Глава 29. Лорита. Квинтэссенция идиотизма (1/2)
До этого момента я даже не подозревала, сколько ожиданий в глубине души возлагала на лагерь военных. А может, мне просто хотелось надеяться хоть на кого-то — более сильного, опытного, уверенного, чем мы сами. Но нелепо ковыляющие в нашу сторону фигуры ставят крест на всех наивных чаяниях.
— Разворачивайтесь! Уезжаем! — выкрикивает Мэтт в открытое окно, даже и не вспомнив про рацию.
У меня мелькает было мысль, что в лагере могли остаться живые, к которым стоило бы прийти на помощь, но взгляд снова падает на грузовики и автобус. И я вспоминаю, что их было больше. Следовательно, если кто-то и уцелел, то находится уже далеко отсюда.
Кевин довольно лихо разворачивает внедорожник, и мертвяки в зеркале заднего вида начинают отставать. Среди них я успеваю заметить высокую фигуру в изодранном, буром от подсохшей уже крови камуфляже. Надеюсь, это не тот юный лейтенант… Теперь-то я знаю, как это страшно — угадывать знакомые черты в лице зомби. Поэтому быстро отвожу глаза и смотрю прямо перед собой, пока лагерь и его немертвые обитатели не скрываются за поворотом дороги.
Оживает рация, и Мэтт предлагает остановиться и обсудить, как быть дальше. И вот мы выбираемся из машин и, нервно оглядываясь по сторонам, держим совет. Хотя о чем там совещаться — понятно, что надо ехать обратно. Больше-то податься нам все равно некуда. Мэтт, в принципе, с этого и начинает, но тут вдруг подает голос молчавшая до сих пор Кристи.
— Мне кажется, надо хотя бы убедиться, что там не осталось выживших, — неожиданно твердо говорит она. — Возможно, кому-то удалось укрыться в машинах. Мы не можем просто так уехать. Не по-человечески это.
— Не хватает одного автобуса и грузовика, — вмешиваюсь я. — Вероятно, выжившие сумели выбраться.
— Даже если и не сумели, мы ничего не сможем сделать, Крис, — качает головой Мэтт. — Там было около сотни человек. И мы не знаем, сколько из них теперь бродит там в виде зомби. Но в любом случае — слишком много для нас четверых. Соваться туда — чистой воды самоубийство.
— Никаких шансов, Кристи, — соглашается, к моему несказанному облегчению, и Кевин. — Учитывай и то, что мы с тобой стрелки никудышные, и по факту противостоять толпе мертвяков придется только Мэтту с Лори.
Признаться, я как раз об этом и думала, и подобная перспектива мне совершенно не нравилась. Если хорошо вооруженные военные не смогли отстоять лагерь, много ли там толку будет от нас?
— Да… я понимаю. Просто… подумала… вдруг там какой-нибудь ребенок остался… дети в критические моменты пытаются прятаться, а не бежать, — чуть слышно произносит Кристи, но ее слова отдаются у меня в ушах, точно китайский пыточный колокол. О черт… а ведь она права.
На память приходит давний случай из детства: в нашем квартале полыхнул соседний дом. Жильцы высыпали на улицу, кто-то даже пожитки немудреные успел выволочь. Древняя бабулька прижимала к себе такого же древнего мосластого кота, рядом стоял взъерошенный дядька — босой, без рубашки, но с допотопным тяжеленным телевизором, притиснутым к голому животу. И вдруг кто-то крикнул, что у Гонсалесов дети оставались дома одни. Нашлись двое смельчаков, которые до приезда пожарных метнулись в горящее здание и сумели вынести мальчишек. Оба брата с перепугу забились в шкаф и едва там не задохнулись. Хотя времени, чтобы открыть дверь и выбежать на улицу, было предостаточно.
