Глава 22. Блу. Горлум-горлум (2/2)

— Ты всерьез собралась одна, ТУДА? — вздергивает рыжеватые брови Лэйк, дежурящий около баррикады. Решил, что я попросту бравирую?

— С ума сошла, — выносит он вердикт. — Ты погибнешь! Если уж так сильно хочешь, я поговорю с отцом. Возьмет на вылазку.

— Ты сидел здесь. Я была там. И уцелела, — отрезаю я.

— Здесь тоже было жарковато, знаешь ли, — цедит он, явно задетый моими словами. — Ключи взяла?

— Не вожу, — решительно добиваю воображение бедного американского парняги я и говорю, чтобы принес кусок веревки попрочнее.

— Зачем? — удивляется он.

— Это назад заберешь, — указываю на лестницу. Ворча что-то себе под нос, Лэйк удаляется и возвращается уже с мотком синтетической веревки. Поднявшись на самый верх баррикады, на минуту замираю, чтобы оглядеть перешеек и берег. Человеческих фигур в поле зрения пока нет, и, привязав к верхней перекладине веревку, я бросаю ее конец Лэйку, а лестницу спускаю на ту сторону. Она совсем легкая, из какого-то сплава с алюминием, похоже. Альпинист из меня всегда был паршивый, но раз на пожарную машину взлетела, справлюсь и тут.

Искаженное страхом лицо Арсена под этой проклятой пожаркой, выскальзывающие из моей ладони пальцы… Хрип мертвецов.

Воспоминание вспыхивает перед глазами настолько яркой картинкой, что меня моментально бросает в пот, и уже знакомая удушливая волна подкатывает к горлу.

«Прекрати! — приказываю я себе. — Немедленно прекрати! Давай, сверзнись с этой чертовой лестницы, сломай коряпку. Вот смеху-то будет… Флитвудам. И их приятелям».

Злобный аутотренинговый втык, за который любого современного психолога наверняка лишили бы лицензии, срабатывает. Донизу добираюсь без потерь и с практически не трясущимися конечностями. Действуй, мисс Я Сама, твое время настало.

От капота автобуса, протаранившего зомбака, нестерпимо воняет гнилью. Наморщив нос, торопливо проскакиваю мимо. Тел упокоенных не видно, наверное, убрали, пока я дрыхла и температурила. Карта местности из легковушки любителя посмертного шибари все еще валяется на приборной панели. Машина не заперта, только ключи из нее прихватили. Развернув карту на капоте, убеждаюсь, что ближайший продуктовый магазин выше по течению, милях в пяти отсюда. То есть больше часа лапы переставлять. Местность по левую сторону трассы пустынная, домов мало, все больше лес. А вот по правой, вдоль берега реки, которая там куда шире, и называется Логан Мартин Лэйк, домиков-то погуще понатыкано… Стоп, а это не полное имя Аароныча, часом? Как романтично, поди, здесь его родители и зачали… в медовый месяц или каникулы какие. Кем, интересно, этот мистер Логан Мартин был? Первым белым поселенцем? Исследователем? Мэром? Полюбопытствую потом… Ладно, назвался груздем — полезай в кузов. Для начала навещу тот магазинчик на заправке. Он хоть и разбомблен уже, но что-то, может, и осталось. А там война план покажет…

До заправки отсюда метров пятьсот, по симпатичной аллейке в очаровательном смешанном лесу, залитом прекрасным алабамским солнышком. В кронах птички щебечут, тишина, красота. Среди этого мирного благолепия мне немедля делается не по себе, в горле пересыхает, хотя перед выходом напилась воды от пуза. Наверное, это кортизол — гормон стресса. Якобы слизистые сушит. Чувствую, у меня он уже зашкаливает.

— Не ссы… — возобновляю я свой незатейливый аутотренинг. — Как ты собралась пройти пять миль, если пятьсот метров проковылять не можешь — поджилки трясутся?

