Глава 12: Ёжик в тумане (1/2)

«Туман, серый, как мышиная спинка! Сотни мышиных спин подбираются ближе и ближе! Скоро совсем не останется земли – один туман в серых одёжках. Он начал подползать ещё ночью. Смотрите, пока есть возможность что-то увидеть!»

«Дом, в котором...» М. Петросян</p>

Я в этот день спала буквально часа четыре, и те были не спокойными. Я всё чего-то металась из-за грозы и шума проезжавших в лесу поездов, просыпалась пару раз в холодном поту. И снилась мне какая-то неприятная чепуха про леших с дудочками и про спрутов, обитающих в нашем озере. В итоге я потеряла надежду на сладкий сон и встала примерно в девять тридцать. Глянула в окно – а за ним буквально ничего не видно от тумана. Только маленький островочек земли, на котором находилась наша хижина, а дальше – молочный океан. Жуткое зрелище, если честно. Я поёжилась, накинула свитер и побрела на первый этаж. Там, в гостиной, обложившись горой носовых платков, лежала на диване мама. Она постоянно шмыгала красным носом и хрипло кашляла.

– Ну ёлки-палки! – с досадой сказала я. – Разболелась всё-таки?

– Ага, как видишь, Ирма. Даже работать не могу.

– Ну и отдохни от своего романа, а то совсем рехнёшься с ним, – я потрогала рукой мамин лоб. Горячий – температура.

– Это повесть вообще-то, – поправила мама, – а не роман. Жаль, что ты не в курсе.

– Извини... – буркнула я. – Что с тобой делать теперь? Ведь у тебя температура поднимается.

– Надо... таблеток каких-нибудь...

– Нет таблеток, – терпеливо напомнила я и принялась искать тряпку, чтобы намочить её и положить маме на лоб.

– Точно... Кхе-кхе... Да ты не переживай так, дочь. Я не умру от простуды-то.

– Кто тебя, дохляка, знает? – мрачно отшутилась я и нашла тряпку. Намочила, отжала и водрузила маме на голову. У неё по виску потекла прохладная капелька.

– Вот спасибо! Как хорошо стало...

– Одной тряпочкой я тебя не вылечу. Надо за таблетками куда-то идти. Не знаешь, есть ли аптека в том посёлке?

– Есть, есть, разумеется! Там даже больница есть!

– Не-не, больницы нам не надо... Про аптеку ты тоже у мамы Грифа узнала?

– Ага... Они там покупают его капли для глаз. Правда мне Виктория сказала, что в той аптеке сейчас форс-мажор, и их капли кончаются. Не завозят из города и всё тут!

– Хм. Это плохо, да?

– Конечно! Тому мальчику же надо регулярно глаза закапывать. Не то всё, кирдык зрению-то! – у меня холодок пошёл по коже от этой фразы.

– Надеюсь, у них дома есть запас этих капель...

– Надеюсь, тоже, – и мама высморкалась в платок.

– Удивительно, что ты, постояв пару минут в очереди на рынке, узнала о Грифе чуть ли не больше, чем я! – улыбнулась я и принялась наспех завтракать и собираться в путь-дорогу в соседний посёлок. Чёрт знает, как я буду до него добираться сквозь туман, тем более через чёртово поле, которого даже Каспер слегка опасается. Страшно, но маму надо выручать. Я съела бутерброд с чаем, оделась в неизменную куртку, ботинки и шапку. Сумку через плечо – и вышла на улицу.

Туман обволок меня белой стеной прямо на крыльце. Я попыталась отогнать его фонариком, но лучше не стало.

– Супер! – взмахнула я руками в досаде, убрала фонарик и осторожно зашагала прочь от дома. Он исчез из виду буквально через десять шагов. Главное не потерять ориентацию в пространстве, а то я буду думать, что иду к соседней деревне, а уйду к озеру и упаду с обрыва. Я шла мелкими шажками, глядя под ноги и остро чувствуя, как у меня под курткой колотится напуганное сердце. Зябко, неприятно, неуютно, одиноко. Хоть бы кого-нибудь встретить в этом молоке... Я прямо как ёжик в тумане... Чудом я добралась до леса. Вот бы я таким же чудом через него телепортировалась сразу в деревню. Этот лес и без тумана был жутким, а с туманом так он вообще превращается в гнездилище всех мыслимых и немыслимых монстров. Я сглотнула ком в горле, всё ещё чувствуя вкус бутерброда на языке, и шагнула в лес. «Давай, также, как вчера. Пой про себя любимые песни и ни на что не обращай внимания. Просто иди и пой, иди и пой».

