Часть 18. Я дарую тебе.... (1/2)

Несколько дней спустя.

Все эти дни, лекари путешествовали от покоев старшего наследника, в библиотеку и лазарет, яд распространился по всему телу, и его было очень сложно вывести из организма, если, вообще возможно. Айшат-хатун призналась во всем и Махидевран Султан выслала ее из дворца в свои земли, которые ей подарил когда-то султан Сулейман, а там, за ней следили, чтобы от наложницы не избавились.

Канан была в своих покоях, и на ее кровати сидел Мехмед, а подле него, на кровати лежала и пыталась перевернуться Танильдиз. в дверь постучались, и Канан встала, кивнув служанкам, дабы те открыли дверь. Раша и Назлы кивнули, выполняя приказ своей госпожи. В двери показались несколько служанок, евнухов и Омер-ага.

— Госпожа, мы пришли за шехзаде Мехмедом и Танильдиз Султан. — Произнес служитель гарема. — Мы заберем шехзаде и султаншу.

— Нет, не позволю, дети останутся со мной. — Канан руками прикрыла сына и дочь. — Уходите, если посмеете тронуть их хоть пальцем, задушу собственными руками!

— Госпожа, это приказ Разие Султан, дети какое-то время поживут у нее во дворце. — Пояснил ага.

— Не верю, а что если, это не правда. Уходите! — Молвила султанша, а Мехмед испуганно смотрел то на мать, то на служителя гарема. Евнухи и служанки продолжали стоять. — Убирайтесь я сказала!

— Канан. — В покои вошла Разие Султан, а Хасеки Мустафы поклонилась.

— Госпожа, они хотят Мехмеда и Танильдиз забрать. — Произнесла Канан.

— Я знаю, дорогая, это я отдала этот приказ, не бойся, с моими племянниками все будет в порядке, обещаю тебе, как только опасность минует, они вернуться во дворец к тебе и Мустафе. — Пояснила беременная дочь султана. Канан испытывающее смотрела на Разие Султан.

— Хорошо. — Наконец ответила светловолосая султанша и Разие выдохнула. — Мехмед, иди ко мне, — султанша поцеловала сына в лоб и обняла его. — Слушайся свою тетю, и заботься о сестре, хорошо?

— Хорошо. — Кивнул шехзаде Мехмед. — А Нергисшах и Орхан то же едут с нами?

— Да, твои брат и сестра то же с нами едут. — Ответила Разие, нежно улыбнувшись племяннику, успокаивая его.

Уже через час, все дети шехзаде Мустафы заходили в карету и нервно переглядывались между собой, Канан стояла у кареты и смотрела на своих детей, которых увидит неизвестно когда; Шехесте Султан же решила поехать вместе со своим сыном, чтобы самостоятельно приглядывать за ним.

— Канан, я присмотрю за твоими детьми. — Молвила Шехесте, сочувственно смотря на соперницу, которая не понимала подобной доброты с ее стороны. — Сейчас мы все в большой печали и переживании, потому нужно помогать друг другу.

— Благодарю, Шехесте, я не забуду того, что ты сделала для меня. — Канан уважительно кивнула, то же самое, сделала и Шехесте, сев в карету с шехзаде Орханом. Обе кибитки отъехали из дворца и было видно, как удаляются кареты, а вскоре, они полностью скрылись из виду.

Хюррем Султан в это время, стояла на террасе в своих покоях, а немного сзади нее, стоял Сюмбюль-ага.

— Когда-то, мне то же пришлось попрощаться со своими детьми. — Молвила жена султана Сулеймана. — Но я их увидела вскоре, а вот она, лицезрела своих детей в последний раз.

Покои Махидевран Султан.

Женщина сидела на диване и смотрела в окно, как к ней в покои вошел Аяз-паша и поклонился.

— Аяз-паша, здравствуй. — Махидевран встала и посмотрела на зятя.

— Госпожа. — Поприветствовал тещу, паша. — Только что пришли вести от Повелителя. Наш падишах уже через месяц вернеться в Стамбул с победой над неверными.

— Через месяц?! — Удивилась Махидевран Султан. — Ему пришли вести о том, что его старший сын — был отравлен?

— Да, госпожа, Повелитель узнал об этом из письма, которое я отправил ему, когда шехзаде только заболел. — Ответил паша. — Повелитель давно собирался возвратиться, но когда узнал о сыне, решил не медлить.

— Хорошо, тогда этот месяц, будет самым сложным во дворце, никто не может управлять государством, а если народ подымет смуту? — Спросила Махидевран.

— Госпожа, будем надеяться, что до этого не дойдет, шехзаде Мустафа обязательно очнётся, иншала. — Попытался воодушевить госпожу, паша.

— Аминь, Аяз, аминь. — Кивнула Махидевран и вновь села на диван.

Дни тянулись мучительно медленно, и так же перерастали в недели, а потом и в месяц. Народ волновался: государство было заброшено и никто не знал причины, ведь о том, что шехзаде Мустафа боролся за свою жизнь — никто не знал, кроме людей в самом дворце. Но в один из дней, на пороге дворца появилась пожилая женщина, которая утверждала, что знает как помочь шехзаде, но, ее выгнали и даже не стали слушать, а Мустафе становилось ни лучше, ни хуже. Лекари в свою очередь просто пожимали плечами. Султан Сулейман еще не приехал, падишах задерживался, из-за непогод и отряды очень часто останавливались по пути домой.

Канан как обычно сидела подле Мустафы, девушка была немного бледной, и даже похудевшей, как ее не уговаривали отдохнуть, султанша отказывалась. В покои, вошла Махидевран и подошла к Канан, помогая ей встать.

