Часть тринадцатая. В момент, когда всё исчезнет, в момент, когда всё полетит в тартарары, может, ты станешь моим пеплом? (1/2)

Музыкальное сопровождение:

Tom Ellis – Creep (Radiohead cover)

Claire Guerreso – Ashes

Klergy – And So It Begins

- … И вот, ты представь, запись заканчивается, камеры выключаются и это прекрасное, солнце подходит ко мне и чуть ли не шепчет мне на ухо, заглядывая в глаза: «Михаил Михайлович, может выпьем кофе?». Я офигел прям там, ну серьёзно, с виду вся такая суровая и деловая, а когда без камер, так сразу можно и на свидание пригласить! – Миша вскинул руки и с непонятным выражением лица выпил воды из стакана. В кафетерии было полно людей, время обедов и перекусов и они еле успели занять свободный столик. Николь вообще не хотела идти, но сразу трое голодных коллег поставили себя за цель переубедить её и поесть. Она лишь махнула на их действия рукой и согласилась. Если бы отказала – получила бы в ответ ворох лишних вопросов, на которые отвечать она не хотела.

Ника приехала в Офис – ещё толком и не рассвело на улице. Все тревожная и нервная, содрогаясь от страха и от не покидающей её атмосферы того сна, такой реалистичной, что забивало дух. Пыталась сразу же окунуться в работу с головой – не выходило, перед глазами всё ещё стояли те багровые реки крови, те тела родных и близких, хладные касания и тот страшный гул. Ей повезло утром не пересечься ни с кем из соседнего кабинета – вот правда, не до них ей сейчас было, она не могла и не хотела прятать свои эмоции, хотела просто пережить их и для этого нуждалась в большем количестве времени, проведённого наедине с самой собой.

Бабушка всегда ей говорила, что сны – важные предвестники для человека, сны нельзя игнорировать и нужно умение, чтобы понять их суть. Кажется, смысл и суть собственного сна Николь не нужно было объяснять, чтобы понять. Понять, как на самом деле может быть больно.

Они вчетвером решили не ехать в город, а пообедать в офисе – работы было, как всегда – очень много: нужно было беречь драгоценное время, к тому же, всегда быть под рукой. Она совсем не слушала Мишину болтовню о каком-то там тысячном интервью, скорее наоборот: его голос влезал в мысли и отвлекал навязчивым шумом. Даша время от времени смеялась с самых остроумных комментариев, что тоже бесило неимоверно. Громкие звуки раздражали – хотелось абсолютной тишины, хотелось выкричаться наедине с самой собой, в конце-концов. Николь сдерживала себя изо всех сил. Откуда-то, неведомо откуда появилось насекомое – муха, в декабре! и летала вблизи. Казалось, заметила её лишь Николь и наблюдала за слабыми потугами той усесться хоть бы на какую-то поверхность. Она слышала то тихое жужжание, что, одновременно растило злость. Почему нельзя помолчать хотя бы минуту, почему?

«Это ты виновата!», «Это твоя вина!», «Ты не смогла их спасти!» - слышалось в том жужжании, сплеталось с ним, сливалось в одно целое, снова порождая панику. Образы окровавленных тел застыли перед глазами и вызывали дрожь и учащённое дыхание. Муха опустилась на их стол, злостно потирая лапки. Николь ненавидела мух. И, кажется, она ненавидела саму себя.

«Ты виновата!», «Виновата!», «Виновата!», «Виновата!», «Виновата!», «Виновата!!!», - насекомое подбиралось всё ближе к ней.

- … Так что, я просто угостил её кофе и полчаса выслушивал песнопения о себе, представляете? Думаю, это успех, разве нет? – довольное хихиканье.

«ВИНОВАТА!» </p>

Николь со всей силы ударила ладонью о стол, убивая ненавистное создание. На неё тут же уставились три пары глаз. Голоса обвинений наконец стихли. Она подняла злой взгляд и глубоко вдохнула.

- Достаточно этой болтовни, - прошипела она сквозь зубы.

- Николь, ты чего?..

Она наконец подняла руку с поверхности стола и не увидела там ничего и никого. Чертово создание, наверное, сбежало. Или её там никогда и не было?..

Она раздражённо зажмурилась и снова постаралась глубоко вдохнуть. Истерика или же паника просилась на волю, но она не собиралась психовать перед свидетелями.

