Пустота (1/2)

3 мая 2017, среда

Он ощущает тревогу всю жизнь. Это гадкое чувство отравляет восприятие. Еще иногда он так увлекается игрой с ассоциативными рядами, что даже не откликается на свое имя, из-за чего собеседники раздражаются.

— Кастиэль, что тебе говорила Наоми? — громко спрашивает Мэг. Ее голос слишком строг, значит Кас снова пропустил первый вопрос мимо ушей. А Мэг не любит повторяться.

— Сука говорила жрать таблетки и ходить на йогу.

Отчасти этот ответ верен. Психотерапевт Кастиэля — жуткая до ужаса бабища, склонная давать бесполезные советы. Сеансы Наоми ощущаются как крошки в постели или камень, застрявший в подошве. К сожалению, Чак присватал младшему сыну именно этого специалиста, когда семейство перебралось в Калифорнию, а Кас в тот день был настолько обдолбан, что даже не понял, на что подписался.

— Ответ неправильный, Кларенс.

Проще всего было бы выдать ответ, который Мэг ждет, чтобы отвязаться от нее и посидеть хотя бы час в тишине, но Кас не хочет делать то, что говорила Наоми. ”Даже если она и высказала пару правильных мыслей, это не значит, что стоит ее слушать”. К тому же половина ее мудрых цитат нагло слизана с христианской методички.

— Моя рыжая соседка сегодня убежала к объекту твоего вожделения, — не сдается Мэг.

Кас знает. Именно поэтому он и отсиживается в машине, не желая ни с кем сталкиваться. В бардачке всегда припрятана пачка сигарет, сушеные яблоки, зарядники и прочая ерунда, необходимая для приятного вечера, здесь можно спрятаться, так что Кастиэль тусуется в импале довольно часто, не давая ей проветриться от смрада сигарет. Точнее, тусовался, пока не поселился с Дином, одним лишь присутствием заполняющим пустоту, которую Кас чувствует вместо легких.

Дин приручил Каса. Это не долгий процесс из книги Сент-Экзюпери, а крепкая связь, возникшая между двумя людьми, стоило им переночевать под одной крышей. Это два парня, которые на время заперлись друг в друге, словно мира за пределами плантации не существует. Это столкновение интеллекта и находчивости, зашоренности и свободолюбия, ведущее к неизбежному коллапсу, и… Вот он.

— Теперь Дин твой… — Мэг запинается, потому что не может сказать ”любимый человек”. Кастиэль и сам не любит это словосочетание за многогранность и никогда не произносит его вслух, так что в ответ лишь коротко кивает и поджимает губы. — Ты уже сказал ему?

”Никогда”. Новак, который всерьез задумывается о вступлении в ”клуб 27”, и так уже жалеет о том, что сблизился с Дином, дающим мотивацию жить и действовать. Хватит того, что после его появления Кас готовит дважды в день, что превышает привычную ему норму готовки ровно на два. Если бы Дина не было, то снова были бы доставки из дешевого ресторанчика неподалеку или безликие партнеры, готовые кормить Каса только потому что он хорошо владеет своим телом по ночам. А потом был бы конец. Может быть, в первых числах июля, впритык перед двадцать восьмым днем рождения.

— Трусливое молчание весьма красноречиво, — язвительно замечает надоедливая подружка. Кас хорошо знает каждое выражение ее лица, и по высоко поднятым бровям понимает, что снова выпал из реальности на несколько мгновений. — Нам придется поговорить не только о его глазах и заднице, ты в курсе?

Коллапс номер два выезжает со станции пиздецов и несется по путям, сбивая несчастного Новака, из последних сил держащегося за свою адекватность. И он отпускает. Он хочет сделать больно, потому что Мэг лезет во взаимоотношения, о которых ничего не знает.

— Однажды нам придется поговорить о тебе и Кроули, или же о твоей блядской манере одеваться, — спокойно говорит Кастиэль, натягивая гаденькую улыбочку. Сейчас он бросит на стол козырного туза. — Или о твоем вечном похудении.

”В точку!” — злорадствует он, видя как Мэг меркнет за секунду.

— Это не твои слова.

— Меня не существует, дура. У меня нет личности, я — собирательный образ.

