Часть 16. Соперница. (1/2)

Два дня спустя. Покои Хасеки Канан Султан.

Султанша только вернулась из хамама, проведя там достаточно долгое количество времени, ухаживая за своим телом и проводя разные процедуры. На султанше было бирюзовое платье из струящейся ткани, а корсет наряда был полностью кружевным. На волосах было украшение, а на груди было красивое небольшое колье.

— Как Мехмед? Танильдиз сейчас у Валиде? — Спросила Канан у Назлы.

— С шехзаде все в порядке, с ним сейчас Осман-ага, а маленькая султанша у Валиде Махидевран Султан. — Согласилась Назлы. — Вам чем-нибудь помочь?

— Нет, иди и скажи Осману-аге, что шехзаде пора отдыхать. — Приказала Канан, смотрясь на себя в зеркало.

— Слушаюсь, госпожа. — Назлы поклонилась, и выходя в двери, навстречу ей, вошли трое мужчин. Служанка неуверенно посмотрела на Канан, которая так же странно оглядывала вошедших мужчин.

— Госпожа, мы хотели бы поговорить с Вами о шехзаде Мустафе. — Произнес один мужчина, стоявший впереди всех.

— Я бы не хотела обговаривать шехзаде за его спиной, даже, не зная, с кем имею честь говорить. — Неуверенно произнесла Канан, все еще оглядывая незваных гостей.

— Меня зовут Явуз-ага, мы пришли по приказу Рустема-паши. — Произнес ага. — У нас для Вас есть предложение.

— Что Вам нужно от меня? — Напряглась султанша и сжала подол платья. Явуз-ага достал какую-то баночку из своего кармана и показал султанше.

— Это — сильнейший яд, он убивает человека сразу же, как только он попадет в организм. — Пояснил Явуз, и взболтал зеленую жидкость. — Рустем-паша желает, чтобы вы подлили в еду наследника этот яд, а взамен…. — Ага не успел договорить, как кинжал султанши оказался у его горла.

— Убирайтесь прочь! И передайте своему паше, что он пошел не по той дорожке, я никогда не предам шехзаде Мустафу, чтобы мне не предлагали. — Прошипела Канан, надавливая кинжал посильнее на кожу Явуза-аги, что там появилась царапина.

— Это Ваше решение, госпожа, мы поняли Вас. — Произнес нервно Явуз, отстраняясь от кинжала подальше, а Канан отошла от них на два шага назад.

— Пошли вон! — Произнесла Канан, а ее сердце колотилось как бешенное. Мужчины вышли, а султанша начала переваривать произошедшее. «Нужно немедленно рассказать Мустафе об этом» — Поток ее мыслей оборвал вошедший Мехмед.

— Мама! — Улыбнулся мальчик. — А мы с Османом-агой катались на лошадках! Давай в следующий раз вместе покатаемся!

— Обязательно, мой львенок. Ты большой умница, я уже слышала, что Осман-ага хвалит тебя. — Натянуто улыбнулась Канан. — Гюлизар, Караса, пусть шехзаде примет ванну, и ложиться отдыхать, мне нужно к шехзаде Мустафе срочно зайти.

— Госпожа, мне сопроводить Вас? — Спросила Назлы-хатун.

— Нет, не стоит, я сама. Ты проследи, чтобы Танильдиз вернулась в покои со служанками, пусть кормилица придет и покормит ее. — Приказала Канан, выбегая из покоев.

Покои старшего престолонаследника.

— Это она тебе сделала? — Усмехнулся Мустафа, смотря на шею Явуза-аги.

— Да, шехзаде, я не успел договорить, как, — Явуз пожал плечами.

— Прекрасно. — Кивнул Мустафа; дверь отворилась и его Хасеки вбежала в покои. — Можете идти.

Канан проводила яростным взглядом Явуза и двух его людей, а когда они вышли из покоев, Канан сорвалась:

— Мустафа! Они… они пришли ко мне в покои, хотели, чтобы я дала тебе яд, сказали, что это приказ Рустема-паши…. Я… что они здесь делали? Почему….

— Чш-ш-ш-ш, я знаю. — Мустафа подошел к любимой и поправил ее волос. — Что же ты им ответила?

— Я отказалась, конечно! — Возмущенно произнесла Канан Султан.

