Глава 24 (1/2)

172-175

Ноа вздрогнул от собственных выпаленных на эмоциях слов. Они отрикошетили от влажных стен склепа и вернулись к своему хозяину оглушающей лавиной едкого сожаления. Это совсем не то, что собирался сказать Морган. К такому он себя подготовить не успел. Поспешное признание оказалось столь тяжелым, что на мгновение Ноа почудилось, что он вот-вот окажется придавленным им к грязному полу. Морган замер не хуже приговоренного к смерти заключенного, ожидающего, когда палач опустит на его шею заточенное лезвие топора. Роль палача отводилась Итану, который безжалостно буравил Ноа взглядом темно-серых глаз. Томсон продолжал стоять у жутковато-красивого саркофага, сам будучи жутковато-красивым в дорогом черном костюме, белоснежной рубашке, черном узком галстуке и блестящих кожаных мужских туфлях. Черная маска и перчатки отлично дополняли образ богатого красивого отшельника, не желавшего иметь ничего общего с внешним миром. Теперь, после слов Моргана, особенно.

«Надо перевести сказанное в шутку, — посоветовал внутренний голос. — Или поправь себя, уточнив, что нравится он тебе как человек или друг. Поспеши!»

Эта идея показалась Ноа отвратительной. Да, признание в своих чувствах на кладбище в грязном темном склепе — не предел мечтаний, и романтикой здесь и не пахло. Пахло сыростью и затхлостью. Но за сказанное следовало отвечать, а не врать. К тому же за предыдущую ночь Морган понял об их с Итаном взаимоотношениях много нового.

— Но ты ведь и сам прекрасно об этом знаешь, — помолчав, добавил Ноа. Итан, как и предполагал Морган, не выглядел удивлённым. Поражённым. Взволнованным. Или какие ещё чувства следовало испытывать человеку, которому признаются в симпатии? Ноа не знал. Он в подобное положение не попадал. И все же, не знай Итан до этого момента о чувствах Моргана, ему следовало хотя бы охнуть. Томсон не охал. Он был в курсе положения дел и, вполне возможно, еще до того, как осознание пришло к самому Ноа.

Итан не отводил серых глаз от Моргана, не произнося ни слова. Он с таким усердием вглядывался в Ноа, будто пытался поймать его на лжи или просчитать его выгоду. Томсон не верил ему? Или реагировал так на всё, что не вписывалось в его личные представления о мироздании?

Ноа посчитал, что допытываться до Итана и вытягивать из него ответ прямо здесь и сейчас слишком жестоко, учитывая его плохо скрываемый убитый вид. Ни безупречно пошитый на Итане черный костюм, ни ослепительно белая рубашка, ни начищенные до блеска мужские туфли не скрывали того, в насколько уязвимом состоянии он сейчас находился. Томсон никогда не признался бы в том, что переживал эмоциональный раздрай. И Ноа в этом случае не мог поступить хуже, чем вывалить на голову Итану свое дурацкое, абсолютно неуместное и никому не нужное признание. Морган, что же ты наделал?!

— Теперь, когда мы во всем разобрались, как насчёт того, чтобы прогуляться до машины? — Ноа постарался выдавить из себя улыбку, хотя с каждой секундой буря внутри него разрасталась, требуя узнать у Итана ответ на признание. Здесь и сейчас! Незамедлительно! Вслед за тем в голову Моргана тут же лезли новые мысли: если бы симпатия оказалась взаимной, Итан бы сразу ему об этом сказал. Сказал бы, верно же? А если нет… В этом случае молчание Томсона имело основания. Значит «нет»? Или все-таки «да», но прямо сейчас об этом Итан говорить не настроен?

Конечно «да»! Он же с тобой флиртовал!

Или «нет». Ему просто нравилось наблюдать за твоей дурацкой реакцией.

Итан в ответ на слова Ноа не сдвинулся с места. Морган тоже.

— Ты не понимаешь, о чем говоришь, когда утверждаешь, будто бы я тебе симпатичен, — выдавил из себя Итан, хмурясь. Морган даже удивился тому, что Томсон предпочел вернуться к этой теме, а не перепрыгнуть на милостиво предоставленный Ноа разговор о возвращении к машине. Но от такого заявления Итана его аж передёрнуло.

— Я все прекрасно понимаю, — парировал Ноа.

— Ты меня не знаешь, — фыркнул Итан.

— Да, я и правда не так уж и много о тебе знаю, — не стал спорить Ноа. — Ну и что с того?

