Глава 34 (1/2)
159,3
Почему я?
Итан набрал в ладони очередную порцию хлеставшей из крана ледяной воды и плеснул её себе в лицо, стараясь успокоиться. Дурное настроение, смешавшись с лютой злобой, превратило его в эмоциональную пороховую бочку, готовую вот-вот взорваться, стерев с лица земли как минимум половину города. Даже ощутимый физически холод от водных процедур не смог затушить полыхающего внутри Томсона пламени праведной ярости. Ситуация с Ноа и без того довела его до гневной трясучки. Но фанклуб… Фанклуб, мать его? Серьезно? С какой это стати?! На кой черт?! Нет, фанклубы отдельных студентов существовали, и их имелось даже больше, чем хотелось бы. Но обычно люди предпочитали увлекаться персонажами поколоритнее: спортсменами, художниками, музыкантами. Не сраными юристами!!!
Итан периодически посещал спортивные соревнования. Чаще турниры по волейболу, так как в них участвовала команда Одри (пусть сестра и игнорировала наличие Итана, даже если замечала его среди зрителей). Реже на играх по американскому футболу и бейсболу, на которые Итан опять же ходил из-за Одри, с самого детства любившей оба этих вида спорта и являвшейся ярой болельщицей. И на каждой игре Томсон наблюдал стайки фанатов, всегда круживших неподалеку от игрового поля или ярким пятном выделявшихся на трибунах. Узнать их труда не составляло. Они любили наряжаться в однотипные разноцветные футболки, на которых распечатывали портрет своего кумира. Они кричали имя объекта любви на всё спортивное поле и дули в свистки для привлечения его внимания. Они вручали кумиру огромные букеты цветов или корзины со сладостями после окончания игры вне зависимости от её результата. А обладатель гордого статуса краша широко улыбался поклонникам и иногда дарил им свой напульсник или потную футболку, за которую могли и подраться. Но то спортсмены. Часть из них благополучно трахала всех своих симпатичных фанаток, другая — просто купалась в лучах славы, раздуваясь от гордости.
Почему я?!
Итану такое внимание претило. Ему всегда казалось, что он делал всё для того, чтобы лишний раз внимание к себе не привлекать, а если и привлекать, то оставлять после себя исключительно скверное впечатление. Он не нуждался в обожании, не желал впускать незнакомых людей в свою жизнь и не поделился бы с ними и грязными носками. Всеобщая любовь — последнее, чего бы ему хотелось добиться в этой жизни. Холодное уважение? Да. Напряжение, которое бы испытывали все и каждый при его появлении? Да. Сдержанность и ощущение угрозы? Допустим. Не «ИТАН ТОМСОН КРАШ»! Не фанатичную любовь, лишенную оснований и граничащую с зацикленностью, основанной на неверном восприятии человека. Фальшивые чувства, которые в любой момент могли обернуться против объекта вожделения.
Томсона передернуло.
Почему я???
С каждой секундой он бесился все больше, благодаря своих фанаток лишь за то, что они оказались заинтересованы им не настолько сильно, чтобы взяться узнавать реальные факты из его жизни. Им показалось куда проще попросту их придумать. Но Итан всего на мгновение представил, как бы развивался сюжет, возьмись эти девушки за дело всерьез. В какой-то момент они бы обязательно узнали о клубе анонимных наркоманов, который он посещает. Да, Томсон выступал там лишь единожды, но… Ничто не помешало бы одной из ушлых фанаток втереться в доверие к Полу, притворившись зависимой. Конечно, куратор не стал бы болтать лишнего. Но задай ему пространный вопрос вроде: «А все, кто посещает эти собрания, сидели на наркотиках?», и он бы дал вполне очевидный честный ответ. Да, все. Учитывая, что фанатки отличались бурной фантазией, недостаток информации подстегнул бы их к предположениям, рядом с которыми реальность показалась бы детским лепетом. И, безусловно, всё грязное белье Томсона тут же предали бы огласке. Ведь в том и заключается самая страшная часть фанатизма: кто сильнее всех тебя любит, тот меньше остальных способен простить тебе осечки или ожидания, которые ты посмел не оправдать. За фанатизмом рано или поздно приходила ненависть, за ненавистью — социальное распятие и всеми любимое клеймение.