Я снова закрыла глаза и, всеми фибрами кожи чувствуя присутствие духов, начала напевать. От страха мой голос противно фальшивил, но я всё равно упрямо шагала по тропе и завывала песню. Зачем-то мне взбрело приоткрыть глаз, и в этот же момент я поняла, что ко мне из леса подкрадывается чей-то тёмный силуэт. Я резко перестала петь, вскинула голову и заверещала. По всему моему телу прошла волна мурашек... и всё зря, потому что передо мной было никакое не чудовище, а всего лишь Каспер. В чёрном плаще, чёрном свитере, с чёрными патлами вдоль лица и с чёрными мешками под глазами. Сейчас он был до безумия похож на заблудившегося в лесу солиста какой-то рок-группы.

– Не пугайся, это я! – быстро сказал он и успокаивающе протянул ко мне две руки с чёрными ногтями. Сначала я захотела наорать на него за то, что он меня напугал, но сделала ровно противоположное.

– Господи, Кас, как я рада, что тебя встретила! – и я, сделав к нему два шага, крепко обняла его, словно мы дружим уже всю жизнь, а не со вчерашнего дня. Даже не видя его лица, я почувствовала, как он опешил, и от этого мне стало смешно.

– Я тоже... рад, – и он слегка погладил меня рукой по спине.

– Какой же ты худющий, Каспер! – и я наконец отпустила его. На его лице тем временем уже стихал смущённый румянец. – Чем ты питаешься, признавайся? Судя по всему, одним Святым Духом.

– Да, я ем что попало, – развёл он руками. – В основном в школе, иногда в кафе у заправки. Дома есть всегда нечего, – и тут меня опять ошпарило стыдом. Что я за дура, опять про дом у него спросила. У него же там некому хозяйничать...

– Слушай, Кас... Я... Это... Я узнала про...

– Про мою маму? – тихо спросил он и сжал губы.

– Угу... Соболезную тебе, – он опустил глаза в мшистую тропинку и привычно кивнул. Ему эту фразу часто говорили последние два года. – Прости меня ради бога, что я тебя вчера про неё спрашивала! Я не знала, я даже предположить...

– Ничего страшного, – остановил меня Каспер. Наверное, ему была неприятна эта тема. – Я не обиделся. Разве можно было?.. – мы помолчали. – Кстати, что ты тут делаешь в такую рань?

– Я об этом тебя хотела бы спросить.

– Я был первый, – улыбнулся он.

– Я топаю в посёлок, – пришлось мне признаться. – Мне в аптеку надо, – Каспер нахмурил лоб.

– Зачем? Что случилось? Бинт для ладони?

– Да нет... Хотя, он тоже не помешал бы... У меня ма... – я запнулась, но тут же продолжила. – Мама простудилась. Температура, кашель, насморк – все дела. А лекарств дома нет совсем, – Каспер, недолго думая, сказал с готовностью:

– Я провожу тебя до аптеки. Если тебе не хватит денег, от себя добавлю.

– Ох, Кас. Спасибо тебе, но не слишком ли это щедро?

– Мама – это святое, – весомо сказал Кас и зашагал рядом со мной по тропинке. Сказал он это таким тоном, словно это была последняя фраза на тему его ”мам”, и больше он насчёт этого не заговорит. Мне стало неловко от его энтузиазма: своей маме он помочь не смог и решил помочь хотя бы чьей-то чужой. Я от неловкости мяла рукой свою сумку и иногда поглядывала в его решительное и вытянутое, как у героя картины Мунка, лицо. Кстати, он сегодня был без макияжа, поэтому каждая черта его лица, которая вчера меня пугала, сегодня производила иное впечатление. Он без макияжа и правда стал выглядеть младше, на свой возраст, а лицо, скулы и нос стали не такими острыми и птичьими. Нормальный, обычный парень в чёрном, разве что с длинными волосами. Мы наконец-то вышли из леса и очутились в деревне. Я интуитивно повернула голову к дому Джо, который сейчас был тихим и почти неприметным зданием в тумане. Либо там все разошлись, либо уснули до обеда.

