Глава 27. Лорита. Всем Рапиданам Рапидан (1/2)
Понятия не имею, как должен выглядеть временный эвакуационный лагерь. Мое воображение рисует его в весьма неприглядном свете — какие-нибудь там разномастные палатки, навесы, костры… Наспех сооруженный периметр из колючей проволоки. Кутающиеся в одеяла люди, стоящие в очереди за кипятком, сухпаем или пресловутой кашей. Пугливо жмущиеся к уцелевшим родителям ребятишки. Надрывно кашляющие, простуженные после ночевок на сырой земле старики (хотя нет, в нынешней ситуации даже слегка подкашливать чревато, пристрелят еще с перепугу). И наверняка — витающие всюду запахи немытых тел и нечистот. Бр-р-р!
Впрочем, есть же здесь какие-нибудь реки или озера? Может, лагерь на берегу водоема разбили? Это был бы вполне разумный ход: естественная защита от зомбаков хотя бы с одной стороны, питьевая вода и возможность в любой момент помыться и устроить постирушки. Да и рыба опять же — одними консервами сотню человек долго не прокормишь, это ж надо в день по магазину обносить, поди. Правда, я сходу и не назову другие водные богатства Вирджинии, кроме знаменитой Джеймс-Ривер. Ну и озеро Лейк-Анна, конечно, знаю, оно огромное, летом на его берегах всегда валом отдыхающих. Но в целом география штата никогда не была моим коньком.
— Кажется, я понял, где они решили обосноваться, — словно прочитав мои мысли, вдруг говорит Кевин. — По Рапидан-Роуд как раз доберемся до одноименной реки. Вокруг там, в основном, маленькие поселения и фермы, возможно, они на одной из них и устроились. Все проще, чем с нуля лагерь строить. Хорошо бы еще как-нибудь поселок обогнуть, народу там, может, и всего-ничего, но…
— Какой поселок? — зачем-то уточняю я, словно название хоть что-то мне скажет.
— Рапидан, — отвечает Кевин. — Там еще есть шоссе Олд-Рапидан-Роуд, но оно в итоге уводит от реки…
Я смотрю, фантазия у аборигенов просто-таки космическая! Поселок Рапидан на реке Рапидан, к которому ведет дорога Рапидан-Роуд! Не считая ее Олд-версии, конечно же. По которой наверняка бродят Рапидан-зомби и впаривают приезжим благотворительные Рапидан-значки. Во имя восстановления популяции уникального Рапиданского реликтового подорожника. Против воли у меня вырывается неуместный идиотский смешок. Кевин удивленно косится в мою сторону, и я, враз осекшись, испуганно зажимаю рот рукой. Смеяться, когда мы только вчера похоронили двоих из нас, безусловно, как-то странно и дико. Но все вокруг настолько нереально и иррационально, что я то и дело забываю: это происходит наяву. Кажется, мое сознание просто наотрез отказывается воспринимать новый мир и всячески увиливает от обязанности переварить воцарившееся безумие.
— Мне до сих пор кажется, что все это происходит в какой-то идиотской компьютерной игрушке… или в ночном кошмаре, — вымученно улыбнувшись, снова проявляет телепатические таланты мой спутник. — Потому что на самом деле этого быть не может. И я проснусь, и все будут живы…
— Осторожно! — вскрикиваю я, когда впереди из-за брошенного на обочине пикапа внезапно вываливается человеческая фигура. Нет, не человеческая уже, конечно, мысленно поправляю себя, когда Кевин резко выворачивает руль, огибая пошатывающегося мертвеца по солидной дуге. Как и я, он теперь подозрителен и вовсе не собирается проверять способности этой твари к прыжкам. Но зомбак олимпийцем себя не проявляет и, дернувшись в нашу сторону, лишь вяло шаркает следом, быстро исчезая в облаке пыли.
Разговор увядает, так и не начавшись. Наверно, каждому из нас сейчас хотелось бы проснуться под осточертевшую песню будильника и отправиться на осточертевшую работу по осточертевшим пробкам. Господи, да я бы теперь каждую недовольную водительскую рожу в той пробке расцеловала! И каждого кислого и ноющего клиента фитнес-клуба до кучи!
Ну какого вот черта именно на мою долю выпал проклятущий, не лезущий ни в какие рамки конец света?! Почему нельзя было ограничиться какой-нибудь там Великой Депрессией или небольшой войной? Ну или хотя бы отложить гребаный апокалипсис до моей старости и не портить мне лучшие годы жизни? Разумеется, на все эти вопросы ответ лишь один — потому что. Копаться в разновидностях насылаемых на род людской несчастий и выбирать себе черные полосы по вкусу высшие силы не дают. А жаль — можно было бы рынок открыть: «Меняю зомби-апокалипсис (один, почти новый, в идеальном состоянии) на две подержанные локальные войны, ядерные не предлагать».
И снова ловлю себя на том, что свожу все к совершенно дурацким размышлениям. У каждого свой способ бегства от действительности, да. Впрочем, последняя весьма быстро возвращает меня в свои неласковые объятья. Кевин притормаживает около указателя на тот самый достославный поселок Рапидан, следом останавливается и едущий за нами Мэтт. Впереди виднеются причудливые шпили выстроенной в псевдоготическом стиле церкви и пара одиноких, почти затерянных среди зелени домишек. Царит мертвая тишина, и лишь где-то угадывается отдаленный плеск воды. От дороги отходят какие-то проселки, но Кевин, развернув карту, говорит, что они не годятся — ведут совершенно не в том направлении. Посовещавшись по рации, парни решают все же рискнуть и попытаться проскочить сквозь поселок. Даже если все жители массово обратились в зомби, вряд ли их тут шибко много. Миновав одинокую и безмолвную пресвитерианскую церковь, мы приближаемся к реке, шум воды становится отчетливее. На берегу маячат какие-то неказистые бетонные сооружения, выделяющиеся среди буйной весенней зелени своим унылым и откровенно индустриальным видом.
