30. Яблоки и яблони (1/2)
В отеле Мо Жань с Чу Ваньнином поужинали стейком и печеными овощами. Полбокала красного вина примирили Мо Жаня с трудным днем и помогли расправить напряженные плечи. Чу Ваньнин ел молча и сосредоточенно, сурово нахмурив брови, будто расправлялся с очередной задачей. Его вино нисколько не расслабило.
Не доев, Чу Ваньнин выставил столик на колесах с остатками за дверь номера, чтобы прибрала горничная. Мо Жань тем временем удобно расположился на жестком кожаном диване в отделанной в синих тонах гостиной. Он бездумно пощелкал телеканалы, ничего интересного не нашел и выключил телевизор.
- Что ты собираешься делать с Сун и Фэн? – спросил Чу Ваньнин, подсаживаясь к нему. – И… с Цютун.
- Ничего, - пожал плечами Мо Жань. – А мне надо с ними что-то делать?
- Они ведь так и продолжат тебя доставать.
- Шавка лает, караван идет.
- Это большие злющие шавки. Способные причинить много вреда. Их отцы ведь ваши партнеры, если я не ошибаюсь?
- Да, и они побоятся огорчить Наньгун Лю. Так что вся проблема исключительно между мной и мелкими ублюдками.
Чу Ваньнин свел брови еще круче, хотя казалось, дальше некуда.
- Они превратят твою жизнь в ад.
Мо Жань изобразил удивление.
- Жизнь в аду? Ого, ничего себе, такого я еще не испытывал!
- Не ерничай.
- Ваньнин, их выходки – мелочи. Меня они не задевают.
- Зато тебя задевает, когда касаются меня.
А вот тут он попал в точку. Мо Жань слишком хорошо помнил, насколько близок был к тому, чтобы ударить девушку, и как сильно хотел смазать по наглым рожам ее «защитников».
- Но я не могу спустить им это с рук. Иначе получится, что я тебя не защищаю.
- Или тебе просто неприятно встречаться с кем-то, о ком болтают дурное?
Да как работает голова у Чу Ваньнина? С чего он взял, будто злые языки могут отвратить от него Мо Жаня? Да еще чьи – тупиц Фэн и злючки Цютун!
- Глупости не говори, - отмахнулся Мо Жань.
- Тогда держи себя в руках в следующий раз, когда они начнут меня поносить. Мне не нужна защита. Моя защита – моя репутация.
- Которой не станет, если они продолжат тебя очернять.
- Я все же надеюсь, мои студенты верят мне больше, чем сплетникам.
- Ты совершенно не представляешь, как работает психика толпы. У толпы нет критического мышления, есть только эмоциональный двигатель. А рулят ей те, кто этот двигатель запускает. Пуская все на самотек, я отдаю руль своим врагам. Если достаточно долго и уверенно нести чушь, даже твои любимчики засомневаются в твоей святости. К тому же, далеко не все знают тебя лично.
- Мо Жань, пожалуйста, просто не добавляй себе проблем! Тебе и так нелегко, - потерял терпение Чу Ваньнин.
- Кто сказал, что для меня это проблема? Это одна из немногих ситуаций, в которых я могу спустить пар на тех, кто действительного того заслуживает, - парировал Мо Жань.
Чу Ваньнин неохотно, но принял аргумент. Он, наверное, предпочел бы, чтобы Мо Жань сливал агрессию в спортзале или как-то иначе, но в действительности Мо Жаню хотелось выплеснуть злость, а не адреналин. Стравить черный жгучий яд. Совершить что-то жестокое. Только тогда его душа на время успокаивалась и плыла будто в облаке сладкого спокойствия – когда он наказывал тех, кого презирал. Что бы сказал добрый Чу Ваньнин, если бы смог заглянуть в мрак Мо Жаня и рассмотреть его уродливые чувства?
Ничего, вероятно. Постарался бы примирить сердце Мо Жаня. Но Мо Жань не хотел мира. Он желал возмездия и казни, злого ответа от имени своей зажатой в клетке неудовлетворенной души.
Может быть, через несколько лет свободного мщения, он обрел бы покой. Если бы еще мог вернуться к невинности. Если бы Чу Ваньнин остался с ним рядом достаточно долго, чтобы в конце напомнить о ней.
- Так о чем там нашептал Ши Мэй? – напомнил Мо Жань.