Повернуть назад с пустым рюкзаком? Вернуться с позором? Подтвердить, что Аарон прав, и лучше бы мне сидеть, прикусив язык, на острове? Ну уж нет! И проклятое козерожье упрямство немедля вонзается мне в корму своими корявыми, но крайне острыми рожищами.

Те зомбаки, что были в окрестных домах, похоже, притащились за автобусом, и всех их сразу и перебили. И все равно мимо пары коттеджей у самого перешейка, внешне тихих и безлюдных, проскакиваю чуть не бегом. Только оказавшись в лесу, сбавляю шаг, чтобы мои же топот и сопение не мешали прислушиваться к возможным шорохам в кустах. Как-то подозрительно тихо прям… Шкурка на руках помимо всех волевых приказов покрывается гусиной кожей — смешной рудимент, ведь шерсти, которую этот механизм призван раздувать, чтобы казаться больше для устрашения потенциального врага, на мне ничтожно мало. Только щекотно, и больше никакой пользы. Так, дыша верхушечкой легких и ступая точно кошка (по крайней мере, мне хочется в это верить), безо всяких происшествий добираюсь до заправки. Господи, ходу на пять минут, а спина под курткой прям мокрая, майку хоть выжимай!

Остановившись метрах в тридцати от объекта своих мародерских притязаний, снова тщательно прислушиваюсь, вглядываюсь в площадку возле колонок с застывшими машинами, потом во дворы трех окрестных домов до мельтешения в глазах, но никакого движения так и не улавливаю. Вдруг хозяин этого богачества еще жив и караулит свою потрепанную собственность с удвоенной яростью и заряженным дробовиком? Нос туда сунуть не успеешь, как получишь заряд свинцовых драже пониже спины.

— Давай… вперед. Просто посмотрим, моя прелес-с-сть, горлум-горлум… Просто посмотрим. И если что, быстренько убежим-с назад, в пещерку, к своему озерку и лодочке.

Нервно гыгыкнув с этой аналогии, крадучись приближаюсь к машинам, выставив кухонный топорик перед собой. Обычные пустые тачки… на такое добро еще в Бирмингеме насмотрелась. В салоне одной следы крови — черной, подсохшей, но очень много. Вокруг на асфальте тоже полно характерных пятен. Глотку кому-то перегрызли, не иначе… Мухи вьются клубами, аж гул стоит, как от кукурузника. Душок у протухшей на жаре органики такой, что завтрак немедля подпрыгивает к самым гландам. Не хватало еще одну паническую атаку поймать!

Отшатнувшись, обхожу тачку по дуге. Аккуратно заглядываю в другую. Несколько сумок в салоне… Может, и еда есть? И ведь понимаю умом, что хозяевам все это точно не пригодится уже, и все равно не могу себя пересилить и полезть ковыряться в чужом добре. В магазине оно еще как бы… ничье, а то, что ничье — то автоматом общее. Да, вот такая вот незатейливая сделка с моралью.

The Dam Store Too* — гласит вывеска над одноэтажным зданием за парой колонок с топливом. Ну, с последней частью ясно — Магазин тоже. Или — тоже магазин. А что такое Dam? Так-то я только God dam** знаю, но это, кажется, что-то иное.

Рядом в том же здании отдел для рыбаков, по огромной рыбине на фасаде понятно. О, вот это весьма кстати, разжиться разнокалиберными крючками и леской не помешает. Рыба все это рвет только так. Но это потом, сначала еда.

— Хэллоу, — помявшись у выбитой двери, спрашиваю я негромко и неимоверно вежливо, — есть здесь кто-нибудь?

