Глава 3. Изменённый (2/2)
Уилл кончил следом, заполняя пару своим семенем. Они оба были мокрые, перепачканные, с окровавленными ртами и сытыми глазами. Они были в этот момент вместе, так близко и едино, почти идеально. Почти. Хотел бы Уилл видеть сейчас истинный облик своей пары и лежать таким же сытым под тяжестью его тела. Только сейчас он понял, что искренне желал быть на месте Лектера. Это открытие его не позабавило, нет. Скорее напугало своей перспективой остаться на месяц голодным.
Грэм вышел неторопливо, наблюдая, как вытекает белесая сперма, как не смыкается натертая дырочка, и принялся вылизывать Ганнибала, залечивая и успокаивая потянутые мышцы и покрасневшую кожу.
Когда неприятные ощущения полностью прошли от исцеляющей секреции в слюне любимого, Ганнибал с благодарностью притянул Уилла к себе, чтобы получше рассмотреть и обнять.
— Когда ты вернёшься ко мне? — он смотрел грустным взглядом, отчего Уилл внутри весь засветился, что сразу отразилось на хитрой морде.
— Может мне безопаснее пока побыть в этой шкуре, профессор? — пошутил он, слегка уменьшаясь в размерах. Обратная трансформация была уже практически безболезненной.
— Этот месяц твой, Уилл. Я на тебя не претендую и не возьму тебя, пока сам не попросишь, увы, теперь с определенными договоренностями, раз уже так сложились обстоятельства. Мы воплотим все наши общие с твоим волком фантазии. Возвращайся уже ко мне и поцелуй меня, — Ганнибал смотрел внимательно и терпеливо ждал, скрестив большие пальцы рук под лопатками своего любовника.
Тот заметно сник, прижав ещё торчащие ушки, но омега был определённо доволен предложением альфы. Фантазии у него было ого-го сколько, главное, чтоб его человеческая часть не затормозила в ее исполнении. Как минимум на одну у него был счастливый билет, и ему не терпелось в ближайшее время его использовать.
Ганнибал же точно знал, что не пройдет и нескольких недель, как его пара прекратит эту браваду и вернет себе остатки разума. Иначе, как оборотническим помутнением это назвать было никак нельзя.
Грэм поморщился и принял ещё более человеческие очертания. Морда и клыки постепенно возвращались в форму обычного лица, только глаза продолжали светиться ярким голубым светом. Его губы медленно накрыли губы Ганнибала, целуя так глубоко, как после долгой разлуки, и так жадно, и нежно одновременно, вливая туда всю свою благодарность за эту ночь. У них все получилось, наверное… не сказать, что существо внутри было в полном восторге, но и свои плюсы определённо были.
Когда тело полностью вернулось в свой облик, Уилл крепко заснул на плече Лектера, сжимая рукой остатки его халата.
Ганнибал гладил его по кудрявым волосам и думал, что через месяц он обретёт свой истинный облик. Возможно, что яд или что там есть у оборотней, все же попал в его кровь сегодня, и трансформации медленно начнутся, чтобы к следующему полнолунию уже явить всю свою силу. Для Уилла же эта внутренняя мощь была не сравнима ни с чем в этом мире, кроме внутреннего зверя, который так давно сидел в Ганнибале, часто не выходя в свет и ожидая подходящего момента, который должен был так скоро наступить.
***</p>
Солнечный свет коснулся открытого участка кожи чужой поясницы, щекоча небольшой пух на ней. В комнате царила тишина, ещё более плотная, чем ночью. Находясь здесь, могло сложиться неловкое чувство дежавю.
Уилл спал на животе рядом с подушкой Ганнибала. Под ним уже лежали чистые простыни, а на тумбочке уютно стояли стакан с водой и обезболивающее. Мужчина судорожно сжал кулаки, просыпаясь, когда кожу кольнули острые когти. Это были проделки возмущённого омеги, что не смог добудиться Уилла с утра пораньше, чтобы приготовить всем завтрак. Похоже, что человек даже не думал о том, что сегодня кое-кому потребуется его ласка.
Продолжая валяться, Уилл уловил резкий запах металла, перемешанный с запахом сладких человеческих феромонов. Он машинально подполз ближе к месту, где концентрация этих вкусов была максимальной, и вжался носом в крохотное пятнышко на наволочке. Утренний стояк болезненно отозвался горячим желанием облегчиться.
Уилл вдохнул ещё раз поглубже, представляя, как Ганнибал вчера бы взял его именно в этом положении, грубо закинув вторую руку за спину. Сдерживал бы он себя, как Уилл? Уменьшил бы свои размеры для комфорта своей пары или таранил бы анал до крови, чтобы потом утешить и позаботиться?
Уилл неосознанно простонал, представляя, как это было бы жёстко и хорошо...
