел на скамейку возле детской площадки, на которой также никого не было. – Всегда всем нужен только Гриф...

– О чём это ты?

– Да о том, что все меня постоянно о нём расспрашивают, словно я его слуга или кто похуже! И спрашивают главным образом вот такие вот куклы. Я ежедневно вижу, как они за ним носятся, из-за углов следят, шутят, хихикают! Чего только я не навидался, связанного с Грифом – о некоторых вещах даже вспоминать стыдно... Почему такое внимание достаётся тому, кому оно вообще не нужно? Ведь Грифу не интересны те девчонки, он на них даже не смотрит!

– Знаю, – я присела рядом с Каспером. – Это странно, но девушек притягивает такое отношение.

– Не справедливо это...

– Эй, ты что, завидуешь Грифу? – улыбнулась я и откусила булку с творогом. Каспер покраснел и тоже впился в свою еду.

– Ничего я не завидую... – он помолчал, проглотил булку и потом вновь с тем же возмущением продолжил. – А ведь и ты тоже относишься к тем девушкам, которым нравится равнодушие, разве нет? Гриф же не особо тобой интересуется – он относится к тебе, как ко всем. Но при этом он тебе нравится!

– Эй, аккуратнее со словами, Кас! – предупредила я. Это было достаточно больно слышать, но, видимо, Каспер в порыве негодования этого не понял.

– Почему вам нравятся те, кому до вас нет дела? Почему бы не любить тех, кто проявляет к вам какую-то заботу и внимание?.. Мне Доминика знаешь сколько лет нравилась? – неожиданная новость. Я даже булкой поперхнулась от озарения. – Я и до дома её провожал, и портфель ей носил, и покупал ей еду, когда у неё денег с собой не было. Я помогал ей с уроками, я гулял с ней после школы... А она начала воспринимать это как должное и даже «спасибо» за все мои труды ни разу не сказала! Более того, она мне все уши прожужжала своим Грифом: как она его любит и как хочет, чтобы он был с ней до гробовой доски! Как она назовёт их общих детей – и всякая такая розовая, приторная хрень. Знаешь, как мне было неприятно это слушать? – у него затряслись губы. – Ведь я, который любил её без памяти, сидел прямо у неё перед носом... и она ничего не понимала, ничего не видела в моих глазах... Зато теперь они с Грифом воркуют, очень мило! А чем он её любовь заслужил, а? Красивым лицом – и всё? Что Гриф для неё сделал? Так ли он старался, как я?

Мне вспомнилась вчерашняя дискотека и то, как Гриф крутился вокруг Доминики, как орёл над своим гнездом. Поэтому мне показалось, что критика Каспера несправедлива.

– Не наговаривай на него лишнего. Он тоже для неё немало делает. Ты просто половины не видишь из-за своей чёртовой ревности, – Каспер пристально смотрел мне в глаза. – Плохо так говорить, понимаешь? Тем более про друга. Гриф тебе друг или нет?

– ... Друг.

– Видимо, не настоящий друг, раз ты можешь говорить про него такое, – сурово ответила я. Кас начал остывать от здравого смысла, которым я его окатила.

– Я просто хочу справедливости...

– У такой штуки, как чувства, справедливости нет. Странно, что ты, философ, этого ещё не понял. Доминика не обязана была тебя любить за твои старания. Да, плохо, что она использовала тебя, как раба, но всё же не нужно было ждать от неё ответной любви. По настоящему за одни только добрые дела не любят.

– А за что тогда, по-твоему, любят «по-настоящему»? – мрачно спросил он.

– А чёрт его знает, Кас...

Мы минут десять молча ели свои пирожки – они, кстати, были не очень вкусными – и слушали, как завывает в переулках осенний ветер. Откуда-то принесло полиэтиленовый пакет. Он покружил над детской площадкой, потом врезался в землю и зацепился за ножку соседней скамейки. Н-да, у этого посёлка сейчас был апокалиптический видок: людей нет, мусор летает, туман стеной, тишина и темень...

– Ах! – воскликнула я, вскочила со скамьи и полезла в карман за телефоном. Кас смотрел на меня и ждал объяснений. – Что ж ты мне не напомнил, что тут связь есть? Я ж папе уже сколько времени позвонить хочу!

– А, точно, – рассеянно заморгал глазами Каспер. – Я совсем забыл, извини.

– А вот не прощу, никогда. Ты теперь мой кровный враг, – Каспер на это слабо улыбнулся, но всё равно продолжал думать о чём-то своём, о тяжёлом.

