Глава 34. Блу. Первая охота (2/2)

Я приготовилась драться насмерть. Или депортироваться. Но Ар лишь сказал: «Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Воспитывай как следует. За все его поступки отвечаешь ты, Блу». На этом вопрос происхождения маленького принца с его стороны был закрыт. И только мистер Хантер никак не может успокоиться, хотя как раз его мнение мне до лампочки.

— О тебе же забочусь, подрастет ведь и сожрет, — веско произносит он в ответ на мою шпильку и подгоняет назидательный рассказ на тему, как у одного фермера взбесился питбуль и перекусал всю семью. А дедушку так вообще насмерть загрыз.

— Скорее зомби на обед попаду, — фыркаю я, подхватывая Каро и забираясь в подогнанную Энди лодку. Не знаю, что будет через день. Да что там — через час! Но то, что эти уши-лапы-хвост спасают меня каждую секунду нового существования — факт. Я ведь стала забывать, что такое панические атаки.

— Hedgehog*, — негромко, но отчетливо летит мне в спину. Стискиваю зубы. Понятия не имею, что это значит, но наверняка что-то обидное. Да пошел ты, наплевать…

Зомбаков в окрестностях нашего захолустья становится все больше. Они уже не поодиночке шатаются, не по двое-трое, а стаями. Косяками.

— С одной стороны даже лучше, — делится соображениями Аарон. — Значит, в городах их становится меньше.

Он прав. Подобраться к складам и магазинам в центре мегаполисов, захваченных мертвецами в первые же дни эпидемии, будет проще. Но где мы и где те города? А вот передвижение между фермами зомбаки знатно усложняют. Каро сидит у меня на коленях, с любопытством поглядывая в окно, но как только замечает первую же скособоченную фигуру — ныряет вниз, даже уши прижимает, как кот — одни глазенки над уплотнителем торчат, и тихо ворчит. Окна немного приоткрыты — жарко уже очень, а все мы одеты в плотную одежду для защиты от покусов, и трупный душок волчишка чует издалека.

— Ишь ты, индикатор ушастый, — восхищается Лэйк. — Интересно, откуда он знает, такой маленький, что они опасны?

Пожимаю плечами. Для меня самой это загадка. Ни один зомби его еще не хватал и не пытался укусить. Наверное, это врожденное, на уровне инстинктов, привет из старых сказок о вурдалаках и прочей нечисти. Хотя как раз там волки — первые пособники тьмы.

Вот и возле намеченной нами для легкого и непринужденного мародерства фермочки по грунтовой дороге, по утоптанному двору, в поле, ощетинившемся редкими кукурузными побегами, слоняется штук десять мертвяков, не меньше. А будь больше — мы бы сюда и не сунулись. Тут и там темными кучками лежат останки нескольких животных — коров, лошадей. М-да… Сомневаюсь, что мы здесь хоть что-то не альтернативно живое найдем.

Чтобы освободить руки, сажаю мелкого в рюкзак — снаружи только голова остается.

— Прикроешь матери спину, — говорю ему. Он не возражает.

Берясь за ручку дверцы, я вдыхаю, как перед прыжком в воду. Словно переключаю программу внутри себя на лаконичное «Убей». Пальцы сжимают нагретый металл монтировки.

— Рассредоточиться, друг другу не мешать, — напоминает Ар, притормаживая. — Внимание и осторожность!

Тах, тах, тах — бахают дверцы.

— Те, в поле — мои, — не без пафоса сообщает шериф. Да бога ради.

— На цыпочек я б в такой компании не рассчитывала, — бурчу я, устремляясь навстречу жарко обрадовавшемуся мне юноше. Раньше я бы его порыву, наверное, тоже порадовалась. Симпатичный парень… был. Кажется. А теперь путается в собственных кишках, вывалившихся из прогрызенный брюшины. Он вообще здорово покусан.

— Каро меня съест, как же! — хмыкаю я, замахиваясь. Треск расколотой кости уже не полосует по ушам, как раньше. Я привыкаю. Привыкаю к этой чертовой работе. Еще пара ударов, и тело замирает на земле. Скоро его облепят мухи… и круговорот молекул на земле продолжится. Озираюсь — Лэйк приканчивает уже второго.

— Проверим амбар? — предлагает он, вытирая биту специально заведенной для того тряпицей, пока наши спутники добивают оставшихся мертвяков.

— Можно.

Спина от рюкзака и кожаной куртки моментально взмокает, и я не прочь оказаться в тенечке. Вокруг бушует пышная алабамская весна, разросшийся куст у входа в приземистый фермерский дом цветет и благоухает на весь двор, заглушая даже зомбячий душок. Двери стоящих рядом сараев нараспашку, ловить там, кажется, нечего. Нам обоим не очень хочется обыскивать дом, лучше амбар, да.

