Пустота (2/2)

Костер гаснет ближе к трем. Сразу после этого Касу звонит Кроули, судя по голосу, упоротый всем подряд. Фергус никогда не упускает шанса повеселиться, если его сварливая мамаша уезжает из города, и это именно то, что нужно Касу.

Пара колких фраз и Кроули готов к разговору. По идее, он должен быстро согласиться на встречу с Дином, потому что красивые девушки и дорогие вещества делают его слишком добрым.

— О, ты хочешь привести друга? Того друга с плантации, да? — судя по голосу, Кроули все прекрасно понимает, поэтому вопросы задает для галочки. — Я сейчас же скажу охране, что на следующей неделе ты приедешь не один.

Не то, что нужно Касу.

— Почему не завтра? — спрашивает он, хмуро пялясь на единственный краснеющий в золе уголек.

— Маменька на родине. Ее челядь перешла в мое пользование, в том числе, и парочка юристов. Завтра меня ждут контракты, дорогой, — деловито объясняет Фергус. — Если хочешь, то приезжай и завтра, но один. Никогда не знаешь, для чего может пригодиться хороший юрист.

— Воздержусь, — вздыхает Кастиэль и раздосадованно бросает трубку.

***</p>

Спускаясь по тропинке, окутанной кромешной тьмой и заполненной стрекотанием природы, Новак размышляет о будущем. Оно пугает. Годы идут, а проблемы одни и те же: нет жилья, нет покоя и нет стабильной работы. Допустим, жить можно и в машине, Дин говорит, что это интересный опыт. Может, до осени Кас и протянет, как-никак, скоро релиз игры, а студия довольно щедра на зарплаты (”боже, храни скины и батл-пас!”), но потом придется искать новую работу и все же снять квартирку ближе к зиме... ”Я строю планы на осень” — с ужасом осознает Кастиэль, ненавидящий выискивать долгоиграющие стратегии для себя.

О том, что Дин собирался затащить свою рыжую бестию в койку на первом же свидании, Кас вспоминает лишь зайдя в комнату со включенным на телефоне фонариком. Судя по бардаку и пустым бутылкам под столом, Анна — крепкий орешек. Кровати сдвинуты, но Винчестер лежит на них в гордом одиночестве.

— Дин, ты спишь? — шепотом спрашивает Кастиэль, приближаясь к гнезду из одеял. Повторив вопрос еще раз, он присаживается на корточки и прислушивается к спокойному дыханию соседа. Дин определенно не даст никакого ответа, потому что алкоголь не выпускает его из глубокого сна.

Сложность ситуации в том, что Винчестер лежит поперек кроватей. После трех попыток спихнуть его, Новак понимает, что топится в сизифовом труде. Может, он и сильный, но тело соседа кажется слишком тяжелым и неподатливым, будто Дин наполнил себя не пивом, а осмием или иридием. Но едва Кастиэль вдыхает и садится на край ложа, слышится шорох постельного белья.

— Иди сюда, — недовольно стонет Винчестер, не открывая глаз.

— Я здесь. Что случилось?

— Я мерзну.

— В Калифорнии? — удивляется Кас. Вместо ответа Дин невнятно ворчит и начинает шариться по простыням ладонью, словно выискивая, за что можно ухватиться. Кастиэль, пораженный его способностью раздражаться даже в хмельном бреду, медленно протягивает свободную руку вперед и наконец решается коснуться грубых костяшек. Он еще не подозревает, что это ловушка.

— Вечно тебе нужен повод, — бурчит Винчестер и хватает Новака за руку, а затем тянет его на себя. Кас в панике выключает фонарик и спихивает на пол кроссовки, поочередно надавливая на пятки большими пальцами ног. — Грей меня.

Пока Дин ворочается, кутая ноги, Кастиэль смущенно, но послушно снимает пыльную футболку, пристраивается на небольшом расстоянии и пытается понять, что чувствует. Даже пустота внутри него замирает и отступает, видимо, выбирая глубину серотониновой ямы, которую выкопает для Каса за ночь. А она обязательно выкопает. А Кас обязательно туда свалится.