– Видимость что ли лучше стала? – пробормотала я, но Каспер меня услышал.

– Да, у вас в деревне туман гуще.

– Так всё же, что ты делал в нашем лесу? – повторила я свой вопрос.

– Просто гулял.

– Это же так далеко от твоего дома, и вдобавок сейчас рано и холодно, – не унималась я.

– Ну и что? Мне просто захотелось побродить. А дома тошно и, возможно, даже холоднее, чем тут...

– А... Ну да... – мы шагали к рынку, за которыми следовали рельсы. Ух ты, я ещё никогда там не была. Новые места – это всегда интересно. – Кстати, ты хорошо в местных духах разбираешься?

Каспер на это странно усмехнулся. Я это перевела как злорадство, хотя чему бы тут злорадствовать?..

– Ну, допустим, хорошо разбираюсь. А что? Ты про кого-то из них хочешь узнать?

– Да, хочу. Про одного, которого вчера моя мама встретила в лесу.

– И каким он был? – на удивление равнодушным тоном осведомился он и запихал руки вглубь карманов плаща.

– Мама его не видела, но слышала. Он играл на каком-то инструменте. На свирели что ли, или на дудочке. Ты не... Эй, Кас?

Каспер на моих словах о дудочке резко встал на месте, словно врезался в дерево, и недоверчиво смотрел на меня. Даже не недоверчиво, а напуганно.

– Как ты сказала? Дудочка? Привидение играло на дудочке?

– Ну да. А что, это был кто-то опасный?.. Кас, ответь уже! – но он ушёл куда-то в свои мысли и круглыми глазами смотрел в землю. Да что же его так ошарашило?

– Это... Я... я... Я не знаю, что это, – еле живым голосом в итоге ответил он и отрицательно помотал головой. – Такого быть не может... У нас нет таких духов, никогда не было!

– А кто же тогда вывел маму?

– Не знаю я... – он опасливо покосился на лес и отошёл от него на пару шагов.

– Кас, что такое с тобой происходит? Тебе же было всё равно на местных духов! Почему теперь ты весь трясёшься от одного упоминания о них? – Кас, бешено глядя мне в глаза, вцепился руками мне в плечи. На мгновение мне показалось, что он помешанный.

– Да потому что это другое приведение, понимаешь? – на... – он резко запнулся и переделал фразу, расслабив пальцы на моих плечах. – Неизвестное... Раньше оно не бывало у нас в лесу, поэтому разумеется, я растерялся! – он отпустил меня и добавил. – Прости, что схватил. Эмоции...

– Да ничего... И ты думаешь, что то приведение опасное?

– Эх... Нет, не думаю. Скорее всего, оно тоже доброе... Ладно, забудь о нём пока что. Нам в аптеку надо, – и Каспер последний раз окинул видимый лес ищущим взглядом. Вздохнул и пошёл дальше, но уже медленнее и задумчивее. Теперь я хотя бы успевала за ним – пусть он и не очень высокий, всего на пол головы меня выше, но ходил очень стремительно. Почти как Гриф... Мне стало ясно, что я точно чего-то не знаю. Это и раньше было понятно, что я не в курсе многого, что тут творится, но чёрт возьми – от меня что-то скрывают. Упорно и осторожно. Кас осёкся, когда хотел сказать мне что-то – возможно, он чуть не проговорился в тот момент! Что у них тут за дурдом, расспрашивать бесполезно – всё равно не ответят...

Сквозь густой туман мы оба вдруг заметили маленькую детскую фигурку и замерли. Фигурка вприпрыжку приближалась к нам, собирая по пути в пышный букет опавшие листья. Чем ближе она становилась, тем лучше было её видно, и кое-что странное в её движениях бросилось мне в глаза. Они были резкими и неестественными, словно её дёргали за конечности, как марионетку. Вечно её как-то некрасиво перекашивало, на это даже смотреть было больно. Напевающий песню ребёнок выпрыгнул совсем близко и тоже заметил нас. Это была девочка лет восьми, и на лицо, в отличие от движений, достаточно милая. Сущий ангелочек: большущие голубые глаза, бледная кожа, как у фарфоровой куклы, и светлые волосы в двух хвостиках. Меня она, понятное дело, немного испугалась, но Каспера она узнала.

