Глава 3. Изменённый (1/2)

Любой опыт является частью становления личности. Умение брать на себя ответственность помогает совершать меньше ошибок и более плавно двигаться вперёд. Но самым ценным опытом является не сам результат, а то, что мы извлекаем из своего урока, какие выводы делаем и как меняем свою модель поведения в других похожих ситуациях.

***</p>

Тишина скользила прохладным шелком сквозь пальцы, сплетаясь с тонкой полоской лунного света, что проникала в комнату через щель между плотными шторами. Она была настолько осязаема, что её можно было почувствовать кожей, словно густой маслянистый туман, что успел в себя впитать всю гамму человеческого страдания.

Уилл судорожно сжал кулак, ловя призрачные ощущения плотного воздуха в руке, и тут же со стоном разжал, чувствуя, как в мякоть ладони впились не короткие закругленные ногти, а острые звериные когти.

Мужчина еле разлепил глаза. Зрачок резко сузился и тут же растекся чёрной бездной по голубой радужке. Мир вокруг приобрёл неожиданную резкость и чёткость, чего раньше не было. Звуки и запахи в разы усилились, а кожа казалась лишней, душной, вонючей, липкой и очень неудобной. Она жала, чесалась и мешала.

Из ванны доносились звуки воды и прерывистого дыхания, повсюду пахло чёрным перцем, травами, сладким деревом и человеком. Пахло его Ганнибалом.

Уилл ткнулся носом в подушку и глубоко вдохнул — от кровати доносился слабый аромат последнего секса, чужого возбуждения, естественный запах кожи партнёра и его волос. Человеческие феромоны отозвались внутри чем-то нереально притягательным, и внизу живота все тут же скрутило в тугой узел.

Зверь внутри клацнул зубами, желая поскорее вырваться из давнего плена. Нежная человеческая кожа постепенно менялась на отличную<span class="footnote" id="fn_29090515_0"></span>, более светлую, с пушистым мехом сверху. В нижнюю губу уперлись длинные клыки прежде, чем челюсть выдвинулась вперёд. Черты лица постепенно теряли свою человечность, возвращая себе истинный облик гигантского волка.

Уилл натужно хрипел, терпя всю боль первого превращения, но когда кости хребта пробили кожу до того, как шейная зона и спина стали соразмеримого размера и объёма, он не сдержал первого протяжного воя, зарываясь носом куда-то глубже в подушку и глубоко вдыхая успокаивающий запах своей пары.

Он старался особо не брыкаться, не царапать дорогое постельное белье, хотя от раздираемых его ощущений хотелось лезть на стену и громить все пространство вокруг. Вместо этого он прижимал торчащие ушки к голове и неслышно поскуливал в наволочку.

Последним и самым неприятным оказалось расширение грудной клетки. В один момент ему показалось, что собственное сердце прижалось к прохладной простыне, тяжело ударяясь о стенки оголенных, поочередно расширяющихся рёбер.

Это стало последней каплей, когда он не то прорычал, не то проорал во второй раз имя своей пары и затих, с трудом приходя в себя.

Ганнибал сразу услышал, как его зовут, сквозь шум воды, и сердце болезненно сжалось.

От понимания, что это реально, в животе все похолодело. Благо рассудок и здоровая нервная система не предлагали просто переждать это явление зверя здесь, да и тьма внутри призывно гнала профессора в комнату, не желая ни секунды больше оставаться в четырёх стенах ванной комнаты, пока его паре плохо. Уиллу нужна была поддержка. Ему было больно. Кем бы он ни был сейчас, ему нужен был Ганнибал.

Мужчина взволнованно сглотнул, в красках представляя Уилла в виде огромного волка, стоящего на двух ногах, и смыл с пальцев последние остатки масла, чтобы скорее переместиться к партнёру.

Зов, полный боли и отчаяния повторится, когда Ганнибал уже наскоро надевал халат на голое тело. Он не хотел лишний раз провоцировать оборотня наиболее пахучими зонами, поэтому халат подходил под эту роль временного щита идеально.

За дверью было тихо настолько, что было слышно, как кровь стучит в висках. Собравшись с мыслями, профессор аккуратно вышел из душевой комнаты в спальню, стараясь сохранять хладнокровие и ровный бой сердца. Раньше ему это удавалось без труда, но сейчас это стоило огромных усилий.

