Глава 31. Лорита. Veni, vidi, fugi (2/2)
Я резко выпрямляюсь, уже готовясь ко всему наихудшему: к выпрыгнувшему из какой-нибудь безобидной на вид палатки «живчику», к толпе беспокойников, которая несется к нам, скандируя «Жрат-ва! Жрат-ва!», к зомботихушнику, вцепившемуся напарнику в ногу. Однако компаньон вроде бы жив-здоров, и мертвяки еще не пляшут вокруг нас ритуальный танец, словно каннибалы возле костра с начинающим подрумяниваться бедрышком миссионера.
Мэтт с раздобытой где-то битой в руках стоит ярдах в пятидесяти от меня, возле покосившейся палатки, и медленно пятится. С этой точки лица его мне не видно, но сама поза определенно намекает, что парень вовсе не гору припасов там нарыл. Не выпуская из рук изгаженной монтировки, бегу к нему, разом забыв про зомби-отбивную. Оно и к лучшему. Вздумай я присмотреться к делу рук своих (а тем более — принюхаться) — пожалуй, пришлось бы распрощаться с завтраком. Впрочем, вряд ли: он случился так давно, что уже не оставил о себе в желудке даже воспоминаний.
— Что там? — почему-то шепотом спрашиваю я, остановившись за спиной у Мэтта и не забыв внимательно осмотреться и отметить, что наш мертвенький знакомец все ближе. Но так как напарник отступает еще на шаг в сторону, в следующую секунду я и сама вижу, что там. И сперва недоумеваю, с чего бы ему пятиться. Уж покойников-то за последние недели мы навидались на сто лет вперед. А этот даже не норовит прыгнуть и вцепиться зубами нам в глотки. Лежит себе на пороге палатки, уткнувшись лицом в пыльную, вытоптанную траву. Волосы на затылке слиплись от запекшейся крови. Одна рука безвольно откинута, на кисти темнеет след от укуса, вторая неловко прижимает к боку какой-то сверток. С перепачканного голубого пледа беззаботно подмигивает все еще яркий желтый смайлик.
На мгновение сердце подпрыгивает, и к горлу подступает ком. Неужели младенец? Нет, пожалуйста, пусть это будет что угодно еще. Я не переживу вида зомбогрудничка. И тут сверток начинает шевелиться, и волосы на моей голове тоже. Я бы не прочь по примеру Мэтта попятиться, а затем и вовсе развернуться и сигануть в мирно фырчащий за спиной грузовик, но вдруг это действительно ребенок — и ребенок живой? На миг я почти забываю, что лагерь все это время (сутки? двое? трое?) кишел зомби, и думаю лишь о том, сколько раз находили чудом выживших в самых смертоносных катастрофах.
Собравшись с духом, быстро делаю шаг вперед и решительно дергаю за край то ли пледа, то ли одеяльца. В конце концов, даже если это зомбомладенец, укусить он меня не сможет, просто нечем. Сверток довольно маленький, подросший ребенок с уже прорезавшимися зубешками в нем бы просто не поместился. Покоящаяся сверху рука мертвеца мешает одеялу развернуться, и я, внутренне содрогнувшись, отодвигаю ее носком кроссовки и тяну сильнее.
В следующую секунду мне под ноги кидается какой-то серый комок, и я с перепугу подскакиваю почище чертика, вылетающего из табакерки. Пальцы при этом продолжают машинально сжимать угол пледа, тот по инерции расправляется, и на землю летит какая-то разноцветная труха, среди которой копошатся крупные грязно-серые твари. Меня они даже не слишком и пугаются и вовсе не спешат бросить остатки трапезы и брызнуть в разные стороны. Одна из них вообще преспокойно продолжает похрустывать своей добычей, не без нахальства поглядывая на меня темными бусинками глаз и аккуратно стряхивая крошки с усов.
Dios mio!*** Крысы! Куча крыс, с аппетитом истребляющая какие-то то ли чипсы, то ли снеки, должно быть, в спешке завернутые в плед за неимением под рукой сумки.
— Их там и в палатке тьма была, — каким-то извиняющимся голосом говорит вдруг Мэтт, и я снова подпрыгиваю от неожиданности. Так увлеклась выяснением содержимого подозрительного свертка, что и забыла о стоящем за спиной напарнике.
— Так ты что, из-за крыс задним ходом отсюда выруливал? — удивленно спрашиваю я, и вид у меня, кажется, довольно глупый. Мэтт виновато кивает:
— Ничего не могу поделать, я их с детства до чертиков боюсь. С тех пор, как моего двоюродного брата одна такая гадина укусила, когда мы на чердаке с ним лазили.
Теперь я чувствую себя еще глупее, чем выгляжу. То есть Мэтту никакие младенцы изначально не мерещились. Он просто крыс боится. Зомби мы, значит, уже не страшимся — ну чего там, ходячие покойники, пустяки какие (а их, кстати говоря, уже двое, и они изрядно подсократили разделявшую нас дистанцию!), но при виде крыс ахаем матом и врубаем заднюю передачу. И снова меня пробивает неуместный истерический смех.
