Глава 30. Блу. Мама Кенга на джипе бледном (2/2)
Подождав, пока бибикающе-хрипящая процессия удалится на приличное расстояние, отправляемся мародерствовать. Снова бросать волчонка в машине выше моих сил — он проснулся и может кувыркнуться с сиденья, а в его возрасте это опасно, не котенок все-таки, и я быстренько сооружаю что-то наподобие слинга из чьей-то осиротевшей толстовки, валявшейся в салоне стоящего рядом авто. Ну вот, так и руки свободны, и подопечный надежно к моему животу припеленат.
— Мама Кенга,*** — хмыкает Аарон.
— …и крошка Ру, — подхватываю я. А что? Хорошее имя.
Вонища от лежащего поперек входа трупа, уже раздувшегося и потекшего, точно раскисший кусок мыла, такая, что выпитую недавно воду удерживаю внутри с трудом. Тут только противогаз поможет, никак не тонкая бандана. Помнится, рассказывал как-то двоюродный бро, как ему в перезахоронении какого-то важного чина участвовать пришлось, и как все там морщились да по кустам блевали. А ведь тот мужик аккуратно в гробу лежал, а не вот это вот все…
— Есть кто, живой или мертвый? — вопрошает Лэйк придушенно, тоже с трудом сдерживаясь, чтобы не блевануть. Тишина. Быстро прошмыгиваю мимо трупа, держа монтировку наготове. Разгром внутри фаддеевский**** — часть стеллажей на полу, товар, тележки, корзины, что-то рассыпано, раздавлено… Особо рассчитывать уже не на что. Подбираю одну из тележек и пытаюсь сориентироваться — где тут может быть отдел детского питания? Лэйк включает фонарь и не спеша, очень внимательно на пару с отцом осматривает помещение на предмет придавленных завалами кусак.
— Туда, — машет рукой Аарон в единственный практически чистый проход. — Держимся вместе, не расходимся.
Все, что уцелело из съестного и мыломойки, сметаем с полок не глядя — дома разберемся. Ненужной бакалеи теперь нет. Наконец-то в глубине одного из стеллажей луч фонаря выцеливает несколько жестянок сухой смеси, а чуть дальше — маленькие стеклянные баночки с пюрешками. Брокколи… тыква… морковка… Пуляю это в тележку, детишки наши слопают. Индейка! Курица! Ну наконец-то. Эти рассовываю по карманам, сейчас закончим и дам малявке немного.
— Дикая удача, — сообщаю я ему по-русски, ласково почесав за ушком. — Скоро поешь.
Торчащая из «слинга» головенка следит за происходящим блестящими бусинами глаз — вода явно пошла ему на пользу, ожил.
— Блу, тут консервы для собак есть, — сообщает Лэйк, помахав в воздухе пакетиком с влажным кормом.
— Все пригодится. Кидай, — отвечаю я. У нас еще Панч, если что.
Видимо, Боги Хаоса сочли, что на сегодня с нас достаточно потрясений, и закруглить мародерские делишки удается без проблем. Сэт возвращается, не вляпавшись ни в какую передрягу, быстренько рассовываем добычу по багажникам и стартуем в сторону дома. Не стоит искушать судьбу, когда все идет так гладко. Ну разве что последний разочек, потому что в двух сотнях метров от DG примостился аккуратненький Animal Hospital*****.
— Я только на минуточку! — прошу Лэйка притормозить.
— Хочешь показать его зомбовету? — вздергивает он рыжеватую бровь. — Там же никого. Живого уж точно.
— Лекарства, — кратенько объясняю я. Наверняка у мелкого полно пузо квартирантов. Животные ими еще внутриутробно заражаются.
— Хорошо, схожу с тобой, — вздыхает он и тянется за битой.
— Я сама, — возражаю, не желая, чтобы ради моего волчонка кто-то еще рисковал жизнью. Но Лэйк уже выходит из машины.
Дверь в ветклинику нараспашку, по ручке и стеклу бурые подсохшие потеки. Думаю, некто искал здесь, чем перевязать рану… По коридору ветерок перекладывает какие-то бумажки.
— Живые или мертвые есть? — спрашиваю прежде, чем шагнуть внутрь. Пригревшийся на животе волкощен вдруг сжимается, как костяная пружинка, и издает носоглоткой тихий ворчащий звук. Что-то почуял? Такой кроха?
— Там кто-то есть! — цепляю Лэйка за локоть. — Т-с-с-с.