Прислушиваюсь. Принюхиваюсь. Пахнет бензином, тухлятиной — но это с улицы. Если внутри кто и есть — этот кто-то меня или не слышит, или молчит почему-то. Повторяю приветствие уже погромче, стукнув рукоятью тесака по косяку. И тут же отступаю на пару шагов назад на всякий случай. Никого. Резко вспомнив, что опасность может таиться не только впереди, но в каком угодно направлении, резко оглядываюсь, так же резко вспотнув. Вроде бы тихо. Сделав глубокий вдох, делаю шаг вперед, на всякий случай выставив перед собой и тесак, и зажатую в левой руке биту. От разбитых окна и двери света недостаточно, без искусственного освещения внутри царит полумрак. Стекла предательски скрипят под ботинками.

— Молодец, минус сто очков мародерам Гриффиндора, — бурчу я. — Х**м себе подсвечивать будешь? Виртуальным. Хоть бы сотку зарядила или фонарь прихватила, валяется же в сарае какой-то!

Замираю, давая глазам привыкнуть. Касса, стеллажи, потекшие уже холодильники, как в тысячах подобных магазинчиков на заправках по всем штатам. Кассовый аппарат раскурочен — некто, недалекий умишком, долларами запасался. Пф. Разве что костерок разжечь сгодятся. Холодильник с сэндвичами почти пуст — валяется лишь парочка, сквозь пленку уже видны зеленые пятна плесени. Хлебушка нема никакого. Чипсы, жвачка, сигареты — немного, но есть. Может, не толпа курочила, а пара-тройка человек? Наверное, магазинчик в последние дни уже не работал… Лэйк говорил, что они запаслись продуктами еще как приличные люди, за деньги, засели за баррикадой почти сразу, как началась массовая эпидемия, и носов наружу с тех пор не высовывали.

Мороженое тоже приказало долго жить и растеклось в печальные разноцветные лужицы. Надорвав одну из упаковок и грустно лизнув теплую клубничную пенку, наверняка сплошь химозную, раз до сих пор не скисла, говорю себе:

— Запомни этот вкус… Шансы поесть мороженку с каждым днем стремятся к абсолютному нулю.

Корм для животных тоже в наличии, надо прихватить Панчу хрустяшек. Пара пакетов раздербанена и частью валяется на полу — наверное, какой-то бродяга уже полакомился или еноты. Консервов прилично осталось… А уж сколько тут напитков — я и десятой доли марок не знаю. Пива одного холодильников пять-семь, тоже далеко не все вынесли. Вино вот. Вискарек. Водка даже уцелела — «Абсолют». А это какая-никакая, а дезинфекция. Всяко сгодится. Вообще странно такое количество бухла в магазинчике для автомобилистов… Хотя если учесть, что окрест сплошные дачи… то как раз нормальный набор.

О! Наконец-то в самых недрах «Тоже магазина» натыкаюсь на несколько упаковок с рисом, макаронами, растворимым пюре, сублимированными овощами, мукой. Ладно, возьму всего столько, сколько смогу унести, а там скажу Ару, что забирать остальное надо поживее, пока на этот Клондайк кто другой не наткнулся.

Стянув лямки с плеч, начинаю набивать рюкзак. Снеки и сухие завтраки брать не стану. Объем у пачек большой, вес маленький, а пользы и сытости с них в итоге — пшик. Впрочем, завтраки можно просто в один большой пакет ссыпать, удобнее будет.

Довольно скоро рюкзак делается практически неподъемным, и я хлопаю себя по лбу — чемодан! Там в машине чемодан на колесах, здоровенный такой, пластиковый. Чем тебе хуже тачки?

Довольная своей удачливостью, находчивостью и прямо-таки чертовской смелостью, собираюсь сбегать за ним, но хруст битого стекла под чьими-то шагами заставляет меня моментально присесть на корточки, скукожиться и шмыгнуть за собственный рюкзак. Ой, мамочки, кого же там принесло?! Тадам-тадам-тадам! — грохочет сердце на весь ограбляемый мной магазин.

*Также магазин на плотине (англ.).

**Правильно — God damn (damn — проклятие, dam — плотина, дамба).