kiss me (2/2)
и Сонхва заглядывается. Разглядывает мелко дрожащие ресницы, любуется расслабленным лицом.
Взгляд падает ниже, и Сонхва невольно замечает, что плёночка с ключицы убрана и теперь взгляду открывается тонкая «you dont't know me». Пак невольно хмурится. Может быть, он был эгоистом, но отчего-то сразу же подумал о том, что эта надпись обращена лишь к нему. Да, её могут видеть многие, многие могут вникать в её смысл, но лишь Сонхва, которому Ким доверяет больше остальных, понимал её настоящий смысл. Хонджун хочет, чтобы его знали. Не все, нет, лишь один человек, чтобы понимал по взгляду или чтобы узнавал по касаниям. И Сонхва хочет стать таким человеком.
Опустив взгляд ещё ниже, он обводит им подкаченную грудь, разглядывает татуировки на левой руке, а там — сплошные черепа, шипы и чёрные розы. Красиво и грубо, так подходяще байкеру.
Вытягивает руку и мягко зарывается пятёрней в огниво на макушке, Сонхва взглядом скользит по острому носу и приоткрытым губам. Хотелось целоваться, но он лишь закусывает шарик на языке и поджимает губы.
— Нравлюсь? — хриплым шепотом тянет Ким и улыбается одним уголком губ, до сих пор не раскрывая глаз.
Сонхва немного теряется, но после тихо хмыкает и падает на спину, смотря в потолок.
— Мечтай.
В ответ — сонное ворчание. Хонджун ворочается и тянется ближе к Паку, уместившись головой на его голом животе. Халаты небрежно сброшены на пол.
— Нравлюсь же. — хихикает Ким, слабо куснув чуть выше пупка.
Всё-то он знает — закатывает глаза Сонхва, но на деле тихо мычит и вновь зарывается ладонью в его волосы.
⠇⠳⠃⠕⠺⠾</p>
Взлохмаченные, рыжие волосы, красноватые синяки под глазами, сонный взгляд. Юркий язык, постоянно скользящий меж тонких губ; неспокойные пальцы, играющиеся с паковой рукой.
Сколько уже времени прошло? Неделя? Две? Сонхва потерял счёт времени с этим парнем, что буквально поселился у него. И в лофте, и в сердце, и в мыслях. На парах Хонджун садился всегда с ним, игрался со свободной рукой, гладил тонкую кожу, обтягивающую острые костяшки, иногда касался губами тонких венок на запястье. Сонхва против не был, ему даже нравилось наблюдать за тем, как задумчиво Ким гладил его ладонь, видимо, пытаясь понять, почему ему не противно — почти что стало привычкой. На перерывах между пар Сонхва видел, как Ким с таким же задумчивым лицом подходил к своим друзьям и брал их за руку или забирался ладонями под футболки, прижимая их к крепким торсам, но каждый раз он крупно вздрагивал и отскакивал от них, явно чувствуя дискомфорт.
Но всё было не так хорошо, как кажется на первый взгляд; Хонджун то пропадал на сутки, то приходил на лофт глубокой ночью с виноватой улыбкой, то постоянно ходил хмурый, почти не разговаривая, то забирался под бок и целовал шею или плечи.
Хонджун странный, загадочный. И Сонхва ставит для себя цель разгадать его, стать тем, кто может лишь мягко посмеяться с его «you don't know me» и прижаться к тонкой надписи поцелуем.
Наигравшись с паковой ладонью, Ким тихо вздыхает и просто сплетает их пальцы, упав головой на свою свободную руку.
— До сих пор не понимаю, в чём причина. — бубнит он, повернув голову и смотря на Сонхва, что расслабленно конспектировал учебник.
— Может, потому что я тебе нравлюсь? — тихо предполагает Пак и оттягивает шарик во рту.
Хонджун не отвечает, вздохнув и прикрыв глаза, но Сонхва и не ждёт какого-то ответа.
Переведя взгляд к объясняющему материал профессору, Пак замечает льдистый взгляд Гону, сидящего на первых партах, и тут же прячет глаза за отросшей чёлкой. Они не общались с того самого момента в раздевалке, да и Ван более не приставал. Иногда лишь поглядывал в их сторону, хмурился, но подойти ему смелости не хватало.
Сонхва стало легче без этого придурка в его жизни. Вместе с Гону ушла и постоянная нервозность, пропало чувство липкой тревоги, да и благодаря Хонджуну, что всегда покупал ему еду и не слушал возражений, получалось хоть немного экономить. Жизнь, кажется, стала налаживаться.