Почему, мать вашу?!
Кровотечение из носа не прекращалось. Итан, упёршись руками в раковину, кинул взгляд исподлобья на свое отражение и ощутил неприятное чувство дежавю. Непроницаемая тьма из спутанных воспоминаний самого поганого периода жизни внезапно приоткрыла ящик Пандоры, поделившись прошлым, думать о котором хотелось меньше всего. С точно таким же окровавленным лицом Итан стоял в туалете ночного клуба. Только из носа кровь сочилась не из-за гнева, а потому что клиенту показалось мало одного лишь минета, а платить за большее он не желал. Да и как смеет снаркоманившийся мальчишка лишний раз раскрывать пасть? Все равно никто не узнает. И не защитит. Очередной юный маргинал, которого через пару месяцев найдут захлебнувшимся собственной рвотой или с передозом. Он бы все равно не пошел в полицию. А если бы и пошел, никто бы не поверил ни единому его слову.
Заткнись и раздвигай ноги, сучка.
Тело тогда болело нещадно. По ушам били раздающиеся из зала биты. Кровь не желала останавливаться, пропитывая собой футболку на груди. В ногах валялись испорченные поддельные документы. Колени дрожали. Кажется, Итан плакал. Возможно, даже вспоминал маму и просил ее приехать за ним. Только матери на тот момент уже не было в живых, а Томсон плохо соображал, где он находится и как докатился до всего этого.
…Зато по правую руку от Итана прямо на грязном ободке раковины его ждала столь желанная дорожка из белого порошка. Ее наличие тушило чувство безысходности и ужаса от пережитого. Боль не уходила, слезы тоже, просто на все это становилось плевать. На какое-то время. Под наркотиками все казалось и воспринималось иначе. Что бы ты ни делал, по своей воле или нет, если кошмар заканчивался дорожкой на ободке раковины, значит, все не так уж и плохо. Одна из причин, почему слезть с этого дерьма так тяжело. Достаточно протрезветь, и реальность давила на виски, словно пресс, сковывала горло и безжалостно впивалась когтями в истерзанное сердце. И в голову лезли мысли о том, что в этом мире места тебе уже давно нет. Никто тебя не ждет и никому ты не нужен. А общество поставило на тебе крест и скорее закопает тебя живьем, чем даст второй шанс, ведь бывших наркоманов не бывает.
Итан вновь окунул лицо в холодную воду. По подбородку побежали розовые струйки. По поверхности раковины растекались все новые кровавые кляксы. Мало Томсону истории с фанатками и поцелуя Ноа? Он решил добить себя ещё и прошлым?
— Ненавижу тебя, — выдохнул Итан, смотря в глаза своему отражению, после чего резко вытер лицо бумажными полотенцами, запихал два клочка бумаги в ноздри и поверх натянул уже третью на сегодняшний день маску.
Следовало сделать все быстро. Не хотелось предавать доверие Ноа, но чувствовать натяжение эмоционального поводка не хотелось вдвойне. Морган в столовой выглядел решительно, но он не смог бы в одночасье преодолеть свою мягкосердечность. Не смог бы и не должен был. Не всем в этом мире уготовили жизнь циничных сухарей. Пусть Ноа остается отзывчивым, добрым и чувствительным малым. А окружающее его дерьмо Итан собирался взять на себя. Ему терять было уже нечего. Конечно, Моргану не помешало бы привить чуть более острое чувство справедливости, но не сегодня. Итан так и видел, как Ноа жалеет всех своих обидчиков. Как находит каждому оправдание. И встает на их защиту. Это показалось бы милым, если бы Морган сам же от этого и не страдал. Итан же слишком хорошо знал, к чему может подтолкнуть человека его лояльность к окружающим. Чем больше ты прощаешь, тем острее чувство безнаказанности у твоих обидчиков. И в какой-то момент перед тобой может встать выбор: оставаться собой в Аду или самому стать этим Адом для окружающих. Оба варианта — дерьмо.