- Извините, - она окинула присутствующих наиграно безразличным взглядом, - мне нужно работать.

Николь стремительно исчезла в лабиринтах офисных коридоров.

Она влетела в свой кабинет, хлопая дверьми и закрывая их на замок. Злость и ярость, паника и истерика, грусть и боль: всё сплелось в невероятную смесь и требовало хоть какого-то выхода наружу. Она схватила пустой стакан и швырнула его в противоположную стену. Он рассыпался на бессчётное количество крохотных стеклянных брызг, и девушке понравилось то, что она наблюдала, так что она сразу же взялась за второй и уже занесла руку для броска, но вмиг злость прошла, трескаясь, будто то стекло. О, дорогая, неужели ты не понимаешь, что бросаться в стену предметами из стекла твоих проблем не решит? Мало того – это ничего не решит. А может ещё и в ответ прилететь, ведь разве предвидишь траекторию тех осколков.

Николь выдохнула, нахмурилась и громко поставила несчастный стакан обратно на стол. Вот не хватало ещё сейчас обрести какой-нибудь нервный срыв, проблемы или попросту подсесть на успокоительное или антидепрессанты. Только этого, блять, не хватало! Вона нервно расхаживала по комнате и не могла найти себе места. Пыталась успокоиться, но внутри всё кипело, будто вулкан. Пыталась взять себя в руки, но…

В дверь тихонько постучали.

Николь замерла на месте. Повернула голову в сторону входа и насторожилась. Если кто-то из соседнего кабинета пришёл её успокаивать, этот кто-то может сразу отправляться куда подальше. И даже Лёша. Особенно Лёша. Начнет сейчас объяснять психологические особенности и последствия влияния накрученного и насильно сдерживаемого стресса на её настроение. Короче, достанет и разозлит ещё больше. Стук повторился. Странно, знакомые люди уже что-нибудь сказали бы, разве нет? Или это Лёша, и у него новые приёмчики и так он подначивает её открыть эту чертову дверь? Так много вопросов и так мало ответов.

Ника решительно повернула замок и открыла дверь. На пороге скромно ждала её ответа Олеся – одна из помощниц Владимира Зеленского.

- О, Николь Александровна, прошу прощения, что отвлекаю, но Владимир Александрович просил вам передать вот это, - девушка вежливо улыбнулась и протянула ей конверт из плотной коричневой бумаги.

- Спасибо, Олеся, но что это? – Ника приняла конверт и пыталась прощупать, что же там такого интересного спрятано.

- К сожалению, Президент мне этого не сообщил, - помощница просто пожала плечами. – Я пойду, была рада с вами увидеться, Николь.

- Взаимно, - она снова закрылась, прошла к рабочему столу и высыпала содержимое на него. Какой-то серебристый ключ и две рукописные записки.

«Когда у тебя будет время – спустись в подвалы этого Офиса. Найди дверь со своим именем. Ключ от них.»</p>

</p>

            «Хочу показать тебе правду будущего. Поверь мне – не будет легко. Хорошо подумай, прежде чем принять решение.»</p>

</p>            Ох, очередное испытание? Да сегодня прям особенный день – выведи психологическое состояние Николь Терещук на новый уровень максимальной раздражительности. Что же, когда она не отвечала вызовам судьбы?

Она нечасто бывала в подвалах. Там сохранялись множественные архивы документов, но Офис постепенно переходил на электронный учёт документации, так что всё чаще она отыскивала нужные оригиналы отсканированными, в доступной всем работникам, базе. Она знала, что подвалы здесь были глубокими, старыми и немного жуткими. Она часто тянула Мишу с собой за компанию, потому что немного боялась тех стен. Неяркое, некачественное освещение, много пыли и куча ненужных или же нужных не всегда вещей нагоняли необоснованный страх. А ещё, сам вход приносил неведомую панику, дверь там была металлической и грубой, очень толстой, будто бы…

Укрытие.

            Николь стремительно сорвалась с места, взяла в руки судьбоносный маленький серебряный ключ, закрыла кабинет и спустилась вниз, к главному входу. Лестница находилась в самом конце коридора на первом этаже, в правом крыле. Спустившись вниз, она столкнулась с десятком мужчин в рабочих комбинезонах, которые убирали, демонтировали, выносили мебель, сверлили в стенах и просто сновали туда-сюда, перекрикиваясь между собой, получая указания друг от друга.

