Часть тринадцатая. В момент, когда всё исчезнет, в момент, когда всё полетит в тартарары, может, ты станешь моим пеплом? (2/2)

– Хоть ты меня не уговаривай, пожалуйста.

Алексей потрясённо уставился на неё. - С чего ты взяла, что я буду тебя уговаривать? Это твой выбор и ничей больше, – он пожал плечами. – К тому же, напоминаю, наши двери напротив и я охотно поселю тебя в своих роскошных апартаментах, миледи, – он галантно поклонился. Николь в ответ искренне рассмеялась.

– А за безопасность и мою жизнь ты тоже не очень переживаешь? Потому что мне и такие аргументы приводили.

– Ну, если ты будешь находиться в моём поле зрения, я тебя защищу. Ну или же буду защищать, пока смогу это делать – это уже как события будут развиваться. Но обещаю тебе – скучно нам точно не будет – он снова притянул её в крепкие тёплые объятия и не отпускал от себя. Она снова тихонько смеялась ему в грудь. Алексей не говорил высокими фразами о сохранении собственной жизни, напротив, охотно ввязывался в какие-либо авантюры, как вот в эту, офисную, и с удовольствием тащил её вслед за собой. Неугомонный, хаотичный, непоседливый…

– Слушай, а кто ты по знаку зодиака? – Николь выскользнула из его объятий и с интересом посмотрела ему в глаза.

Он выглядел очень молодо, хитро сияя глазами, словно мальчишка. Прищурившись, он склонил голову набок.

- Я – Лев, а ты – Скорпион, – он поочередно ткнул пальцем сначала на себя, потом на неё. И закусив губу, умолк.

О нет. Две сильнейшие стихии – Огонь и Вода, две взаимоуничтожающие силы. То есть они будут поглощать друг друга, бороться друг с другом и, возможно, не придут вообще ни к какому консенсусу. Теперь она понимала, чего их близость была настолько великолепна.

Две страстные противоположности столкнулись друг с другом. И этот факт пробирал до мурашек и заставлял сердце биться чаще. Интересно, что их дальше ждёт.

– Ну все, мне становится скучно, пойдём отсюда, – Леша потянул ее за руку. – Ещё успеем здесь насидеться, как придётся. – Она молча согласилась с его словами и закрыла дверцу своего будущего убежища. И действительно, подождёт.

Михаил Михайлович Подоляк с такой силой бил пальцем по сенсорным буквам планшета, словно тот ему провинился во всех бедах его жизни.

Николь не решалась садиться и стояла у его стола, словно ждала выговора от высшего руководства. Её он нарочито не замечал и сердился, что грубо перебила его сказки о похождениях на кофе за обедом.

Она громко вздохнула, пытаясь обратить на себя внимание. Не помогло. Взглянула на Арестовича, мол: «помогай!», но он только поощрял кивками и взглядами. То есть никак не решал затруднительную ситуацию.

– Лёша, у тебя работы мало? Так докину сейчас, - не отрываясь от экрана, пробормотал Миша. Лёша на это внимания не обратил, но всё же уставился в телефон. Дарья, стоит сказать, поехала по делам ещё с момента обеда, в школе на завтра планировалось очередное занятие.

– Миш, а Миш, давай помогу, – Ника тихонько подошла поближе.

– Не нужна мне твоя помощь. Снова будешь рычать. Мне это все надоело, - Миша пуще прежнего нажимал на окошко очередного файла, который никак не хотел открываться.

- Миш, на файлах класса «А» в приложении Офиса априори стоит блокировка. Ты его не откроешь. Но ты можешь зайти под моими данными. Тебе просто надо перестать на меня злиться.

– Ага, то есть твоё поведение у меня вопросов вызывать не должно! – он швырнул многострадальный планшет на стол. Леша многозначительно прокашлялся, шепнул ”я за кофе” и смылся с кабинета. Предатель. Оставил её в одиночестве рядом с хищником. Ну, ладно, и не с такими работали. Николь поджала губы и потянула себе его планшет.

– Все довольно просто, Миш. Нервы сдают, знаешь, - она ввела свои пароли в нужные строки. – Иногда такое случается, извини за это. – Она нашла в поиске запрашиваемый Мишей документ и протянула ему открытый текст. – Вот, держи. – Он молча принял гаджет и начал вычитывать документы. Ника вздохнула снова и прошлась у стола вокруг, цепляя взглядом Мишин беспорядок. Чтобы чем-то занять руки, начала сортировать папки и бумаги на две кучи.

