7. (1/2)

Алина стояла на палубе и смотрела на берег. «Ведьма бури» мягко покачивалась на волнах, едва слышно проскрипывало дерево, трепетали на ветру паруса, вяло перекликалась команда. Дул пронизывающий ветер, вода свинцово-серого, мертвенного оттенка билась о борт корабля. Пронзительно и высоко кричали чайки, бакланы на скалах поглядывали на своих извечных врагов недобро, распушали перья, стараясь казаться больше, и ревностно оберегали свои гнезда от всякого посягательства. Солнечный луч мелькнул в просвете плотных облаков и скрылся. Алина поежилась, обхватила себя руками, пытаясь сохранить остатки тепла.

Здесь, на севере, весна была сама на себя не похожа. Алине не хватало солнца, тепла и зелени. Деревья, насколько могла судить с такого расстояния женщина, стояли еще голые. Кора неприятно темнела на фоне серого пейзажа. В порту Хьяра сновали люди, иногда с берега доносились громкие голоса, какой-то шум, что-то грохотало, а потом резко наступала тишина, в которой вновь было слышно только ленивое биение волн о борт корабля, словно пульс моря.

Зоя запретила кому-либо сходить с корабля. Захватив верных людей, Назяленская сама отправилась в порт, собираясь купить теплые вещи, провизию и воду да узнать последние новости. Алина ужасно хотела сойти на берег, ощутить твердую землю под ногами, вдохнуть пусть холодный, но менее сырой воздух. И сейчас просто изнывала от желания нарушить приказ капитана. Хотя и понимала, что если даже ей это как-то удастся, то последствия ей не понравятся. Зоя всегда была страшна в гневе.

Старкова усмехнулась, машинально потерла грудную клетку, когда-то неистовая Зоя ребро ей сломала просто из гордости и ревности, страшно представить, что могла бы сделать, если бы Алина ослушалась ее.

С берега до Алины донеслись звуки музыки, бубнов и барабанов. Прищурившись, Заклинательница разглядела какое-то шествие, разряженные парни и девушки, смеясь, несли шест, украшенный цветами и лентами, танцевали и пели. Эти люди были настолько ярким пятном в окружающей серости, что Алина на мгновение подумала, что ей показалось. Картинка была столь необычной здесь, в суровом краю, на берегу ледяного океана.

- Вы выглядите, как заключенная, с надеждой смотрящая на свободу, - раздался рядом шутливый голос.

Алина с любопытством покосилась на проливную, которая пыталась остановить воду в трюме во время бури. Она - да и не только она - видела, как Алина призвала свет, желая помочь, но ни слова пока ей не сказала. Да, Старкова ловила на себе любопытные взгляды, но не более того. Команда Зои была потрясающе дисциплинирована и, очевидно, уважала чужие границы, что было еще удивительнее, - такая редкость среди людей.

- Хотела бы сойти на берег, - призналась Алина, - я плохой моряк, - помолчала и задумчиво произнесла, - интересно, что это за шествие там. Какой-то праздник, наверное.

- О да, - кивнула проливная, - это праздник. Каждую весну, в первый день последнего месяца, устраивается шествие в честь Solveig - солнечной королевы. Ее здесь называют хозяйкой дома. Танцы, песни до утра. Хорошим знаком считается, если в этот день светит солнце и еще лучшим - если удается встретить рассвет, поклониться первым солнечным лучам.

Алина замерла, нервно облизнула пересохшие губы.

Послушай старуху, Solveig.

Что знала старая Авдотья? О чем догадывалась? И так ли это важно теперь?

- Я думала, - слова с трудом проталкивались в саднящее горло, - что во Фьерде запрещена любая религия, кроме поклонения Джелю.

- Когда-то так и было, - кивнула девушка, - но времена меняются. Приходят новые правители и... новые святые.

Старкова вздрогнула, пальцы крепче сжали дерево. Алина не решалась посмотреть на девушку рядом с собой, все глядела на берег, слушала слабо доносящуюся до корабля музыку.