Выпускаю Каро из рюкзака, надев петлю поводка на запястье. Он крадучись приближается к трупу, осторожно обнюхивает и прям морщится от отвращения, собрав сопелку гармошкой. Это так забавно, что я прыскаю, но тут же осекаюсь. Неуместное весельице на стихийном кладбище.

— Зомби, Каро, — назидательно говорю волчишке. — Они плохие. Делают больно.

— Ты с ним как с ребенком, — замечает Лэйк.

— Он и есть ребенок.

Воротина в высокое дощатое строение на отшибе чуть приоткрыта.

— Зомби, Каро, ищи! — велю я, отпуская его вперед ровно настолько, чтобы успеть выдернуть из загребущих мертвых коряпок, если что. Он долго нюхает воздух, заглядывает в щель то одним, то другим глазком с откровенным детским любопытством, пока у нашего спутника не кончается терпение.

— По-моему, твой волк-следопыт просто играет, — хмыкает Лэйк и стучит по доскам битой.

— Он же еще только учится! — моментом переключаюсь в режим «Яжмать». — Видишь, не рычит. Значит, мертвых там нет.

На стук никто не отзывается, и парень тянет воротину на себя. Она открывается с протяжным скрипом, впуская внутрь сноп света. Свет сочится узкими лучиками и сквозь не законопаченные дощатые стены. Амбар как амбар: инструменты по стенам, небольшой старенький трактор, скромная горка сена в глубине — животные за зиму все подъели.

— Никого, — разочарованно констатирует Лэйк. Не знаю, корову он тут обнаружить мечтал, что ли? Впрочем, от коровы и я бы не отказалась. Да и от козы тоже. Сухие сливки, бог знает из чего насушенные, так себе замена свежему молоку. А про масло и сыр я вообще промолчу, и думать поскорее перестану, пока слюной на захлебнулась.

— Идем. Рядом, Каро, — велю я, но он вдруг устремляется вглубь амбара, натягивая поводок.

— Мышей, может, чует? — снисходительно предполагает Лэйк, примеряя к руке какой-то сельскохозяйственный инструмент, похожий на серп и короткую косу разом.

Каро с любопытством ныряет в сено, шуршит в одном углу, потом лезет дальше… и из нежно пахнущих сушеной травой недр с рассерженным клекотом выстреливает вдруг что-то небольшое, серое в крапинку, полное ярости, и принимается клевать и дубасить волчонка крыльями. Взорав с перепугу дурниной, будущий гроза канадских и алабамских лесов бросается за защитой ко мне. Я хватаю его на руки и на автомате отшвыриваю взбесившуюся животину, налетевшую уже на меня, ногой. Птица мечты — а это столь вожделенная мною курица, ядром уносится назад, к сену, и, растопырив крылья, принимается расхаживать там взад-вперед, злобно квохча и теряя перья. Каро дрожит, прижавшись ко мне. Сердце бухает в груди молотом. Проклятая курятина, надо же так напугать, почище иного зомбака!

Громовой хохот Лэйка эхом отдается под полукруглым сводом.

— Ой, не могу… ах-ха-ха-ха! — стенает он, согнувшись пополам, хлопает себя по коленкам, вытирает выступившие слезы и снова ржет.

— Р-р-р! — не очень уверенно, но довольно отчетливо отвечает Каро, испуганно следя за маневрами пернатого противника. На черной пуговке носа у него алеет бисеринка крови.

— Укусила моего заичку за носик, стерва пернатая, — жалею я его. — Я сделаю из тебя пирожок! ** — злобно обещаю обидчице. — И суп! С лапшой.

— Охо-о-отничек! — заходится Лэйк.

— Он вырастет и убьет всех кур в этом паршивом штате! — обещаю я. — Хватит ржать. У нее там этот… дом с яйцами, похоже.

— Гнездо, — подсказывает, отдуваясь, Флитвудов смешливый наследничек.

— Лови эту змеюку, а я поищу, куда яйца собрать.

Дома проверим, есть ли зародыши, петуха что-то не видно. Хотя, может, гуляет где-то, червяков выкапывает. Интересно, села б несушка на пустые яйца? Разбираются они в этом или нет? Мои познания в птицеводстве тоже не столь обширны, как хотелось бы.

Через пять минут серая стерва поймана курткой сметливого Лэйка, а в корзинке на сене красуется дюжина аккуратных белых яиц. Они, немного консервов, зерна и ушастый кролик, невесть каким чудом уцелевший в устланном клочками шкурок собратьев сарае — вот и вся наша добыча. Да еще унизительная для волчьей гордости и достоинства история о первой охоте, которую Лэйк пересказывает всем и каждому с такой готовностью и бурным весельем, что я в конце концов обещаю откусить ему нос, если он не заткнется. Курица — это вам не тупой, предсказуемый зомби! Посмотрела бы я на вас, умников, доведись вам столкнуться в столь нежном возрасте с потомком динозавров.

*Еж, дикобраз, колючий, неуживчивый человек (англ.).

**Цитата из американского мультфильма «Побег из курятника».