Часть 17. Надвигающаяся опасность. (1/2)

Сад.

Канан сидела в беседке, а Мехмед бегал вместе с Орханом, подле султанши, сидела Нергисшах Султан с вышивкой в руках. Посмотрев на балкон, Хасеки заметила Мустафу, к спине которого, как пиявка, прилипла Айшат-хатун и, заметив взгляд Канан, злобно усмехнулась, поцеловав в щеку Мустафу. Канан поспешила отвести взгляд, чтобы соперница не увидела ее ревности и грустного выражения лица.

— Матушка? Вы грустны сегодня? — Нергисшах проследила за взглядом мачехи. — Это все из-за Айшат-хатун?

— Нет-нет, Нергисшах, я в порядке. — Отмахнулась Канан. — Я, пожалуй вернусь в свои покои, если тебе не сложно, проследи пожалуйста за Мехмедом, ладно?

— Конечно, мне не сложно. — Кивнула султанша, а Канан возвратилась в свои покои.

Покои Хасеки Канан Султан.

— Ханде-калфа! — Канан позвала калфу.

— Да, госпожа. — Поклонилась калфа, стоявшая у двери.

— Ханде, расскажи-ка мне о Айшат-хатун, кто она? Откуда? Сколько ей лет? — Произнесла госпожа, присаживаясь на диван, около кроватки Танильдиз.

— Айшат-хатун — черкешенка, ей двадцать лет, весьма миловидная девушка, да вот, ее характер очень высокомерный. — Начала калфа. — Когда она приехала сюда, то была очень непослушной, но потом — остепенилась, и очень быстро, позже училась, но не долго, ее ведь Махидевран Султан к шехзаде Мустафе в покои отправила.

— Что ж, тогда, следи за ней и обо всем, докладывай мне, куда идет, с кем общается, что ест и когда ложиться спать. — Приказала Канан. — Можешь идти, спасибо.

Калфа вышла и в комнате осталась лишь Канан и Танильдиз. Невольно, с глаз девушки полились слезы, а сердце болезненно сжалось. Девушка прижала руки к сердцу и опустилась на колени.

— Что мне делать? — Спрашивала себя девушка. — Почему так больно? Нет, я не могу так просто сдаться, эта Айшат-хатун точно покинет этот дворец, я просто так не сдамся. — В эту минуту, в покои вошел шехзаде Мехмед и подошел к матери.

— Мама? Ты плачешь? Почему? Мы пойдем к папе? — Спросил Мехмед.

— Мама никогда не плачет, ты ведь знаешь это. — Слабо улыбнулась Канан. — Если хочешь, можешь идти, с тобой Валерия и Гюлизар сходят, а я с твоей сестренкой останусь, ладно?

— Хорошо. — Кивнул мальчик и направился к отцу в сопровождении служанок.

— Моя маленькая девочка. — Канан взяла на руки дочь. — Красавица, твоя мама очень сильная и не сдастся и тебя так научит и воспитает, ты будешь такой же умной и красивой.

Неделю спустя.

Ничего путного, Ханде-калфа не докладывала о Айшат-хатун, Канан Султан. Девушка почти каждый вечер была в покоях шехзаде Мустафы, что очень ранило Хасеки, которая поссорилась с Мустафой, но извиняться первой — не собиралась.

Султанша сидела у зеркала в белом платье, поверх которого у нее была красивая длинная накидка. Канан снимала с ушей сережки, и тут, в покои постучались.

— Госпожа, Вас шехзаде видеть желает. — Произнесла калфа, поклонившись.

— Скажи, что я не приду. Сердце болит, кровью обливается. — Отрезала красавица-султанша.

— Но, госпожа! — Возразила калфа.

— Иди, и скажи ему это. — Настояла Канан. Калфа поклонилась и вышла. Султанша осталась одна в покоях. Девушка взяла с полки книгу и села на диван, принимаясь за чтение. После того, как Ханде-калфа вышла, прошло немало времени, из-за чего, Канан уже подумала, что Мустафа не придет к ней, а позовет к себе Айшат. Но, дверь открылась, и вошел шехзаде. Мужчина медленно подошел к своей Хасеки.

— Говоришь, сердце у тебя болит. — Произнес Мустафа. Канан взяла руку Мустафы и прижала ее к груди.

— Болит, ведь ты мое сердце, как мне без него жить? — Сказала Канан, смотря на Мустафу. Мужская рука поползла выше по женской тонкой шее к губам, поглаживая их. Губы Мустафы приблизились к устам Канан, прошептав:

— Пойдем в мои покои, будем лечить твое сердце и душу.

Канан не успела ничего ответить как Мустафа подхватил ее на руки и понес по коридору в свои покои.

— А если нас кто-то увидит? — Шепотом возмутилась Канан.

— Мне все равно, пусть видят. — Ответил шехзаде, заходя в свои покои и укладывая девушку на постель. Руки Мустафы дотрагивались до женского тела, вызывая у девушки мурашки и бабочки в животе. Постепенно, одежда на паре начала сваливаться на пол, оставляя их хозяев оголенными.

