Часть 9. Другая история. (1/2)

«раздался скрип входной двери.

— сестра, позови скара.

— секунду! — кричит макото с кухни.

женщина заканчивает мыть посуду и поднимается на второй этаж. через пару минут возвращается, но не одна. за руку держит напуганного мальчика лет пяти с плюшевым медведем в ручонках, женщина всякие успокаивающие словечки наговаривает.

— скар, успокойся. тебя никто не обидит, мы всего лишь хотим познакомить тебя с одним человеком.

— п-познакомить..? — останавливается возле лестницы и стирает с глаз слёзки.

— да, познакомить вон с той милейшей женщиной, — садится на корточки и указывает пальцем на прихожую.

там стояли мама и незнакомая розоволосая женщина.

— пойдём, — тётя снова встаёт и за руку ведёт ребёнка к незнакомке.

скару страшно, страшно до смерти, ведь он не знает, что это за женщина и что у неё на уме.

— привет, — розоволосая тепло улыбается и садится на корточки. — меня зовут яэ мико, а тебя?

ребёнок опешил.

мико выглядела совершенно безобидной и даже дружелюбной. но мальчик всё равно боялся.

— с-ска… ска… скара…

— скара-

— макото, не перебивай его, пусть сам скажет.

— ска… с-скарамучча…

— необычное имя, — снова эта добрая-добрая улыбка. — милый медвежонок, есть имя?

скар молчит.

— можно? — рука с изящным нежно-розовым маникюром тянется к игрушке.

мальчик в страхе отшатывается и стукает женщину по руке.

— он никому не разрешает трогать этого медведя, — тяжело вздохнув говорит эи.

— извини пожалуйста, — взгляд изменился на немного расстроенный. — скар, мы будем друзьями? я тебя не обижу, ни в коем разе.

— я… не знаю… подумаю…

мико манит ребёнка пальцем, призывая наклониться к ней.

— я сведу твою мать в могилу за пару недель, — хихикает.

— ч-что вы сказали..?

— что слышал, подонок»

медик распахивает сапфировые глаза, пытаясь унять дрожь в теле и восстановить дыхание. медленно поворачивает голову, в надежде заметить родную светлую макушку.

и замечает.

кадзуха лежит к скару спиной, тихо посапывая. спит крепко, как убитый.

гитарист облегчённо вздыхает, хватаясь за сердце, что неприятно колит.

событие из сна действительно произошло с парнем в пять или шесть лет, только в реальности мико сказала ему совершенно другие слова.

она поманила его пальцем и просто предложила леденец. мини скарамучча согласился. тот леденец был в форме куба с маленькими белыми точками и со вкусом клубники.

он запомнил его вкус на всю жизнь.

сон как рукой сняло и скар просто лежал какое-то время, взглядом потолок прожигал. от скуки он достал телефон и наушники. подключил всё и включил самый лучший музон в вашей и в своей жизни.

его уже не первый год разносит с мини-альбома мукки «madmen never die». именно под него он сейчас сносит всю галерею.

особенно фотографии с родителями.

восемнадцатилетние, бывшая тусовка, шашлыки у аякса… так, это мы оставляем. видео, где скар бился в конвульсиях от смеха из-за новой фотки в паспорте… нет, это он тоже оставит. поездка в египет с родителями? это ему уже не нужно.

но всё это он сделал на эмоциях, завтра большую часть удалённого он восстановит.

ещё у него есть альбом, где совместные фото и видео с кадзухой. там уже под двести медиа.

этот альбом он никогда в жизни не тронет, даже под дулом пистолета.

листая фотографии и пересматривая в сотый раз одни и те же видео, он понимает:

сейчас он самый счастливый человек на свете.

даже счастливее, чем когда съезжал от родителей.

время пролетело незаметно, телефон показывал почти пять утра. музыка в наушниках играла на всю. медик в какой-то момент начал со всеми эмоциями петь вслух весь свой плейлист.

и разбудил гитлера…

каэдэхара просыпается от слишком громких звуков над ухом. поворачивается к скару. кое-как фокусирует взгляд на парне, вынимает из уха наушник и сонно бормочет:

— ты хули сам не спишь, так ещё и меня будишь?

гитарист не на шутку испугался.

— ты меня в могилу свести решил?! спи блять, рано ещё, — делает музыку тише и ложится набок, обнимая проснувшегося.

— ты такой интересный, — высвобождается из объятий, — разбудил меня, злишься на меня и я ещё «в могилу тебя свести решил», ну спасибо, — поворачивается к скару спиной.

— чего ты хочешь?

— ничего, ложись спать.

— я не хочу, а вот тебе не помешает поспать подольше.

— а я не буду спать.

— ну и пошёл нахер.

кадзухе спросонья не сразу удалось понять, что сказал парень, но после осознания зрачки расширились, а сердце кольнуло.

— что ты сказал?

но медик уже не слышал его, снова вставил в уши свои затычки и отвернулся к стене.