Внезапно где-то совсем рядом раздается хриплое «гр-р-р». Теперь, после стольких тренировочных прыжков, я преодолеваю земную гравитацию уже без малейшей пробуксовки. Такими темпами во мне зародится реактивная тяга, и я покину родную озомбевшую планету на третьей космической скорости.
«Если тебе сегодня посчастливится дожить до обеда, можешь открыть баночку фасоли и повысить вероятность данного апгрейда», — успевает радостно вставить внутренний голос в те секунды, пока я разворачиваюсь в сторону звука, сжимая в трясущихся руках враз потяжелевшую монтировку. Но глухое «хрясь!» уже положило конец альтернативному существованию зомби. Мэтт опускает биту и кивает на грузовик, о котором я уже начинаю думать как о «своем»:
— Не пора ли нам откланяться?
Честно говоря, я давно обеими руками за это предложение, потому как мертвецы начинают подтягиваться все активнее. То ли это возвращаются бывшие обитатели лагеря, то ли прочие покойные любители моциона, бродившие в окрестностях, на ланч решили собраться. Опередив меня, Мэтт первым открывает дверцу кабины и занимает водительское место. Я и не спорю, с машинами он управляется куда ловчее.
К моему удивлению, мы без всяких приключений выбираемся из лагеря, и двигатель не глохнет, и несметные толпы мертвяков не преграждают нам путь. Почти сразу же замечаем и наши внедорожники, уже без шума подъезжающие к условленному месту в стороне от основной дороги. Мэтт быстро перегружает наши небогатые трофеи в багажник. Ну то есть громко, конечно, сказано — наши, потому как единственное, что добыла лично я — это грузовик. И его-то в багажник не засунешь и с собой не прихватишь. При нынешнем дефиците топлива грузовая машина — не самое практичное приобретение.
Будь мы частью большой группы, она бы, безусловно, пригодилась для вылазок. Собственно, для того ее наверняка и использовали в погибшем лагере. Но вряд ли наша великолепная четверка в обозримом будущем начнет грести припасы грузовиками, так что приходится бросить так выручившую нас технику прямо посреди дороги. Мэтт успевает проверить кузов, но ничего ценного там не находит, так что единственная моя добыча в этом бесполезном рейде — монтировка. Которую, кстати, недурно было бы хорошенько отмыть, после близкого знакомства с мертвяком она таки изрядно припахивает.
Когда мы уезжаем, я не могу скрыть сожаления, оглядываясь на грузовик, к которому уже ковыляют его законные зомбовладельцы. Как ни крути, а он давал побольше уверенности, чем наши легковушки.
— Домой? — через какое-то время нарушает затянувшееся молчание Кевин.
— Наверно… — устало отвечаю я. — Только рапиданские друзья вряд ли любезно пропустят нас обратно через мост. Придется искать объездные пути.
Парни перебрасываются парой фраз по рации и выбирают относительно безопасное место для очередного совета. Пока они, расстелив на капоте измятую карту, прокладывают новый маршрут, мы с Кристи удаляемся в кустики. И ей-богу, даже забег по мертвому лагерю кажется мне легкой разминкой по сравнению с этим, казалось бы, таким естественным и обыденным дельцем. По крайней мере, там я была полностью одета и готова к нападению, а вот менее удачной позиции, чем на корточках с подставленной всем ветрам и врагам обнаженной филейкой, и нарочно не придумаешь!
Учитывая, что Крис с пистолетом опасна в большей степени для себя и ближайшего окружения, особо защищенной, когда она вызывается покараулить, я себя не ощущаю. Господи, теряюсь в догадках, как вообще человеческая цивилизация еще на заре своего зарождения не пала, когда гомо сапиенсов за каждым кустиком подстерегали всякие саблезубые гурманы! Теперь-то я точно знаю фактор, обеспечивший человеку место царя природы, однозначно это — изобретение надежного сортира с крепкой дверью. А теперь вот возвращаемся к истокам и снова делаем это с оглядкой и нервной дрожью во всем организме.
Однако, несмотря на все мои страхи, никто не покушается на наши тылы, и мы благополучно возвращаемся к машинам. И снова тянется безжизненное полотно дорог. Опять мелькают разбитые автомобили, следы отполыхавших пожаров, изуродованные тела — окончательно мертвые и не совсем. И все, чего мне сейчас хочется — поскорее вернуться. Настоящий это дом или нет, но другого теперь не предвидится. А там, в конце концов, не так уж плохо. И как оказалось, куда безопаснее, чем в том же эвакуационном лагере.
Впереди уже вырисовываются знакомые пустынные пейзажи, когда мое внимание привлекает темная полоска на горизонте. Заинтересовавшись, всматриваюсь внимательнее и замечаю, что она вроде бы еще и колышется.
— Кевин, что там может быть? — еще не начав даже волноваться, спрашиваю я. — Какое-то атмосферное явление?
Мой спутник близоруко щурится и только пожимает плечами. Я связываюсь с Мэттом, но он тоже не может идентифицировать странное нечто. И лишь когда мы проезжаем еще несколько километров, до меня наконец доходит, что это за явление. Только вот никакого отношения к атмосфере оно точно не имеет.
*Название главы — Пришел, увидел, убежал (лат.).
**Примерно 165 см.
***Мой Бог/Боже мой! (исп.)