Чу Ваньнин покопался в сумке и достал сложенный вдвое мятый конверт. Теперь стало понятно, что это не просто записка. На сгибе виднелся отпечатанный логотип. Чу Ваньнин на коленке расправил конверт и предложил его Мо Жаню. Тот машинально взял, но что-то во взгляде напротив удержало его от того, чтобы немедленно вскрыть.
- Помнишь, мы говорили о тесте на отцовство? Ты согласился, что сделать его надо.
- Ну, помню. И?
- Я взял на себя смелость заняться этим.
Чу Ваньнин скованно потер ладони о колени, глядя в сторону.
- Здесь результаты? – догадался Мо Жань, воздевая конверт прямо по направлению его взгляда.
Тот кивнул.
- Но как? Я же так и не достал образцы.
- Сюэ Мэн помог.
Мо Жань скрипнул зубами. Он, конечно, удивился, но еще больше раздражился. Среди всех причастных людей Мо Жань особенно не хотел посвящать глубоко в свои дела именно Сюэ Мэна. Его участие перерастало в настырность, а чувство справедливости граничило с глупостью. Хуже некуда, когда Сюэ Мэн проявлял инициативу, руководствуясь своими понятиями о чужом благе.
- Пожалуйста, ни к чему такому Сюэ Мэна больше не подключай. Он глуп и порывист. Это может дорого нам обойтись, - сквозь зубы, сдержанно, попросил Мо Жань.
- Он честен и предан, - возразил Чу Ваньнин. – Он не станет действовать тебе во вред.
- Если только сможет осознать, что именно приносит вред. Он наивный, как девственница на танцах.
По лицу Чу Ваньнина пробежала тень. Мо Жань запоздало вспомнил, что все насмешки над девственностью он воспринимает и на свой счет.
- В любом случае, Сюэ Мэн сделал свое дело и не болтает об этом. Даже о результатах не спросил. И не спросит. - Отрезал Чу Ваньнин.
- С чего ты взял? - Мо Жань завлекающе пошуршал конвертом.
- Потому что он уверен, что Наньгун Лю к тебе никакого отношения не имеет.
Впервые прозвучало имя отчима, и Мо Жаню вдруг стало не по себе. Его всегдашняя уверенность куда-то испарилась. Он попытался вспомнить, что им должен дать тест на отцовство, - безуспешно. Какая-то веская причина же для проверки была, но какая?
На Мо Жаня разом навалилась дневная усталость. В голове клубился туман, тело отяжелело. Он бы с удовольствием прилег поспать, хотя бы на пол-часика. Мо Жань отложил конверт и зевнул.
- Давай немного поспим? Я устал.
Чу Ваньнин скептически вздернул брови.
- Может, лучше покончим с этим и после отдохнем?
Мо Жань очень любил Чу Ваньнина, но после этого вопроса испытал раздражение на грани гнева. Почему Чу Ваньнин всегда проявлял чуткость, а тут вдруг перестал замечать его состояние? Нарочно, что ли?
- А что, бумажка не может подождать? Чернила расползутся и сложатся в другие знаки?
- А в чем проблема прочитать пару слов? Дело на три секунды. Ты и сам тест вечно откладывал, пока мне не пришлось взять все в свои руки.
- Так может, не надо было? – разозлился Мо Жань. – Это мое дело, и этим должен был заняться я.
- Вот именно.
- Всему свое время. У меня был план. Нарушение четкой последовательности добавляет работы. Я бы предпочел, чтобы все шло по намеченному.
- И каким образом чтение двух строчек срывает сроки твоего бизнес-плана? – сыронизировал Чу Ваньнин. – И давно ли ты стал таким косным? Мне-то казалось, твое преимущество в гибкости.
Мо Жань посрамлено замолчал. Возразить было нечего, но самоуправство все равно бесило.
Это Ши Мэй, внезапно понял Мо Жань. Это Ши Мэй науськивает Чу Ваньнина. Перетягивает на свою сторону, восстанавливает против. Незаметно подталкивает вывести из себя… чтобы Чу Ваньнин увидел неприглядного Мо Жаня и отказался от него.
- Прекрати общение с Ши Мэем, - резко постановил Мо Жань.
- Я с ним и не общаюсь. Но почему?
- Он ведет свою игру, и мы оба в ней средства. Он сделает что-то плохое. Мы поссоримся.
