Глава 17 (1/2)
159,3
Итан собирался отказаться от щедрого предложения Моргана хотя бы потому, что прекрасно понимал, как ему тяжело сохранять видимое спокойствие, просто сидя в метре от Ноа. Что же Томсону предстояло пережить, прими они оба горизонтальное положение? Целый комплекс невыносимых мучений под аккомпанемент вызванных взбудораженными гормонами грязных мыслей и дурманящего голову вожделения? Разверзнутый ниже пояса Ад, потушить который уже не получится холодной водой и минутой одиночества? Эмоциональное забытье на грани бреда? Терпение Итана медленно иссякало. Его границы он ощущал как никогда прежде. Не стоило Моргану так легко звать в свою постель кого попало. Мало ли в каких образах данный кто попало представлял его в это самое время. Морган, уложенный на живот, с руками, крепко связанными за спиной, очевидно, будет великолепен. Итан не отказался бы увидеть подобное вживую.
«Скажи Нет», — приказал себе Томсон, блуждая взглядом по маленькой квартире и четко и ясно понимая, что компромиссное решение отсутствует. Кроме кровати, спальных мест не наблюдалось. Вряд ли Морган собирался положить Итана на пол или разместиться там сам. Да и не то чтобы в маленькой студии имелось достаточно свободного от вещей пола для ночлега.
Скажи, черт бы тебя подрал, Нет.
Но Морган выглядел таким… умоляющим. Это обезоруживало. И чертовски заводило. Ноа шла беспомощность. Не наигранная, а потаённая и скрываемая за фальшивой улыбкой или дерзкими фразами. И чем сильнее эта беспомощность проявлялась, тем сильнее хотелось его защитить. Итан знал, что мыслить так неправильно, но не мог отделаться от ощущения, что может быть кому-то нужен лишь в подобной ситуации. В качестве защиты: моральной, финансовой, физической, юридической — это не важно. Только этим Томсон казался себе полезным.
Предложение Ноа не звучало как приглашение в постель ради спонтанного жаркого секса. Нет. Единственный, кто сейчас хотел чего-то спонтанного и жаркого, был Итан. И из-за этого желания Томсону хотелось накинуть на люстру верёвку и вздернуться. Морган же, даже не подозревая о пытающих Итана мыслях, просто боялся оставаться один. Страшился вынужденного уединения, которое обрекало его вновь держать оборону в одиночку, от чего он порядком устал. Возможно, на данный момент Итан играл роль единственного напоминания о том, что Ноа вовсе не тот, за кого его принимали окружающие.
— Не беспокойся. У меня куча подушек! Соорудим на кровати маленькую баррикаду, чтобы во сне я нечаянно не коснулся тебя, — спокойно предложил Морган и, не дожидаясь ответа Итана, направился к кровати. Его слегка шатало. Неустойчивость при ходьбе указывала на то, что Ноа куда пьянее, чем могло показаться.
Итан не отказался бы от пары прикосновений. Пары тысяч. Глубоких и сильных, от которых бы покалывало кончики пальцев, саднило губы, а на светлой тонкой коже расцветали бордовые пионы. От которых с губ бы срывались сдавленные стоны, кожа становилась обжигающе горячей, а мышцы гудели от напряжения. От которых бы помутился рассудок, а физическое удовольствие перемежалось с ослепляющими эмоциями, потому что происходило бы все не абы с кем. С Морганом. Если бы только Ноа знал всю правду.
Скажи ему Нет.
— Ладно, — с усилием выдавил Итан, понимая, что Ноа уже все решил за него. В иных обстоятельствах Томсона бы подобный расклад не устроил. Но разве Моргану можно было противиться? Рядом с ним Итан чувствовал себя бешеной, но все равно верной псиной на коротком поводке. Отвратительное ощущение. Любовь нарывалась на бойкот. Радовало, что хозяин хотя бы оказался хорошим. Но это лишь пока Ноа не подозревал о своем статусе. Все могло кардинально поменяться, узнай Морган, какое влияние оказывает на Томсона. Итан слишком хорошо знал, как власть, не важно, над миром или единственным человеком, способна обезобразить когда-то миловидный лик властителя.
Подушек действительно оказалось очень много. Морган сложил их в аккуратную линию, которая разделила кровать на две равные половины.
— Тебе дать во что переодеться?
— Нет.
Одежда Моргана грозила стать контрольным выстрелом в голову. Окутанный запахом Ноа, Томсон бы точно поехал крышей.