пианисту стало до боли в груди и лёгком покалывании в бедре обидно.

его только что послал любимый человек.

но за что..?

он зарывается носом в худи и почти с головой кутается в одеяло. уснуть не получается, бедро побаливает. с медиком разговаривать не хочется, да и вставать за таблетками тоже лень. на какое-то время удалось уснуть, но боль усилилась и кадзу пришлось подняться с тёплой постели. благо аптечка как лежала на столе, так и лежит. включает на телефоне фонарик и переворачивает маленький чемоданчик верх дном.

таблеток он не обнаружил.

боль усилилась.

кадзуха стучит кулаком по столу, отчего скарамучча пробуждается от тревожного сна.

блондин материт вся и всех и снова осматривает аптечку.

ему кажется, к восемнадцати он окончательно ослепнет, потому что эти ебучие таблетки были на самом видном месте.

он открывает баночку и высыпает на ладонь половину содержимого. ему сейчас плевать сколько он сожрёт, ему срочно нужно унять эту адскую боль. ноги подкашиваются, пианист опирается на стол и дрожащими руками берёт бутылку с водой. открывает и делает несколько глотков прохладной жидкости. закрывает бутылку и снова упирается руками в стол. по щеке течёт слеза.

больно. очень больно.

— что за таблетки? — раздался обеспокоенный голос за спиной.

— неважно.

— неважно? что случилось?

— блять, не видишь? — растирает кожу на больном месте.

— я не об этом. почему ты не хочешь со мной разговаривать? я тебя чем-то обидел?

блондин воздухом подавился от услышанного.

— слушай… попей таблеточки для памяти, говорят помогает…

— да что такое?

— ты послал меня, вот я и пошёл.

— что я сделал?! когда?

— полчаса назад.

— мать твою за ногу…— устало трет переносицу. — напомни наш диалог.

— я сказал, чтобы ты лёг спать, ты сказал что не хочешь, а вот мне нужно поспать, я сказал что не буду и ты сказал «ну и пошёл нахер».

— сука.

медик закрывает лицо руками от стыда и садится на корты.

он снова за языком не уследил.

хотя сделал он это неосознанно, такое часто у него бывает. вот нагрубит он допустим какому-то там тарталье, или какой-то там арлекино, пустит какую-то колкую шутку или любую другую обидную вещь.

он не то, что не заметит…

он в большинстве случаев даже не вспомнит разговора с собеседником.

именно это сейчас произошло.

он помнил только, что разбудил своей блядской музыкой булочку и что тот начал возмущаться.

а дальше память, будто отшибло.

— прости меня пожалуйста, господи, — встаёт и крепко обнимает блондина.

— я не господи конечно… но прощу.

— я не умею за языком следить, — носом утыкается в плечо и вдыхает еле слышный аромат своего же парфюма.

каэдэхара всё ещё спиной стоит к медику, руку запускает в его растрёпанные волосы.

— обними меня, — тихо просит скар.

пианист разворачивается и обнимает спину парня.

сам же медик аккуратно тянется к той прозрачной банке без каких-либо этикеток.

сказать правду?

эти белые овальные напоминают таблетки для хорошего настроения.

но кадзуха не такой, его слабый организм не вывез бы даже самую маленькую дозу.

послышался тяжёлый вздох.

— я тебе сейчас воду с содой намешаю и заставлю чистить желудок.

— что? — каз отстраняется.

— это болеутоляющее?

мальчик вздрагивает и дрожащим голосом отвечает «да».

— напомни, сколько ты на них сидел? год? два?

— последнее.

— они вызывают привыкание, кадзуха, — грустными глазами смотрит на младшего.

— а что мне оставалось? больно вообще-то!

— во-первых, так говорят все герои того самого сериала на пятом<span class="footnote" id="fn_32071148_0"></span>, во-вторых, мог меня позвать, я бы тебе обезбол вколол.

— ты… что? чем ты мне его колоть собирался? и я тогда был на тебя обижен.

— знаешь, у кого-то сорок пять в сумке у папы<span class="footnote" id="fn_32071148_1"></span>, а у меня фул аптека в рюкзаке.

— и часто ты с собой шприцы носишь? — немного недоверчиво уточняет кадзу.

— специально для таких, как ты, — нежно улыбается и кладёт сильные ладони на хрупкие плечи парня.

— то есть, только для меня?

— только для тебя.

они молчат, просто смотрят друг на друга. свет луны из окна падает на спину каэдэхары и на лицо райдэна.

его глаза сияют глубоким синим и блестят.

— ты очень красивый, — тихо говорит пианист и кладёт ладошку на привычно горячую щёку скара.

и снова он вздрагивает.

— уж точно не красивее тебя, — усмехается парень и ластится к привычно холодной ладони. — ты у меня модель, прям куколка.

— ну всё, хватит, — отводит смущённый взгляд алых рубинов.

— тебе значит можно меня смущать, а мне тебя нельзя?