— Грей, — требует Дин. В этом году в Калифорнии и правда прохладнее, чем обычно, но не настолько, чтобы автомеханик из Канзаса мог замерзнуть. Тем не менее Винчестер просит тепла, а Кас не может отказать тем, кто ему сильно нравится. Спустя пару минут возни он оказывается погребенным под жуткой надувной подушкой, покрывалом и неопознанной волосатой конечностью. Предположительно, это левая нога Винчестера.

— Спокойной… ночи? — шипит Новак, уткнувшись лбом в плечо Дина. Никто ему не отвечает.

4 мая 2017, четверг

Кастиэль выпадает в дремоту, когда тяжелая рука ложится на его живот. Он видит отголоски сновидения, в котором намешаны все недавние тревоги и переживания, но уже может почувствовать, как к голой спине прижимается что-то теплое и щекотное, после чего ласковая ладонь скользит выше. Спустя несколько секунд она сжимает его грудь, а утро начинается по-настоящему.

— Фу, блять! — визжит Дин, мгновенно выпуская Кастиэля из объятий и отталкивая его обеими руками. — Какого хрена ты ко мне жмешься?!

— Ты сам меня позвал, — обижается сонный Новак. Он еще не конца осознает, в какой неловкой ситуации находится. Даже пустота настолько удивлена происходящим, что не давит на ребра, а продолжает пассивно наблюдать.

— В постель?!

— Гребаный Винчестер! Не ори! — кричит сосед из-за стены.

— Именно, — зевает Новак.

— Ты больной? Я не из этих, говорил же!

— Винчестер, какой же ты пидорас! — к крикам Виктора из третьей комнаты прибавляется громкий стук.

— А вот Виктор так не считает, — хмуро бурчит Кастиэль и садится, поджимая скрещенные ноги, словно перед ним не маячит красное лицо соседа, испугавшегося за свою драгоценную задницу.

— Иди нахуй! — выплевывает Винчестер. Но с кровати не встает.

— Видишь, и опять ты зовешь меня сам.

Кас не понимает, откуда в нем такая смелость, но готов поставить на то, что в этом виновата пустота. Пару раз она уже заставила его влипнуть в неприятности и получить по зубам ковбойским сапогом, но шутить так с Дином, избившим родного брата… Если ставки продолжат повышаться, то через пару лет Кас вызовет на дуэль президента Соединенных штатов. Тем временем покрасневший и смущенный Винчестер ложится на спину, спрятавшись в ворохе одеял, немного успокаивается и переводит дух.

— Я думал, что ты — Анна, — объясняет он захрипевшим голосом. — Теперь ты свалишь с ложа?

— В нем замешана моя кровать. Верни ее.

— Позже, — обещает Дин, переводя взгляд на потолок.

— Кажется, я все понял, — задумчиво хмурится Новак, но внутренний порыв заставляет его хищно улыбнуться. Сейчас Кас либо уйдет живым, но ненадолго, либо будет убит на месте. — У тебя доброе утро. Если что, меня это не смущает.

— Зато меня это смущает! — слышится недовольный рык Дина, приглушенный краем одеяла. Кас покидает ложе, едва сдерживая улыбку. Соседу явно хочется помариноваться в смущении, раз он накрывается с головой и отворачивается к стене.

***</p>

Делая первый шаг в сторону душевой, Кастиэль чувствует себя спокойно и окрыленно, но пустота настигает его у зеркала. Она никогда не упускает возможность напомнить, что Кас себе не хозяин.

Глаза определенно голубые. Иногда они кажутся синими или серыми, но это не меняет того факта, что большую часть времени они блестят как необработанный голубой турмалин. Иногда Кас думает, что они становятся зелеными или вовсе теряют насыщенность цвета, забывая о том, что это не важно. В моменты, когда собственная внешность стирается из памяти, важно лишь не забыть свое имя. И желательно не повторять его в голове без перерыва.

— Пудришь носик? — хмуро спрашивает Винчестер, тихо подходя к зеркалу, перед которым Новак корячится уже пару минут. Его глаза цвета верделита бегают по всей душевой, словно остановка взгляда равна остановке сердца, но Кас не хочет обращать на их красоту внимания. Не сейчас. Сейчас нет ничего красивее дыры в груди, через которую утекает жизнь.

