Глава 24 (2/2)

— Давно следовало решить эту проблему, — забормотал Итан, решительно шагая вперед. — Трус, — выдохнул он.

Злые слова самому себе стали отличным топливом для ярости. Гнев жаром растекся по телу Итана, толкая его идти дальше сквозь ливень к асфальтированной дороге.

Если он заболеет, вина будет на твоих плечах.

Это стало последней каплей. Итан поспешно пересекал кладбище, вглядываясь во влажную дымку и стараясь разглядеть хоть что-нибудь. За яростью пришло смирение. И Итан посчитал, что прогулку под дождем в данном случае можно считать прогрессом. Пусть зонт Итан продолжал сжимать со всей силы.

Благо, Морган обнаружился достаточно быстро. Лишь увидев его размытый силуэт, Итан ринулся в его сторону, уже не особенно заботясь о проникающей в насквозь промокшие туфли воде. Ноа оказался не на дороге, как ожидал Томсон. Не обращая внимания на властвующую вокруг непогоду, он замер у одного из старых надгробий. Итан сперва перевел дух, чтобы Морган не понял, что Томсон практически за ним бежал, и лишь затем поравнялся с ним и закрыл его голову от дождя спасительным зонтом. Морган вздрогнул, будто пришел в себя от тяжелых размышлений, и медленно повернулся к Итану. С насквозь промокшего капюшона на щеки и нос ему капала вода. Мокрые волосы от влаги вились в небольшие колечки. Глаза покраснели либо из-за дождя, либо… он плакал.

— Что ты делаешь? — сухо спросил Итан. Ноа на это молча пожал плечами, будто и сам не знал, что. Томсон перевел взгляд на надгробную плиту, на которой значилось имя и даты рождения и смерти. Имя Итану ни о чем не сказало, зато по выбитым в камне цифрам он пришел к двум выводам. Первый: покоящаяся в этом месте девушка умерла ещё в начале прошлого века. Второй: она была их ровесницей.

— Ты знаешь ту, что здесь похоронена? — осторожно предположил Итан, пусть и не видел связи между значащимся на камне именем и Морганом. Ноа отрицательно покачал головой.

— Я не знаю, кто это.

— Тогда почему ты остановился именно здесь?

Ноа вновь лишь пожал плечами.

— Это не ответ, — заметил Томсон, изо всех сил стараясь вести себя как ни в чем не бывало. Его не раздражал звук дождя. Не раздражала мокрая вода в туфлях. Не раздражал свистящий ветер, направлявший ледяные капли к его ногам. Не раздражало собственное бессилие. Не раздражало — не раздражало — не раздражало.

— Она умерла такой молодой, — чуть погодя ответил Ноа. — Я раньше никогда не бывал на кладбищах. Только видел их в кино и на картинках. Не думал, что это настолько… жутко.

— Вообще-то конкретно это кладбище представили в виде парка, потому что его основатель считал, что подобные места не должны вызывать одну лишь тоску и скорбь, — заметил Итан.

— Но что ещё они могут вызывать? — не понял Морган. — Тут тысячи мертвых людей. А ведь кто-то здесь женится! Какой ужас! — воскликнул Морган с искренним недоумением.

— Кажется, ты слишком остро воспринимаешь тему смерти, — выдохнул Итан, не представляя, на сколько его ещё хватит.

— Но разве смерть — это не страшно? — поразился Ноа. — Я вот как подумаю, что бабуля… Или Пушистик… Или мама…

— Или ты, — холодно бросил Итан. — Не хочу показаться бесчувственным чурбаном, но мы все когда-нибудь умрем, — бросил он. — Чем тратить время на размышления о смерти кого-то из близких, лучше потрать его на удовольствие от того, что они живы. Лови момент, а не говни его. Не повторяй моих ошибок.

Ноа шмыгнул носом. Ему хватило ума не вступать с Итаном в спор.

— А теперь пойдем к машине, пока чертов ветер не сделал и нас частью этого кладбища.

172-175

Итан сказал, что ему надо отдышаться и уже десять минут молча сидел, вцепившись руками в руль и упёршись в него лбом чуть выше клаксона. Ноа его не трогал, решив подождать, когда Итан придет в себя. Но время шло. Дождь сплошным потоком обрушивался на город. Видимость оставалась почти нулевой. В машине, конечно же, было куда комфортнее, чем в склепе. И все же…

— Итан, как я могу тебе помочь? — спросил Ноа тихо.