В комнате было прохладно и пусто. Ветер колыхал жаккардовые шторы из приоткрытой двери, ведущей на небольшой балкон. В окно светила полная луна, бросая на дубовый пол свой серебристый свет.

Ганнибал прикрыл дверь и замер, почувствовав за спиной чужое присутствие.

Обычный запах Уилла — свежести, морского песка и немного чёрного перца — усилился в разы, смешавшись с ярким запахом зверя, сильного, возбужденного и обеспокоенного. В отражении балконной двери виднелся огромный силуэт, все же частично схожий с Грэмом.

— Уилл, я знаю, что это ты. Я понимаю, что с тобой происходит, и хочу, чтобы ты знал, что ты сейчас в безопасности. Мы вместе, и, если тебе нужна помощь или что-то ещё, я все сделаю, — Ганнибал постарался развернуться так, будто ничего не происходит, и медленно приблизился к внушительного размера оборотню.

Уилл утробно рыкнул. Тело не особо поддавалось старому человеческому контролю, его просто вело по запаху к Ганнибалу, ему просто хотелось окунуться в этот древесный аромат, надышаться им, впитать его в себя с кровью, потом, слезами, спермой и всем, чем только можно.

Это кружило голову, убирало все страхи и беспокойства.

Ганнибал медленно присел на край кровати, словно читая его мысли.

— Уилл, ты же меня понимаешь? — он с не скрываемым восторгом рассматривал оборотня. Тот утвердительно кивнул и опустился вниз, чтобы хотя бы мордой как-то уместиться на коленях своего партнёра.

В голове били колокола тревоги. Жар в теле от близости того, кого он так сильно любит, нарастал с бешеной скоростью.

— Мне сегодня объяснили, что в нас есть определенный ген. Он просыпается под воздействием вакцины, или, как у тебя, укуса носителя. Обычно это происходит у всех, кто прожил тут хотя бы месяц или два. Нам придётся немного пожить пока так, а дальше уже я присоединюсь к тебе, mano meilė, — Ганнибал участливо погладил пушистую макушку и торчащие уши оборотня.

Уилл смотрел голубыми, как у щенка, глазами с полным пониманием, доверием, но его тело было полностью напряжено. Зверь, который так давно метался внутри, вышел наружу и теперь жаждал своей пары. Ему хотелось игр, быстрого бега, острых зубов на загривке, ему хотелось быть помеченным его возлюбленным. Ему хотелось быть собой в этот пиковый момент, но он не мог. Явная досада съедала гигантское тело, ища выход наружу через что-то другое.

— Николас сказал, что ты омега. Кажется, он угрожал мне тем, что тут найдутся ещё альфы, которые могут положить на тебя глаз. Правда, он не знал, что я вырву им эти глаза с корнем, когда составлю тебе компанию. Надеюсь, что за месяц ты не найдёшь себе другого, более подходящего под твои желания, партнёра, — Ганнибал посмотрел поверх Уилла и на мгновение в его глазах подскочили красные всполохи сухой ярости, но он тут же стряхнул с себя это наваждение под сиплый смех Уилла. Тот явно догадывался, что будет не только с их глазами, если их ухаживания попробуют перейти границы дозволенного. Даже как человек Лектер был опасен и точно нашёл бы способ выпотрошить любого оборотня. Но он надеялся, что до этого не дойдет, ни до каких ухаживаний. Судьбу этой сволочи, Николаса, он уже мысленно про себя решил и теперь не желал отвлекаться от самого прекрасного партнёра, что у него уже есть.

— Ты же знаешь, я принадлежу только тебе и готов подтвердить это публично, если потребуется, — Уилл лежал на мягком человеческом бедре и слышал мерное звучание сердца, которое усилилось от этих слов.

С ним что-то сотворили, что-то не так понятное тому миру, из которого они пришли, но вполне естественного для этого мира. И ему хотелось попробовать себя в деле, посмотреть, что может это тело, и что нужно сделать, чтобы вернуться обратно в человеческий облик.

Он любовно ткнулся носом в чужую руку и вздохнул. Одуряющий запах мужской секреции въелся в ноздри и усилил собственный пульс. Он шёл от каждого пальца. Его не перебил даже запах дорогого мыла и душистого масла.