”Не стоит вступать в прения с тем, кто знает как тебя обидеть”. Если в начале этого разговора Кас был ведомым, то теперь он уверенно ведет и меняет тему как хочет. В такие моменты он всегда забывает, что Мэг плывет с ним в одной лодке, готовая бросить спасательный круг, и нещадно топит подругу в ее же комплексах. Потому что может. Суперспособность причинять душевную боль сильным женщинам — сомнительный повод для гордости, но прямо сейчас Кас так не считает.

— Кастиэль Джеймс Новак до усрачки любит выпечку и своего кота, — зачем-то говорит Мэг, так тихо, что Кастиэль едва разбирает слова. — Был вегетарианцем, но выбрал возможность есть мясную пиццу. Был натуралом, но выбрал посылать устои папули нахуй. Был приятным, но выбрал вести себя как скотина. Так вот, скотина, это значит, что у тебя есть личность, и она способна делать выбор. Выбери быть приятным, Кларенс.

А теперь Кас может в полной мере насладиться яростью, и на несколько секунд почувствовать себя Дином Винчестером, которого бесит, когда собеседник не потакает желанию раздуть скандал. ”Как Мэг смеет быть спокойной там, где нужно накричать? Потому что может? Это неприемлемый ответ. Я сделаю ей больнее”. После этой мысли Кастиэль набирает в легкие побольше воздуха, готовясь выдать еще одну порцию бреда, и опускает глаза на свои руки. И видит, что сильно сжимает плюшевую пчелку, обыкновенно спрятанную в бардачке. Видимо, Мэг незаметно подсунула ее, пока Кас генерировал в голове порцию изощренных издевательств.

Про пчелу можно сказать многое. Как минимум, что ее зовут Пчела. Кас пишет это имя с большой буквы даже в сообщениях, опасаясь, что игрушка может обидеться на неуважительное отношение. Пчела была крива и уродлива, когда новый хозяин наткнулся на нее в магазине игрушек, а теперь кажется ровной и овальной, потому что в нее добавили набивки. Одно крыло раньше болталось на нитке, а Мэг пришила его, ведь Кас не хотел протыкать кожу Пчелы иглой, потому что это негуманно. Эта пчела была с ним в рехабе, в больнице, в машине, когда он плакал после сеансов Наоми и нуждался в заземлении.

— Блять, прости, — говорит Кастиэль, разжимая побелевшие пальцы, и завороженно смотрит на то, как игрушка, ставшая его талисманом, мгновенно распрямляется. Стерва на соседнем сидении превращается в привычную Мэг.

— Лучше? — с надеждой спрашивает она. Кастиэль открывает рот и понимает, что не может ответить. — Я уйду в барак. И я не бросаю тебя, всего лишь даю пространство на подготовку к важному разговору. Ты можешь прийти в любое время. Понял?

Кас молча кивает, поглаживая Пчелу большими пальцами, пока его подруга вылезает из машины, тихо закрывает дверь и уходит, поднимая оранжевую пыль. ”Стежки Мэг поразительно ровные. Это странно, учитывая ее нервный тремор”.

— Ты тоже думаешь, что я должен поговорить с Дином? — на секунду отпустив мысль о том, что нужно изображать взрослого, Кастиэль несколько раз надавливает на игрушку пальцами, создавая видимость, что она кивает. — Вы, должно быть, сговорились.

Пчела смотрит на Каса с максимальным осуждением, на которое способны пластиковые глаза.

***</p>

Как это обычно бывает, после злости приходит вина и стадия фанатичного вылизывания машины дочиста, потому что квартиры у Каса нет, а в бараке убирается Дин (”стоит поблагодарить его, Дин довольно чистоплотен и справляется со всем, кроме сворачивания одежды”). Уборка машины — дело десяти минут, но на днях Винчестер разворошил вещи в багажнике, пытаясь найти переходник, так что процесс получается растянуть на полчаса.

Блестящие чехлы, светящиеся в темноте провода, кружка с музыкального фестиваля и набор тарелок с покемонами отправляются в прозрачный пластиковый короб со стикером ”хуйня”, который недавно в шутку приклеил Дин. Этот контейнер всегда был заполнен цветастым дерьмом, но сейчас набит до отказа. Мешанина из пушистого и блестящего выглядит нелепо на фоне набора отверток, древнего замызганного паяльника и пакета хомутов, торчащих из соседней картонной коробки с инструментами, но исправлять это Кастиэль не будет. Его багажник — его правила. В качестве закрепления этой мысли, Новак сдирает стикер Дина, комкает и сует в карман.

