Часть 19 (2/2)
― Заканчивать это надо, ― выдавливает сквозь стиснутые зубы Ноэ, чувствуя во рту стойкий металлический вкус, что является первым знаком приближающегося магического истощения.
― Сможешь сдержать его, обездвижить? ― Габриэль оборачивается к магу, и в глазах его лишь холодная уверенность и спокойная решимость. И Ноэ передаётся это спокойствие. Он почему-то даже не сомневается, что они смогут выбраться отсюда живыми, что остановят Всадника, что снова смогут встретиться с Владом и Лайей. Поэтому маг твёрдо кивает, доверяясь Габриэлю и его плану.
Ноэ дожидается, когда Габриэль опустит защиту, и тут же выступает вперёд, отвлекая внимание на себя. Он не даёт противнику времени прийти в себя, перестроиться на ведение ближнего боя, ибо наносит удар за ударом, но сила его магических атак уже не такая внушительная. Ноэ экономит оставшуюся магию, прекрасно понимая, что удерживать столь сильное существо будет гораздо сложнее, нежели чем отбивать его разрозненные атаки.
Маг ладони выставляет вперёд, и поток магической энергии формируется в тугие путы, расчерченные рунами высшего порядка, что призваны обездвижить противника, подавить его волю, ослабить сопротивление. Всадник пытается разорвать путы, но силы довольно быстро покидают его, и на смену им приходит ужасная слабость, которая бывает после слишком долгого напряжения. Яростный крик сотрясает округу, и он больше напоминает вопль израненного и избитого животного, понимающего, что совсем скоро придёт его конец.
Но Всадник всё равно продолжает очень активно сопротивляться, и Ноэ стискивает зубы, изо всех сил пытаясь удержать контроль над заклинанием. Внезапно он чувствует осторожное прикосновение к плечу и встречается со взглядом золотых глаз, что сейчас затуманены болью. Аннабель молча кивает на кнуты искрящейся энергии, предлагая свою помощь. Несколько секунд Ноэ колеблется, глядя на болезненную бледность её лица, кровоподтёки и дрожь, что волнами по телу прокатывается, но понимает, что сам не справится, и уступает. Аннабель становится рядом с ним, обхватывая магические путы, и натягивает их ещё сильнее вместе с Ноэ, на что Всадник отвечает очередным криком, наполненным агонией.
Чума изо всех сил пытается разорвать магические цепи, но у него ничего не получается, лишь мощь рун прожигает кожу до кости. Но тут он замечает, как рядом с ним оказывается Габриэль. Архангел обхватывает его шею в удушающем захвате, и иррациональный страх затапливает сознание, лишая возможности думать, двигаться. И тут чистый небесный огонь окутывает всю его фигуру, ласковыми прикосновениями обнимая за плечи, словно защищая своего хозяина, концентрируясь на ладонях. Габриэль отпускает собственную силу, позволяя ей сорваться с кончиков пальцев непрерывным потоком, соприкасаясь с кромешной тьмой сущности Всадника, выжигая и рассеивая её. Тот крика не сдерживает, захлёбываясь кровью и болью. Но Габриэль лишь хватку свою усиливает. Он полностью отдаётся тому свету, что в груди неугасающим пожаром полыхает, доверяясь собственным инстинктам. И пламя распаляется ещё сильнее, жаркой волной затапливая всё вокруг.
Ноэ на секунду поднимает голову и тут же чувствует, как дыхание спирает в груди, когда замечает, как небесное пламя за спиной Габриэля обретает форму двух широких крыльев, каждое перо которых соткано из священного огня. Архангел плечи распрямляет, расправляя крылья, и размах их даже солнце собой заслоняет. Ноэ видит, как огонь Небес медленно поглощает фигуру Всадника, пожирая его, и он разгорается всё сильнее и сильнее, бесконтрольной волной поднимаясь, грозя сжечь весь мир, оставляя после себя прах и пепел на выжженной земле. Маг чувствует, как сила Габриэля яростным зверем над ними возвышается, пасть разевая, опаляя жаром своего дыхания. Он поворачивается и с ужасом замечает, как из-за воздействия священной силы раны на теле Аннабель начинают снова кровоточить, медленно убивая её. И ровно за миг до того, как мир сгорает в огне, Ноэ бросается к ней, прикрывая собой.