Итан вышел из туалета и вместо столовой направился прямиком к выходу из здания. По голубому небосводу гуляли серые тучки, но дождя сегодня не обещали. Итан даже испытал легкое сожаление по этому поводу. После прогулки по кладбищу под дождем в компании Ноа он открыл для себя очередную очевидную вещь: дождь — это не так ужасающе, как ему казалось. Нет, конечно, это не приносило удовольствия, и память в такие моменты отличалась буйством красок не хуже, чем мгновением ранее в туалете. Но если раньше Томсон считал, что он подобного не выдержит, теперь это по большей части воспринималось им как челлендж. В Итане все еще сидело неприятие подобной погоды и стойкое желание при дожде закрыться в своей комнате и не выходить за порог. Но точно такое же желание в нем сидело ранее и относительно улицы при любой погоде. Он преодолевал свои страхи ранее, преодолеет их и теперь. Благо, мотивации для этого имелось более чем достаточно.
Здание юристов, о котором говорилось в расписании клубных кабинетов, находилось относительно недалеко. На машине Итан доехал бы до него минут за пять, но он не позволил себе сесть за руль, понимая, что сейчас не в лучшем эмоциональном состоянии. Застилающий глаза гнев бурлил в нем с такой мощью, как никогда прежде. Ни холодная вода, ни глубокое дыхание, ни мысленные просьбы себе самому успокоиться не приносили результата. Итан продолжал дрожать от бешенства.
Почему я???
Томсону не давал покоя этот вопрос. Почему эти девушки выбрали именно его? Как он привлек их внимание? Ладно, не спортсмен, но он не числился и в рядах самых успешных студентов. Для этого следовало проявлять слишком много инициативы относительно общественных мероприятий, обязательно состоять в каком-нибудь клубе по защите кого бы то или чего бы то ни было. И, что куда тяжелее, следовало улыбаться каждому лектору без исключений. С учебой у Итана дела обстояли более чем хорошо, а вот с отношением с преподавателями — когда как.
Итан не мог похвастаться даже внешностью. Да, природа не лишила его лицо привлекательности, но… Но его еще следовало разглядеть, ведь Томсон очень редко снимал маску в стенах университета. И камнем преткновения оставался рост. Слишком низкий.
О том, что Итану можно не мечтать о высоком росте, стало ясно еще в средней школе. Из-за него Томсону всегда давали меньше лет, чем значилось в паспорте. Из-за этого же над ним подшучивали. Итана это всегда невероятно раздражало. Еще неприятнее строился контингент вокруг него во время зависимости. Потрясающая находка для педофилов.
<s>Хватит возвращаться к тем дням.</s>
Каждый раз, когда Итан, вернувшись из школы, начинал хаять свой рост, мама силком усаживала его рядом с собой и они вместе смотрели фильмы с обожаемым ею Денни Де Вито.
— Только глянь, — всегда приговаривала мама. — Его рост сто сорок семь сантиметров. Всего сто сорок семь! Помешало ли ему это стать известным актером? Помешало ли ему это стать номинантом на Оскар? И получить золотой глобус?
Нет, не помешало.
— Но он актер. Большинство его ролей комедийные, — упрямился Итан. — Я боюсь, что меня никогда не начнут воспринимать всерьез. А комиком мне не быть.
— То, как тебя будут воспринимать окружающие, зависит лишь от твоих слов и поступков, а далеко не от роста, — назидательно отвечала мама. Она, конечно же, была права. Но Итан все равно до пятнадцати лет почти каждый день скрупулёзно измерял свой рост, пока не понял, что цифра в сто пятьдесят девять сантиметров и три миллиметра никогда уже не изменится.
Забавно, какая чушь когда-то его волновала.
Итан еле сдержался, чтобы не распахнуть дверь в учебный корпус юристов хлестким ударом ноги. Тряска от будоражащей его дикой ненависти не прекращалась. Его взвинченного состояния не скрывала даже маска, иначе почему студенты, появлявшиеся перед стремительно движущимся к цели парнем, тут же расступались, позволяя ему пролететь мимо?