Он потерся членом о простынь под ним, еле сдерживаясь, чтобы не запустить в себя пальцы. Это было бы верхом его собственного падения.
Живое воображение рисовало огромного платинового волка, имеющиго его с размахом так грубо и глубоко, что чужую головку можно было прощупать сквозь тонкую кожу на животе.
Он завёл себе руку за спину, чувствуя хоть какое-то мнимое ограничение, но так и не прикоснулся к себе, проскользив ещё пару раз и жарко испачкав семенем нежный шёлк. С губ слетело родное имя как самое правильное, что стоит произносить, когда так хорошо.
Осознание того, на что он только что подрочил, было слишком ярким после оргазма. Волк внутри удовлетворенно урчал, всем своим видом показывая, что очень даже не против ощутить такое в жизни.
Отмахнувшись от пошлого животного, что явно плохо на него влияло, Уилл с трудом открыл глаза. Под веки словно насыпали песок, а заодно и в першащее горло. Тело казалось вялым, разбитым и каким-то неэластичным. Было трудно поверить, что оно могло меняться в размерах и форме.
— Мы живы? У нас... у нас все получилось? — у самого себя спросил Уилл, залпом осушая стакан.
Звереныш внутри на это разворчался, не собираясь даже подавать виду того, что на самом деле все гладко. Нет, определенно все пошло не по плану, если он вообще когда-либо существовал, но даже это не заставило Уилла тут же поменять мнение касаемо своей договоренности с омегой. Одна ночь еще ничего не значит. Ганнибалу было хорошо. Ведь было?
Одолеваемый сомнениями по последнему пункту мужчина спустился вниз на кухню и по привычке сел за барную стойку. Минута в тишине показалась невероятно долгой. Что-то было не так.
Уилл бросил проверочный сигнал телу и с удивлением осознал, что его руки были непривычно пусты, а нос не забивался запахом сока или кофе. Ганнибала нигде не было, точнее, нигде не было и следа того, что он утром хозяйничал на кухне.
Что-то больно кольнуло в районе сердца, но Уилл предпочел это стойко проигнорировать. Его занимало одно — то настроение, что витало вокруг него, больно покусывая от досады кожу. Он чувствовал чужое разочарование. Или сам себе накрутил именно это состояние, желая упасть в объятия себя как жертвы и совершить очередную глупость, по словам Ганнибала.
Лишним пятном на столе распласталась записка, которую Уилл ранее не заметил, погруженный в свои неприятные мысли. Знал бы Ганнибал, о чем сейчас думает его пара, выбил бы всю дурь из эмоциональной башки, но его рядом не было. И помочь эмпату справиться с притоком собственных эмоций было некому, потому как звереныш тоже был той ещё вспыльчивой молодой штучкой — почти не видевший жизни и желающий её познать самостоятельно сполна.
Аккуратным почерком на бумаге стоял заголовок «Обязанности Альфы», и далее шёл длинный перечень того, что Грэм предпочел полностью проигнорировать. Он даже не стал скользить взглядом по всей вылившейся обиде Ганнибала, а просто скомкал лист и выкинул в мусорное ведро. Он был зол на свою пару, на пари с омегой, на все эти дурацкие превращения, на Николаса, на все. Злость копилась ртутными шариками в крови, застилала взор и создавала глухую рычащую одышку.
Внезапно телефон тихо завибрировал на тумбочке, рядом со входной дверью, будучи прицепленным к зарядному устройству. Уилл бесшумной тенью двинулся туда, слегка покачиваясь, словно зомбированный своей же бурей. Затравленно он кинул взгляд на экран и со стоном закатил глаза:
«Доброе утро, Уилл. Как ты себя чувствуешь? Я думал, что сегодня ты сделаешь нам завтрак или кофе, как это обычно делаю я, но понял, что мы оба привыкли к своей роли, поэтому я написал тебе короткий список того, чем ты мог бы заняться ещё, пока примеряешь себе маску Альфы.»
— А не пойти тебе куда подальше, Ганнибал, — выругался Грэм, яростно печатая ответ и с силой сжимая корпус.
«Я выкинул твой лист в мусорку, даже не читая. Еще раз так сделаешь, и вместо ужина я пойду нажираться в фастфуд, если он тут вообще есть.»
Он привалился к стене, слыша, как громко бьется собственное сердце. Кажется, он только что сделал очередную глупость, но извиняться не собирался даже под все прозвища, коими одаривало животное в его шкуре.
«Ты мне угрожаешь в ответ на мою заботу? Как не вежливо.»
Перед глазами явно представлялся профессор в темно-бордовом в клетку костюме, сидящий в перерыве между лекциями с потемневшими глазами и поджатыми губами. Конечно, студентам и прочим от его настроения ничего не будет, слишком уж хорошо он умеет держать себя в руках, а вот то, что вполне могло намечаться на вечер, было не слишком приятной перспективой.