Удар изнутри в одну из дверей становится ответом. А потом и рычание зомбака. Операционная? Смотровая? Кажется, да. Там наверняка были антибиотики, антисептики, перевязочный материал. И они запертому там человеку или человекам не помогли.
— Посмотри в других комнатах, я покараулю, чтобы он не вылез, — шепотом говорит парень. Заглядывать в каждую нет смысла, если лекарства где-то и есть — так в приемной. Угадала — шкафчик со стеклянными дверцами стоит рядом со столом с навсегда погасшим компьютером. Ткнув на всякий случай мебеля монтировкой и убедившись, что из-под них никто на меня не выпрыгнет, взламываю хлипкий замочек и сгребаю картонные упаковки в рюкзак.
— Все, валим! — через минуту зову я Флитвуда-младшего, и мы бегом припускаем к джипу, унося с собой удовлетворение от ловко провернутого дельца и три кило мурашек на спинах. Теперь точно домой!
Снова трогаемся в путь, я наконец выуживаю из кармана кожанки баночку, откручиваю крышку, опускаю в кремообразную массу палец и подношу его к крохотному кирзовому носишке. Разнюхав, чего там предлагают, волчонок делает А-А-АМ! И чуть полруки не проглатывает.
— Полегче, лангольер мелкий, — улыбаюсь я, с трудом возвращая палец себе. — На еще…
В три секунды он уплетает половину, и я думаю, что для первого раза этого достаточно, но тут мы явно расходимся с ним во мнениях. Волчишко выдирается из слинга и долго, настырно ползает туда-сюда по моим коленям в поисках вкусненького. Как ни странно — молча. Никакого скулежа и в помине нет. Только тихое «хнык» носом.
— Потерпи уже до дому, там молочка дам, — обещаю, упаковывая его назад. Повозившись еще немного, он крепко засыпает, и меня вдруг накрывает забытое напрочь ощущение умиротворения. Такое… будто все хорошо.
А дома нас ждет сюрприз: полицейская машина с двумя мужчинами и одной женщиной, жаждущими влиться в общину. И, чтоб мне провалиться, один из них — тот самый шериф, который досматривал наш автобус по пути из Бирмингема! А другой — жутко не понравившийся мне тогда паренек-рэднек, щедро усыпанный оспинами от прыщей. Тот, что пялился. Он и сейчас пялится — нагло, изумленно и радостно, точно гиена, отыскавшая в саванне потерянную было добычу. Мало мне русофоба Рэя было!
В отсутствие Флитвудов дежурные их на остров не пустили, велели нас дожидаться.
— Я потерял всю семью, всех своих людей. Мы проиграли мертвякам все. И тут я вспомнил о тебе и твоем острове. Смотрю, хорошо устроился? Примешь нас под свое крылышко, пожарный? — спрашивает шериф, окинув наши забитые добычей машины цепким своим фирменным взглядом. Да, мы мародерничали на твоей земле, и мне ни капельки не совестно. И уже не страшно. Я и от «гиены» глаз не отвожу, смотрю в упор. Между трясущимся куском желе в автобусе и мной сегодняшней уже пропасть шириной во всю вашу Алабаму.
«Нет!» — хочется отрезать мне, и даже за рукав Аарона дернуть, чтобы не вздумал соглашаться. Эти люди категорически мне не нравятся. Но разве я имею такое право?
— Приму, — произносит Ар, — но только на моих условиях. Ты правильно сказал — это мой остров. Мой и моего сына, он его сберег от зомбаков. И закон здесь теперь — мое слово. Если тебя и твоих людей такой расклад устраивает — добро пожаловать.
— Как скажешь, босс здесь ты, — улыбается шериф и только после этого протягивает Флитвуду руку.
Вот тебе и «все хорошо»… На сколько баночек детского питания побиться об заклад, что этот тип еще сцепится с Аароном за власть и влияние на жителей общины? Я таких насквозь вижу.
— Привет, красотка, — расплывается в улыбке «гиена». — Соседями будем.
Да б**ть! Надеюсь, что нет!
*Ты в порядке?! (англ.)
**Да! Спасибо (англ.).
***Крошка Ру (англ. Baby Roo) — детёныш кенгуру, герой книги английского писателя А́лана Алекса́ндра Ми́лна об игрушечном медвежонке Винни-Пухе. Ру и его мать, Кенга — единственная пара зверей одного вида в книге, близкое родство подчёркнуто и сочетанием их имён.
****«Разгром» — роман Александра Фадеева о красных партизанах Уссурийского края времен гражданской войны.
*****Больница для животных (англ.).