- Я так и не сказала вам спасибо, - серьезно произнесла проливная.

Алина бросила на девушку быстрый взгляд, та осенила себя знаком, напоминающим круг, рассеченный надвое. Этот знак не был знаком Старковой.

- Не стоит, - тихо произнесла Алина.

- Стоит, - твердо ответила девушка, - вы нам очень помогли, - помолчала, по губам ее скользнула едва заметная улыбка, - Solveig.

Алина нервно сглотнула, неловко переминалась с ноги на ногу. Она могла бы уйти сейчас, сделать вид, что не было ничего, горячо убеждать проливную, что та ошибается, но осталась. Довольно она бежала, скрывалась все эти годы.

- Почему хозяйка дома? - спросила Алина, - я немного знаю фьерданский. Имя переводится, как солнечная сила.

- Верно, - кивнула девушка, - но в некоторых наречиях есть и иной перевод. Возможно, это связано с тем, что солнце в этих краях редкость, от него зависит жизнь. Солнце - хозяин, капризный и суровый в той же мере, что ласковый и щедрый. Здесь всегда поклонялись солнцу. Хозяину. А теперь, - проливная улыбнулась, - хозяйке.

Заклинательница внимательно посмотрела на безмятежную девушку, которая едва-едва заметно грустно улыбалась, глядя на такой близкий берег, наблюдала за праздничным шествием.

- Считается, - продолжала девушка, - что дети, зачатые в ночь праздника, обязательно обладают каким-то даром. Пусть и, возможно, скрытым, - шквальная лукаво покосилась на Алину.

- Ты фьерданка, - Алина не спрашивала, она утверждала.

- Наполовину, - ответила ей собеседница, - и я была зачата в такую же ночь. И, как видите, обладаю даром, пусть и не скрытым.

Алина вновь посмотрела на берег, где со смехом кружились девушки, доносились звуки барабанов и бубнов, отбивая ритм.

- К ночи они выберут самую красивую девушку и нарекут ее солнечной королевой, хозяйкой, Solveig, - продолжала шквальная, - тот, кого выберет себе в спутники на ночь королева, считается благословленным самой святой, - девушка вновь осенила себя знаком рассеченного круга.

Алина закусила губу. Вот, значит, как. Благословленным. Скорее проклятым.

Любовь святых несла лишь смерть и горе. Мал любил ее и погиб из-за нее. Не будь она Заклинательницей Солнца, святой, генералом Второй Армии, не поведи она за собой людей на смерть в попытке противостоять Дарклингу, в желании его уничтожить, слепая от ненависти, уверенная, что всесильна, Мальен был бы жив. Он прожил бы долгую и счастливую жизнь, у него была бы любящая жена, чудесные дети, уютный дом. Он должен был жить. Но случилось то, что случилось. И эта вина всегда будет грызть Алину изнутри, не давая нормально дышать, причиняя боль.

- Говорят, - произнесла девушка, ее светлые волосы трепал ветер, - что хозяйка всегда возвращается в свой дом, когда особенно нужна. Возможно, этот миг настал, - шквальная быстро поклонилась и пошла прочь.

Алина хмуро смотрела ей вслед. Дарклинг всегда хотел, чтобы она была его королевой.

На этом помосте два трона, Алина.

Он хотел власти и ее рядом с собой. Она была бы хозяйкой дома, солнечной королевой, и едва ли ей пришлось бы скрываться, надевая чужую личину. Но вышло так, как вышло. Она сама так решила. Как и решила помочь Алексею. Она выполнит свой долг и вновь скроется в тени.

Корабль покачивался на волнах, бившихся о борт все беспокойнее, ветер трепал волосы, а над морем плыла песня, доносящаяся с берега.

***

Было невыносимо холодно. Уже несколько дней они шли на север, и с каждым часом становилось все холоднее. Дыхание срывалось морозным облачком, словно вернулась зима, все чаще им попадались на пути льдины, а солнце было бледным и холодным, светило ярко, но совершенно не давало тепла.