Томсон легко нашел нужный кабинет. За дверью раздавались голоса и смех. Итан вцепился в ручку и дернул ее на себя. Дверь оказалась заперта. Болтовня, доносившаяся из-за двери, резко прекратилась. Томсон неимоверным усилием воли взял себя в руки и постучал. За дверью все еще царила мертвая тишина. Стук эффекта не возымел. Итан вновь взбесился.
Следовало что-то сказать? Но откроют ли они, если узнают его голос? И откроют ли они, если не узнают и посчитают просто сторонним человеком? Разум затмевала бушующая ярость, не давая выстраивать слишком сложные умозаключения. В таком состоянии Итан мог принимать лишь незамысловатые решения. Огнетушитель, что висел на стене неподалеку от кабинета, выглядел весьма незамысловато. Томсон без раздумий снял его со стены и что есть дури несколько раз ударил им по ручке двери. Ручка отвалилась. Дверь, потерявшая фиксацию, медленно ушла вовнутрь кабинета. Но через мгновение с лёгкой ноги Томсона распахнулась и с силой ударилась о стену. Итан зашёл в помещение и обвел всех присутствующих хмурым взглядом. Навскидку в комнате оказалось человек пятнадцать. Среди них на удивление обнаружилось несколько парней. До того, как Итан не слишком по-джентельменски ворвался в их обитель, они смотрели какую-то презентацию. Томсон кинул взгляд на экран проектора и невольно клацнул зубами.
«Почему Итан Томсон — натуральное воплощение Эндрю Миньярда<span class="footnote" id="fn_32196315_0"></span>. Факты!» — красовалась идиотская тема. Слева при этом обрамленная пошлыми сердечками, стояла фотография Итана, сделанная кем-то явно исподтишка. Правую часть экрана в таких же пошлых сердечках украшал арт с блондином в бело-оранжевой спортивной форме. Итан психовал в себя. Фанаты замерли и затаили дыхание. Но в их взглядах не читался страх. Скорее неожиданный гость застиг их врасплох.
Томсон молча отправил огнетушитель прямиком в экран проектора. Импровизированный снаряд, прорвав белоснежное полотно, оказался по ту сторону экрана. Этот удар стал последней каплей. Послышалось шипение. Огнетушитель под возросшим внутри корпуса давлением начал метаться по дальней части кабинета, распыляя вокруг свое содержимое. Итан не повернулся к огнетушителю и не заострил внимание на том, что тот от ударов мог и вовсе взорваться. Причем прямо у него в руках. Томсон продолжал буравить взглядом опешивший фанклуб. Он уже было открыл рот, чтобы извергнуть из себя смесь вопросов и колких оскорблений, когда его взгляд остановился на одной из девушек. На фотографии лицо скрывали волосы, но Итан без труда узнал ее по одежде. Девушка, заметив заострившееся на ней внимание Итана, вздрогнула и съежилась. Томсон молча ринулся на нее. Голос разума нашептывал, что она лишь тупой исполнитель. Все люди в этой комнате безмозгло плясали под чужую дудку. Но разве это снимало с них ответственность за необдуманные действия? Разве эта ответственность снималась с твари, посмевшей засунуть язык в глотку Моргана?! От раздирающей Итана злости ему хотелось вопить.
Томсон не позволил себе остановиться и отринул сомнения относительно реакции Ноа на свои действия. Он плевал на половую принадлежность обидчика и не собирался сдерживаться. Если ты совершил дерьмо, плати.
172-175
Ноа бежал со всех ног. Остальные от него не отставали. Разномастной гурьбой они ворвались в корпус юристов и взметнулись вверх по лестнице на несколько пролетов. Морган неосознанно вслушивался в происходящее вокруг, ожидая услышать звуки драки или (О, Господи, неужели он правда об этом думал?!) крики о помощи, но опустевшие после начала занятий коридоры тонули в подозрительной тишине. Ноа решил бы, что они ошиблись, и Итана здесь и вовсе нет, если бы не сломанный замок двери в кабинет, который они искали.
