Глава 3. Лорита. Трудности адаптации (1/2)
Как и следовало ожидать, Кэсси вовсе не приходит в восторг от решения Гарольда. Однако назревающий скандал гасит явно принявший на себя лидерскую роль плечистый парень, которого остальные называют Мэттом.
— Потом полаетесь, — сухо обрывает он протесты Кэсси. — Чем дольше мы задерживаемся в городе, тем сложнее будет из него выбраться. Не исключено, что прибывшие военные перекроют все дороги и наложат запрет на выезд за пределы карантинной зоны. Ты на машине? — это уже мне. Качаю головой. Мой не первой молодости «бьюик» — далеко не образец надежности. Да и сама я отнюдь не эталон водительского мастерства. В утренней сводке новостей показали, что творится на улицах Ричмонда из-за резко возросшего за последние дни количества аварий. Так что я даже не стала выгонять своего ветерана автопрома из подземного гаража.
— Значит, поедешь со мной и Кристи, — постановляет Мэтт. — Хоть что-то действительно полезное у тебя в сумке есть? Если там фен и косметичка фунтов на десять — выкидывай сразу. Нужно как можно больше места для того, что нам реально понадобится — продукты, вода, бензин, оружие.
Мне становится немного досадно. На дне моей спортивной сумки и в самом деле лежит косметичка, но не столько уж места она освободит под провиант и прочее, чтобы ее выкидывать. Ну вот хоть фена, к счастью, нет. Собиралась я, конечно, в спешке и растерянности, но большинство прихваченных с собой вещей все же достаточно практичны — джинсы, футболки, запасные кроссовки, свитер и ветровка на прохладную погоду. Хотя хочется верить, что последние не понадобятся — апрель перевалил за середину, впереди жаркое вирджинское лето. А уж к осени, наверно, с эпидемией должны справиться. В моем сознании совершенно не укладывается мысль, что человечество способно проиграть какому-то вирусу, пусть даже уникальному и смертельно опасному. Сколько эпидемий было в прежние времена, когда и лекарств-то путевых еще не изобрели. И ничего — выжили.
Пока мы стаскиваем туго набитые сумки и рюкзаки к припаркованным у служебного входа во внутреннем дворе машинам, меня не оставляет ощущение нереальности происходящего. Потому что в нормальной жизни нет места никаким живым мертвецам, охочим до человечьей плоти. Трудно начать мыслить совершенно новыми категориями, когда всего несколько дней назад мир еще казался стабильным, начавшаяся эпидемия — рядовым нашествием вирусов гриппа, а странные, мягко говоря, посты и ролики в сетях — порождением массовой истерии и очередными постановочными видео ради дутой сенсации.
То и дело ловлю себя на том, что прикидываю, уволят ли меня с работы за прогул (дозвониться в клуб, чтоб хотя бы сказаться больной, я так и не смогла) или вышвырнет ли квартирная хозяйка за окно все мои вещи, не получив вовремя арендную плату. По части уровня мизантропии эта старушенция, пожалуй, не уступит моей приснопамятной тетушке. Но знакомое, будничное зло вроде увольнения или даже повестки в суд за неуплату все лучше, чем новое, от которого не знаешь, чего ожидать. Задумавшись, я аж подскакиваю, когда за забором раздаются скребущие звуки, словно кто-то возит ногтями по металлу. От этого шкрябанья у меня почему-то мороз по спине, хотя день не по-весеннему жаркий.
— Лори, не тормози, — бесцеремонно подгоняет Мэтт, волокущий очередную сумку, чтобы затолкать ее в жадно разинутую пасть багажника. Прах меня побери, теперь и сравнения в голову лезут какие-то… хищно-пожирательные.
— Там кто-то есть, — говорю я, махнув рукой в сторону забора. Звуки повторяются, и гораздо громче. Ограда выше человеческого роста и полностью глухая, так что остается только догадываться, живые или мертвые за ней толкутся. Замечаю, что и Мэтт непроизвольно передергивает плечами.
— Сейчас нам не до них, — буркает он.
— Это как сказать, — не соглашаюсь я. — Хороший будет сюрприз, если, открыв ворота, мы наткнемся на толпу… — последнее слово «зомби» не идет у меня с языка, поскольку до сих пор кажется пережитком ромеровских ужастиков. Впрочем, как их ни назови — мураши от этих существ все равно размером с чертово жерло вулкана.