Алина куталась в плащ, отделанный мехом, тянула руки к огню жаровен, которые поддерживали в порядке инферны, но теплее ей не становилось. Пыталась согреть себя солнечным светом, но быстро устыдилась своего порыва. Заклинательница не могла согреть всех, нечестно было бы только себя обеспечить теплом, поэтому Алина старалась разделять все тяготы путешествия с командой.

Матросы ворчали, поглядывали на Старкову недружелюбно. Лев огрызался каждый раз, когда им доводилось разговаривать, Зоя мрачно молчала, и даже жизнерадостный Алексей как-то сник. Он то и дело заводил с Алиной разговор о том, как долго им еще идти на север, но беда была в том, что Старкова сама весьма смутно представляла, как долго им идти. Ведь все дело было в чистом желании, верно? Только тот мог найти морскую колдунью, кто хотел исполнения желания всем сердцем. Алина хотела.

Но она и в прошлый раз хотела, вот только Улла сама ее нашла. С тех пор утекло много воды, Алина стала умнее, мудрее и сильнее. И знала, что следует делать, вот только объяснить это доступным языком окружающим у нее никак не получалось.

Дни протекали в мрачном молчании, которое становилось все тяжелее день ото дня, в разговорах команды отчетливо проскальзывало недовольство, а иной раз и угроза. Провизия жестко экономилась, как и вода. Команде выдавался ром. Алина от алкоголя отказывалась. Зоя заявила, что Старкова - дура. Назяленская вообще день ото дня становилась все нетерпеливее и злее. Алина хорошо знала эту черту ее характера, понимала, что неминуемо последует взрыв, и пыталась всеми силами этот момент оттянуть. Им нужно было найти Уллу, иначе все было бессмысленно.

Алина по-прежнему старалась лишний раз на палубе не показываться, но постоянно находиться в трюме тоже не могла. Она выходила ночью и любовалась созвездиями. Они были так высоко и далеко, здесь, на севере, крошечные, сияющие точки, которые прихотливый человеческий разум сложил в причудливые фигуры, дав им название.

Старкова сидела на канатах на корме, грелась возле жаровни и смотрела на небо, чувствуя, как мягко покачивается судно, как кружится ее голова.

В детстве они с Мальеном сбегали на луг по ночам, в хорошую, теплую, летнюю погоду убегали из душного приюта, прочь от жестокости взрослых и убогости обстановки. Они лежали прямо на траве, смотрели на звезды и мечтали, как убегут далеко-далеко. Только они. Только вдвоем. Что же, Алина забралась достаточно далеко от Керамзина, вот только теперь была одна. Старкова помнила, как нашла в скудной библиотеке приюта книгу о звездном небе, она рассказывала Мальену о звездах, показывала ему созвездия. Мал говорил, что она его разыгрывает, что она придумывает. Он никогда не мог сложить звезды в фигуры. Даже став взрослым, не мог. Впрочем, когда они стали взрослыми, у них были иные заботы, нежели звезды на небе.

Созвездия здесь немного, но отличались от тех, что Алина видела в Равке. Но все так же напоминали ей о Мале и о себе, о маленькой себе, которая верила в чудо. Верила в добрые чудеса, пока не выросла и не поняла, что добрых чудес не бывает.

Старкова запрокинула голову, прищурилась.

- Любуешься звездами, Алина? - мягкий и вкрадчивый голос раздался совсем рядом.

- Я же не сплю, - пробормотала Алина, продолжая смотреть на небо, то ли не решаясь взглянуть на мужчину, который остановился рядом, то ли нарочно этого не делая, раздражая его, заставляя зубы его скрипеть в немом бешенстве.

Он ненавидел, когда Алина его игнорировала. А она очень быстро это поняла и с удовольствием играла на этой слабости Дарклинга.

- Не спишь, - подтвердил Дарклинг, - где ты?

Алина поджала губы. Ее пробирал до костей мороз, не имеющий ничего общего с температурой воздуха вокруг. Море было удивительно тихим и мирным. И в этой тишине она слышала голос, который преследовал ее во снах. И если она не спит...