— И ты выбрала меня, а не власть, которую они предложили тебе? — Наводил на правильные мысли Мустафа, свою женщину.

— Ты считаешь, что я могла предать тебя?! Подожди…. Ты, откуда ты знаешь о том, что…. — До Канан дошло. — Это ты их подослал?! Зачем?! Ты не доверяешь мне?

— Канан, прости, но я должен был убедиться, что…. — Мустафа не закончил, как по его щеке прошлась пощечина. Мужчина замер, а глаза девушки, стоявшей перед ним, горели яростью.

— Ты сделал мне больно, ты это понимаешь.? — Прошептала Канан. — И это намного больнее, простой пощечины. — Выдержав паузу, султанша добавила. — Ты ее заслужил, и не отрицай.

— Осман-ага! — Позвал Мустафа агу.

— Да, шехзаде. — Поклонился ага, слыша всю ссору между Мустафой и его наложницы.

— Никого не впускать в мои покои, ты то же можешь быть свободен до вечера. — Произнес Мустафа, смотря на Канан, которая непонимающе смотрела то на него, то на Хранителя покоев.

— Как прикажете, шехзаде. — Поклонился Осман и вышел.

— Я то же, пожалуй, уйду. — Произнесла Канан. — Человек, которому не доверяют, не может находиться в твоих покоях.

— Куда направилась? — Мустафа прижал девушку к себе.

— К себе в покои, отпусти меня. — Сопротивлялась султанша.

— Нет. — Отрезал Мустафа и прильнул к женским губам. Первые минуты, Канан сопротивлялась, но почувствовав, как теплые мужские руки блуждают по ее телу, сдалась. Женские руки обвили шею Мустафы, прижимая тело, к телу шехзаде. Мустафа ловко вынул кинжал Канан из ножен и аккуратно разрезал ткань платья.

— Это может помешать нам. — Хрипло прошептал мужчина, поваливая на кровать свою Хасеки.

***

Разорванное платье, одежда шехзаде, подушки, покрывала и простыни валялись почти по всей комнате. Канан осматривала беспорядок, который они устроили в порыве своей страсти. Ее руки были сложена на груди, а покрывало скрывало от лишних глаз оголенное тело. Мустафа лежал и довольно ухмыляясь, кое-как сдерживая смешки смотрел на Канан, которая осматривала взглядом комнату и была немного возмущена.

— Канан. — Мустафа, растягивая женское имя, выводя девушку из раздумий. — Ты чем-то недовольна?

— Нет-нет, все в порядке, все нормально. — Не посмотрев на Мустафу, ответила Канан. Мужчина приподнялся и повернул подбородок Канан к себе.

— Ты что-то задумала. — Произнес мужчина. — Так, кинжал вроде как не у тебя… — Канан взяла подушку и ударила ею Мустафа, который залился смехом.

— Мустафа перестань, совсем не смешно. — Попыталась возразить девушка, но сама расплылась в доброй и смущенной улыбке.

— Ну, вот ты, наконец, и улыбнулась. — Отсмеявшись, сказал мужчина. — Какая у тебя красивая улыбка, всегда так улыбайся.

— Не пытайся заговорить мне зубы, я еще помню, как ты подослал мне тех людей, дабы проверить меня. — Произнесла Канан. — Подожди, я же, я же поранила одного из них… — Канан прикрыла лицо подушкой и выдохнула. Мустафа еще больше рассмеялся.

— С ним все в порядке, можешь не беспокоиться. — Заверил Мустафа, отрывая подушку от женского лица, после чего, положил голову Канан себе на плече. — Мой рай, больше не повториться подобного, обещаю.

— Надеюсь. — Канан лукаво посмотрела на Мустафу.

Покои Махидевран Султан.

Женщина сидела на диване, а на ее руках была Танильдиз. Маленькая султанша не спала, а с интересом рассматривала корону на голове своей бабушки, иногда тянясь к ней ручками.

— Наша красавица. — Произнесла Махидевран, улыбаясь и целуя ручку девочки. — Нежная и хрупкая девочка.

— Госпожа, прошу прощения, что отвлекаю. — Поклонилась Афифе-хатун.

— Ничего, Афифе-хатун, что-то случилось? — Спокойно спросила Махидевран, не спуская глаз с младшей внучки.