- Так что у тебя там с той журналисткой? Заинтересовался? – она задумчиво перебегала глазами по строкам документов, но почти не улавливала смысл. Миша молчал, но в этой тишине она слышала, как он пытается заговорить. Она бросила на него взгляд и продолжила, - знаешь, я не против, но надо хоть пробить, нет ли у неё каких-то других, плохих желаний по отношению к тебе. Скандалов нам и так хватает.

– Ты уверен? – она недоверчиво хмыкнула.

– Да. Я уверен, – он наконец поднял на неё взгляд. – Объясни, почему я это читаю?

Николь потрясённо оторвалась от своего занятия. – В смысле? Ты же хотел открыть этот файл, – она улыбнулась.

- Ты сама сказала – у меня нет к нему доступа.

- Это правда, но этот документ моего авторства и моей работы, а у меня есть полномочия, кому предоставлять разглашение относительно моих бумаг, а кому нет, - она ​​пожала плечами и продолжила раскладывать документы Миши. Миша на это только кивнул и снова уставился в текст.

- Я не знал, что ты работала над Минскими договоренностями, - он перематывал пальцем текст вниз, скользя по нему взглядом и хмурясь.

- Я работала над их усовершенствованием для Парижского саммита в Нормандском формате в 2019-м. Вова попросил написать свое видение и проанализировать, а у меня тогда было свободное время. Это неофициальный мой документ, как работницы Офиса, тогда я ещё и не думала, что буду работать здесь. Ты сейчас читаешь первоисточник, претерпевший изменений больше, чем что-либо, что я создавала и писала в своей жизни, - она ​​вздохнула, листая очередную папку. – Сам знаешь, до чего это все дошло. Наши коллеги сочли почти все пункты неприемлемыми и Вове пришлось идти на уступки. Мы сцепились с ним и не раз. Ты же знаешь, я не привыкла уступать никому, когда это касается моей работы и моей страны. Но его кто-то сумел убедить. Пришлось прописывать то, что есть сейчас.

– Кто убедил Президента, Николь?

– А разве я знаю? На встречу я не поехала – потому что была в тот момент в Штатах на переговорах, да и аккредитации не было. А происходящее в тех стенах – остаётся в них навсегда. Может, Германия, может Франция. Сам Вова не захотел комментировать, а если он сказал, что так лучше и уже всё решено, поздно что-либо возражать, ты так не считаешь? Они подписали эти документы и всё, - она ​​взглянула на него и грустно улыбнулась уголком губ. Миша вздохнул, кивнул на стол перед собой и закатил глаза. – Николь, вот что ты делаешь? - на белой поверхности, у почти разобранной и неопрятной кучи, размещалось две аккуратные стопки бумаг и папок. Она и не заметила, как почти все рассортировала.

– Ой! Прости, пожалуйста, это привычка у меня. Я сейчас всё… – она вытащила несколько очень подозрительно знакомых листов из общей кучи и так и заикнулась на полуслове, – уберу. Миша, господи, это что? – она испуганно оглянулась на дверь, молясь, чтобы именно сейчас сюда не ворвался Арестович или хотя бы кто-нибудь. – Миша… это же те координаты, не так ли?

Миша сразу нахмурился, быстро подошёл к ней и вырвал бумаги из рук. Просмотрел листы, скреплённые обычной скрепкой, несколько раз, не веря своим глазам. Перечитал цифры, неслышно двигая губами. Николь застыла на месте. Если это найдут здесь, им конец.

Документы такого класса запрещено было пускать в печать. Если это случилась – внизу каждого листа значился серийный номер копии и дата печати. Она присмотрелась внимательнее – числа совпадали с датой утечки информации. Кто-то, у кого был доступ, распечатал их, пытался слить информацию и – и теперь было понятно, почему данные были слиты не полностью и неумело: подбросил их в кабинет Миши. Цель была не столько разгласить – цель была его подставить.

- Что за хрень? Я не печатал это! – Миша вертел в руках те координаты, словно ожидая от них конкретного ответа на заданный им вопрос. Николь обреченно потерла лицо.

– Это значит, что кто-то под тебя копает, Миш.

В дверь что-то громко стукнуло и заставило их подпрыгнуть с испуга.