Уилл с силой сжал переносицу до белых пятен, прикрыв глаза. Нужно было что-то делать. Неужели он так легко поведётся на эту гребаную провокацию? Очевидно, что да...
«Я не хочу об этом говорить по смс. Встретимся вечером дома, за ужином все обсудим. Готовлю сегодня я.»
Мужчина рвано выдохнул и посмотрел на себя в зеркало. Лицо было немного бледное, но в целом ничего особо не изменилось. Может стало немного круглее, глаза стали немного больше и ярче… можно было сказать, что он стал немного привлекательнее.
Уилл помотал головой, не думая о том, что он только что счет себя привлекательным. Это были странные мысли, которые раньше не особо посещали его голову. А тут с чего бы вдруг?..
— Это потому, что ты омега, дурень, — выругался насупленный звереныш внутри, желая пнуть глупокого, вспыльчивого человека. — Омеги всегда привлекательные. Они созданы для семьи, чего тут тебе не понятно?
Телефон снова завибрировал в руке ещё одной смс, не давая Уиллу шанса ответить нахальному животному:
«Завтрак в холодильнике.»
Омега фыркнул и хотел было уже отложить устройство, как экран замерцал.
«Я всегда считал нас равными в отношениях. К сожалению, вчерашняя выходка имеет сегодня не самые приятные последствия для моего тела, хотя твоя слюна имела прекрасный исцеляющий эффект. Спасибо. Я не обижен на тебя, если ты уже успел себя накрутить. Ты абсолютно вправе быть в любой роли и делать все, что тебе захочется, как мы и договаривались. Только в следующий раз, прошу, контролируй свои размеры. Если что-то нужно будет из продуктов, напиши, я заеду по пути домой.»
В этом сообщении явно чувствовалось одно большое «но», которое въедалось под корку и заставляло чувствовать себя не слишком уютно. На границе сознания мелькало чувство брошенности: Ганнибал был словно в сговоре с волком Уилла, ругая человеческую суть за неправильные поступки. Вместе с этим чувством привалило и чувство вины за то, что не подумал о своем партнере. А если бы он не подготовился? А если бы не было никаких заживляющих эффектов? Да Уилл бы просто убил свою пару в постели…
Омега прислонился затылком к стене и выдохнул, а после шарахнулся пару раз головой, не зная, как еще выбросить из себя нахлынувшие чувства. Он ощущал весь дискомфорт Ганнибала, как ему утром пришлось несладко, как это могло мешать ему вести лекции…
Эмпатия медленно отключалась. Зверь глушил все, желая проявиться и занять главенствующее положение. Телефон одиноко полетел на пуфик, входная дверь звонко хлопнула, когда из дома выбегал постепенно трансформирующийся волк.
Зверь несся во весь дух далеко в лес, не разбирая дороги, повинуясь холодной ярости на себя и свою природу. Что в нем такого, что судьба сложилась именно так? Что он вообще такое? Управление скользило от одного сознания ко второму, словно двое в одном теле пихали друг друга локтями за право быть собой. Уилл же всецело желал сейчас просто выдворить из себя всю эту чудовищную суть. Он не желал такого себе, он не мог пока смириться с обстоятельствами, и тварь внутри ни на секунду не помогала в принятии, а лишь обостряла конфликт своими действиями, своими гребаными играми. Ей было не место в его жизни. И если бы она ушла и забрала всю эмпатию с собой, Грэм был бы даже рад.
Внимание обоих отвлекло ловкое копошение слева, а затем резкий скачок. Листья и клочки травы взметнулись вверх, чуть дальше треснул маленький сучок. В нос ударил запах зайца, и оборотень, недолго думая, кинулся следом за ним.
Охотничьи инстинкты захватили целиком и полностью. Жажда крови, желание выпустить когти, порвать кого-нибудь шли на первом месте. И через несколько минут беготни маленький зверек оказался с хрустом зажат между двух рядов острых зубов.
Теплая тушка приятно ломалась, умирая прямо в пасти. Никакого милосердия, никакого сочувствия, никакой эмпатии. Только инстинкт охотника.
Мысль о том, что хорошо бы принести, освежевать и приготовить еще одного зайца сегодня на ужин, оказалась очень привлекательной. И спустя час Уилл сидел на улице с разделанной тушкой, утопленной в уксусе, и окровавленным лицом, листая список рецептов зайчатины и вспоминая, какие травы есть на кухне.
Внутри он точно знал, что сегодня они с Ганнибалом не поговорят, но перед ужином он обязательно осмотрит свою пару и вылижет того ещё раз от и до, чтобы ни один дюйм тела Ганнибала не смел даже намекнуть на то моральное и физическое неудобство, что причинил ему Уилл. Это было бы своеобразным извинением за свою ошибку, которую он публично не спешил пока признавать.