Покрывал у Моргана обнаружилось чуть ли не так же много, как подушек. Итан сел на отведенную ему часть кровати и в нервном напряжении сцепил пальцы в замок. Он наблюдал, как Ноа убирает остатки вина и мороженого в холодильник, а затем выключает свет. Итан надеялся, что темнота угомонит его внутренние желания, но электрический свет с улицы, проникавший в квартиру через окна, как и вспыхнувшие ночники, порушили все планы. В комнате все ещё оставалось достаточно светло для того, чтобы Томсон при желании смог разглядеть каждую родинку на шее и руках Моргана. Напряжение Итана не утихло ни на йоту.
Из одежды Томсон позволил себе снять только толстовку. Пока Морган возился на своей части кровати, кутаясь в ворох покрывал, Итан в нерешительности гипнотизировал перчатки на руках. Спать в них было бы неудобно. И для кожи рук, которая и так прела и зудела, ничем хорошим это бы не закончилось. Перчатки следовало снять. И маску тоже.
— Я постараюсь лежать как можно дальше, — пообещал Морган, заметив заминку Итана и показательно сползая к самому краю кровати.
Я бы предпочел, чтобы ты лежал как можно ближе.
— Не бойся снять маску, дышать я буду в противоположную от тебя сторону.
Дыши в мою сторону сколько твоей душе угодно.
Морган не мог обещать последнего. Вряд ли он являлся одним из тех умельцев, что контролировали свое тело во сне. Итан так же к ним не относился. А значит, их совместный сон априори подразумевал определенные риски.
Итан хотел уехать.
Итан хотел остаться.
Всего лишь не спи эту ночь, и тогда все будет в порядке.
Точно. Не спать.
Рядом с кроватью, со стороны Итана, стоял небольшой комод с целой батареей фотографий в рамках. Жёлтый свет прикроватной лампы мягко подсвечивал зернистые фотокарточки. На самой старой из представленных фотографий запечатлели счастливых молодоженов. Итан предположил, что это бабушка и дедушка Ноа. Другое фото куда свежее. Семья, собравшаяся в честь Дня благодарения. В центре – начинающий седеть мужчина — отец Ноа. По правую его руку – женщина с кудрявой копной густых волос и в смешных очках — мама. По левую — очаровательный щекастый мальчик, одной рукой обнимающий расположившуюся рядом бабушку, а в другой сжимающий плюшевого Багза Банни. Перед ними на столе красовалось блюдо с индюшкой. До комичного типичное семейство.
На остальных фотографиях фигурировали только Ноа с бабушкой и коты. Маленькое чёрное чудо с розовой ленточкой, повязанной вокруг горла, видимо являлось тем самым чудовищем, что теперь не сводило с Итана жёлтых глаз.
Томсон кинул перчатки и маску на комод перед рамками с фото и, не поворачиваясь к Ноа, лег на кровать.
— Занимаешься спортом? — неожиданный вопрос заставил Итана невольно оглянуться.
Нет. Спортом Итан не занимался. Не в привычном понимании данного действа уж точно. Он не ходил в фитнес-клубы, не тягал гантели и не играл по вечерам в баскетбол с местными ребятами. Зато он часто коротал время в компании Дункана.
— Нет. С чего ты взял? — спросил Итан, чуть не съязвив, что когда переодевался Морган, он попросил Томсона отвернуться. А что же сам? Итан правда оставался в футболке. Но и голых рук ему было более чем достаточно для того, чтобы почувствовать себя не в своей тарелке. Так сильно он уже давно ни перед кем, кроме отца, не оголялся.
— Я вижу мышцы твоей спины. И бицепсы, — оповестил Ноа.
Видишь или разглядываешь?
— Это, по-твоему, бицепсы? — Итан с усмешкой согнул левую руку в локте и напряг мышцы. И ничего впечатляющего не узрел. Хвалиться, как ему казалось, действительно было нечем.
— Да, ты прав, до меня тебе далеко, — кивнул Ноа, задирая рукав свободной футболки до плеча и демонстрируя худенькую руку.
У Итана тоже были такие руки. Лет в тринадцать.
Томсон не сдержался и улыбнулся.
— Спи, — кинул он, укладываясь на край кровати, чтобы держать максимальную дистанцию между собой и Ноа.
— Спокойной ночи, — проговорил в ответ Морган.
— Спокойной ночи, — еле слышно выдохнул Итан, неожиданно почувствовав, как внутри него что-то сжимается, а к горлу подкатывает ком. Спокойной ночи. Не было в этом словосочетании ничего особенного. Но Итан привык слышать его только от мамы. А после ее смерти подобного ему никто не желал.
Сегодняшним вечером прошлое разворотили и выпотрошили, но почему-то именно эта фраза стала последней каплей.
Итан зажмурился и зажал рот руками.
Даже если негативные эмоции переполняли его, плакать Томсон не мог. Глаза оставались сухими даже тогда, когда он желал обратного. Вместо слез тело его начинало колотить от мелкой дрожи, а сердце даже без повышения пульса отдавалось в груди болезненными вспышками при каждом новом ударе.