Я тем временем судорожными движениями включила телефон и увидела заветный значок связи. Как же я по нему скучала! Мне целой очередью уже успели выстроиться все многочисленные сообщения друзей. Боже, как и когда им всем ответить? На это часа два уйдёт, не меньше. Первым делом я набрала папу, и он ответил довольно быстро и был явно рад меня слышать. Я долго бродила перед скамейкой и тараторила ему о своих новостях, правда не на русском, а на его родном языке – норвежском. Вы же помните, что моя фамилия – Карелсен? Вот, то-то и оно. Я вкратце рассказала ему про моих новых знакомых и про дискотеку и долго выслушивала папины шутки по поводу «женихов» – ну куда ж без этого? Кас пил Фанту с квадратными от удивления глазами и изумлялся моим познаниям в другом языке. На самом деле я знаю норвежский достаточной посредственно, и русский акцент в моей речи всё ещё сильно заметен. Но для непосвященного Каса я, видимо, выгляжу полиглотом. Я долго прощалась с папой, смеясь над его шутками, и, пожелав ему хорошего дня, нажала на кнопку отключения вызова.

– Фух, что-то у меня во рту от этой беседы пересохло. Дай-ка мне мою Фанту.

– Держи, – всё ещё шокированно пробормотал Кас и отдал мне бутылку. – Что это был за язык? Немецкий?

– Неа, норвежский. У меня папа норвежец.

– Он не говорит по-русски?

– Почему же – говорит, просто хочет, чтобы я в совершенстве знала два языка. К тому же, если я буду знать норвежский, я смогу поехать учиться в Норвегию... Да, такая вот мама везучая, что вышла замуж за иностранца – теперь мы можем когда угодно мотаться в Норвегию к моим дедушке и бабушке. Там мило, чисто так... И на лыжах есть где кататься. А ещё там все буквально помешаны на лыжах и биатлоне... Эй, ты меня слушаешь? Да что ты там увидел? – и я проследила за настороженным взглядом друга. Он уже смотрел мне за спину, в сторону какого-то тёмного здания, и вслушивался.

– Больницу... – теперь и я всматривалась туда. – Мне показалось, что я услышал Джо.

– Пошли, проверим, как там у них, – и я, схватив Каспера за руку, потащила его туда за собой, как чемодан. Больница проявлялась всё чётче: серое здание в пять этажей, не новое, но со свежепокрашенными стенами и с парковкой у входа. На парковке стояла старая-добрая жёлтая машинка Грифа: свороченные фары, расписанный капот и дверцы, окна из разноцветного стекла. Подойдя ещё ближе, мы увидели троих: двое из них сидели на скамейке, а третий нервно ходил перед ними взад и вперёд. В сидящих мы распознали Енота и Грифа, а в мечущемся туда-сюда – Джокера. Все были тепло одеты и слишком серьёзны. Енот смотрел себе под ноги, сжав обе руки в замок, Джокер иногда пинал банку из-под пива, которая валялась у скамьи, а Гриф смотрел в пространство отсутствующим взглядом и держал двумя пальцами дымившуюся сигарету. Он был серый от волнения. Его чувства тут же передались нам.

– Эй! – крикнул Каспер. Енот, Джо и Гриф подняли на нас головы. – Привет!

– Привет, – вяло отозвался Джо. На этот раз он не спешил ломать нам рёбра объятьями. Удивительно, но я бы предпочла, чтобы он обнял меня, нежели вот так метался и кусал губы от волнения. – А вы чего тут?

– Мы в аптеку ходили, – пробормотала я и покосилась краем глаза на Грифа. Он опять ушёл глубоко в свои мысли и забыл про нас с Каспером. Приглядевшись к нему посильнее, я увидела очередную деталь и вздрогнула – его руки и край белой футболки, торчавшей из-под куртки, были заляпаны коричневыми пятнами крови. И кровь явно была не его.

– Джо, – шёпотом спросила я и усиленно сглотнула, – какого чёрта у вас происходит?

– Рано вам ещё в это вникать, – буркнул он. Вот тебе и на – то вчера мне заявлял, что я взрослая, то сегодня это же отрицает! – Серьёзно, ребят, вы тут не вовремя.

– Но мы можем хоть чем-то помочь? – спросил Каспер, грустно глядя на высокого Джокера.

– Если у тебя есть медицинское образование, то да! – съязвил он, – и то, наверное, уже поздно...

– Джо, пожалуйста, не надо такое говорить, – попросил со скамьи Гриф и закрыл глаза. Джо осёкся. – Может, они ещё успеют его спасти...

– Я бы на твоём месте не торопился привязываться, – еле слышно сказал Енот и положил другу руку на плечо.