— Пытаюсь вспомнить, сколько мне лет. Жаль, что я не решился сделать татуировку с датой рождения где-нибудь на лбу, — вздыхает Кастиэль, делая шаг назад, но не отрывая взгляда от своего растерянного лица, отраженного в грязном зеркале.

— Что за бред? — хмурится Дин. Пока он возится с щеткой и зубной пастой, словно ответ на вопрос не имеет никакого значения, Кас размышляет. ”Дин звучит слишком беззаботно, слишком привычно, а это странно, ведь он пережил стресс. Либо он выбрал стратегию игнорирования, либо это затишье перед бурей”. Если Дин правда уходит в отрицание, то Кас последует его примеру. Но если позже сосед устроит закрытую разборку, придется позвонить Наоми и выклянчить рецепт на пару баночек чего-нибудь стабилизирующего. Хотя… В случае сильного потрясения всегда можно связаться с Кроули и устроить небольшую вечеринку с лекарствами от всех болезней. Дину будет уже наплевать.

— Кажется, вчера мы перебрали и не смогли раздвинуть кровати, — отстраненно говорит Кастиэль, проверяя пространство для словесного маневра. Запихнув пасту и щетку в карман бермуд, Дин выпрямляется, задумчиво смотрит ему в глаза и вдруг расплывается в улыбке.

— Да, после провальных свиданок со мной постоянно случается разная херня, — кивает он и проводит большим пальцем по подбородку, стряхивая повисшую каплю.

”Первый вариант. Идеально”. Но есть один нюанс.

— Тебе придется извиниться перед Виктором. Он просил не кричать.

— Еще чего, — пищит Дин, закатывая глаза. — Пусть меньше раскрывает варежку.

Стоя в душевой, сложенной из дешевых бетонных блоков, Кастиэль чувствует непривычно теплое счастье, зарождающееся в пустоте. Виной тому Винчестер, стоящий напротив с очаровательной наглой ухмылкой. Таково полезное свойство тех самых ”любимых людей”. Рядом с Дином тепло ощущается постоянно, даже когда он грубит или ведет себя как истеричный ребенок, сваливая свои ошибки на плохое воспитание. Даже когда он провоцирует. Даже когда он отрицает все то, что Касу дорого. Черт, нет никаких ”даже”, если речь идет о Дине.

Есть только мысль о том, насколько Дин мил, когда делает вид, что не любуется собственным отражением. Есть отросшая челка, на которую он ругается каждое утро, грозясь взять в руки бритву, словно волосы должны испугаться и укоротиться самостоятельно. Есть фотография его младшего брата, спрятанная в коробочке с резервными презервативами в бардачке, и смех Каса, когда Дин шутит, что Сэм тот еще гондон. То, что есть, заставляет человека, забывающего по утрам свое имя, прожить еще один день.

Есть Винчестер, который сейчас что-то говорит, выводя Новака из душевой под локоть. Больше нет ничего.

— Кажется, у меня пограничное расстройство, — честно выдает Кас, едва переступив порог комнаты. Дин скрещивает руки на груди и поднимает одну бровь, явно ожидая продолжения. Судорожные попытки выдавить еще пару слов оканчиваются неудачей, так что Кастиэль включает блаженную улыбку, но приправляет ее виноватым взглядом.

— И? А у меня развивается алкоголизм, будем знакомы, — спокойно говорит Дин и хлопает его по плечу. — Расслабься, я в курсе.

У Каса мгновенно пересыхают губы.

— Откуда… — шепчет он, испуганно представляя, как Чак приходит в барак и выкладывает автомеханику из Канзаса голую правду про младшего сына, пробующего на вкус все дерьмо, которое только существует в современном мире. То, как верхняя губа Дина дергается, словно он пытается сдержать оскал, наводит Каса на правильный ответ. — Мэг, конечно же.

— Думаю, она хотела отомстить, потому что вчера вечером ты не пришел на какой-то важный разговор.

— И как много она…

— Я напился в щи, — Винчестер кивает в сторону груды пивных бутылок, блестящих на утреннем солнце. — Как думаешь, много ли она рассказала?