”Зачем я вообще это собираю?” — думает Кас, скептически смотря на высокую картонную коробку из дешевого минимаркета, в которой хранит чеки и купоны. Приняв решение превратить бумагу в огонь и пепел, он вздыхает, рывком открывает дверь и садится на переднее сидение, чтобы выгрести из салона чеки Ханны, которые она все равно никогда не проверяет. В любом случае единственное, что Новак купил на ее деньги лично себе — уцененный кактус с нежным голубым цветочком, торчащим среди пушистых колючек, так что его совесть технически чиста.

Чиркнув спичкой, Кастиэль выставляет одну ногу на улицу и откидывается на спинку сиденья, чтобы прикурить с комфортом. Достичь максимального комфорта он мог бы лишь в случае замены сигареты на косяк, но пришла пора довольствоваться малым, потому что Дин не хочет жить в одном бараке с барыгой и лжецом. А Кас хочет удержать хотя бы то, что у него есть.

Парковка белого района — рай для интроверта. Пользуясь положением, Кастиэль застолбил место под старым деревом, поэтому теперь сидит в тени и смотрит на серую птицу, истерично прыгающую по ветвям. Он чувствует себя примерно так же. Он много чего чувствует и способен представить себя на чьем угодно месте, от сенатора Калифорнии до пластикового пакета, повисшего на проводах. Птица — уровень любителя, Кас — профессионал.

И сейчас он скачет по разным состояниям, как птица по веткам, и не знает, зачем так поступает (Кастиэль уверен, что конкретно этот американский жулан прыгает бесцельно). ”К чему были слова Мэг? Она хотела вывести меня? Нет, Мэг не враг, она не могла желать вреда. Или же я настолько надоел, что проще свести меня с ума, чем пытаться объяснить, что дружбе конец? Или Мэг все же не враг? Или же я враг сам себе и должен наконец поговорить с Дином?”.

— Приятель! — раздается громкий неприятный голос. Кас вздрагивает и поворачивается, пряча Пчелу за спину, чтобы посмотреть на крупного румяного парня, появившегося из ниоткуда. — Есть зажигалка?

Новак тут же хмурится, наклоняет голову и смотрит на неухоженную бороду собеседника, словно это самое удивительное, что он когда-либо видел. На несуразную серую рубаху, застегнутую лишь на две нижние пуговицы, он пялится немного дольше.

— Ты бухой? — спрашивает бородач и заливается громким смехом, запрокидывая голову. Первая ассоциация Кастиэля — жуткие твари из нашумевшего сериала про монстров, которые открывали свои черные широкие рты с длинными языками, прежде чем отобедать человечиной. Обычно он сторонится краснолицых весельчаков, потому что они не умеют достаточно смешно каламбурить, но конкретно этого ему явно послали боги. В качестве искупления за мерзкие слова в адрес Мэг. Так что Кастиэль выбирает быть просто хорошим парнем и с достоинством принять наказание.

— Нет, я не бухой. И нет, зажигалкой я не обладаю, — выдавливает он, протягивая бородачу спички, и морщится, когда тот выхватывает их. На мгновение появляется желание почувствовать себя этим чуваком. Кас подозревает, что подобный опыт будет не самым приятным, поэтому сдерживает порывы своей скучающей души и ограничивается чувствами горящей спички.

— Слушай, брат, я приехал только вчера… Посоветуешь душевный барушник?

Парень обратился по адресу: за полгода жизни на плантации Кастиэль успел поблевать почти во всех окрестных барах и знает что к чему. Но есть одна проблема, о которой бородач не знает — Касу он не понравился. Скажем так, Новак не хочет выдавать незнакомцу любимые дешевые забегаловки, чтобы случайно с ним не пересечься. А вот чужие любимые забегаловки выдать легко и просто:

— Бар ”Дом у дороги” может тебе понравиться.

— Запомнил, — кивает бородач и бросает коробок Касу в руки. Картон пропитался потом, из-за чего ощущается холодным и противным. Если бы не личный кодекс ведьмака, включающий в себя вежливое общение с незнакомцами, Новак сразу же выбросил бы эту мерзость в кусты. — Спасибо, брат. Свидимся.