— Никак.

— Не может такого быть. Наверняка же есть нечто, что…

— Нет.

Ноа нахмурился. Ему казалось, что дело не в отсутствии вариантов решения проблемы. Просто Итан не хотел принимать помощь именно от Моргана.

— Тогда может быть мне сесть за руль? — хлипкая попытка, но все же…

Итан оторвался от руля и воззрился на Моргана.

— У тебя есть водительские права?

— Ну… Да, — чуть стушевавшись, выдавил из себя Ноа. Водить он умел, но не то чтобы очень хорошо. Любой другой с его навыками вождения не рискнул бы сесть за руль такой дорогой машины, беспокоясь о возможных последствиях. Но Ноа сейчас куда больше заботило состояние Итана.

— Тогда как-нибудь покатаемся, — бросил Томсон, резко выпрямляясь и заводя машину.

«Как-нибудь покатаемся?» И что же это значило? То, что Итан принимал чувства Ноа или предпочитал их игнорировать?

Спрашивать Томсона об этом, пока тот вел машину сквозь сплошной ледяной поток, Ноа не рискнул. Они хранили гробовое молчание на протяжении всей поездки. Итан смотрел прямо на дорогу. Ноа — в окно, следя за каплями дождя, бегущими по стеклу. И лишь когда Итан остановился у дома Моргана, Ноа, все это время варившийся в своих переживаниях, поспешно выпалил:

— Тебе надо знать, что мои чувства не…

Ноа хотел закончить «…не станут помехой нашей дружбе», но Итан резко его прервал грубым:

— Выходи из машины.

— А? Я имел в виду, что… — растерянно залепетал Ноа, не ожидавший такой реакции.

— Я сказал — выходи, — прошипел Итан, и Ноа, проглотив обиду, выбрался из машины навстречу начинающему ослабевать дождю. — Забери, — Томсон протянул Моргану зонт, но тот в ответ захлопнул дверь и наклонился к закрытому окошку.

— Оставь себе, — произнес Ноа, надеясь, что Итан, если и не услышал его, то, как минимум, прочитал простенькую фразу по губам.

Итан пожал плечами и кинул мокрый зонт на пассажирское кресло, где мгновение назад располагался Ноа, а затем вдавил педаль газа в пол и умчался до того, как Морган успел с ним попрощаться.

Итан сказал, что им как-нибудь надо покататься на машине с Ноа за рулём, но прямо сейчас он себя вел так, будто не намеревался в этой жизни тратить на Моргана больше ни секунды своего свободного времени. Итан не попрощался, но казалось, что именно этим он подвёл под их отношениями черту.

Ноа зашёл в общий коридор на первом этаже. Сердце его стучало как бешеное, а к горлу вновь, как и тогда на кладбище после нелепого признания, начал подкатывать ком. Ноа не смог дойти даже до лестницы, не то что до квартиры. Упёршись спиной в стену, он медленно сполз на пол, чувствуя, как по щекам бегут струйки капавшей с волос воды вперемешку со слезами.

Ноа вытащил из кармана джинсов смартфон и попытался смахнуть с экрана влагу. У него ничего не вышло и он, плюнув, начал бить по сенсору прямо так. Тот срабатывал в половине случаев. Ноа раскрыл TalkPanik и кликнул по чату с Андреа, которой писал с того дня, как они поговорили со Скоттом.

Ноа Морган: Привет. Я хотел бы поговорить с тобой. Перезвони, как будешь в сети.

Ноа Морган: Привет, Андреа. У тебя все в порядке? Ты так резко пропала. Я начинаю переживать за тебя.

Ноа Морган: Привет. Пожалуйста, напиши, как сможешь. Нам надо поговорить.

Все три сообщения висели в статусе «не доставлено», что означало либо выключенный телефон, либо намеренную блокировку или удаление приложения. Если так, ответа Ноа мог не дождаться никогда. И все же чувства рвались наружу, и ему было необходимо куда-то их выплеснуть.

«Привет, — настрочил Ноа дрожащими пальцами. — Сегодня я признался Итану в своих чувствах. На кладбище, если хочешь знать. И, кажется, меня отшили».