— Нет, госпожа, просто привезли новых рабынь, если желаете, можете выбрать наложниц для гарема шехзаде Мустафы. — Ответила Афифе-хатун.

— Новых рабынь? Что ж, хорошо, только недавно некоторые из наложниц в старый дворец из гарема Мустафы отправили. — Согласилась Махидевран Султан. — Афифе-хатун, не могли бы Вы присмотреть за Танильдиз Султан?

— Для меня будет честью приглянуть за госпожей. — Улыбнулась няня султана, беря на руки внучку Махидевран Султан.

Гарем.

Новоприбывших девушек уже давно вымыли и переодели, а некоторых, даже распределили по гаремам и их должностям.

— Дорогу! Махидевран Султан Хазретлери! — Произнес Газанфер-ага и поклонился.

— Дайе-хатун, покажи-ка мне новых девушек. — Приказала Махидевран и стала ждать, пока служительница гарема выставит в ряд новеньких девушек.

— Вот, госпожа, вот эти девушки, им по пятнадцать-двадцать лет. — Произнесла Дайе-хатун. — Среди них есть гречанки, черкешенки, боснийки, и совсем немного, девушек четверо — славянки.

Махидевран Султан окинула взглядом рабынь в синих одеждах с белыми рубашками. Все они были или черноволосыми, или русоволосыми, а светловолосых не было вообще. Мать старшего наследника стала подходить к понравившимся ей девушкам, спрашивая их имена, а потом подошла к Дайе-хатун.

— Дайе-хатун приготовьте Ярославу-хатун, Айшат-хатун, Залиму, Ио, Нику, Владу и Елену, чтобы завтра к вечеру, они могли станцевать для шехзаде. — Приказала Махидевран Султан.

— Как прикажете, — поклонилась женщина, — девушки, чьи имена назвали, быстро в музыкальный зал!

Девушки направились за одной из калф, что служили в гареме, а Махидевран вернулась в свои покои.

Покои Хасеки Хюррем Султан.

Хюррем уже знала, что Махидевран выбрала наложниц для своего сына, и что они совсем новенькие в гареме, потому, совсем не знают здешних правил выживания.

— Сюмбюль, присмотрись к рабыням, которых выбрала Махидевран, выбери самую покладистую и шуструю. — Приказала Хасеки Сулеймана. — Раз мне не удалось забрать письма еще тогда, единственный выход — доставить проблем Канан и избавиться от шехзаде Мустафы с помощью наложницы.

— Госпожа моя, Айшат-хатун, она прекрасно подойдет для подобного, почти с самого ее попадания в гарем, она всегда была тихой и покорной. — Произнес Сюмбюль, немного поразмыслив.

— Прекрасно, приведешь ее ко мне незаметно ото всех. — Коварно улыбнулась смеющаяся госпожа.

— Как прикажете, султанша. — Поклонился ага.

Покои шехзаде Мустафы Хазретлери.

Султанша лежала на кровати в обнимку с Мустафой, смеясь и разговаривая. В глубине души, шехзаде Мустафа очень винил себя за мысль о том, что его любимая, подарившая двоих детей, могла предать его; он пообещал себе, что чтобы не случилось, он будет верить именно Канан, узнавая при этом все подробности произошедшего.

— Мустафа? Мустафа! О чем ты задумался? — Канан посмотрела на мужчину.

— Я думаю над своим поступком по отношению к тебе. — Ответил наследник, поцеловав макушку Хасеки.

— А-а-а, — протянула султанша. — Ну, думай-думай, я подожду. — Канан рассмеялась звонким смехом, наполнив им всю комнату.

— Смеяться надо мной решила. — Мустафа навис над хрупким женским телом, и смех прекратился, а на девичьем лице появилась манящая ухмылка. — Я всегда любуюсь тобой, смотря на твою фигуру, лицо, а эта улыбка, что украшает твое лицо — самое дорогое, что у меня есть. — Прошептал Мустафа, наклоняясь к алым губкам. — Когда ты лежишь на моей постели, вот так, беззащитно, я с трудом сдерживаю себя, а если добавить твой характер, это вообще взрывная смесь.