- Добрый день! – совсем молодой парень подскочил к ней и приветливо улыбнулся, - Вы, наверное, здесь работаете, да? – Николь пыталась улыбнуться ему так же мило. – О, за сегодня у нас не было ещё ни диной экскурсии! Коридор для размещения работников Офиса прямо отсюда и налево. Может, вас провести?

- О, нет, спасибо, но если услышите визг, знайте – это я встретила паука, - Ника в конце концов смогла приветливо с ним заговорить.

- Буду начеку и сразу же прибегу вас спасать! – парень откланялся и устремился помогать с мебелью. Николь пошла дальше коридором.

Освещение усовершенствовали – теперь люминесцентные лампы не желтого, а холодного белого света, ярко светили на потолке узкого коридора. Двери размещались достаточно далеко друг от друга, и некоторые уже обзавелись информационными табличками – «Конференц-зал», «Зал для совещаний», «Комната для брифингов», «Столовая» - от таких повседневных названий, в этом месте становилось не по себе. Неужели они позволят себя здесь закрыть?.. Насколько?..

Стоял запах краски и дерева. Рабочие неустанно бегали, заполняя комнаты всем необходимым и, скорее всего, поскольку этот коридор был крайним – все другие они уже обустроили. Насколько же тянутся эти просторы?.. Николь повернула налево, и уже в следующем коридоре двери размещались плотнее – значит, комнаты были меньше. Простые серые двери, абсолютно одинаковые, с чёрными ручками и белыми табличками с указанными на них именами обитателей. Ника уловила закономерность, что попала в советническое крыло, ибо читала фамилии тех, с кем работала или общалась чуть ли не каждый день. Интереса ради, она прошла до конца и заглянула за угол – ещё ряды и ряды дверей тянулись по коридору. Она быстро пробежалась взглядом по табличкам – министры, Ермак и Зеленский. Все в равных условиях, все – в одном подвале. И таблички на серых дверях – будто надписи на надгробьях. Николь содрогнулась от такой метафоры, постаралась отогнать те мысли из своей головы и вернулась в предыдущий коридор, отыскивая собственную фамилию.

Она закатила глаза, когда нашла, потому что снова соседствовала с Подоляком. Вова точно не утратил своего чувства юмора. Дверь Алексея Арестовича размещалась напротив её собственной. Вставив ключ и провернув его несколько раз, она открыла дверь.

Комната была рассчитана для проживания одного человека – компактная и с минимумом мебели. Света с коридора не хватало, чтобы хорошо рассмотреть, так что Николь нащупала внутренний выключатель. Лампа осветила комнату. Одноместная кровать с матрасом на ней, стояла в дальнем углу под стеной. В другом размещался простой рабочий стол с двумя стульями. За дверью в углу спрятался шкаф на два отделения – для вешалок и с полками. Четыре розетки: две возле кровати, две возле стола, а верхнем левом углу под потолком висело устройство, чем-то напоминающее то ли радио, то ли колонку. «Для срочных оповещений» - подумала она.

Вот и все. Они запрут себя в маленьких комнатках-тюрьмах и будут выходить только по вызовам маленького громкоговорителя в уголке. Будут здесь пересиживать что-нибудь, в этих светло-серых стенах, не видя солнца и настоящего естественного света. Ого. Еще не было никакой необходимости здесь сидеть, но стены уже жутко давили на голову. Она робко, словно страшась, что пол провалится под ней, прошла к кровати и присела на краешек. Следовало привыкнуть к этому, принять как данность, но осознать это было трудно. Возможно, позже, когда здесь появятся все те люди…

– Ты смотри, они все-таки поселили меня рядом с тобой! А я уже не надеялся! – Николь подпрыгнула от страха и чуть не скатилась с кровати на пол. Обернулась и раздраженно взглянула на Арестовича.

- Какого ты подкрадываешься ко мне, Леша?! – она тяжело дышала и, по-видимому, выглядела довольно испуганной и немного неуравновешенной, потому что его веселая улыбка мгновенно сползла с лица.