Морган вбежал в помещение и остановился как вкопанный. Представшая ему картина выглядела слегка сюрреалистично. Экран проектора в кабинете чем-то разорвали в клочья. Из огромной дыры вываливалась белая пена. Сам проектор расколотили в пыль. Отдельные его запчасти рассыпало по полу, на котором так же блестели останки самодельных значков с фотографиями из инстаграма Итана, смятые плакаты с незнакомой Ноа спортивной командой в оранжевой форме и затоптанные анкеты, на которых обнаружились уже знакомые Моргану вопросы. Итан разместился по одну сторону длинного прямоугольного стола, а остальные присутствующие по другую его часть, чуть скучковавшись. Среди них Ноа тут же узнал поцеловавшую его девушку. Она сидела за столом вместе со всеми остальными и то и дело облизывала ссадину на разбитой губе. И все бы выглядело вполне ожидаемо, если бы не одно НО: все присутствующие пялились на Итана с нездоровым благоговением. Вцепившись в блокноты, одни записывали каждое его слово, пока пара человек явно набрасывала скетчи. Одним из этих людей и оказалась девушка с разбитой губой. Присмотревшись, Ноа заметил у нее еще и наливающийся синяк на скуле и следы от пальцев на шее. Девушку они не беспокоили. Она неистово чиркала наточенным карандашом по бумаге.
— Что-то вы не торопились, — меланхолично заявил Итан, уже растерявший весь запал, в котором варился еще двадцать минут назад. — Я уже узнал все, что можно. Информации, кстати, негусто.
— А… Эм… — Ноа переводил взгляд от толпящихся ребят на Итана и обратно и не мог понять, что происходит.
— Ого, вау! — раздалось со стороны зашедшего в кабинет вслед за Ноа Скотта.
— Жесть, — прокомментировала Андреа.
— Там что, огнетушитель? — охнула Николь.
— Что, мать твою, здесь случилось?! — взвыл Руфус, оказавшись последним зрителем спектакля.
Итан молча поднялся со стула и постучал пальцем по столу, привлекая к себе внимание фанклуба.
— Не забудьте передать и остальным членам вашего клуба, — выговорил он четко. — Это… — он повертел в руках один из оставшихся целыми значков, — нарушение авторских прав, которое влечёт за собой штраф и тюремный срок. Это… — Томсон взял в руки несколько собственных распечатанных фотографий, — преследование. Я могу оформить запрет на каждого из вас. А это… — Итан кивнул на Ноа. — …сексуальное домогательство. Я ясно выразился?
Все дружно закивали.
— И он… — Итан вновь указал на Ноа.
— Неприкосновенен, — хором выдал фанклуб, походя на внимательных студентов, жадно ловящих каждое сказанное лектором слово.
— Умнички, — выдохнул Итан с такой злобой, что у любого нормального человека от его тона свело бы скулы. Но фанаты расцвели от похвалы и разулыбались. Они свихнулись?! Они свихнулись.
— Уходим. Больше здесь делать нечего, — сообщил Томсон, повернувшись к Ноа. Все суетливо начали выходить из кабинета, и только Морган остался стоять на своем месте. Происходящее ему ужасно не нравилось и действительно хотелось сбежать отсюда как можно скорее. Особенно Ноа коробила разбитая губа девушки. Кровоточащая ссадина беспокоила его чуть ли не сильнее чем та, что ее заработала. Внутренние ограничители никак не желали принимать подобное. И все же Ноа взял себя в руки.
Включи самоуважение.
— Идем уже, — Итан коснулся рукава рубашки Моргана и потянул его на себя.
— Н-нет… — выдохнул Ноа с запинкой. — Сперва я хочу, чтобы передо мной извинились, — выговорил он чуть менее уверенно, чем ему бы того хотелось. Итан остановился. В глазах его прочиталось приятное удивление.