– Енот, прости меня, но ты этого чувства ещё не понимаешь, – Енот стал выглядеть, как бездомный щенок, и убрал руку с Грифа. Больше он ничем не мог помочь другу. Гриф снова вдохнул целое облако сигаретного дыма. Казалось, будто он хотел захлебнуться в нём.

– Гриф, может ты не будешь так много ку?.. – только было заикнулся Джокер, как Гриф поднял на него страшные глаза и тем самым оборвал фразу рыжего. – П-понял, молчу, молчу...

И всё же какого ещё «его» врачи возможно спасут? К кому там Гриф привязался? Да что тут творится?

Только я хотела повторить эти вопросы вслух, как двустворчатые двери больницы распахнулись, и из них вышла женщина лет сорока-сорока пяти. Она была сердитой и со смазанными пятнами туши под глазами. Женщина стремительно шла в нашем направлении – я бы даже сказала, что она шла прямо к нам. Енот пихнул Грифа в бок, и они оба обернулись к женщине, а затем бодро вскочили на ноги.

– Отойдите оба, чтобы вас не зацепило, – шепнул нам Джо и рукой, обмотанной бинтом после вчерашнего, отодвинул нас на пару шагов. Мы с Каспером, ничего не понимая, послушно отступили. Утешает тот факт, что этот секрет был секретом не только от меня, но и от Каса. Мы стояли и смотрели на происходившее со стороны: злая женщина надвигается, а парни смотрят на неё виноватыми глазами. Теперь стало понятно, что шла она к Грифу. Что-то мне это не нравится...

– Инна Андреевна! – наконец заговорил Гриф, но она его грубо оборвала.

– Ни слова не говори мне, щенок! – из больницы выскочила ещё пара человек в больничных халатах. Увидев эту Инну Андреевну, они побежали за ней. – Это всё ты виноват! Ты мою дочь испоганил, гадёныш! – она схватила его за куртку и начала яростно трясти Грифа. Джо и Енот мельтешили вокруг друга, кричали что-то наперебой и пытались отцепить женщину от Грифа, но та была слишком цепкой. Потом она сама отпустила его и принялась бить его куда попало кулаками и кричать истерическим голосом:

– Кабелина! Урод красноглазый! Эгоистичный и дрянной ты подонок! И все вы такие же! Только и можете, что вот так девчонкам жизнь портить! Чёртовы выродки! Вас бы на её место, поганцы! Ненавижу! – выбежавшие из больницы люди наконец-то добежали до наших товарищей и принялись разнимать буйную женщину и уклонявшегося от ударов Грифа. – Будь ты проклят, и будь вся семейка твоя проклята! Чтобы у тебя тоже детей никогда не родилось, понял, ты?! Чтоб ты ослеп уже, срань Господня! – и женщина разрыдалась на руках у людей, пытавшихся её оттащить. Они уволокли её на скамейку, и ругательства сменились всхлипыванием и воем. Енот и Джо зачем-то продолжали держать Грифа за подмышки. Сам же Гриф выглядел беспомощным и измотанным. За одну эту жуткую минуту проклятий он словно состарился на десять лет и еле стоял на ногах. Губы по цвету слились с кожей и дрожали, а глаза блестели и стали больше от подступивших слёз. Он аккуратно высвободился из рук друзей, отошёл в сторону и стиснул руками светлую голову. Мы все молча смотрели на него и не знали, что делать. Сказать, что я была шокирована этой сценой – ничего не сказать. Крутой сюжетный поворот... Я о чём-то таком догадывалась вчера... Вот же ж чертовщина.

– Эй, Гриф, – тихо позвал Джо и подкрался к другу с целью как-то поддержать. Гриф вытащил новую сигарету, поджёг её зажигалкой и протянул Джокеру связку ключей.

– Отвези машину домой, – глухо сказал он, не глядя на Джокера и старательно пряча лицо.

– Ты с нами не поедешь, – больше подтвердил, чем спросил, рыжий и взял из бледной руки Грифа ключи.

– Мне нужно развеяться, – невнятно ответил он и широкими шагами пошёл прочь. Очень быстро Гриф исчез в тумане, а вой мамы Доминики остался. Её придерживали и осторожно вели назад, в больницу. Кажется, как только дочка оправится, ей тоже не меньше достанется от матери... Каспер странными глазами смотрел в пустоту. Я не знала, за кого он переживал больше: за Доминику или за Грифа?.. Вспоминая наш недавний разговор – скорее всего, за Доминику.

– Так, – Джо подошёл ко мне и к Касперу и приказал, – чур держать рот на замке и не распространяться о том, что тут творилось. Скорее всего, вы всё поняли не правильно, так что молчите, а лучше забудьте эту ситуацию, если сможете.

