Глава 8. Блу. Еще одна попытка (1/2)
Не знаю, сколько проходит времени. Не ощущаю. Может, целый час, а, может, минут пятнадцать от силы? Время растягивается в неопределенное, ничем не размеченное полотно. Да, где-то там постреливают, что-то грохает, кто-то кричит. Там, за стенами, на других улицах, в других кварталах. К этому я уже привыкла. Здесь, в комнате с мертвым Лисом, грохает и кричит только внутри меня. А онемевшие губы шепчут и шепчут по кругу слова двух молитв, что я помню.
Наконец дверь тихонечко приоткрывается, и в комнату заглядывает Арс.
— Как ты? — спрашивает он тихо, скользнув внутрь и опуская смуглую ладонь мне на плечо.
— Нормально. Живая пока, — отвечаю я полушепотом. Из разряда шутеечек эта фраза отныне перекочевывает в список вполне серьезных утверждений.
— Тимку не смотрел?
Арсен отрицательно качает головой, тщательно отводя глаза от завернутого в покрывало тела.
— А надо бы.
Я поднимаюсь, с удивлением отметив, как затекли и онемели ноги. Наверное, я все же просидела так довольно долго.
— Как думаешь… он придет? — спрашивает Арс, замирая на полпути к двери. Отводя взгляд от моего лица точно так же, как только что избегал смотреть на Лиса. От него преизрядно попахивает виски. Не удивлюсь, если все-таки уговорил с добрых полбутылки.
— Кто? — не сразу соображаю я. — Брат Кори?
— Да.
— Не знаю. Начинаю сильно сомневаться.
— Похоже, мы конкретно влипли, — мрачно резюмирует мой басист.
— И не мы одни. Нам все равно некуда податься. Если бы дело было дома… я бы знала, куда бежать, что делать… Я не знаю, как быть, Арс. Не знаю.
Наверное, мой голос звучит настолько растерянно, что парень вдруг крепко обнимает меня. Да… Все годы нашей дружбы мое «не знаю» было лишь синонимом «отстань, не хочу сейчас об этом думать». Но происходящее вокруг оказалось не по зубам даже мисс Я Сама.
— Мы справимся, — уверяет меня Арсен. — Выживем. И вернемся домой. Все будет хорошо.
— Все уже не будет…
Насколько все не хорошо, понимаю, прикоснувшись к свернувшемуся в клубочек Тимке. Он вовсе не спит, по-прежнему уставившись в одну точку, только теперь его худенькое тело сотрясает мелкая дрожь, а лоб едва не обжигает мне пальцы. Сердце в сотый раз за этот проклятый день совершает тошнотворный скачок, срываясь в испуганный галоп.
— Черт! — невольно вырывается у меня, когда я отдергиваю руку.
— Что?! — Арс вскидывается как ужаленный, оказываясь рядом за одну секунду.
— У него жар. Горит весь, — отвечаю я, уже нервно прикидывая — реакция на стресс это, та самая лихорадка или же Лис таки успел его как-то укусить? Руки у Тимки в корке засохшей крови, отмывать ее не стали, не до того как-то было. Может, где-то под всей этой красотищей ссадина или покус?
— Заразился от Серого?! — восклицает басист, пятясь и оттягивая и меня прочь.
— Да кто знает?! Это может быть просто следствие шока, — цепляюсь я за спасительное предположение. А ведь его в таком состоянии даже аспирином не напоишь! Но попытаться надо. Если это лихорадка, аспирин не поможет. И тогда… Тогда нам останется только ждать, когда она его прикончит.
— Только не суй ему голые пальцы в рот, бога ради! — предупреждает Арс, выслушав мой нехитрый план. — Не рискуй зря. Вообще, давай, лучше я сам.
В его раскосых темных глазах плавает страх, который он так старательно пытался заглушить алкоголем.
— Ты его лучше придержи. На всякий случай, — возражаю я, перетряхивая аптечку в поисках аспирина.
— Вот поэтому у нас ничего и не вышло, — неожиданно хмыкает Арсен.
— Почему же ничего? — с раздражением возражаю я. Нашел время окаменевшие проблемы перебирать… Которые и не проблемы вовсе. Для меня, по крайней мере.
— Музыка у нас преотличная. Как и дружба. Или ты так не считаешь?
— Это наезд? — усмехается парень.
— Пока вопрос, — в тон ему парирую я. — Черт, а вдруг он таблеткой подавится?
— А ты разве не шипучку брала?
— Шипучка закончилась, когда вы после первого выступления на радостях нализались как не в себя. Наверное, лучше растолочь ее в ложке и с водичкой влить.
Работает с кошками-собаками, сработает и с человеком. Надеюсь.
— Тим. Тимусь. Давай лекарство выпьем, — провернув нехитрую манипуляцию, присаживаюсь с приготовленным раствором перед дрожащим в лихорадке барабанщиком. Стараюсь говорить как можно ласковее, как с маленьким ребенком. Зачем? Не знаю. По-моему, ему будет все равно, даже если я заору во всю глотку. Просто мне так жаль его… так жаль.
— Бесполезно, — качает головой Арсен и осторожно тянет Тимку за плечо, чтобы перевернуть того на спину. Но закаменевший в позе эмбриона парнишка переворачиваться тоже не желает. Кое-как Арсу удается немного повернуть и запрокинуть голову, и я, на всякий пожарный обернув пальцы полотенцем, аккуратненько разжимаю запекшиеся губы, вливаю лекарство за щеку и несколько раз провожу ладонью по горлу с острым уголком адамова яблока. Нехитрый прием срабатывает — Тимка рефлекторно сглатывает.