— А ведь и правда… — он вновь уставился темно-серыми безднами на фанклуб. Те зашептались, после чего главная виновница происшествия решительно вышла вперед и, набрав в грудь побольше воздуха, выдала целую тираду про то, как она сожалеет и что благодаря Томсону она осознала свою вину. Градус сюрреализма ситуации повысился. Ноа почему-то затошнило. Что Итан сделал и что такого сказал, из-за чего они ведут себя настолько неестественно?
Вслед за словами девушки потянулись выкрики и остальных ребят. Все просили прощения, говорили, что сожалеют и обещали больше никогда не ввязываться в подобные сомнительные делишки. Даже извинялись за то, что думали о Ноа плохо.
Моргану следовало ощутить удовлетворение, но его настроение наоборот испортилось.
— Правильная стратегия поведения, — проговорил Итан, выйдя из кабинета. — Ты молодец.
— Что ты делал, пока вы оставались наедине? — с напряжением выдохнул в ответ Ноа. Как Итан добился такого эффекта? Он угрожал им ножом? Судом? Найти всех их родных и сжечь их живьём??? Что он натворил?!
Томсон вскинул на него темные глаза и изобразил саму невинность.
— Ничего особенного.
— Незаметно по их виду!
— Мне надо в туалет, — выдал Томсон, даже не скрывая того, что уходит от ответа. Он не стал ждать реакции Ноа и направился к двери с соответствующим значком.
— Идите в столовую, мы вас догоним, — бросил Ноа ребятам и последовал за Итаном. Андреа и Скотт переглянулись, но влезать не решились. Николь вообще не поняла, что что-то не так, а Руфус проводил Итана и Ноа внимательным взглядом.
— У них все окей? — донесся вопрос Хьюза до ушей Ноа.
— Да черт их знает, — ответила Андреа.
Ноа вошел в пустой туалет и застал Итана за извлечением из ноздрей салфеток, ставших абсолютно красными. Кровотечение из носа все никак не желало прекращаться. Кровавые капли тут же окропили всю раковину.
— Я хочу знать, что ты им сказал и сделал, — упрямо продолжил Ноа. Итан на это лишь тяжело вздохнул.
— Для того чтобы отделаться малой кровью, мне пришлось пойти на сделку, — выговорил он, поморщившись при слове «сделка». Звучало неправдоподобно.
— На какую еще сделку? — недоверчиво протянул Ноа. Томсон утверждал, что члены фанклуба вели себя так странно вовсе не потому, что он до чертиков их напугал?
Итан в ответ болезненно застонал и выдал тихое: «Не верю, что я согласился на эту хрень!». Затем он перевел взгляд на Ноа:
— Впрочем — это того стоило. Я постарался урегулировать вопрос более-менее мирно. Действую по твоим заветам.
— Скажи это девушке с разбитой губой.
— Она заслужила. Я буду бить любого, кто посмеет тронуть тебя без твоего желания, — холодно бросил Итан. Ноа продолжал злиться, но запредельная откровенность со стороны Томсона поумерила его пыл.
— Спасибо, — выдохнул Ноа вместо обвинений.
— Пожалуйста, — кивнул Итан с легкой растерянностью. Он ожидал другой реакции.
— Что за сделку ты с ними заключил? Пообещал денег?
— Если бы, — вздохнул Итан, опираясь на раковину и то и дело шмыгая носом. — Прежде чем скажу о сделке, вот тебе маленькая предыстория. Они не совсем мои фанаты. Они… Эм… Они фанатеют по персонажу, на которого я, по их субъективному мнению, похож. Знаешь, что сказала та девчонка, после того, как я пару раз саданул ей по лицу? Она меня ввергла в такое замешательство, что я мгновенно остыл. И бить ее больше не хотелось. Вот в таком я находился ахуе.
— Что же она сказала? — нахмурился Ноа.
— «Он даже реагирует прямо как Эндрю», — процитировал Итан сухо.
— Какой еще Эндрю?
— Это литературный персонаж.
— Ты издеваешься надо мной?
— Нет. Это они издеваются над нами.
— Почему именно ты?!