Уилл вопросительно взглянул на Лектера и облизнул его ладонь длинным черно-розовым языком. Потом ещё раз, потом облизнул кисть и ткнулся в живот, прикрытый халатом. Ткань мешала, ткань злила, ткань закрывала то, что для него приготовили. Ганнибал готовился к тому, что может быть…

— Уилл, — хотел приостановить его Лектер, догадываясь, куда идёт развитие ситуации, но Уилл слишком резко вскинулся, опрокидывая Ганнибала на спину и острыми зубами разрывая лишнюю ткань. Он чувствовал, как быстро забилось сердце его пары, как мурашки побежали по его коже, как пахнуло кислым дыханием страха. Впервые бывший доктор боялся его, Уилла. Боялся и хотел помочь, быть рядом, а не убить.

— Уилл, послушай меня. Ты сейчас в разы сильнее, больше, ты ещё плохо контролируешь свое тело. Ты очень резкий и очень возбужденный. Если ты не возьмёшь себя в руки, то ты можешь меня разорвать, сломать или придавить. Давай оставим все постельные отношения до момента, когда мы будем равны или хотя бы до твоего человеческого обличия, — Ганнибалу и правда было очень тяжело от массы тела оборотня. А от того, что упиралось ему сейчас в ногу, в горле становилось сухо, и все жадно пульсировало в подготовленной заднице. Но Уилл лишь мстительно рассмеялся и посмотрел прямо в глаза своим зверем, которого обидели, которого недооценили и пытались когда-то сломить.

— Нет, профессор Лектер, как минимум этот месяц мой, и я не упущу эту возможность не перевоспитать, нет, а подчинить вас, чтобы вы расслабились, — мстительно пошептал омега. — Это будет наша маленькая игра. Я отлично соображаю и контролирую то, что собираюсь сделать с тобой прямо сейчас, — Ганнибал удивлённо замер от этой нахальной бравады и уловил сильнейшую жажду, доминантность совсем другого Уилла, и ему ничего больше не оставалось, кроме как принять правила этой игры. Пока что. Ведь он сам согласился на этот шаг.

Зверь внутри него огрызнулся, призывая свою пару вспомнить, где его место, но тщетно. Их не слышали. Омега решил поиграть в альфу, что ж, Ганнибал через месяц отыграется так, что Уилл на неделю забудет, как сидеть, и точно перестанет дерзить. В конце концов, он приоткрыл лишь одну дверку во Дворце Памяти, а их там очень и очень много.

— Я тебе доверяю, Уилл, — Лектер полностью расслабился, ещё раз отмечая внутри себя, что раздобудет вакцину как можно быстрее, а потом, ох, Уилл, мало тебе не покажется. Пусть ты сейчас сильнее, но это только сейчас. Ты всегда был плохим мальчиком, но я научу тебя быть хорошим.

Грэм же победно ткнулся холодным носом в пах Ганнибала, вдыхая сильный аромат сандалового дерева. Одуряющий. Вкусный, что аж слюни закапали из пасти. И он облизал нежную тонкую кожу наполовину возбужденного члена, прокружил его во рту, поласкал и отпустил. Потом поднялся выше, глядя прямо в глаза, ощущая где-то на задворках сознания, что сейчас переступает границы дозволенного, и потом ему ух как достанется, но эти мысли тут же померкли, когда он облизал шею и ключицы Ганнибала. Вдыхая сливочный аромат своей пары, желая впитать его в себя прямо сейчас, зверь уже не мог остановиться. Он поласкал твёрдые горошинки сосков, пару раз прикусил ребра, едва царапнув их острыми зубами.

Ему явно нравилось быть сейчас животным, быть в своей шкуре, вылизывать того, кто так дорог, прикусывать, показывая свое превосходство и заботу. Ганнибал расслаблялся под этой лаской все больше и наблюдал, как тащится сам Уилл.

Когда длинный язык коснулся чуть припухшей дырочки, он машинально чуть не свёл ноги вместе, но вместо этого лишь расставил их ещё шире, демонстрируя всего себя. Уилл с огромной страстью нырнул между ягодиц, сразу вторгаясь языком в подготовленное лоно, чистое и горячее.