- Мы не поссоримся. Только не из-за Ши Мэя, - возразил Чу Ваньнин. – Тебе просто не нравится, что вокруг живые люди, которые тоже могут действовать без указки. Поэтому тебя раздражает Сюэ Мэн. Поэтому Ши Мэй тоже… Ты предпочел бы командовать, и чтобы все кругом слепо подчинялись. Предсказуемо. Это удобно в случаях, когда ты не хочешь с чем-то сталкиваться.
Мо Жань как воды в рот набрал – лишь бы не наорать на Чу Ваньнина. Хотя он напрашивался. Видимо, Мо Жань куда больше дорожил их отношениями, раз, в отличие от него, старался не раздувать конфликт. А тот словно не чуял и добавил сверху:
- Когда мы только познакомились, ты не был таким авторитарным.
- Когда мы познакомились, я был полон оптимизма и думал, впереди прекрасная жизнь, надо только поднажать! С тех пор многое произошло, – не сдержался Мо Жань.
- Это правда. На тебя свалилось больше. И поэтому тебе стоит делиться ношей, чтобы не надорваться. Но ты еще пуще вцепился в лямку. Ты так и не отправил братьев Мэй в свободное плавание, хотя декларируешь обратное. Ты не познакомил поближе Ши Мэя с Е Ванси, чтобы они сами между собой его проблемы решали. Ты пытаешься держать руку сразу на десяти пульсах и не хочешь просто пользоваться плодами чужой помощи.
Чу Ваньнин подобрал конверт и зашвырнул его на колени Мо Жаню. От прикосновения вещицы Мо Жань словно потерял еще процентов пятьдесят заряда.
- Чем мне поможет этот тест? – устало вопросил он.
- Узнаешь правду. Хватит тянуть кота за хвост. Давай разделаемся с этим. И будем строить новые планы с уточненными данными.
Мо Жань слабо улыбнулся попытке Чу Ваньнина говорить на его языке.
- Наньгун Лю не мой отец. Эта бумажка ничем мне не поможет. Лучше бы вы направили усилия на что-то полезное.
- Раз ты так уверен, то почему не хочешь окончательно убедиться?
Вся ситуация не имела смысла. Чу Ваньнин поднял на уши Сюэ Мэна, и вместе они навели пустую суету. Отрицательный тест на отцовство разве что вместо растопки в мотоциклетном походе использовать, больше он ни на что не сгодится. А если же тест положительный… Логическую цепочку с такими исходными Мо Жаню продолжить не удалось. Предположение казалось абсурдной фантазией. На этой фантазии внятную стратегию не построить, как не удается оперировать привычной логикой во сне.
Просто надорвать конверт – и вопрос закрыт. Мо Жань даже взял его в руку, но тело отчего-то не слушалось. Вялые члены пригибало к дивану, и рука сама собой опустилась вниз. Мо Жань импульсно разозлился сам на себя, и мига решимости хватило, чтобы он вновь поднял конверт. Однако кисть крупно задрожала, и он не смог унять ее.
Удушающий страх накрыл Мо Жаня с головой. Запертое в неповинующемся теле сознание панически било тревогу. Сердце колотилось, будто пробивало путь к бегству.
Всего лишь тест. Отрицательный наверняка, а значит ни на что не влияющий. К чему этот страх? Правильно втолковывал Чу Ваньнин: надо делегировать и больше отдыхать. Вон, уже колотит от незначительной ситуации.
- М-можно воды? – попросил Мо Жань.
Чу Ваньнин удовлетворил его просьбу. Из-за пережатого паникой горла Мо Жань подавился первым глотком. И все же стакан в руке держать было проще, чем конверт, он хотя бы не трясся.
Мо Жань предпринял новую попытку распечатать тест, но опять не смог. Внутреннее сопротивление довело его до детской истерики, он ощущал, что вот-вот заплачет и раскричится, и стыдился того, что вообще испытывает слабость. Мо Жань явственно и с ужасом понимал, что деградирует до существа, которое защищается визгом и спасается зажмурившись, и все аргументы которого сводятся к «не надо!», «не хочу!», «убери!», «ненавижу!».
Мо Жань передал конверт Чу Ваньнину.
- Вскрой ты.
Чу Ваньнин повиновался. Полоса отрыва легла на журнальный столик – потому что Чу Ваньнин был воспитанным и не заставлял прислугу ползать по полу. Туда же полетел конверт. Чу Ваньнин расправил бумагу с бледными водяными знаками лаборатории, но читать не стал.
- Ты первый должен узнать, - сказал он и протянул листок.
- Давай лучше ты. И скажи мне результат, - слабо улыбнулся Мо Жань.