***

Канан и Мустафа лежали в обнимку, укрытые покрывалом, прохладный ветерок подувал с открытой веранды, а в полумраке видно было последствия их ночи. Мустафа поцеловал Канан в макушку, зарываясь в ее распущенные волосы.

— Любимая моя, мой рай, моя луноликая госпожа. — Прошептал шехзаде. — Простишь ли ты меня? Я виноват перед тобой за утреннюю ссору.

— Я подумаю. — Ответила Канан, прижимаясь ближе к горячему телу наследника.

— Ты замерзла? — Обеспокоился Мустафа, Канан отрицательно покачала головой. Он обвил руками ее тело, не переставая смотреть на волосы Хасеки.

— Никому тебя не отдам. — Произнесла Канан, обнимая в ответ любимого мужчину. Шехзаде усмехнулся. — Слышишь меня? Никому.

— Слышу-слышу. — Мустафа вновь поцеловал Канан в макушку. — Я весь твой, а ты — вся моя.

— Айшат уедет? — Спросила Канан. — Если нет, тогда скажи, счастлив ты с ней? Любишь ли ее?

— Я люблю только тебя. — Просто ответил Мустафа. — И никакая женщина, изменить этого не сможет, не выйдет у нее этого.

— Честно? — Переспросила Канан, посмотрев на Мустафу, на что тот, кивнул.

— А теперь, пожалуй, мне следует дать тебе вот это. — Мустафа протянул руку к тумбе и взял с него что-то, а потом, аккуратно надел на безымянный палец возлюбленный кольцо каплевидной формы с бриллиантом, окруженным 49 алмазами.

— Я думала, ты отдал его Айшат. — Канан довольно посмотрела на руку, на которой сиял перстень.

— Ни одна женщина не достойна, носить этот перстень, кроме тебя, моя дорогая. — Ответил Мустафа.

— Я рада слышать это. — Произнесла Канан, перемещаясь на бедра Мустафы.

— Что же ты собираешься делать? — Мустафа положил руки на талию Хасеки, постепенно и медленно поглаживая бедра и ягодицы.

— Я хочу спать, спокойной ночи. — Приблизившись к губам Мустафы, сказала Канан и, положив голову на подушку, укрылась покрывалом.

— Маленькая обманщица. — Прошептал Мустафа на ушко Канан и поцеловал в висок. Канан улыбнулась, и стала проваливаться в сон.

Хасеки проснулась уже в полдень. Девушка сладко потянулась и посмотрела на место возле себя, но Мустафы там не оказалось.

— Мустафа? — Позвала девушка.

— Да, дорогая? — Мустафа вошел с веранды и подошел к кровати.

— Я не увидела тебя, и подумала, что ты ушел. — Призналась Канан, подсаживаясь ближе к мужчине.

— Куда бы я ушел, если в моей постели лежит такое сокровище, м? — Мустафа поправил волос за ухо девушки.

— Я то же так подумала. — Улыбнулась Канан Султан.

— Какая же ты у меня высокомерная. — Шутя произнес шехзаде, привлекая к себе любимую. — Пойдем, я приготовил тебе небольшой сюрприз. Но сначала, накинь вот это.

Мужчина протянул Хасеки халат.

— Зачем? Я могу быть и в простыне. — Игриво спросила Канан, смотря из-под ресниц на Мустафу.

— Вот потому, надень халат, иначе, я не смогу сдержать себя, и застрянем мы в покоях очень надолго. — Пояснил Мустафа.

— Хорошо, сейчас. — Канан быстро надела халат и последовала за шехзаде Мустафой. Выйдя на веранду, девушка заметила столик на котором стояли блюда с множеством фруктов и сладостей, а за вторым столиком нормальная и сытная еда, в виде домлы, кебаба, кефте и имам баилди.

— Мустафа, мы не съедим все это. — Канан чуть не подавилась от увиденного количества еды.

— Не обязательно есть все, главное попробовать, надеюсь, тебе понравиться. — Улыбнулся мужчина, подводя и усаживая девушку на тахту. Мужчина и женщина стали пробовать блюда, вкус — был великолепным.

— М-м-м, вкуснятина. — Протянула Канан, вытирая руки и губы об салфетку.

— Я же сказал, что тебе понравиться. — Улыбнулся шехзаде, любуясь Канан.

— А я и не говорила, что будет не вкусно. — Заметила султанша.

Вскоре, султанша вернулась в покои, и застала там множество подарков от Мустафы. Служанки аккуратно и бережно расставляли сундуки.

— Гюлизар, иди, погуляй в саду с Мехмедом, Валерия, ты то же иди, и очень вас прошу быть осторожными в своих словах и действиях с Шехесте Султан. — Приказала Канан присаживаясь на кровать.

— Конечно, госпожа. — Поклонились девушки и вывели первенца шехзаде Мустафы из покоев.