Водя языком, скручивая его трубочкой и тут же расправляя, он наслаждался сбивчивым дыханием Лектера, его взглядом из-под светлых опущенных ресниц, видом слегка разомкнутых тонких губ и еле заметной дрожи в его ногах. Член постепенно наливался, вставая перед глазами, дразня и маня поласкать его ещё раз, но у Уилла были свои планы, сейчас он непослушный, дрянной мальчишка, которому можно все.

Наигравшись языком, он снова посмотрел в глаза Ганнибалу, нависая над ним. Он хотел видеть все, приставляя к его разработанной дырочке свой сочащийся смазкой немаленького размера член.

Проникновение было медленным и чувственным. Ощущая, как головку смыкает плотное мокрое кольцо мышц, Уилл чуть не сорвался на более глубокий толчок и лишь протяжно и голодно подвыл, вылизывая потную шею Лектера, скомкавшего простыню до белых костяшек. Даже той растяжки, что была в душе, не хватало. Огнём опалило все внутри, ошпаривая болью все внутренности и сводя судорогой ноги.

Он старался максимально расслабиться, дышать глубоко и не двигаться. Уиллу было не легче. Слишком узкое пространство больно давило на член, а внутренняя борьба не давала спокойно ни войти до конца, ни выйти обратно.

С минуту они лежали оба, не двигаясь, почти не дыша. И тут Уилл увидел то, что таилось внутри Ганнибала все это время, ту тьму, что в эту минуту стала настолько живой в черных глазах его пары и осязаемой, что захотелось прижать уши, опуститься на колени и преклониться, признавая свою ошибку. Он зашёл слишком далеко, он виноват. Он делает больно…

Зверь Уилла шёл на попятную, скулил, но остановиться уже не мог — Лектер двинул бедрами вперёд и обнял руками большое лохматое тело. Под пластом меха дрожали сильные мышцы, удерживая немаленькую массу на весу.

— Уилл, я в порядке. Конечно, твои размеры для меня сейчас очень непривычны. Скорее даже совсем, ведь это, по правде говоря, внушительнее, чем моя рука. Считай, это мой первый опыт. Но ты говорил, что Николас менял свое тело постепенно, частями, может, ты тоже сможешь сделать свое достоинство поменьше для меня? — он ещё и улыбнулся. Морщинки собрались рядом с уголками глаз. Это все было так живо, так искренне…

Уилл улыбнулся в ответ, мило лизнув Лектера в щеку, и расслабился. Омега внутри справедливо соглашался с просьбой, немного сбавляя свои размеры в теле. Они явно справятся со всеми «сложностями в постели».

— Давай, Уилл, сделай мне хорошо, — горячо шепнул в ухо Ганнибал, устраиваясь под телом своего уже менее габаритного любовника поудобнее и принимая его длину уже с большим удовольствием.

«Будь хорошим мальчиком и делай то, что тебе сказали», — читалось между строк. И сознание зверя полностью желало сделать все, чтобы Ганнибалу действительно было хорошо. Омега умеет быть хорошим.

Инстинкт тут же захватил контроль, и слегка сменив угол, член вошёл гораздо мягче и приятнее, заполняя собой все пространство и теперь ощутимо давя на простату. Ганнибал вздрогнул и сглотнул, настолько внутри все было плотно, настолько сейчас все же большое достоинство феерично скользило по самому нужному месту именно так, что можно было звезды с неба ловить.

Уилл двигался до упора, медленно наращивая темп. Он получал удовольствие и наблюдал, как выгибается его пара, как стоны срываются с его губ, чувствуя его желание, смешанное с остатками ушедшей боли, ощущая, как руки крепко держат его за загривок. Он разделял это удовольствие со своей парой, он был тем, кто дарил эти ощущения.

Слюна капала из приоткрытой пасти на подушку рядом с Ганнибалом, язык болтался где-то сбоку. Уилл закатил от приятного мгновения глаза, двигаясь еще быстрее. Лектер прошёлся по его морде пальцами, спустился к острым клыкам, ощутимо давя ладонью на них, протыкая тонкую кожу и окрашивая зубы в алую кровь. И прижал ладонь к своим губам, слизывая красные капли и кончая так мощно, как никогда в жизни.