— Жизнь тебя ничему не учит? — Итан при этих словах постучал по правой брови, намекая на шрам Ноа, полученный благодаря бывшему парню. Удар ниже пояса. И еще не ясно, кому от него должно было стать больнее: Моргану, которому напомнили о неприятной ситуации, или Томсону, который добровольно поставил себя на один уровень с ублюдком.

— Нет ничего плохого в том, чтобы доверять человеку, даже не зная всей его подноготной, — нахмурился Ноа. — Мне что же, по-твоему, прежде чем к кому-то что-то испытывать, необходимо нанимать частного детектива, чтобы он искал предполагаемое грязное белье?

Это так не работает, Томсон.

— Не помешало бы, — выдохнул Итан. — Ты омерзительно наивен.

Томсон хотел поссориться с Ноа. Неплохая стратегия. Таким образом отшить человека проще всего: просто заставь его от себя отказаться, пожалеть о чувствах к тебе, сделай все, чтобы он в тебе разочаровался и больше никогда даже не посмотрел в твою сторону. Но на Ноа эта стратегия не работала. Его чувства пусть и могли возникнуть неожиданно и без веских на то причин, но их никогда нельзя было назвать поверхностными. Каждую влюбленность Ноа переживал долго и болезненно.

— А ты ведёшь себя как капризный ребенок, — не остался в долгу Морган. От его ответа Итан стушевался, и на мгновение в его взгляде действительно промелькнула детская растерянность. Ноа понимал, что Итан пытается оттолкнуть его от себя. Почему? Потому что Морган ему не нравился? Или потому что Итан не знал, как строить взаимоотношения с другим человеком, даже если очень этого хотел? Что ж… Ноа тоже не знал. Опытом он обладал скудным и весьма сомнительным. Но у него за спиной не имелось тайн, которые якорем держали бы его в прошлом, не давая и шага сделать в направлении будущего. У Итана эти тайны имелись. И что с того?

— Морган, ты наглеешь, — заявил Итан.

— Вот как это теперь называется? — фыркнул Ноа. — Идём уже отсюда. От этого склепа у меня мурашки, — Морган демонстративно вздрогнул, давая понять, что выбранное для выяснения отношений место не самое удачное.

— Нет, — Итан продолжал упрямиться.

— Только не говори, что мне придется тебя отсюда выволакивать силой, — вздохнул Ноа.

— Прикоснешься ко мне, и я тебя ударю, — неожиданно резко отреагировал Итан. Это лишь в очередной раз подчеркнуло его ужасное эмоциональное состояние.

— Я ударю в ответ, — спокойно ответил Ноа, на самом деле и не думая касаться Итана. Уж точно не без его разрешения. А уж драться Морган тем более не хотел.

— Очень романтично, — съязвил Томсон.

— Думаешь? — Ноа сделал вид, будто не понял сарказма. — А мне кажется, странновато. Попахивает взаимными абьюзивными отношениями.

— Нет никаких отношений.

— Значит один лишь абьюз? — нервно рассмеялся Ноа. Итан в ответ тихо фыркнул что-то неразборчивое себе под нос.

Шум дождя за стенами склепа лишь усилился. Вода с каменного потолка закапала активнее, а воздух стал сырым и холодным. Время шло, а Итан не выглядел готовым выйти из склепа в компании Моргана. Не выглядел готовым даже просто построить нормальный диалог. И что же в таком случае делать?

— Хорошо, компромисс, — предложил Ноа, двигаясь вглубь склепа к саркофагу. От Моргана не укрылось то, что Итан рефлекторно попятился от него, не желая сокращать расстояние между ними. — Я оставлю тебе зонт, — Морган положил зонтик на край саркофага. — Выйдешь сам, когда захочешь, — проговорил Ноа, накидывая на голову капюшон толстовки, который бы однозначно не спас его от усиливающегося ливня. Ответа Итана Морган ждать не стал. Парень выскочил из склепа и, не обращая внимания на бушующую непогоду, пошлепал по лужам к выходу с кладбища. Идти под дождем и переживать на себе пронизывающий ветер ему грозило не меньше двадцати минут. А у выхода еще следовало какое-то время ждать такси. Значит Ноа хватило бы времени для того, чтобы насладиться самобичеванием и оплакать свое идиотское признание.

