Глава 35. Лорита. Снова-здорово! (2/2)
«Валяй дальше, побочная дочка Стиви Кинга, заверни еще про Эль Кукуя, что бродит во тьме и высасывает жизненные соки из непослушных детишечек», — язвит внутренний голос, решительно пресекая нагнетание жути.
«Тут, к слову, этих Эль Кукуев бродит целое чертово стадо, — мысленно огрызаюсь я. — И каждый из них не прочь отхватить добрую порцию тех жизненных соков… причем, вместе с мякотью!»
Но, вопреки скверным предчувствиям, дежурство мое протекает довольно спокойно. Пару раз я вроде бы различаю смутные ковыляющие силуэты и бессознательно задерживаю дыхание, словно они могут учуять и услышать меня сквозь стены и закрытые окна. Однако сверхъестественного нюха и слуха эти Эль Кукуи не проявляют и, не задерживаясь у нашего укрытия, шаркают куда-то дальше по своим мертвым делам.
Переваливает за полночь, и по идее пора будить Крис и сменяться с дежурства, но, несмотря на усталость, я слишком взвинчена, чтобы спать. Не представляю, как остальным удалось все же заснуть среди чужих вещей, запахов, отголосков безвозвратно ушедшей недавней жизни. Впрочем, в очередной раз на цыпочках переходя от одного окна к другому, замечаю, что и Кевин не спит. Перехватив мой взгляд, он выбирается из глубокого кресла и шепотом предлагает сменить меня.
— Я все равно не усну, а ты отдыхай, тебе еще машину целый день вести, — отнекиваюсь я.
— Мне тоже тут не по себе, — неожиданно просто говорит Кевин. — Как я ни стараюсь, с некоторыми вещами очень трудно и страшно свыкаться. И кажется, чужие опустевшие дома входят в первую десятку этого списка. Особенно когда понимаешь, что такая картина царит теперь всюду…
В узкую щель между портьерами пробивается лунный свет, и в его сиянии лицо Кевина без привычных очков кажется призрачным и каким-то незнакомым.
— К концу света вообще довольно сложно привыкнуть, — пытаюсь усмехнуться я. Мне проще свести все к общим, ничего не значащим фразам, чем озвучить то, что чувствую сама. Собственно, я и до апокалипсиса отнюдь не стремилась ни с кем делиться своими подлинными мыслями и эмоциями.
— Пройдет время, и мы привыкнем и к нему, — задумчиво отвечает Кевин, и в голосе его проскальзывают грустные нотки. — Те, кто выживут, адаптируются. Те, кто будут расти в этом мире, станут считать новый порядок вещей единственно возможным. Человечество или то, что от него осталось, приспособится, я даже не сомневаюсь, как приспосабливалось всегда. Только вот большой вопрос, что мы на этом пути навсегда оставим в прошлом и от каких норм морали откажемся. И останемся ли после этого людьми в прежнем понимании этого слова.
Он пожимает плечами и немного смущенно добавляет:
— Это так… мысли вслух. Я отлично понимаю, что меняться все равно придется, и размышлять над этими переменами, отбиваясь от зомби или отстреливаясь от других выживших, будет некогда.
— Думаешь, и отстреливаться… придется? — с запинкой спрашиваю я, хотя и сама почти уверена в этом.
— Сто против одного, — кивает Кевин, и в чертах его лица проступает непривычная жесткость. — Потому что во все времена в дни войн и катастроф самоотверженные герои гибнут в первых рядах, зато любители нажиться на крушении мира отличаются прекрасно развитым чувством самосохранения. И крайне гибкой моралью, которая приветствует отъем приглянувшегося имущества у тех, кто не способен его отстоять.
Мы замолкаем и до самого рассвета почти не разговариваем, наблюдая каждый за своей стороной. К утру на задний двор дома прибредает парочка мертвяков и бесцельно болтается там, не проявляя желания топать дальше. Должно быть, зомбоинтуиция или особо острый слух подсказывают им, что тут скрывается потенциальный завтрак. Опасаясь, как бы стадный инстинкт не привлек сюда и их коллег, собираемся мы в очень живеньком темпе, а собственный завтрак откладываем до лучших времен. В спешке Кристи даже не успевает сделать нам с Кевином выговор: мне — за то, что не разбудила ее, ему — что так и не отдохнул толком перед тяжелой и неопределенно долгой дорогой.
На легчайший скрип двери зомбари реагируют крайне живо (насколько это в их мертвых силах) и радостно. Они ковыляют к нам, точно любящие бабули, которым привезли на каникулы ненаглядных внуков. Ну, во всяком случае я слыхала, что бабулям свойственно радоваться приезду маленьких неслухов, с собственными предтечами мне познакомиться не довелось. По словам тетушки, они осмелились утонуть, отправившись в путешествие, которое им было «не по средствам и статусу». Своих родителей она крайне не одобряла и всегда поджимала губы, если ей и случалось их упомянуть в назидательных целях. Впрочем, не одобряла тетка всех и вся, и в детстве я думала, что предки наверняка просто сказались мертвыми и сбежали куда-нибудь в Австралию, чтобы никогда больше не встречаться с тем исчадием, которое ненароком родили.