Глянув на Кима, Сонхва робко улыбается — тот, расслабившись под лучами греющего солнца, уснул. Свободной рукой Пак мягко поправляет его волосы и, уже не боясь, осторожно ведёт подушечкой пальца от лба до приоткрытых губ, обводит их контур, мягко давит на нижнюю. Мягкие. Наверняка горьковатые и с привкусом персика. Собственные губы сводит лёгким зудом от желания целоваться.
После пары, что была последней, они в привычной между друг другом тишине бредут к шкафчикам, дабы забрать свои вещи, а после идут в сторону парковки. Откуда-то со стороны вновь слышатся женские шепотки и тихие визги, но никто не обращает на них внимания, даже когда одна из них достаточно громко тянет «я бы ему всю себя отдала». Сонхва мельком смотрит на неё, подмечая короткую юбку и большой вырез горловины, открывающий вид на средних размеров грудь. Тихо усмехнувшись, он прикусывает шарик на языке и совсем невольно думает о том, что Киму больше нравятся члены, чем упругие женские формы. Но, впрочем, им и не обязательно об этом знать.
По небольшой традиции Ким встречается со своими друзьями перед тем, как поехать вместе с Паком на лофт. Чон Уён — единственный, кто с распростёртыми объятиями принял тихоню-Сонхва, — радостно завизжал, стоит только им подойти к парковке.
— Хёны! — кричит Уён, прыгая на шею к обоим, но повисая в основном на Сонхва.
Пак, честно, Чона не особо понимал — они знакомы всего-ничего, а тот уже зачислил его в свои доверенные лица, постоянно лез обниматься и иногда даже целовал в щеку. Остальные отзывались о нём «на самом деле он адекватный», но Сонхва вообще не может даже представить, что «адекватно» и «Уён» могут стоять в одной предложении.
— Может сегодня в клуб сгоняем? — гудит самый высокий из компании — Сон Минги.
— Да, мы давненько не развлекались. — весело тянет Чхве Сан, поправляя ярко-розовые волосы. — И я бы хотел подцепить кого-нибудь на ночку.
— На ночку? — Уён в мгновение теряет весь интерес к Сонхва и вальяжно подходит к Сану, что опирался на свой байк.
Чон что-то шепчет старшему на ухо, а после их губы находят друг друга в мокром поцелуе, а ладони Чхве с силой сжимают ягодицы младшего. Все парни улюлюкают и лишь Хонджун вздрагивает, подлетая к ним и расталкивая друг от друга.
Насколько Сонхва знал — Уён и Сан были открытой парой и, по словам Минги и тихого Кан Ёсана, они «облюбовали» уже всё в университете, но Пак старался об этом не думать. Он едва не умер от одного лишь минета Хонджуна, а тут ещё и представлять, как младшенькие… Мотнув головой, Пак кутается в ворот тренча и скидывает чёлку на лицо.
— Я пас. — крякает Ким, возвращайся к Сонхва. — Настроения нет.
— Да не, твоё настроение рядом стоит. — смеётся Чхве Чонхо, что до этого зависал в новостной ленте телефона.
Хонджун переглядывается с удивлённым Сонхва и отмахивается от друзей, вновь что-то крякая под нос и впихивая Паку в руки шлем. Парни хохочут, щебеча что-то про своих «маму и папу».
Уезжают они достаточно быстро. Сонхва привычно приютился за кимовой спиной, крепко обняв его и прикрыв глаза. Почему Хонджун так бурно реагирует на простые шутки? Почему так растолкнул Уёна и Сана?
В лофте витает тишина и запах горького персика. Хонджун, стянув уличную одежду, сразу семенит в спальню и оттуда тяжело вздыхает. И что с ним такое сегодня? Сонхва проходит следом и его взгляду открывается забавная картина — Ким завернулся в пушистое одеяло, улёгся комочком и казался таким крохотным. Рядом с кроватью валяется верхняя одежда, и Пак слабо морщится, подходя и поднимая вещи, складывая их и убирая на офисное кресло. Сняв кофту и переодев штаны на домашние, он тихо ложится рядом с Хонджуном и прикрывает глаза, решив не заваливать того вопросами о самочувствии.
— Я жалок, да? — слышится приглушенное из-под одеяла.
— С чего бы это?
Ким ворочается, подползая комочком ближе и, укутав и Сонхва с головой, ложится на его грудь, потираясь щекой о футболку. Пак улыбается и поправляет одеяло; из-за окутавшей темноты едва ли видны лица.
— Веду себя, как ребёнок.