— Канан, тебе необходимо отдохнуть, когда Мустафа проснётся, он будет вне себя от того, что не уследили за тобой. — Произнесла Махидевран. — Я приказала подготовить тебе хамам, а потом, пообещай мне, что поспишь. Это вне обсуждений.

— Хорошо, Валиде, благодарю за заботу. — Произнесла султанша, поклонившись.

Канан вышла из своих покоев, а ее служанки провели свою госпожу в хамам. Теплая ванна и массаж и впрямь помогли снять напряжение, но тревога за Мустафу и своих детей — никуда не делась.

— Приготовьте мне одежду на завтра. — Произнесла Канан, входя в свои покои и присаживаясь на кровать, голова от слез и нервов раскалывалась, потому девушка поспешила лечь и побыстрее заснуть.

— Как прикажете, госпожа. — Произнесла Назлы-хатун и поклонилась.

— Госпожа, простите мою дерзость, но приходила вновь та женщина, которая предлагала помочь шехзаде Мустафе. — Произнесла Раша-хатун. — Она вновь предлагала свою помощь, и что-то бубнила себе под нос, она назвала Ваше имя и скрылась из дворца.

— Она что-нибудь еще говорила? И откуда она знает, что Мустафа — болен? — Удивилась Канан, но служанка молча пожала плечами. — Что ж, я завтра схожу к ней, только узнай, кто может сопроводить меня к той хатун.

— Конечно, госпожа, не беспокойтесь. — Кивнула рабыня, и тут же добавила. — Но госпожа моя, в городе сейчас опасно, Вам не разрешат выйти из дворца, прошу Вас, давайте дождемся хотя бы Повелителя.

— Нет, Раша, мы ждем уже месяц, я не могу так больше! — Возразила Канан. — Найди человека, который проведет меня к ней, если никто не знает, как помочь Мустафе, то на ту хатун последние надежды.

— Как прикажете, госпожа, я все сделаю. — В очередной раз кивнула рабыня и вышла из покоев султанши.

На следующий день, Канан переоделась в нежно синее платье, а небольшое золотое ожерелье и сережки дополняли образ. Раша положила на плечи Канан черную накидку, а сама султанша надела на голову капюшон.

— Явуз-ага, точно согласился провести меня к, как ты говоришь? Феттан-хатун? — Переспросила Канан, через зеркало, посмотрев на служанку.

— Да, госпожа, Феттан-хатун, все верно. — Согласилась девушка.

— Мне уже пора, Явуз-ага уже оседлал лошадей? — Канан вышла из своих покоев.

Сад.

Явуз-ага уже оседлал лошадей и покорно ждал султаншу, и вот, наконец, она показалась из дверей дворца Топкапы. Девушка направлялась прямиком к нему.

— Госпожа. — Когда Канан Султан подошла, Явуз-ага — поклонился. — Госпожа, Вы уверены, что хотите выйти в город? Сейчас там очень неспокойно, и до бунта недалеко.

— Мы просто должны сходить к Феттан-хатун, на нее — последняя надежда, и это не обсуждается. — Строго произнесла Хасеки и запрыгнула на лошадь.

Двое черных скакунов помчались по лесу, и через недолгое время уже оказались при входе в город. Явуз-ага привязал лошадей к дереву и повел султаншу по закоулкам и улочкам, мимо старых домиков, повозок, ларьков и множества озлобленных людей, которые пожирали их взглядом.

— Госпожа, вот этот дом. — Явуз-ага остановился у небольшой землянки с довольно низким потолком, что уже было видно с улицы.

— Ты уверен? — Спросила Канан, оглядывая избушку.

— Уверен, султанша. — Кивнул ага. — Давайте я первым зайду…. — Канан остановила мужчину взмахом руки.

— Я сама. — Произнесла Канан, и султанша скрылась за дверью домика.

Канан огляделась. Это была небольшая комната, без стен и каких либо дверей, кроме входной и двое окон.

— Я уже заждалась тебя, чужачка. — Послышался женский старый голос. Канан увидела пожилую женщину в старых лохмотьях, сидящую на потертой тахте перед небольшим столиком, на котором лежали какие-то травы, пузырьки, пергамент.

— Феттан-хатун, это Вы? — Осторожно спросила Канан.

— Да, Элеонора, это я, проходи, садись, не стой у дверей. — Колдунья показала на тахту перед собой, Канан сила на предложенное место и посмотрела на колдунью.

— Феттан-хатун, Вы уже приходили во дворец, два раза, и все эти разы, Вас выгнали с презрением, — начала султанша-попаданка, — но прошу Вас, не держите зла, и помогите, если Вы сделаете это, я сделаю все, что только можно пожелать, в мере моих скромных возможностей.

— Этого-то мало будет, чужачка, мало. — Произнесла колдунья. — Я-то попрошу, и ты, верно, сделаешь, но что ты готова сделать, ради шехзаде, чтобы он жил? Скажи мне.

— Я за него даже свою жизнь отдам. — Уверенно произнесла султанша. — Почему Вы зовете меня чужачкой?

— А разве это не правда? — Усмехнулась Феттан. — Разве ты не из нашего мира прибыла сюда? Не испугалась, когда открыла глаза и увидела, как стоишь ты на рынке?

— Как вы узнали? — Еще больше удивилась девушка.

— Я знаю все, Элеонора. — Отвечала колдунья Феттан. — Что ж, давай приступим к делу, времени у тебя мало, что-то должно произойти сегодня. — Канан молча кивнула, соглашаясь с тем, что пора приступить к делу. — Мне понадобиться твоя помощь.