С местными исчадиями мы справляемся довольно быстро и без осложнений, сопровождавших мою эпохальную битву со старушкой, что так не любила выносить мусор. Одного душевно прикладывает битой Мэтт, второго упокаиваем мы с Кевином. Маневр неожиданно проходит как по-писаному: я, отступив в сторонку, в лучших традициях футбольных защитников луплю зомби по ногам монтировкой, а когда тот падает, напарник всаживает ему в череп здоровенный тесак, позаимствованный на здешней кухне. Не прошло и пары минут, а мы уже заводим машины и даже не оглядываемся на тех, с чьей беспокойной после-жизнью только что покончили. Так надо. Это теперь неотъемлемая часть нового мира, и они уже никаким местом не люди. Та же уборка мусора, только крайне агрессивного и подвижного, но избавляться от него все равно необходимо. И когда-нибудь я действительно в это поверю.
Мы выбираемся на дорогу и с облегчением убеждаемся, что горизонт чист. Нашего мегастада не видать. Очень хочется верить, что оно осталось где-то позади, а не поджидает нас на ближайшей развилке. Пока Кевин ведет машину, я высматриваю дорожные указатели и пытаюсь свериться с картой. Наконец удается определить, где мы — в нескольких милях западнее какого-то Дабниса и изрядно южнее искомого озера. Я долго разбираюсь в переплетении автомагистралей, вычисляя короткий путь, но по большому счету сейчас все решаем не мы, а кочующие туда-сюда зомбаки. Так что в итоге бросаю это занятие, и мы движемся как придется, сверяясь лишь с основными ориентирами.
Но сегодня фортуна определенно обратила к нам свой лик вместо тыла. Мертвяки попадаются большей частью одиночные, аварий на дорогах сравнительно мало. Кругом зеленеют деревья, солнце греет по-утреннему ласково, и в какие-то минуты свалившаяся на мир катастрофа кажется не более чем ночным кошмаром. Однако иллюзия мигом развеивается, когда мы минуем какой-то крохотный поселок. Мы не задерживаемся, успеваю лишь рассмотреть обязательную церковь, мастерскую по ремонту автодомов да маленький продуктовый магазинчик при автозаправке. Ловить тут определенно нечего — все двери сорваны с петель, окна разбиты, и лишь ветер гуляет по опустевшим зданиям. Нетронутой выглядит только церковь.
— Поттисвил-роуд, — читаю на очередном указателе, и в следующую минуту замечаю еще одно пристанище господне, на сей раз баптистское, маячащее у самой дороги. Если бы зомби веровали во что-то, помимо культа пожирания мозгов (ну и всего, что к ним прилагается, конечно), дефицит храмов им бы точно не грозил.
За следующим поворотом наконец вырисовывается и озеро, до того момента заслоняемое многочисленными деревьями. Оно действительно огромное, расползающееся во все стороны, словно гигантская бесформенная амеба. Вдоль его изрезанных бесчисленными бухточками берегов тянется Кентукки-Спрингс-роуд и почти тут же, если верить указателям, и начинаются всевозможные мотели и базы отдыха. Берега густо поросли лесом, так что сами туристические обиталища с шоссе не видны. Я начинаю сомневаться, что нам тут светит найти хоть какую-то общину. Среди огромного парка эти общины можно размещать десятками, и черта с два их кто заметит, если только не начнет целенаправленно прочесывать местность.
Поэтому удивление мое не знает границ, когда мы натыкаемся на свеженькое постапокалиптическое поселение уже спустя каких-то десять минут. Его обитатели и не думают скрываться, потому как увлечены террапреобразованием: отделяют остров Джердон обратно от большой земли. Правда, понимаем мы это уже задним числом, когда окрестности сотрясает взрыв, и машины так и подскакивают на дороге. Где-то за поворотом на Муди-Таун-роуд вырастает фонтан из земли, воды и, кажется, кусков бетона и арматуры. Словно почувствовав, что с дорогой покончено, указатель содрогается и кренится, понуро устремляя стрелку к земле. А следующим, что мы почти ожидаемо слышим сквозь не утихший еще до конца звон в ушах, становится:
— А ну, выходите из машин, и без глупостей! Вы у нас на прицеле!
Ну вот. Снова-здорово!
*Тонакасиуатль/Омесиуатль — богиня пропитания у ацтеков.
**Национальное французское блюдо из говядины.
***Сливочный торт с фруктами, десерт мексиканской кухни.