Часть 5. Выпечка и осознание (2/2)

Эмма поджала губы и правой рукой сжала подол своего голубого платья. Было видно, что она не была уверена, стоит ли говорить или нет.

— Только пообещай, что не расскажешь папе и не будешь злиться на него, — попросила она.

— Конечно, — кивнула Маринетт.

— А после поцелуев в спальне всегда появляются дети? — наконец выпалила Эмма, и Маринетт чуть не упала лицом на асфальт, ведь от неожиданности споткнулась.

— А к чему такие вопросы? — поинтересовалась она.

— Ну… Просто папа вчера целовался с одной девушкой, которая ему раньше нравилась. И она его целовала. Это было очень мерзко. Но они делали это ночью в его спальне, и моя подружка говорила, что когда взрослые целуются ночью в спальне, то потом у них появляются дети.

О, Маринетт знала, что сейчас её лицо горит.

— Эм, я уверена, что та девушка не забеременела, — это было слишком неловко произносить.

— А почему?

— Ну это не совсем так работает, ты просто ещё маленькая, чтобы это понять. Надо подождать лет десять.

— Но десять лет это очень долго! Я живу даже меньше!

— Иногда десять лет проходят слишком быстро, — вздохнула Маринетт. — Ты из-за этого расстроилась? Что у тебя мог появиться брат или сестра? Я думала, ты хотела быть старшей сестрой.

Она хорошо помнила, как Адриан рассказывал, что Эмма раньше очень просила о младшем.

— Просто… Эта девушка… Папа очень-очень сильно любил её, а потом они поссорились, и сейчас похоже опять помирились, и папа вновь начнёт сильно любить её. И если у них будет ребёнок — их общий ребёнок — я боюсь, что папа больше не будет любить меня и играть со мной. Всё-таки я се… — глаза девочки на секунду широко раскрылись, словно от испуга, и Маринетт не могла понять, что не так. — Всё-таки я не смогу быть такой же как этот ребёнок, я ведь никогда не буду ему полностью родной.

Эмма опустила голову и, казалось, что она вот-вот начнёт плакать.

Маринетт остановилась и опустилась на корточки перед Эммой, которая теперь удивлённо смотрела на неё.

— Твой папа очень сильно любит тебя, он никогда не бросит тебя и тем более никогда не разлюбит. Он очень заботится о тебе, и сегодня он себе места не находит, потому что думает, что ты злишься на него. Я уверена на сто процентов, что ты навсегда останешься для него самой милой и любимой девочкой в мире.

— Папа думает, что я злюсь на него? — нахмурилась Эмма.

— Да, булочка.

— Папа опять расстроился из-за меня. Я такая недотёпа, — всхлипнула она.

И Маринетт сразу крепко обняла её.

— Ты не недотёпа, ты просто ещё малышка. Ты ведь не хотела обидеть его, — поглаживая Эмму по волосам, ласково сказала Маринетт.

— Я не малышка, — пробормотала она. — Но я правда не хотела обидеть папу.

— Хорошо, большая девочка, — улыбнулась девушка. — Я знаю один способ, как извиниться и загладить вину перед твоим папой.

— Купить ему побольше круассанов?

— А ещё просто сказать «прости».

— Хорошо, я так и сделаю, — закивала Эмма.

— Вот и умничка, а теперь давай в пекарню, а то всю выпечку разберут.

***</p>

— Привет, мама! — сказала Маринетт, зайдя в пекарню. Покупателей было всего двое из-за довольно позднего часа, да и те не особо обращали внимание на девушку.

— Привет, дорогая, — ответила Сабин, улыбаясь дочери.

— Здравствуйте, мадам, — сказала Эмма, и только тогда Сабин заметила, что Маринетт была не одна.

— Здравствуй, — улыбнувшись и Эмме, сказала мадам Чен. — Маринетт, а кто эта милая девочка?

— Это Эмма — дочь Адриана, она очень хотела увидеть нашу пекарню.

— Адриана? У него уже такая большая дочка? Как быстро время идёт, — вздохнула Сабин, прежде чем вновь обратиться к Эмме. — Ты что-нибудь хочешь взять? Мы дадим тебе бесплатно, за счёт заведения.

— Спасибо большое! Я бы хотела булочку с клубникой, булочку с корицей и три, нет, четыре круассана с шоколадом, пожалуйста, если это не очень дорого, чтобы у Вас потом не было… Упытков, нет, не так. Убытков, — с улыбкой попросила Эмма.

Сабин быстро положила заказ в пакет и протянула его девочке.

— Приятного аппетита.

— Спасибо! — ещё раз поблагодарила Эмма.

— Спасибо, мама, — сказала Маринетт, взяв выпечку. — Ты говорила, что мне нужно кое-что забрать у вас.

— А да, мы нашли твои старые наброски и подумали, что тебе возможно они понадобятся. Сейчас принесу.

— У тебя очень хорошая мама, — сказала Эмма, когда Сабин скрылась в подсобке.

— Да уж, ещё папа замечательный. Жаль, что он сейчас занят заказом, и вы не сможете увидеться.

— Ну ничего, может, в следующий раз.

Маринетт хотела сказать, что возможно следующего раза не будет, но расстраивать не так давно успокоившуюся Эмму не хотелось. Тем более ей самой хотелось верить, что будет много случаев, когда они уже все вместе придут сюда.

— Вот, держи, дорогая, — Маринетт даже не заметила, когда Сабин успела вернуться с розовым большим альбомом.

Казалось, что жизнь потихоньку возвращается в нормальное русло, если не считать её сложные отношения с Адрианом. Ведь она не знала, что делать, не знала, что слушать: разум или сердце.

— Спасибо большое! — когда они вышли из пекарни, Эмма крепко обняла её. Маринетт обняла её в ответ.

И тогда её сердце, казалось, выиграло.

Ведь Адриан и Эмма были такими потрясающими, было даже немного сложно поверить, что Эмма была настоящей девочкой, до того она была прекрасной.

Но, конечно, Эмма была настоящей девочкой. Ведь как иначе?

«Всё-таки я се…» — всплыли слова Эммы.

«У меня никогда не было мамы».

Множество других моментов и намеков всплыло в её голове.

И тогда Маринетт, застывшая в руках Эммы, поняла всё.

Но теперь она не знала, что делать.