Глава 46. Блу. Не луговая маргаритка (2/2)
— Там ужин принесли, иди поешь. И отдыхай, я сам с сыном посижу.
— Луиза спит?
— Да. Дал ей обезболивающего и снотворного.
— Как плечо?
— А… — отмахивается мужчина. — Нормально.
— Разбуди меня через пару часов, подменю. Тебе тоже надо отдохнуть.
Но Ар лишь досадливо морщится. Ну как знаешь, мое дело предложить.
Пока я переправляю в желудок какое-то смешай-господи из фасоли и черт знает чего еще, запивая клубничным компотом, Каро уписывает прихваченные для него вкусняшки, которые сам и добыл в супермаркете. Выудив из кружки все до единой поблекшие ягодки и счастливо вздохнув — вкусно! — осторожненько вывожу своего питомца на моцион. Сэт, как и я, не получивший ни царапинки, с винтовкой у локтя и огромным мачете на коленях бдит за окрестностями, сидя в плетеном кресле на длинной деревянной веранде. Несколько тел уже лежит кучкой под ближайшим деревом.
— Как там? — спрашивает он.
— Более-менее, — покачав ладонью, отвечаю я.
Река совсем рядом с домом, и Каро, издаля обнюхав упокоенных зомбаков и убедившись, что они не шевелятся, спускается к воде, чтобы напиться. Делает это, как совершенно дикий зверь — припав к земле, настороженно поводя ушами во все стороны разом, почти незаметный в высокой траве. Прелесть моя. Любовь моя шерстяная.
— Покажи, как автомат разбирать? — прошу я мужчину, пока солнце не ушло. — Почистить надо.
— Тащи, — легко соглашается Сэт. — Почищу. Я ж у тебя в долгу, сестричка.
— Брось… ну какие долги? Как же я научусь, если ты будешь делать это за меня?
— Да просто покажу разок, мисс Я Сама, — фыркает он. Улыбаюсь в ответ на это стопроцентное попадание в мое прозвище внутреннего, так сказать, пользования. Характера не переменит и апокалипсис… как показала практика.
— Не ладится у вас с шерифом, с первого дня прям не ладится, — произносит вдруг мужчина, разложив на стоящем тут же столике детали автомата и ловко орудуя шомполом. — Ну и грязища, как его только не заклинило…
— Он очень любит командовать, а я очень этого не люблю. Беспринципный тип себе на уме.
— М*дак, конечно, — легко соглашается Сэт. — Но и ты не луговая маргаритка, думал, уже шмальнешь ему промеж глаз!
— Тоже веришь, что он просто бла-бла насчет одной бабы? Тянул время, чтобы… что? — хмыкаю я. — А вот Джонни так не думал. А ведь Джонни знал его лучше.
— Хочешь мое мнение? — серо-голубые глаза на секунду отрываются от работы, чтобы глянуть на меня из ореола мимических морщинок. — Все равно все кончилось бы пальбой. И мы из своей позиции еще легко отделались.
— А мне кажется, что Аарон договорился бы, — возражаю я.
— Ар… Ар — мужик, конечно, кремень, и с мозгами, но думаешь, он никогда не сомневается? Не ошибается? Всегда точно знает, как лучше? Кабы так… может, куда больше бы мы из Бирмингема людей-то вывели. И пацан его… классный пацан, но зелен еще виноград, понимаешь? Трудно с людьми, Блу. Всем не угодишь.
— Понимаю, — киваю я. — Особенно теперь.
— Особенно теперь, — эхом откликается мужчина, начиная сборку. — Вот, смотри внимательно…
Закончить этот увлекательный процесс нам мешает стайка зомби разной степени драности и подпорченности, о появлении которой предупреждает дремлющий в полглаза у моих ног Каро. Мелькают вон скособоченными призраками в редком сосняке… Связываться с доброй дюжиной мертвяков врукопашную опасно, стрелять нельзя, поэтому быстро и тихо смываемся в дом. Фундамент высокий — в окна залезть не получится, а двери крепкие. Может, потопчутся вокруг да и уйдут… Все необходимое на ночь у нас есть.
Стараясь не брякать железяками, под чутким руководством Сэта собираю автомат таки сама, на кухонном столе, в тускнеющем вечернем свете, сочащемся сквозь приоткрытые жалюзи, и решаю, что прилечь и вытянуть гудящие ноги — все же отличный совет. Соблазн разуться, конечно, велик… Но даже дома, за рекой и баррикадой, эксцессы случаются, а тут вон мертвенькие под окнами шастают, хрипя голодные песни про ужин, фаршированный фасолью и клубничкой. В ботиночках посплю.
Дом небольшой, всего на пару спален, и обе они заняты. Нам с Каро достается жесткий, пыльный диван в гостиной, впрочем, мы и в своих хоромах отдаем ему предпочтение. Сэт остался нести свою противозомбиную вахту в кухне, откуда есть выход на террасу — там самое уязвимое место в нашей обороне. Короткие сумерки гаснут на раз-два-три — сказывается близость экватора. Усталость берет свое, и прижав к себе мосластое волчье тельце, я быстро засыпаю.
Не помню, что мне снилось? Может, ничего, а может, что-то муторное… хорошее давно не снится. Пробуждение в любом случае не из приятных: кое-чьи острые зубешки пребольно тяпают меня прямо за лицо.
— Сдурел ты, что ли?! — шиплю я, отмахиваясь. Смотри, как кому-то до ветру приспичило! Но Каро не в туалет просится — он тихо, свирепо рычит, а жесткая шерстка под ладонью стоит дыбом. Темно — хоть глаз коли, я рефлекторно поворачиваю голову туда, куда нацелена его острая мордаха, и ахаю: в дверном проеме одной из спален дергается и покачивается человеческая фигура.
— Хр-р-р-р! — гортанно клокочет она, наклоняя голову набок, и даже в полной темноте белесая пленка на глазах отчего-то светится на лице голубоватыми пятаками, окатывая меня с ног до головы ледяным ужасом. Успеваю лишь спихнуть Каро с себя — прочь, подальше от смертельной угрозы! — и тварь прыгает.
*Эффект Флоренс Найтингейл (англ. Florence Nightingale effect) — психологический эффект, проявляющийся, когда врач или медсестра, ухаживающие за больным, начинают к нему испытывать романтические чувства, перерастающие в любовь или сексуальное влечение. Эти чувства могут иногда исчезнуть, если уход за пациентом прекращается, либо когда тот выздоравливает или умирает.