— Итан, спасибо, что приехал и побыл со мной, — раздалось по ту сторону подушечных баррикад. Томсон промолчал, все ещё зажимая рот рукой. — Я, наверное, выгляжу жалким.
— Вовсе нет, — Итану пришлось приложить усилия для того, чтобы его голос не дрожал вслед за телом. — Я ведь упоминал, что мне тоже хреново. Поэтому, если ты благодаришь меня за то, что я приехал, мне стоит поблагодарить тебя за то, что ты меня впустил.
— Ты не рассказал, что у тебя случилось, — заметил Морган.
— Ты не спрашивал, — Итан не упрекал, лишь констатировал факт.
— Спрашиваю сейчас.
— Мы уже легли спать.
— Но я не сплю, и ты тоже.
— Я в процессе засыпания.
— Все ты врешь! — послышался возмущенный возглас.
— Вру? Я? — шутливо оскорбился Томсон. — Я подам на тебя в суд за клевету.
Через секунду в ответ на это на Итана обрушилась подушка.
— А это уже статья двести сорок пять.
— И как она звучит? Избиение подушкой? — фыркнул Ноа.
— «Нападение с применением смертоносного оружия», — ответил Итан.
— Это подушка — смертоносное оружие? Так может, мне кинуть в тебя сразу две?
— Статья четыреста двадцать два: «Угроза преступления». Ходишь по тонкому льду, Морган.
— Ещё слово, и я натравлю на тебя Пушистика!
— Статья двести три: «Вред здоровью», и пятьсот девяносто семь: «Жестокое обращение с животными», — отчеканил Итан со смехом.
— Не будь к себе так жесток! Вовсе ты не животное! — раздался звонкий смех Моргана.
— Нет, я имел в виду…
Итан запнулся, потому что замахнувшийся на него двумя подушками Ноа потерял равновесие, с тихим «Ой» перевалился через хлипкую баррикаду и приземлился прямо на Томсона. Точнее, он бы на него приземлился, если бы Итан вовремя не среагировал и не выставил перед собой руки. Пару секунд они смотрели друг на друга не мигая. В упор. Оказавшись настолько близко, что Итан почувствовал запах вина и горячее дыхание Ноа на своих губах. Он сам, к счастью, успел задержать дыхание. Вот только…
Итан снял перчатки, и теперь запястья Моргана он сжимал голыми руками. И от появившегося было волшебства момента не осталось и следа.
Томсон расцепил пальцы и шарахнулся от продолжившего падать Ноа. Парень распластался на постели и невнятно заворчал, запутавшись в подушках и покрывале.
— Прости, — послышалось невнятное. — Я не хотел, чтобы…
— Ну-ка, вставай, — прошипел Итан, вскакивая с кровати, хватая Ноа за ворот футболки и практически сдергивая его на пол.
— Я виноват! И очень сожалею!
— Заткнись! — прорычал Томсон, протаскивая Ноа через всю комнату и заталкивая его в ванную.
— Мой, — указал он на запястья Моргана, к которым прикоснулся.
— А? Что? — Ноа растерянно щурился из-за вспыхнувшего яркого света.
— Я сказал, мой руки! — рыкнул Итан. Морган вздрогнул, торопливо выкрутил кран с водой и помылил ладони.
— Выше тоже, — уже спокойнее выдохнул Томсон, внимательно наблюдая за действиями Ноа. Его еле заметно колотило. Морган, заметив напряжение Итана, на всякий случай намылил руки до локтей и тщательно смыл пену.
— Готово.
— Мыль ещё, — потребовал Итан.
— Да ладно тебе, я же и так…
— Мыль! — рыкнул Томсон. Морган тяжело вздохнул, но подчинился. — И поменяй футболку.
— Ее-то зачем?
— Поменяй, — повторил Итан с напором.
— Ладно-ладно, только не кипятись, — пробормотал Ноа, не понимая, что происходит.
— Не надо было мне оставаться, — огласил Итан, выходя из ванной и направляясь прямиком к толстовке, маске и перчаткам. Их следовало надеть и больше никогда не снимать. Никогда.
— Что? — встрепенулся Ноа. — Погоди! Пожалуйста, извини! Я не стану…
— Футболка, — напомнил Итан, застегивая толстовку до самого горла.
— Да господи боже… — послышалось недовольное ворчание. Ноа стянул футболку и заменил ее чистой из шкафа.
— Доволен?
— Доволен, — кивнул Томсон, уже направляясь к двери.
— Нет, пого… — Ноа хотел было схватить Итана за плечо, но вовремя остановился. Томсон резко развернулся и смерил Ноа злым взглядом.