— Будешь смеяться.
— Очень сомневаюсь! Я сейчас не настроен на смех, — развел Ноа руками.
— Рост.
— Что «рост»?
— Мой, блядь, гномий рост, — терпеливо пояснил Итан. — У персонажа низкий рост. Таких уникальных лилипутов в нашем университете по пальцам одной руки пересчитать. Плюс у нас вроде как общая схожесть. Он блондин, я блондин. Его часто рисуют с тоннелями в ушах, у меня тоннели. У него тяжелый характер, и я не сахар. Так они мне объяснили.
— И это всё?!
— Да.
— Бред какой-то.
— Не без этого.
— Какого черта тогда фанклуб имени тебя?!
— Потому что за два года я превратился для них в живое воплощение любимого персонажа.
— Безумие! А на меня они ополчились, потому что в историю не вписалась твоя ориентация? — фыркнул Ноа, скрещивая руки на груди.
Что за чушь?
— Нет, персонаж — гей. Они наоборот были уверены, что я натурал, что позволяло им иногда представлять меня в роли их парня. Но при этом они приписывали мне характеристики персонажа. В их фантазиях я люблю сладкое, кошек и… Иногда кого-то из них. Когда же из меня вырывается гейская сущность, парней я предпочитаю с определенными внешними данными.
Ноа показалось, что все его лицо на секунду свело судорогой.
— Дай догадаюсь, я под описание твоей идеальной пары не подхожу?
— Нет.
— И кто же этот счастливчик? Они тебе его уже подобрали?
— О. Конечно. Сперва, выбрали парня с моего факультета, но в этом году поменяли его на первокурсника с инженерного. Они назвали мне имя бедняги, но я не запомнил. Но мне вручили фото, чтобы я подумал, — заявил Итан, вытаскивая из кармана толстовки помятую фотографию. Ноа, не скрывая раздражения, почти вырвал фото из рук Итана и уставился на голубоглазого рыжего парня с очаровательной широкой улыбкой.
— Да он же… красавчик! — возмущенно воскликнул Ноа.
— По-моему совершенно обычный, — заметил Итан, внимательно наблюдая за реакцией Моргана.
— Да. Среднестатистическая ГРЕБАНАЯ ФОТОМОДЕЛЬ С ОБЛОЖКИ ЖУРНАЛА! — с этими словами Ноа в сердцах порвал фотографию на мелкие клочки, после чего ударом ноги распахнул дверь в кабинку туалета и смыл останки фото в унитаз.
— Не могу понять, ты ревнуешь меня к фотографии или к парню литературного персонажа, с которым меня ассоциируют?
— Ко всем и сразу! — вспыхнул Ноа, начиная метаться по туалету. — И что же ты им пообещал за помощь? Фото с этим красавчиком? Поцелуй взасос? Свидание?!
— Боже, конечно, нет, — в голосе Томсона послышалась улыбка. — За кого ты меня принимаешь? На такое я бы не пошел.
— А на что ты пошел?
— Хм… — Итан нервно побарабанил пальцами по раковине. — На спортивную форму.
Ноа завис и медленно перевел взгляд на Итана.
— Спортивную форму того персонажа?
— Да.
— То есть косплей?
— Типа того. Приду в нем на университетскую вечеринку в Хэллоуин. Костюм найти не сложно. Еще нужна клюшка для лакросса. Это меня даже порадовало. Ей, если что, можно кого-нибудь поколотить. Например, Хьюза, если он окажется слишком навязчив. Имеются свои нюансы, но я все записал, — Итан показал Ноа список на телефоне.
— Ты же терпеть не можешь костюмированные вечеринки.
— Да.
— И это будет твой день рождения.
— Я в курсе, Морган.
— Ради меня?
— Только не распускай нюни, — усмехнулся Итан. Ноа вымученно улыбнулся. За последний час он пережил слишком много ярких эмоций и теперь, когда ситуация разрешилась, на него напала усталость.
— Как ты должен выглядеть? Покажешь арт? — попросил Ноа, размышляя о новом скетче.