Глава 52. Блу. Дети Ноя (1/2)

«Мя-я-ясо-о-о! — азартно выдает мозг, благодаря рыбной диете напичканный фосфором под завязку, пока глаза фиксируют бродящих на вольном выпасе травоядных: — Гляди, сколько мяса!»

Тут тебе и антилопы, и ламы, и бизоны вдали между деревьями темными глыбами виднеются. Блестит на солнце большой водоем. Рядом с местом нашего заточения — просторные вольеры с пристроенными к ним домиками. Зимники или для хищников? Теперь внутри расставлены трейлеры и большие армейские палатки. Между ними — кострища. Огородики разбиты. Среди импровизированных домов ходят люди, занимаются бытовыми делами. Женщины все сплошь в платках и юбках в пол, мужики — бородатые. Ребятня бегает, играет. Попугайчики разноцветные туда-сюда порхают. На боку одной из палаток нарисован крест. Молельня, что ли? Неплохо устроились, сектанты гребаные. Увы, но все эти зебры с жирафами — не Африка, а всего лишь сафари-парк под Монтгомери.

— О, а я здесь бывал! — радостно делится Лэйк. — Ну, раньше, до всего этого. Не думал, что зверюшки уцелели.

— В этот раз тебе даже за билет платить не пришлось, — зло цежу я и обрушиваюсь на отпершего двери мужичка: — Где. Мой. Ребенок?!

— Какой ребенок? — опешивает тот. Благостное выражение круглого лица немедля сменяется растерянностью.

— Шерстяной! На четырех лапах! — шиплю я. Если бы не ружьишко в его руках и вежливая дистанция, я б, пожалуй, прям с порога фургона на него прыгнула и вцепилась в бороду. В принципе, вдвоем-то мы его и вооруженного одолеем…

— А, ваш питомец, — улыбка возвращается в райские кущи на лице. — Не переживайте, мы не причинили ему вреда. Аккуратно поймали специальной петлей и поместили в вольер. Для его же безопасности.

— Слушайте, в какой момент наша безопасность стала для вас настолько приоритетна, что вы позволили себе нас вырубить и связать? Мы разве пытались себе навредить? — спрашивает Лэйк, сурово сведя брови, отливающие на солнце медью. — Разве мы напрашивались в ваш лагерь? У нас свой есть!

Детская радость от созерцания бродящих на свободном выпасе косуль живо сменяется на его загорелом лице самым жестким выражением, делающим его так похожим на отца. Может, Аарон угодил в эту же ловушку?

— Что все это значит, черт подери? — подхватываю я. При упоминании нечистого мужичок кривится, словно от зубной боли, и торопливо произносит:

— Да вот, брат Мартин вам все объяснит!

Со стороны поселения к нам приближается делегация из трех человек. Пара рож уже знакома — они нам и помогли тут оказаться. А вот возглавляющего шествие типа видим впервые. Высокий, сухопарый, в широкополой шляпе. Вылитый протестантский пастор из какого-нибудь кино. Все они, разумеется, вооружены.

— Приветствую вас. Рад, что вы уже очнулись и хорошо себя чувствуете, — выливает на нас еще одну порцию елея брат Мартин. Глаза при этом остаются такими ледяными и колючими, что по спине аж холодком сквозит. «Пастор» чем-то неуловимо похож на нашего мистера Хантера, и это мгновенно вызывает во мне инстинктивную неприязнь. Приходится переадресовать наши вопросы ему, похоже, это он всем тут командует.

— Не стоит нервничать, не нужно нас бояться… ваша агрессия от страха, я понимаю, — терпеливо, словно неразумным детям, втирает брат Мартин. — Никто не причинит вам вреда. Напротив, мы предоставим вам кров и пищу, и, если община сочтет вас достойными, вы станете ее членами и будете жить в этом райском уголке, под защитой, вдали от саранчи Апокалипсиса.

— Но нам это вовсе не нужно! У нас есть свой дом и своя община! Нас там ждут! — хором возражаем мы.

— Конечно. И живете вы там во грехе. Женщина в штанах, — тут «пастор» такой взгляд в меня пуляет, что я невольно прижимаюсь к плечу Лэйка. — Серьги вот эти по всему лицу, как у папуасов. Волосы остриженные и крашенные, точно у вавилонских блудниц! Курево, выпивка. Содомия! Разврат! Эти грехи привели человечество на край гибели! Но Господь уберег нас, указал нам путь, дал нам этот Ковчег Спасения! Плодитесь и размножайтесь, сказал он, но лишь праведные унаследуют очищенную от скверны землю!

Братец Мартин уже грохочет обличительным рупором, из глаз только что молнии не хлещут, призванные испепелить нечестивцев. Его спутники помалкивают, одобрительно кивая. Господи, почему именно столько чокнутых так успешно выжило-то?

— Чувак, ты серьезно? — изумляется Лэйк. — Джинсы на девчонках и смертельный вирус! Да они вообще никак не связаны!