— Раша, Назлы, а вы откройте сундуки, мне не терпится посмотреть, что там. — Улыбнулась Канан. Служанки открыли сундуки, там было множество тканей разных оттенков, украшений, дорогой обуви, платьев и в некоторых сундуках полным-полно игрушек для Мехмеда и Танильдиз Султан.

— Раша, отнеси эти ткани швее, пусть сошьет мне платья, а эти ткани, раздайте наложницам в качестве моего подарка, а эти ткани, возьмите себе. — Произнесла султанша.

— Госпожа, но мы не можем принять эти дорогие подарки, они ведь Вам от шехзаде Хазретлери подарены. — Возразила Назлы.

— Зачем мне столько? Вы мне, верно, служите, потому вы заслужили. Берите. — Улыбнулась Канан.

— Благодарим, госпожа. — Вместе ответили девушки, и вышли из покоев, дабы выполнить поручения своей госпожи.

Султанша подошла к одному из сундуков и начала рассматривать платья. Их было около пяти, и все они — были разного цвета.

— Пожалуй, надену вот это. — Канан встала с колен и взяла платье винного оттенка с золотым пояском и довольно открытым вырезом на груди. Переодевшись, Канан выбрала украшения, которые подходили бы наряду, на шею, султанша одела золотое ожерелье, на пальце сиял перстень. Девушка стала заплетать волосы.

— Постойте! Стой хатун! Ты не смеешь тревожить нашу госпожу! — Послышалось из-за дверей, и в это же мгновенье дверь открылась, и в покои вошла черноволосая черкешенка с карими глазами, белой кожей и мягкими чертами лица.

— Госпожа, эта хатун не послушалась меня и вошла, я сейчас же выпровожу ее. — Произнесла Ханде-калфа, пытаясь взять за руку Айшат.

— Постой. Я позову тебя в случае чего, пока, оставь нас одних. — Приказала Канан, заканчивая делать прическу у зеркала. — Что тебе нужно, Айшат? — Скучающе спросила Канан.

— Канан Султан, Вы ведь были сегодня у шехзаде в покоях, верно? — Спросила наложница-фаворитка.

— Да, а какая тебе разница? Кто ты такая, чтобы спрашивать об этом и врываться в мои покои без разрешения? — Вопросом на вопрос, ответила Хасеки.

— Госпожа, я — фаворитка шехзаде, и я обещаю Вам, что эта ночь, была у Вас последней. — Произнесла Айшат-хатун. — Я теперь в сердце шехзаде, я одна, и перстень, что Вы ему отдали, скоро моим будет.

— Да? — Насмешливо протянула султанша, подходя ближе выставляя руку вперед. — Тогда это что? Послушай, девушка, ты — рабыня на одну ночь, а я — его любимая женщина. Ты наверняка слышала о девушках, которые были близки с Мустафой, их сейчас нет, но есть я, а ты, так же как и они, рано или поздно, уйдете.

— Это не правда! — Возразила наложница.

— Я никогда не вру, это мой принцип, говорить правду. — Ответила Канан. — Сегодня утром, когда я проснулась в постели шехзаде, он сказал мне, что я — его единственная женщина, которая занимает его сердце и разум, про тебя, он ничего не сказал, а я ведь спрашивала про Айшат-хатун, которая из кожи вон лезет, чтобы влюбить в себя шехзаде, не так ли? Теперь, ты можешь идти, у меня прекрасное настроение, потому на этот раз я прощаю твою несдержанность.

— Мы еще посмотрим! Я пойду этим вечером к шехзаде и лишу Вас ночи четверга! — Пригрозила наложница, выходя из покоев Хасеки.

— Какая наивная. — Усмехнулась Канан, возвращаясь к своим делам.

В этот вечер, Канан отправилась в покои к шехзаде, оставшись там до самого утра, а Айшат отправилась к Хюррем Султан, с которой виделась очень редко, но в этот раз, жена султана сама вызвала ее.

— Айшат, ты медлишь, и все реже и реже появляешься в покоях шехзаде. — Начала Хюррем Султан. — Завтра, ты обязана пойти к нему в покои и выполнить свою работу, только будь осторожна, перед тем, как отправиться в покои, зайдешь ко мне.

— Как прикажете госпожа. — Поклонилась наложница и вышла прочь из покоев жены султана.

Полночь следующего дня.

Канан сидела в ночнушке у зеркала и расчесывала волосы.

«-Ханде-калфу не видно еще с обеда, странно, где она пропадает?» — Думала султанша. — «Айшат сейчас у Мустафы, это разбивает мне сердце, надоело ждать, нужно что-нибудь придумать, пока она не понесла». Стук в дверь вывел из раздумий госпожу.

— Войдите! — Произнесла Канан, вставая с диванчика.

— Госпожа! — Захекавшись, произнесла вошедшая Ханде-калфа.

— Ханде? Где ты пропадала? И что с твоим видом? — Удивилась Канан, показывая на кресло, чтобы женщина могла присесть.