– Эй, ты чего? – он подошёл ближе. – Это всего лишь я. Что с тобой сегодня? У тебя взгляд, словно тебе везде призраки мерещатся, - он нахмурился, когда Николь в ответ только отшатнулась, а в ее глазах блеснули слезы. Нет, только не плакать, только не устраивать истерики, не вести себя так, словно она вот-вот сорвётся, потому что видела этой ночью что-то такое, чего хотела бы никогда не видеть.

Алексей молча взял ее за руку и крепко сжал ладонь. Потянул за собой и сел на кровать. Она не садилась в ответ, только стояла рядом и смотрела куда-то в сторону, восстанавливая дыхание.

– Давай, иди ко мне, – она недоверчиво посмотрела в карие глаза. Часто заморгала но, к счастью, непрошеные слезы уже высохли, - давай, тебе станет легче, - и сжал ее руку крепче, но сам к себе не притягивал. Николь сама должна была решить, чего ей сейчас хотелось и чего она нуждалась – одиночества в серых стенах или позволить ему просто побыть рядом. Сделать выбор. Она еще несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, но всё же присела рядом, пряча глаза от слишком внимательного взгляда напротив.

– Ты можешь присесть поближе. Можешь обнять меня и спрятать взгляд или сесть спиной и прильнуть ко мне. Тебе необязательно сейчас показывать или говорить об этом, но я могу и хочу помочь тебе. Я рядом, слышишь? – он снова почти шептал, крепко сжимая её руку. – Ты не будешь здесь одна, наедине со своими мыслями, – его руки осторожно обхватили плечи и когда она сама потянулась к нему, в объятия, он прошептал, щекоча дыханием, – я буду рядом.

Николь молча сидела в его объятиях, путаясь в своих мыслях. Слушала глубокое и немного ускоренное дыхание и разглядывала пуговицы на его рубашке. Так удивительно. Леша ничего не говорил, а ответы находились сами собой. Он ничего и не делал особенного, но становилось лучше.

– Это место создано ради нашей безопасности. В случае чрезвычайных ситуаций. Но такие могут вообще не наступить, знаешь? Работники службы безопасности просто хотят перестраховаться, вот и все, - он рассказывал тихим размеренным голосом, а она слушала и даже не хотела с этим спорить, хоть и могла.

Конечно, чрезвычайные ситуации не произойдут. Именно поэтому они в офисе готовятся к войне. Именно поэтому на несколько десятков метров вглубь в помещении Офиса построили настоящее убежище для работников. Именно поэтому туда заносят технику, мебель, формируют продуктовые запасы и проводят интернет. Да Лёш, может ничего и не произойдет. Похоже, у нее появился конкурент по искусству врать всем и вся. Но она была ему благодарна. Конечно, он понимал, что она уже обо всём догадалась. И все же говорил эти простые и немного глупые вещи, потому что она хотела их услышать сейчас больше, чем правду. К горькой правде они еще успеют привыкнуть.

Она довольно надолго украла его объятия. До этого даже не понимала, насколько сильно по ним соскучилась. Когда Ника немного отстранилась, Алексей внимательно изучал взглядом её лицо и, наконец, кивнув собственным мыслям, легко поцеловал её. Это был невесомый, скромный поцелуй, который не длился более нескольких секунд – просто нежное прикосновение уста к устам.

– Лучше? – он снова внимательно посмотрел прямо ей в глаза.

- Да, теперь получше, - она ​​пыталась выдавить из себя хоть какую-то улыбку. – Прости меня за ту истерику, я… плохо сегодня спала.

– А я говорил, что тебе место в моей кровати, а не в одиночестве, у себя дома, – он улыбнулся искренне и подмигнул. - Так ты же меня не послушала, - она ​​в ответ только вздохнула. – Как ты вообще сюда попала? Когда ты пронеслась мимо на первом этаже, я сначала думал, что мне показалось, но все же решил проверить. Последовал за тобой. Никто из советников еще здесь не был и никому не сообщали, - он пытливо смотрел в ответ.

– Вова сегодня сделал подарок, – Николь подошла к двери, вытащила из них серебряный ключ и показала его Алексею. – Он так меня закаляет, потому что думает, что я не готова. А еще он хочет, чтобы я поехала куда-нибудь на Западную Украину и работала там, отдалённо. Таким образом, он пытается меня столкнуть с будущим лицом к лицу.

- Ты давно уже решила, что не уедешь, да? И ты точно никуда не уедешь, – Алексей и сам встал и подошёл поближе.