— А кто говорил, чтобы ты сдерживался.? — Прошептал в ответ женский голос. Мустафа с напором прильнул к устам Канан, а девушка обвила руками его шею. Мужчина стал путешествовать в который раз руками по девичьему телу, сживая бедра и лаская грудь. Двое тел слились воедино и никто не мог им помешать, стоны, как сладкий мед разлились по комнате.

***

Канан была одета в белое платье с строгими линиями и разрезанными рукавами, волосы были просто распущенными. Мустафа же сидел в кафтане и мужском платье. К ним, должен был прийти их первенец, Мехмед. Мальчик отказывался что-либо делать, пока не увидит родителей. Гюлизар-хатун вошла в покои, заводя старшего сына Мустафы. Мальчик сразу же бросил руку няни и подбежал к отцу, обнимая его за шею.

— Мехмед, мой маленький львенок. — Мустафа улыбнулся сыну и поцеловал его в лоб.

— Папа! Почему мама весь день с тобой? — Спросил шехзаде. — Мама чем-то провинилась? Если да, то накажи меня, а маму не трогай! — Мустафа рассмеялся, а Канан улыбнулась.

— Нет, Мехмед, мама ни чем не провинилась. — Ответил Мустафа, усаживая первенца на тахту между собой и Канан. — Просто твой папа кое-что сделал и извинялся за это. — Султанша дернула бровью и отвела взгляд, а кончики ее ушей покраснели.

— Мама, ты сильно обиделась на папу? — Обратился первенец уже к своей матери.

— Да, Мехмед, сильно, но уже все хорошо. — Заверила Канан, улыбнувшись.

— Мехмед, давай лучше мы поужинаем вместе, и ты пойдешь отдыхать, а завтра, — шехзаде выдержал паузу, — завтра мы вместе покатаемся на лошадях.

— Да! Но разве мама, не пойдет со мной? — Удивился Мехмед.

— Нет, дорогой, тебя Гюлизар уложит спать, и расскажет на ночь сказку. — Ответила Канан, подсаживаясь ближе к Мехмеду.

— Нет! Тогда я останусь с вами! — Возразил мальчик. — Мне страшно одному. Папа, тебе то же страшно спать одному, потому мама спит с тобой? — Мустафа с трудом сдержал ухмылку и смех.

— Нет, это маме страшно, твой папа ничего не боится. — Вместо того, чтобы рассмеяться, ответил мужчина.

— Мама, тебе не нужно боятся, я сильный, я защищу тебя. — Проговорил шехзаде.

— Я знаю, ты сильный — и это хорошо. — Султанша провела рукой по русым волосам сына. — А теперь не задавай лишних вопросов, тебе нужно покушать, давай. Садись правильно и бери все, что тебе нравиться.

Мальчик начал накладывать себе в тарелку разные блюда, которые стояли на столе.

… Семейный ужин прошел отлично, а после него, отец, мать и сын еще долго разговаривали, пока Мехмед не начал позихать.

— И так, теперь спать, уже кто-то очень сонный. — Произнесла Канан вставая с тахты и беря за руку Мехмеда. Мустафа так же поднялся с тахты и, подхватив первенца на руки, положил его на кровать, укрывая покрывалом и умащиваясь рядом. Мальчик, радостно улыбнувшись, прижался к отцу, параллельно наблюдая над тем, как Канан ложиться возле него и так же укрывается покрывалом.

— Мама, расскажи сказку. — Попросил Мехмед, умащиваясь у объятиях отца поудобнее.

— Мне то же будет интересно послушать. — Подхватил Мустафа, а Канан мило улыбнулась, смотря на любимого и его маленькую копию.

— Что ж, хорошо. — Произнесла Канан. — Я расскажу историю об Аполлоне и одной девушке.

Однажды, Аполлон встретил на берегу реки красивую женщину, ему она так понравилась, что он подошел и спросил у нее: Как зовут тебя, принцесса?

— Я не принцесса, я обычный человек. — Отвечает женщина. Аполлон был восхищен ею, и решил жениться на ней, стал уговаривать. Пытался, пытался и пытался, пока та, не согласилась. Но в последний момент, Аполлон вспоминает что — он бессмертен. Он уходит, сказав женщине:

— Подожди меня, и я вернусь.

Женщина все ждет и ждет, ни за что не отказывается от мысли, что он вернется.… Ожидая любимого, она превращается в прекрасный цветок.