Меж заросших берегов несет мутноватые воды неширокая извилистая речушка. При ближайшем рассмотрении она тоже довольно-таки неприглядна и никак не тянет на местную достопримечательность. Тут нам приходится притормозить — узкую дорогу перегораживает старенький автобус. Как бы оттуда еще толпища зомби сейчас не сыпанула, обрадованная доставкой горячего обеда!
— Всем заглушить моторы! — неожиданно рявкает вполне себе человеческий голос, и из-за колымаги на нас наставляют сразу несколько ружей. — Вы у нас на прицеле!
Черт. Ребят, беру свои слова обратно — ваш Рапидан всем Рапиданам Рапидан, достопримечательность, превосходящая все семь чудес света… только отпустите нас, а? Кевин обреченно глушит двигатель. Смолкает и мотор внедорожника Мэтта. К мерному шуму падающей воды (что у них там? порог? мини-водопад?) добавляются тяжелые шаги, щелканье затворов, и на дорогу выходят трое мужчин и женщина — и у каждого нехорошо прищуренные глаза и направленное на нас ружье. А держат-то они их уверенно, чувствуются давняя привычка и сноровка — не то что мы, городские дилетанты, со своим сугубо развлекательным тирно-пейнтбольным опытом стрельбы.
— Зараженные есть?! — гаркает один из мрачных аборигенов, приближаясь к машинам. Мы только головами мотаем — и то, стараясь избегать слишком резких движений. Народ тут, судя по всему, настроен сурово, недружелюбно… и, возможно, крайне бескомпромиссно.
— Всем выйти из салона, встать лицом к машине, руки на капот! — сухо командует немолодой мужчина в камуфляжной кепке. Под дулами ружей мы медленно выбираемся наружу. Меня пробирает озноб. Кажется, мы прямо сейчас горько пожалеем, что автобус не был все-таки набит зомбаками. Встречи с живыми в эти смутные времена грозят куда более непредсказуемыми последствиями. В лучшем случае нас обчистят до нитки, отняв все оружие и припасы. Или просто и без затей пристрелят. А вот в худшем — с затеями.
Пульс болезненно бухает в висках, пока мы поворачиваемся спиной к своим пленителям, продолжающим держать нас на прицеле. Все инстинкты отчаянно протестуют против этого, только что делать-то? Четверо против четверых… но расклад никаким местом не в нашу пользу. Господи, какая бессмыслица! Стоило спасаться от зомби, чтобы быть приконченными другими выжившими! И какого дьявола нас вообще понесло искать этот треклятый лагерь?! Все мои гениальные, мать их, идеи!
Чьи-то руки бесцеремонно шарят по телу и, разумеется, моментально изымают нож и пистолет. И я ощущаю себя так, словно меня только что догола перед толпой зевак раздели. Потому что подсознательно догадываюсь: единственный закон, который стопроцентно действует сейчас на территории всей страны — это закон силы. Кто сильнее, тот по умолчанию и прав.
— Ну, а теперь можно и поговорить, — удовлетворенно комментирует женщина, когда, должно быть, все наше вооружение перекочевывает к местным. — Можете повернуться, но без глупостей.
За кого она нас принимает? За родню универсального солдата или терминатора, что ли? И как вообще себе представляет эти потенциальные глупости, когда мы стоим перед ними абсолютно безоружные? Только полный кретин станет провоцировать противника в подобной ситуации. Краем глаза кошусь на своих спутников. Кевин бледен, но старается держаться спокойно. Мэтт мрачен как туча и глядит исподлобья, пытаясь заслонить собой Кристи. А та кажется настолько отстраненной и безучастной, словно все это происходит и не с ней. Вероятно, дает знать о себе пережитый после гибели брата и Кэсси шок, от которого у Крис просто не было времени хоть мало-мальски отойти.
— Что вы здесь делали? — обвиняющим тоном спрашивает один из мужчин, который выглядит помоложе остальных.
— Просто проезжали мимо, — угрюмо отзывается Мэтт. Так, если с нами разговаривают, есть все же надежда, что не пристрелят, лихорадочно размышляю я. Может, попытаться наладить с ними контакт? Но боюсь, что все запасы обаяния у меня вместе с сердцем куда-то в район пяток обвалились, а то и в грунт ярда на два уже закопаться успели. И опять же — в компании женщина, а со своим полом я как-то всегда на порядок хуже контакт находила, чем с противоположным. Вон даже с теткой за целых семнадцать лет не срослось.
— И откуда и куда направлялись? — сводит брови старший. — Просто так в этих местах делать нечего, я вам скажу. Не центральный проспект Нью-Йорка, если вы сами не заметили.
— Мы пытались найти временный эвакуационный лагерь, сэр, — как можно наивнее говорю я, устремив на мужчин самый светлый и чистый взгляд из своего арсенала. Дается это куда сложнее, чем в былые времена. Оно и понятно: раньше на меня при этом не смотрели дула четырех ружей.
— На кой дьявол он вам сдался? — презрительно хмыкает женщина.
— Н-нас осталось всего четверо… и мы подумали, что есть смысл присоединиться к более крупной группе, — слегка запинаясь, подает голос Кевин.
— И какой именно смысл? — почти заинтересованно осведомляется старший.
— Группе легче выжить, чем одиночкам, — говорит Мэтт. Это утверждение почему-то вызывает у местных насмешливые улыбки.