— Свидимся, — неуверенно говорит Кастиэль, надеясь, что этой участи ему удастся избежать. Мало того, что потный бородач не представился, (”что неприемлемо в приличном обществе”), так он еще и использует слово, которое Кас привык считать своим. Слышать его из уст кого-то столь не располагающего к себе — пытка. А вот за то, что незнакомец не начал пляски с рукопожатиями, Новак даже благодарен. Он не любит мокрые руки.

***</p>

Безделье убивает. Как и бесячие ощущения в ноге, все еще выставленной на улицу и периодически немеющей до боли. Ноутбук, который обычно манит к себе и шепчет ”порисссуй, Кассс”, кажется самой тупой и бесполезной вещью в мире, поэтому лежит на заднем сидении, брошенный и забытый. Для работы нужен ресурс. Кассс бы порисовал, если бы не был приверженцем мировоззрения ”либо идеально, либо никак”.

В принципе, психика успокоилась, так что можно выползать из машины и думать об ужине, но Кас играет в Скрэббл онлайн и нервно поглядывает на часы. Полночь не за горами, сладкая парочка наверняка скоро вернется домой. После очередного неудачного раунда Кастиэль закатывает глаза, блокирует телефон и рывком встает из машины. Легкое головокружение намекает, что все же пора озаботиться вопросом пищи, но душа рвется на обрыв.

Поразмыслив над вариантами, Новак закрывает импалу и бредет к секретной тропинке, обнимая коробку с мусором, чтобы не жать руки, если встретит знакомых. Задача до смеха проста — спуститься по хлипкой лестнице в мексиканский квартал и пролезть через густые кусты.

— О, привет, Кастиэль! — слышится радостный визг снизу. Прошептав под нос ругательства, Новак натягивает фирменную блаженную улыбку (”улыбку Гарольда, скрывающего боль”) и пытается разглядеть причину мгновенно навалившегося на него дискомфорта. Невероятно, но это Чарли, которая уже бежит к нему, перескакивая через ступеньки и рискуя навернуться. — А твой кот сегодня к нам приходил!

”Это, разумеется, весомая причина для объятий” — недовольно думает Кастиэль, чувствуя, что к его предплечью прижимается теплая грудь, а шею обвивают тонкие руки. Нет, Чарли несомненно хорошая, это видно по добрым морщинкам в уголках ее глаз, но она всегда какая-то неуместная. Тем более, сейчас.

— Здравствуй, Чарли. Ты не могла бы отпустить мою руку? Сегодня очень жаркий вечер.

Нельзя сказать, что Кас не входит в широкий круг ценителей эстетики дам в открытых майках, но вечер действительно слишком душный и горячий. К тому же, Дин уже неделю ворчит о том, что Чарли — наркоманка и самозванка, которая приворожила Джо какой-то менструальной магией, поэтому в качестве проявления солидарности пришлось признать ее персоной нон-грата.

— Конечно, разумеется, извини, — суетится Чарли и отлипает от его руки. Новак делает заметку, что в следующий раз придумает средство не только против рукопожатий, но и против нежеланных внезапных тисканий. Например, наплечники с шипами. — Ты какой-то грустный, что-то случилось?

Эта девушка — ходячий раздражитель. Чарли повезло, что после разговора с Мэг в голове Кастиэля перегорели лампочки и поплавились провода, иначе бы он вылил все дерьмо на нее. И посчитал бы, что так и должно быть. Но сейчас важно не размышление о вероятности того или иного, а подбор подходящего ответа, который удовлетворил бы Чарли и не заставил бы Каса лгать. Ложь он ненавидит сильнее, чем потные ладони. Ложь заставляет его ненавидеть себя.

— Среда — не мой день.

Блестящий ответ. Реакция Чарли подтверждает это суждение: девушка улыбается во все тридцать два, или сколько у нее там, и наклоняет голову, как сова Букля.

— А что скажешь насчет пятницы? — спрашивает она и хитро щурится. — Приходи к нам с Джо на ужин в восемь. И соседа своего прихвати!

Этого еще не хватало.

Заумная книжка, которую бесстыжие мексиканцы распотрошили на косяки, научила Каса, что приклеиваться к своему ”любимому человеку” опасно. Он уже попадал на подобную эмоциональную бойню и каждый раз выходил проигравшим. Однако, он ничего не может с собой поделать. И теперь, когда появляется официальная возможность провести время с объектом воздыхания, Кас должен сделать выбор.

— Хорошо, мы обсудим столь заманчивое предложение, — отвечает он, ругая себя самыми ужасными словами.

***</p>