— Ну и что ты предлагаешь? — хмуро осведомляется Мэтт, и я понимаю, что наиболее логически обоснованную идею забраться повыше (на козырек над дверью служебного входа, например) и аккуратно перестрелять мертвецов, даже озвучивать не стоит. Просто потому, что никто за это не возьмется. Возможно, я все-таки здорово пролетела с выбором компаньонов: к выживанию вне рамок морали и законов они готовы ничуть не больше меня самой… если не меньше. Может, имело смысл дождаться ввода войск и начала официальной эвакуации? Однако нельзя исключить и того, что вместо спасения уцелевших нас всех до кучи безопасности ради просто разнесут в клочья с воздуха. Честно говоря, я уже и не знаю, чего ждать и кому верить, так что приходится, махнув рукой на неутихающее царапанье за забором, продолжать таскать сумки в машину.
Но ведь оттого, что мы делаем вид, будто проблемы нет, сама собой она не рассосется? Рано или поздно придется открывать ворота, чтобы вывести машины, и хорошо, если по ту сторону ограды слоняется кто-нибудь вроде того хромого копа. А ну как там кто пошустрее свой мертвый предобеденный моцион вершит? Но предлагать собственные услуги по истреблению шкрябающихся за забором существ я тоже пока как-то не готова. Все мои рекорды меткой стрельбы в пейнтболе почти ничего не стоят в реальной ситуации, против людей (ну, или тех, кто еще недавно был ими) и с боевым оружием. Кроме того, я все же подсознательно жду, что решение подобных проблем мужчины в нашей компании возьмут на себя. Толку от пистолетов и ружей, если никто не решается ими воспользоваться? С тем же успехом мы могли вооружиться вилочками для рыбы и маникюрными ножницами.
Подступившая злость на минуту даже притупляет страх. Если мы намерены выжить, следует в срочном порядке пересмотреть приоритеты и совершенно не вписывающуюся больше в обстановку систему ценностей. И начинать мне придется с себя. Поэтому, вернувшись в опустошенную подсобку, быстро облачаюсь в выданный мне комплект камуфляжа. Брюки слишком длинны, приходится на несколько раз подвернуть штанины. То же проделываю и с рукавами куртки — вероятно, для меня выбрали самый маленький размер мужского костюма, но с моим ростом и телосложением и он основательно велик. Припомнив все инструкции Гарольда, заряжаю пистолет, запасные магазины рассовываю по карманам.
День стоит теплый, и в плотной одежде спина сразу становится мокрой. Но подозреваю, это наименьшая из поджидающих нас впереди неприятностей. Парни заканчивают погрузку припасов. Последнюю небольшую, но увесистую сумку Кристи вталкивает в салон.
— Успела кое-какие медикаменты прихватить, — говорит она, перехватив мой взгляд. — Неизвестно же, на сколько уезжаем… Мало ли что.
— Ты медик? — спрашиваю я.
— В июне заканчиваю… должна была закончить институт, — поправляется Кристи, и от этих простых слов у меня внутри почему-то все леденеет. Должна была. Про что еще нам в ближайшее время придется так сказать? Что еще в нашей жизни казалось вполне реальной перспективой и что мы воспринимали как само собой разумеющееся, а теперь оно враз станет призрачным и недоступным?
— По машинам! — командует Мэтт, убедившись, что все полезное из магазина вынесено подчистую и утрамбовано в багажники и салоны авто. — Я открою ворота и тут же назад.
— Ты не забыл, что нас там кто-то уже поджидает? — сердито интересуюсь я, прислушиваясь к продолжающемуся царапанью за забором.
— Я подстрахую, — вызывается Гарольд и с пистолетом наготове встает напротив ворот. Нетрудно заметить, что за его деланно уверенным тоном кроются страх и нервозность. Кстати, понятия не имею, насколько хорошо он стреляет. Как-то не подворачивалось прежде случая выяснить. А рассуждать о плюсах и минусах разного оружия, сидя на удобном диване — все-таки не совсем то же самое, что палить из этого самого оружия в наступающего, совершенно безучастного к боли противника, который норовит отхватить от тебя кусок. Начинаю думать, что ничем хорошим похвальная инициатива спасать себя своими силами не кончится, и все ж имеет смысл при первой же возможности двинуть в какой-нибудь эвакуационный лагерь, который наверняка вскоре развернут военные. Потому что за такими компаньонами быть как за каменной стеной мне не светит — это от силы гипсокартон.
В машину я сажусь, но пистолет на всякий случай достаю и снимаю с предохранителя. Кристи смотрит на меня с опаской:
— Что ты собираешься делать?
— Подстрахую того, кто подстраховывает, — старательно храбрюсь я, не торопясь захлопывать дверцу. Совершенно не улыбается, если все пойдет по наихудшему сценарию, сидеть запертой в автомобиле, который тут же облепят голодные покойники. Ну, или принимая во внимание их неподобающую активность — беспокойники.