159,3

Знать о чувствах человека и услышать о них от него — вещи абсолютно разные. Признание Моргана Итана не просто удивило. Оно его обескуражило и обезоружило. Так просто взять и рассказать о своей симпатии? Уму непостижимо! И Томсон, растерявшись, не придумал ничего лучше, чем сыпать язвительными фразочками в сторону человека, который ему симпатизировал. Если бы не проблемы Итана, он, наверное, и вовсе схватил Моргана за плечи и начал бы его тормошить со словами: «Да как я могу тебе нравиться?! Что за бред ты несешь?! Ты хоть представляешь, на какое дерьмо подписываешься???» Это было худшее время и худшее место для оглашения о своих чувствах вслух. Итан пребывал в ужасном настроении из-за мамы и дождя. И новая порция эмоций, пусть и позитивных, утонула в собранном за день негативе и приобрела такой же серый депрессивный окрас с послевкусием тлена на языке, как и все предыдущие. Итан злился на Ноа. Итан хотел на него накричать. Хотел рассказать все, что так тщательно о себе скрывал, чтобы Морган пришел в ужас и ушел, подтвердив утверждение Томсона о том, что любить его невозможно. Итана накрыла истерика. Тихая. Без оглушительных воплей, града слез и ломки вещей. Истерику Итан переживал молча внутри себя. И это было много хуже, чем если бы он дал волю рвущимся из него эмоциям.

Признание Ноа стало ударом под дых. Хлесткой пощечиной со стороны чертовки вселенной, любящей рушить все планы.

Лишь когда Морган ушел, Итана настигло озарение. Поведение его было отвратительным, а нападки на Ноа — безосновательными. Внутренний голос ко всему прочему именно сейчас решил провести параллели между Итаном и бывшим парнем Ноа. Томсон, размышляя об этом ублюдке после рассказа Моргана, искренне не понимал, как такого светлого парня, как Ноа, можно обидеть. Но прямо сейчас он именно это сделать и пытался. Отвратительное чувство.

— Блядь! — выдохнул Итан в сердцах. Он метнулся к противоположному краю саркофага, схватил оставленный Морганом зонт и воззрился на щель между приоткрытыми дверьми склепа. Лило как из ведра. Итан невольно поежился. Шум дождя благодаря постоянному прослушиванию этого звука в машине и дома отвращал не так, как раньше. Но и не приободрял. Капли воды яростно колотили по земле, по траве, по деревьям, по надгробиям, по крыше склепа. Одинокая струйка воды просочилась внутрь сырого помещения и побежала прямиком к Томсону. Итан невольно отступил в сторону, не позволяя воде соприкоснуться с кожаными туфлями. Но на улице избежать воды бы не удалось. В этом ливне и зонтик спас бы едва ли. А у Моргана не было и его.

Ноа.

Итан с психу наступил в воду и растер ее по каменному полу. Он правда собирался всю жизнь прятаться по склепам, отшатываясь от дождевой воды и позволяя человеку, который ему нравился, мокнуть снаружи?

Так больше не может продолжаться!

Итан раскрыл зонт и распахнул проржавевшие двери склепа. Порывистый ветер кренил деревья и кусты к земле. Ливень приобрёл такую мощь, что дальше, чем на расстоянии пяти метров, разглядеть что-либо возможности не было. Томсон вцепился в ручку зонта как в спасательный круг. Пальцы Итана от такой хватки онемели. Томсон нервно сглотнул. Он потребовал от себя сделать шаг, но ноги не сдвинулись с места. Желание забиться в дальний угол склепа становилось почти невыносимым. Тело его не слушалось, во рту пересохло, а сердце молотило как ненормальное.

«Зачем себя мучить? Вернись в склеп и дождись окончания дождя. А с Морганом ничего не случится. Не сахарный, не растает», — зашептал трусливый внутренний голос.

Выходи, черт тебя подери!

По колену прошла неприятная судорога.

Морган мокнет там из-за тебя! Совсем один!

Итан все же сделал шаг. Кожаная туфля погрузилась в размякшую землю. Трава прошлась по оголившейся голени, оставив на ней влажный след. Итана передернуло, но он, шумно выдохнув через нос, опустил и вторую ногу в мягкую жижу. Дождь обрушился на зонт с такой мощью, что Итан от возникшего звука вздрогнул. Несколько капель благодаря ветру попали ему на лицо и он, еле подавив крик, невольно попятился к склепу. Но обратно под крышу не зашел. Раздраженный своим малодушием, Томсон размахнулся и со всей силы отвесил себе свободной рукой пощечину. Ткань маски не смогла смягчить настолько хлесткий удар. Щека загорела огнем. Боль не только отрезвила Итана, но и разозлила. А ярость оставалась для Томсона лучшим провокатором.