- А может кто-то откроет дверь? Потому что мне здесь немного неудобно с чашками стоять! Эй, народ! – у Арестовича произошел мыслительный диссонанс возможности входа в помещение, поэтому он завис за закрытой дверью. Николь вырвала компромат из рук Миши и постаралась его куда-нибудь спрятать. Да хоть под стол.

- Подожди, давай расскажем! – Миша схватил ее за руку. – Ты что, не доверяешь Арестовичу?

– Никому нельзя доверять в таких вещах, Михаил Михайлович, – Николь панически искала место, куда запрятать документы. Вообще, кто бы то ни был, он оказался глупым в конце концов, среди беспорядков в кабинете Подоляка можно было и самолет спрятать по желанию – и его бы долго искали.

- Да подожди ты! Тогда бы ты и мне не должна была доверять, а может это всё же я сделал? – Николь только раздраженно отмахнулась от Миши. – У него знаешь какие связи здесь? Он поможет… - Мишу беззастенчиво прервали.

– Я сейчас вынесу вам дверь, неблагодарные!

- Да? Ну рискни! - Подоляк всегда на агрессию, призрачную или настоящую, вспыхивал как спичка.

- Так открой мне дверь, Миша! Ну, ей-богу, как идиот здесь торчу!

- Не суетись, - Миша пошёл открывать дверь, а Ника, хоть и замерла, но все ещё взглядом искала возможность спрятать это добро куда подальше.

Лёша недовольно вплыл в комнату с сервизом из трёх чашек в руках. За пазухой еще и печенье притаскал, разве не мило? Так он их и застал: Мишу, который сразу же закрыл наглухо дверь и пытался отдышаться и Николь, которая не нашла ничего лучше, чем завести руку с бумагами за спину и сделать вид, что её здесь вообще нет.

– Я что-то важное пропустил? – Алексей прищурился. – Армагеддон? Наступление? Вы целовались?

- ЛЁША! – они вскрикнули в оба голоса. Он довольно захихикал.

– Мы кое-что нашли в моих документах. Точнее, Николь нашла, – Миша подошёл поближе и протянул руку за подтверждением. Она крепко сжала губы, но документов не отдала. Миша склонил голову набок и посмотрел на нее своим козырным жалостливым взглядом. Она только цыкнула и бросила бумаги на стол.

- Пожалуйста. Приветствую в клубе «Счастливцы к трибуналу», - она ​​забрала свою чашку, стащила свёрток с печеньем и уселась на диван, подальше от них. Сразу пожалела, что не захватила айкос, потому что очень хотелось покурить.

Алексей внимательно и молча просматривал несчастные три листка уже минут двадцать. И из этой ситуации получалось только одно – ясно, что ничего не ясно. Почему их подбросили именно в этот кабинет? Кто такой смело глупый, что действует прямо у них перед носом, словно дразня? И какой вообще шанс увидеть что-нибудь по камерам?

- Может просто сожжем копию и дело с концами? – в ответ она получила две пары сердитых взглядов. – Что? Чем вам не выход из ситуации?

– В реестре отразился факт печати, это ничего не даст, – Леша покачал головой.

– Но откуда хоть кому-то знать, где искать?

- А что, если эта сволочь только того и ждет? Пока нашедший это в панике просто решит уничтожить копию? Что вызовет большие подозрения – заметание следов или искреннее признание руководству? – здесь он был совершенно прав.

- Так что, мы просто пойдем к Ермаку признаваться? А что, если не поверит? Так мы ещё и разболтали друг другу! Выглядит как заговор, ага, – она вытащила из пачки еще одно печенье и захрустела им. Эти блядские нервы так и хотелось есть.

– Да, мы так просто к нему пойдем, – Алексей пожал плечами и внимательно посмотрел на неё, – или у тебя есть что скрывать, Николь?

Она уловила подколку и ответила ядовитой улыбкой, - Ммм, то, что я скрываю от Ермака, хоть и относится к нам обоим, дорогой, но Офиса точно не касается, – она подошла к нему поближе и забрала координаты. - Ну, разве что опосредованно, потому что из-за меня ты узнал об утечке этой информации только утром, - Миша аж закашлялся от такой наглости.

То, что она успешно сыграла эту партию, было понятно по тому, что у Лёши не нашлось слов, чтобы ей ответить.