– Если мы всё поняли не правильно, то объясни, как оно на самом деле обстоит! – возмутился вдруг Каспер. – Почему вы мне ничего не говорили? Она же моя одноклассница! Я же ваш друг, чёрт возьми!

– Мы хотели, чтобы знало как можно меньше людей... – вздохнул Енот.

– Вы мне что, не доверяете? – ребята молчали. – Но вам же Гриф сказал, верно? Вы-то как-то узнали об этом чуде!

– Пойми ты, мы тоже узнали случайно, – недовольно объяснял Джо. – Гриф даже нас посвящать не хотел! Мы с Енотом просто ненарочно там оказались.

– Где «там»? – опешил Кас.

– Ой! – поморщился Джо и тут же выразился точнее. – Я в том смысле, что мы были рядом, когда Доминика это Грифу сказала. Мы услышали эту супер новость, и было уже ничего не поделать. Не убирать же нас было, как свидетелей!

– И всё же, вы мне не верите? – упавшим тоном переспросил Каспер.

– Кас, чёрт тебя возьми! Все тебе доверяют! Просто Гриф хотел справляться со своей личной жизнью сам, не втягивая в это друзей! Успокойся уже!

– Ты тоже не ори на меня!

– Всё, брейк! – остановила их я. У обоих изо рта сильно шёл пар дыхания, а глаза метали искры. – Ещё подеритесь сейчас.

– Не буду я с ним драться, не бойся, – и Джо вытер рукавом нос. – Просто нервы сдают уже...

Мы все вчетвером уныло молчали какое-то время.

– Тяжёлое утро выдалось... – решил перебить тишину Джокер. – Н-да, не так я хотел завершить вечеринку. Я думал, Доминика прямо у меня дома помрёт, так её скрутило... А ковёр тот, чую, придётся выкидывать – весь в крови, даже вспоминать страшно... – никто ему не ответил. – Эх, ладно, поедемте отсюда. Лиса, я тебя подброшу, хочешь?

– Давай. Мы с Касом уже изрядно туманом надышались, – согласилась я.

– Поэтично сказано, как у Блока... А ты как? – спросил Рыжий у Каспера. – Домой пойдёшь или с нами поедешь?

– Я с вами, – упавшим, но уже хотя бы не злым голосом ответил он. – Помогу тебе дома хлам разобрать. И кровь с ковра за одно отмыть...

– О, как мило с твоей стороны. Ну ладно, погнали...

Все как один уставшие, мы поплелись к машине, открыли каждый свою дверцу и сели по местам. Я с Каспером на задних сиденьях, Енот сел на переднее-пассажирское сиденье, а Джокер – за руль. Кожа сидений ледяная, а окна запотели от тумана, поэтому Джокер ещё долго тёр лобовое стекло «дворниками» и прогревал салон машины, прежде, чем поехать. Мне было жутко холодно, так как мои футболка с кофтой постоянно задирались, обнажая поясницу. Я ежеминутно натягивала их вниз и пыталась заправить под ремень, но тщетно – джинсы были слишком низкие. Сдавшись, я откинулась на сиденье и печально смотрела в окно, на туманный и безлюдный на вид посёлок, по которому ветер гоняет мусорные пакеты.

Глядя на этот «живописный» пейзаж, я представляла, как там Гриф. Где он бредёт, сколько сигарет уже выкурил?.. Сколько слёз уже пролил в одиночестве? Хоть он и сильно виноват в этом грязном происшествии, но мне не хотелось винить и ругать его. Наоборот, хотелось оправдать, ведь он не сбежал, не скрылся от ответственности, упавшей ему на голову. Он отвечал за то, что сделал, и, судя по словам Джо, Гриф был рядом с Доминикой почти всё своё свободное время. Я и своими ушами слышала, как он поддерживал её и говорил не бояться. А бояться, видимо, стоило... Нет, эта Инна Андреевна зря так жестоко ругала Грифа. Он точно не заслужил тех брани и проклятий... Или же я не объективно сужу – такое тоже возможно...

Джо наконец тронул машину, и мы плавно покатились по одной из дорог. По радио с середины заиграла песня группы Рок-Острова. Больница растворилась в молочно-белом тумане, ей на смену проступали другие дома – пятиэтажные хрущёвки, трёхэтажные более старые домики, опять какие-то магазины. Старые, брошенные грузовики и маршрутки, детские площадки с перекошенными горками, скат у которых неизменно вёл в лужу. В одном из дворов я наконец-то увидела живого человека – дворника, ширкающего старой метлой...