Нет-нет-нет! Она же убедилась, что Дарклинга нет в этом мире. Но что если ее способность немного управлять тенями утрачена навсегда, и это вовсе не показатель? И если это не сон, то это их связь, которая осталась с ними. От этого стало дурно.

Алину замутило так сильно, что пришлось прикрыть глаза, чтобы хоть как-то взять себя в руки.

- Твой любимый вопрос, - прохрипела Старкова, - не видишь, где я?

- Только тебя, - коротко ответил Дарклинг, подошел ближе, - немного - то, что рядом. Ого, - он присел, - канаты. Ты на корабле.

Алина вздрогнула, развернулась резко, чтобы столкнуться взглядом с темной бездной, в которой плескалась лютая злоба, подобно теневому клинку пронзающая насквозь. Ненависть была чернее самой темной ночи новолуния, а желание мести Алина чувствовала своей кожей. Ей стало страшно. Так сильно, как не бывало никогда до этого. Он придет за ней. Он непременно придет за ней, как приходил всегда. И как и всегда попытается уничтожить всех, кто будет рядом.

Я уничтожу все, что ты знаешь, все, что ты любишь, и у тебя не останется иного пристанища, кроме меня.

Вот только на этот раз Дарклинг не станет ее пристанищем, не станет ее спасением. Он будет ее погибелью. И она еще сочтет это за благо.

Он смотрел, не отрываясь, а Алина забывала, как дышать. И все же уловила знакомые ноты эвкалипта и немного табака, к которым примешивалась новая нота - что-то горькое, цитрусовое. Старкова похолодела. Слитоловы острова славились своими грейпфрутовыми рощами.

Заклинательница нервно сцепила руки на коленях. Неужели им удалось? Неужели его последователи нашли способ привести Дарклинга в этот мир?

- И я бы предположил, что ты где-то рядом с... Керчией, - его глаза сверкнули холодной сталью, - но ты слишком тепло одета. Север? Снова бежишь, Алина?

Сердце сбилось с ритма и вновь застучало сильно и ровно, румянец появился на бледных щеках. Она никогда не умела ему врать, но то было раньше. Думает, что она бежит? Прекрасно. Она поддержит в нем эту веру.

- Ты ведь никогда не любила холод, - продолжал Заклинатель.

- Куда угодно, лишь бы подальше от тебя, - отбила Алина.

- Бросила своих дорогих Ланцовых? - приподнял бровь Дарклинг, - не поверю никогда.

- Мой дорогой Ланцов, - мстительно произнесла Алина, видя, как стиснул крепче зубы мужчина, - давно мертв, а до остальных мне и дела нет, - легкомысленно тряхнула волосами, почти вернувшими себе свой белый цвет, рассыпавшимися по плечам светлой волной.

Дарклинг протянул руку, Алина застыла, словно кролик, завороженный удавом, не в силах была пошевелиться. Мужчина намотал на палец прядь ее и волос и потянул, причиняя легкую боль.

- Я заставлю тебя вернуться, - произнес тихо и веско, - я не побегу за тобой, но ты сама придешь ко мне.

- Самоуверенное заявление, - процедила Алина, все же отстраняясь, не давая горечи грейпфрута одурманить себя, а внутри все перевернулось от ужаса.

Если Дарклинг жив, если только он вернулся, он не остановится ни перед чем, а это значит, что царица Анна, Ос Альта и вся Равка в смертельной опасности. И Наташа. Ее Таша - тоже. О, святые!

- Алина! - позвал кто-то.

Женщина отвернулась, отвлекаясь на голос.

- Ты же замерзнешь тут. Не лучшее место для сна, - мягко пожурил Алексей.

- Я не спала, - проворчала Алина, огляделась, но, кроме них с принцем, на корме не было больше никого.

- Совершенно точно спала, - произнес Ланцов, - и разговаривала во сне.

Алина почувствовала, как кровь отхлынула от лица, побелели губы, а глаза стали темнее, когда расширился зрачок.

- Бормотала что-то о грейпфрутах, - продолжил парень, - любишь их?