— В юбке от зомбаков не разбегаешься, — огрызаюсь я. — Сам-то попробуй!

— А здесь тебе, дорогая сестра, от них бегать не придется. Здесь о твоей безопасности позаботятся мужчины, — парирует этот сумасшедший уже потише.

— Не брат ты мне… гнида сектантская, — бурчу я по-русски. Ишь ты, родственничек выискался!

— Мы просто хотим уйти, — как можно спокойнее произносит Лэйк чуть ли не по слогам. — Нам ничего от вас не нужно. Отпустите нас, пожалуйста. Нас ждут дома.

— Нет, — жестко отрезает брат Мартин. — Исключено. Вы останетесь здесь. Я не могу так рисковать безопасностью своих братьев и сестер. Вы уйдете и расскажете об этом месте другим, плохим людям. Безнравственным. Они придут и захотят его отнять!

— Кому?! Там на многие сотни миль — одни мертвецы! — восклицаю я. — Если не хватать первых встречных и не тащить к себе насильно, никто о вашем лагере и не узнает!

— Господь дал нам знак насчет вас. Он их дает всегда. У вас есть шанс спастись, — отвечает «пастор», двигаясь напролом как танк в рамках своей больной логики. — Оружие мы вам не вернем, здесь оно вам ни к чему. Устраивайтесь, как хотите, пока что снаружи поселения. Можете войти, познакомиться. Но ночевать будете в машине. Когда община сочтет, что вы достойны — я выделю вам участок рядом с остальными. После захода солнца выходить наружу не рекомендую. Мы выпускаем ночных сторожей.

— Это еще кто? — мрачно интересуется Аароныч.

— С ними вы тоже скоро познакомитесь, — слащавая улыбка возвращается на хищное лицо брата Мартина. — Брат Джон вам все здесь покажет, — кивает он на того круглолицего, что нас отпер. — А это брат Иезекиль и брат Аарон. Впрочем, с ними вы уже знакомы.

Да уж… Аарон, да не тот. Желваки на скулах младшего Флитвуда просто ходуном ходят.

— Улыбаемся и машем, Лэйк, улыбаемся и машем, — тихонечко шепчу ему на ухо. — Они же еба***ые. Спорить бесполезно.

Дав понять, что прения по поводу нашей судьбы окончены и уже сделав шаг прочь, «пастор» разворачивается и строго спрашивает:

— Кстати, вы родственники? Супруги?

— Да, — поспешно вру я. Нет, ну а что? Вдруг меня по здешним законам немедля за какого-нибудь хмыря бородатого сосватают?

— Хорошо, — кивает брат, мать его, Мартин. — Прелюбодеяние у нас сурово карается. Если бы вы не были супругами, вам следовало бы ночевать врозь.

— Господи… вы что, мормоны? — вздыхает Лэйк. — Или амиши*?

— Мы — Дети Ноя. А это — наш Ковчег, — пафосно заявляет тот, обведя свои владения сухопарой дланью.

— Охренеть, мне легче, — бурчит парень и утягивает меня назад, в фургон, бросив нашему провожатому: — Обожди, брат Джон, мне с женой посоветоваться надо.

— Какие идеи, миссис Флитвуд? — шепчет он, оттащив меня за руку поближе к кабине. В другой ситуации огреб бы за несанкционированное прикосновение, но на меня вдруг какой-то бес озорства нападает.

— В смысле? Отличное же предложение, не находишь? Остаемся, конечно! Я обряжусь в унылый чепец и платье до пят, ты бросишь бриться, детишек нарожаем, козу заведем.

— Нашла время для приколов! — взвивается он.

— А разве не этого ты битых полгода добиваешься?

— Ну, знаешь!

— Ой, все… шучу. Какие у нас есть варианты? Прикидываемся паиньками, втираемся в доверие и валим при первом удобном случае. Фургон сопрем, ворота протараним. Или есть идеи получше?

— Пока нет… — честно сознается Аароныч. — Интересно, а что происходит с теми, кого община не сочтет достойными? Может, если вести себя плохо — курить там и материться, нас просто выпнут отсюда под зад, да и все?

— Угу. Или выпорют розгами, согласно библейской доктрине, а до кого с тылов не дойдет с первого раза — того на кол. Или там… на костер какой воспитательный. По-моему, эти Дети Кукурузы** на все способны, — ежась, парирую я. — Ты глаза этого брата Мартына видал? Он же чокнутый.

Вслед за озорством на меня немедля наваливается уныние. Все же свободы первый раз в жизни лишают. Этакая колония-поселение на религиозной основе. Причем, ни за что! Уж точно не моя голубая пикси или серьга в губе поставили человечество на грань вымирания.

— Ладно… айда на разведку. Хоть бы батя здесь оказался… Вместе что-нибудь придумали бы, — вздыхает парень. Я нащупываю его ладонь, сжимаю, пытаясь приободрить:

— Все будет хорошо, Лэйк. Он жив и обязательно вернется домой. И мы вернемся.