— И что в этом жалкого? — Сонхва сипло усмехается, запустив пятёрню Киму в волосы. — Не всё же тебе образ бунтаря держать.
— Это всё ты виноват. — жалуется, подтянувшись чуть выше и пряча лицо в тёплой шее. Его небольшие ладони ложатся на плечи. — Из-за тебя я перестал таким быть… Не знаю… С тобой не хочется быть грубым, не хочется стебать, хотя с друзьями я всегда так себя и веду… И я не знаю, нравится ли мне это.
— Вообще-то это ты первый начал ко мне лезть. — тихо тянет Пак.
— Да, но ты первый коснулся меня. — на шее ощущается мягкое прикосновение тёплых губ. Сонхва чуть откидывает голову и оттягивает шарик на языке. — Тогда, на парковке, когда ты осматривал мою губу… И теперь я, кажется, стал зависимым от этого.
Не значит ли это, что Хонджун остаётся с ним лишь потому, что ему не противно его касаться? Вдруг Сонхва просто… удобен для него?
— Но ты сам позволил мне сделать это. — сбито шепчет Пак.
— Потому что то, как ты обнимал меня, пока мы ехали к тебе впервые… — Хонджун вздыхает, прекратив вольничать и просто улёгшись на его плече. — Мне не хотелось, чтобы ты прекращал. Это странно, да? То есть, раньше я вообще не терпел, когда меня кто-то трогал, будь то семья или друзья… Но с тобой мне было спокойно.
— Буду считать это комплиментом.
Хонджун в ответ лишь сбито усмехается и более они не разговаривают. У них мало общих тем, едва ли есть общие интересы, но… Их всё устраивает. Просто лежать, наслаждаться телесной близостью и слушать дыхание друг друга.
В один момент телефона Сонхва начинает тихонько играть и Пак спохватывается, потянувшись за ним и спешно ответив на звонок Санха, слабо жмурясь от света, когда Хонджун скидывает с них одеяло и вновь ложится на его грудь.
— Хей-хо, братишка, ты как? — слышится задорный голос сестры, и Сонхва робко улыбается, уже по привычке уместив свободную ладонь на макушке Хонджуна и начав расслабленно массировать его голову.
— Всё отлично, а ты как?
— Ого! Отлично? Давненько я от тебя такого не слышала. И что же такого произошло?
Давненько? Я раньше никогда так не говорил — хмыкает Сонхва, но на деле лишь тихо усмехается, опустив взгляд, когда Хонджун смещается головой на его грудь.
— Да так… — он шепчет, разглядывая сонную моську Кима. — Щенка себе завёл.
Он тихо смеётся со своих же слов, особенно когда Хонджун в удивлении смотрит на него и щурит глаза.
— Ты же никогда не питал особой любви к животным? — Санха смеётся и после тянет тихое «а-а-а», видимо, кормя Джин-и.
— Этот мне сразу приглянулся. — он ласково скользит пальцами по лицу Кима, мягко огладив большим пальцем под глазом и убрав выпавшую ресничку. — Рыженький такой, бегает везде за мной, ласковый очень. Защищает меня от всяких Ван Гону.
— А он мне уже нравится!
Сонхва скромно смеётся, удивляясь тому, что Хонджун даже не возражает и не кусается — хотя мог бы. Он просто прикрыл глаза, улёгшись головой на груди, и спокойно посапывал, наслаждаясь лёгким массажем головы. И Сонхва просто не понимает, как кто-то видит в нём грозного и хладнокровного байкера.
С сестрой Пак болтает не так долго, как это бывает обычно, и через двадцать минут с начала разговора уже убирает телефон на тумбу. Ещё чуть погодя Хонджун ворочается и скидывает одеяло в сторону, отползает на край кровати и тянется к штанам, убранным добросердечным Сонхва на стул, и выуживает из них свой айфон, едва ли не свалившись на пол. Уместившись головой на животе Пака, он принимается листать меню ресторана и, согласовав всё с Сонхва (и выслушав кучу претензий «почему снова платишь ты?»), он заказывает чимаек и пибимпап.
— Я не планировал сегодня пить. — вздыхает Сонхва, но отказываться от чимаека — грешно.
— Не любишь пиво?
— Честно, я пил его только один раз. Если бы в мою жизнь не ворвался ты, то я бы и вина не попробовал.
— Не переживай, я тебя всем побалую. — хихикает Ким и, отложив телефон в сторону, усаживается и вполне уверенно раздвигает паковы ноги, устраиваясь между ними.
— Ты чего это удумал?