– Каспер, приве-ет! – пропищала она, неуклюже подбежала к нему и обхватила ручонками. – Смотри, какой у меня гербарий!

– Привет, Соня! Ба, да это самый красивый гербарий, который я когда-либо видел! И слово какое умное ты знаешь – «гербарий»! Молодец! – красивая девочка смутилась и звонко засмеялась, обнажив молочные белые зубы.

– А ты чего одна гуляешь? – и Каспер сел перед ней на корточки, чтобы не говорить сверху вниз.

– Я не одна, я от мамы убежала. У неё сигареты противно пахнут, – и она мило зажала нос руками. Ужасно, что ей приходится дышать сигаретным дымом в таком возрасте. – А папа работает, он капкан мастерит на медведя. Знаешь, какой? – она положила листья на землю, освободив обе бледные ручки. – Вот такой – клац-клац! – она показала кистями капкан, похожий на рот крокодила, и сама этому засмеялась. Кас на это дружелюбно улыбнулся.

– А брат-то где? Не пришёл ещё домой?

– А-а, он уже приходил, но быстро уехал на машине, – до меня, то́рмоза, только сейчас дошло, что эта девочка – та самая сестра Грифа, у которой ДЦП. Бедная... Я уверена, что она почти точная копия брата в детстве. Похожи, как две капли воды. – Он куда-то очень торопился и вообще был жутко напуганный, – Кас переглянулся со мной.

– А ты не знаешь, чем он был напуган?

– Кажется, знаю, но я не уверена, – пожала плечами милая девочка. – Он прибежал с Джо и с Енотом, а на руках нёс какую-то девочку. Ей было не хорошо, она заболела, и они её увезли в посёлок, к врачу.

Кас думал, я думала. Какая «девочка»?.. Откуда-то из тумана показалась следующая фигура – худая, длинная и бегущая. Когда фигура приблизилась, я разглядела в ней некрасивую тощую женщину с впалыми щеками, глазами навыкате и лохматыми русыми волосами длиной до лопаток. Одной рукой она махала в такт бега, а другой придерживала серый кардиган, чтобы он не распахивался. У неё явно было удушье от бега, но она продолжала нестись и сипло звать: «Соня! Со-оня!» Наконец она увидела дочку и подскочила к ней.

– Сонька, хулиганка, куда ты от меня убежала? – просипела женщина с серой кожей и жёлтыми, длинными зубами. – Здравствуйте! – рассеянно кивнула она нам.

– Здравствуйте, – буркнула я.

– Доброе утро, Виктория Васильевна, – поздоровался Каспер.

– Мама, я Касперу гербарий показывала! – и девочка неловко наклонилась к своим листьям, лежавшим на земле. От этого жеста у неё подкосилось колено, и бедняжка чуть было не упала. Мама подхватила её подмышки, а я проворно присела и подала девочке букет.

– Держи, красотка, – девочка покраснела, взяла букетик и, прижав его к себе, промямлила: «Спасибо». – Тебя же Соня зовут?

– Соня, Соня! – сипло ответила за неё мама и погладила дочку тощей рукой по голове (от чего девочка, к слову, пыталась увернуться и морщилась). Её кисть была скелетом, обтянутым кожей, без единого грамма мяса. Да по этой женщине можно без проблем анатомию изучать! – Она у меня застенчивая очень, незнакомых боится, – и женщина с явной дистрофией улыбнулась, обнажив свои некрасивые зубы. В этот момент она мне напомнила Еву. И правда, они очень похожи, только Ева всё же выглядит здоровее. А эта женщина словно готова развалиться от одного дуновения сквозняка... И всё же как у такой чучелки могли родиться такие красивые дети? Неужели вся внешность досталась им от отца?.. Как, интересно, он тогда выглядит?..

– А я – Лиса. Приятно познакомиться, – и я аккуратно пожала холодную ручку Сони. Она не смогла больше сохранять смущение и засмеялась. Контакт налажен.

– Смешное у тебя имя – Лиса!

– Это прозвище, Сонечка, прозвище, – ласково пояснила мама Сони и жутко закашлялась в сторону. Как бы её не переломило пополам от такого кашля.

– Я тоже хочу себе прозвище, мама!