Неужели мы действительно сейчас подпишемся на эту идиотскую авантюру только потому, что в лагере могли остаться выжившие дети? Не остались даже — а просто могли. Ничтожный процент вероятности. Однако перед глазами всплывают мертвые школьники, молодая мать из Ричмонда с умирающей на руках девочкой, и я понимаю, что не смогу спокойно жить, если мы не убедимся — там действительно никого нет. Глупость неимоверная, конечно, но…
— Зомби можно отвлечь, — медленно говорю я, и на меня воззряются три пары удивленных глаз. Во взгляде Кристи — признательность, а вот Мэтт и Кевин смотрят так, словно я только что заявила, будто Z-вирус погибает от сеанса мужского стриптиза. Ну, или что мертвяки все разбегутся, если вокруг себя пентаграмму прицельно напрудить.
— Это же безумие, — наконец выговаривает Мэтт.
— Безумие, — соглашаюсь я. — Но там могут быть не только выжившие, а и боеприпасы. Если эвакуироваться им пришлось в спешке, что-то могло остаться.
— Пусть оно там и дальше остается… — начинает было Кевин, но, взглянув на взволнованное и враз ожившее вдруг лицо Кристи, осекается и замолкает. Возможно, он понял, что для нее эта безумная затея — попытка победить сводящую с ума беспомощность, которая охватывает, когда не удается спасти близкого человека. Ведь Крис не сумела ничем помочь Гэри и Кассандре. Тем более что Кевин точно так же потерял собственных родителей. Мы вообще никому не смогли помочь и все это время спасали только самих себя. И то… не слишком, как оказалось, успешно.
— Ну… допустим. И как же мы их будем отвлекать? — с оттенком безнадежности в голосе спрашивает Мэтт, тоже уловивший перемену в Кристи, которая весь день и сама была не живее зомби.
— Проехаться на машине вдоль лагеря, посигналить, — предлагаю я. — Большинство наверняка увяжется следом.
— А еще куча пришлепает из ближайших окрестностей, — скептически вставляет Мэтт. Ну да… тоже вполне вероятный вариант, конечно. И вообще сама идея — квинтэссенция идиотизма. А его апофеоз и вишенка на торте — тот факт, что я, в отличие от Кристи, мыслю практично и понимаю: это чистой воды донкихотство. Только вот наши ветряные мельницы еще и весьма подвижны, агрессивны и прожорливы. А я без всякого принуждения зачем-то согласилась лезть к ним в пасть. Дура. Полнейшая. Нет там живых. И пирамиды из коробок с патронами вряд ли высятся на самом видном и безопасном месте в ожидании, пока за ними явится кучка выживальщиков-самоучек. То, что там стопроцентно есть, так это много-много зомби, намеревающихся нами подкрепиться.
Но ведь всегда остается то самое «а вдруг?..», и мы беремся обсуждать план — кретинский от первого до еще не придуманного последнего пункта. Как боевые единицы Кристи и Кевин почти бесполезны, поэтому отвлекать зомби, разумеется, выпадает им. А нам с Мэттом придется совершить круговую пробежку по проклятому лагерю в лучших традициях бейсбольной лиги. Может, кто откликнется или что-то найдем… ну, кроме толпы голодных мертвяков. Работая фитнес-тренером, я, понятное дело, старалась поддерживать хорошую физическую форму и не пренебрегала тренировками и пробежками… но, полагаю, сегодня мне предстоит побить все свои смехотворные любительские рекорды. Зомби необычайно бодрят и укрепляют спортивный дух, да.
Стараюсь не думать, чем кончится этот забег, если нарвемся на «живчика». Когда мы подъехали к лагерю, особо быстрых экземпляров я не заметила, все ковыляли примерно одинаковым аллюром, но логика подсказывает, что водиться там они должны. Похоже, что новообращенные зомби приобретают особую прыть, если успеют подкрепиться. А здесь они явно успели, среди хлипких палаток и непривычных к оружию людей у мертвяков был просто шведский стол. Но, возможно, «живчики» не склонны флегматично слоняться, дожидаясь, пока добыча сама на них нарвется, а промышляют охотой? Вспоминаю обратившуюся блондинку, резво скакавшую по застрявшим в пробке машинам, и меня пробивает дрожь. Да я, наверно, сразу помру на месте, если на меня шваркнется этакая хваткая и стремительная тварь!
«Как, разве это не твое новое хобби? — деланно удивляется внутренний голос. — Чего ж так рвалась обратно в лагерь, с беспокойничками кроссы побегать? Просто ноги поразмять?»