***</p>
Ноэ приходит в себя тяжело, буквально вырываясь из цепких лап тьмы, что со всей силы на дно тянут, где холодно, ты совсем один и полностью обессилен. Он чуть приоткрывает глаза и сразу же делает себе мысленную пометку поблагодарить того, кто оставил в комнате лишь пару свечей, чей тусклый и слабый свет не слепит. Ноэ пытается повернуться, но тут же захлёбывается воздухом, ибо обжигающая волна выбивает весь кислород из лёгких, острыми иглами боли пронизывая буквально каждую клеточку тела. Маг стискивает зубы и чуть приподнимается на кровати, оглядываясь, понимая, что находится в замке в Румынии.
Он вспоминает схватку со Всадником, и в груди тут же рождается едкая паника, когда мысли его возвращаются к Аннабель. Маг садится на постели, задыхаясь от тяжести, сковавшей тело, с горечью понимая, что даже на такое простое действие уходит слишком много энергии. Ноэ не сдерживает облегчённый выдох, когда замечает Аннабель. Она спит в кресле, что находится в другом конце комнаты. С подлокотника свешиваются её босые ноги, и Локид успевает заметить несколько белёсых старых глубоких шрамов на левой щиколотке. Голова Аннабель откинута на спинку. Пепельные волосы спутанными прядями спадают на грудь, и в свете полной луны они больше напоминают жидкое серебро. Она тихо посапывает, иногда взволнованно хмурясь, словно и во сне её не отпускают ужасы прошлого. Ноэ не может отказать себе в удовольствии просто наблюдать за ней, когда она так спокойно спит.
Живая.
Рядом с ним.
У него перехватывает дыхание.
Его Аннабель.
Ноэ тихо зовёт её по имени, и она тут же просыпается, открывая заспанные глаза. Взгляд сразу бросает в сторону входной двери, потом к окну, словно ищет признаки возможной опасности. И только после этого она обращает всё своё внимание на Ноэ.
― Очнулся, ― облегчённо выдыхает она, поднимаясь со своего места. Аннабель с удовольствием потягивается, разминая затёкшие мышцы, сгоняя следы усталости и сна. Она медленно подходит к кровати, опускаясь на матрас и сохраняя приличное расстояние между ними. Чуть наклоняет голову вбок, слегка взволнованным взглядом осматривая Локида, молча спрашивая о том, как он себя чувствует, на что Ноэ лишь слегка машет ладонью. ― У тебя было сломано три ребра, полное магическое истощение, множественные серьёзные ожоги из-за священного огня, разорванная щека и шея. Если бы не Габриэль, исход был бы гораздо более печальным.
Ноэ на это лишь пренебрежительно фыркает, понимая, что, сам того не желая, стал его должником. Он решает, что потом нужно будет поговорить с ним, узнать о том, где сейчас Влад и Лайя, что с ними и как они сами оказались в Румынии. Навряд ли Ноэ в тот момент находился в подходящем состоянии для создания портала. Но это всё потом. Сейчас можно позволить себе несколько минут спокойствия, чтобы перевести дыхание.
― Как ты? ― внезапно спрашивает он, поворачиваясь к Аннабель. Маг внимательным взглядом окидывает всю её фигуру, замечая тёмные круги под глазами, нездоровую бледность лица, кровавые синяки, что уродливым узором на коже расцветают, и алые полосы свежих шрамов на шее, предплечьях и запястьях.
― Бывало и гораздо хуже. Всё в порядке, ― заверяет его Аннабель, не отводя цепкого взгляда от лица Ноэ, на что тот вопросительно выгибает бровь. Аннабель отворачивается на мгновение, чуть прикрывая глаза, и дыхание её становится тяжёлым, рваным, словно она изо всех сил пытается бороться с сокрушительной бурей внутри, что лишь сильнее становится с каждой секундой. ― О чём ты вообще думал, идиот? Зачем закрыл собой? Погибнуть же мог.
― К чему ты этот разговор начинаешь? ― Ноэ чувствует, как потухший огонь злости распаляется вновь, заглушая любые здравые мысли. ― Чего добиваешься? Нужно было позволить тебе сгореть вместе со Всадником?
― Ты истекал кровью на моих руках, ― внезапно глухим мёртвым голосом произносит Аннабель, и взгляд её заметно стекленеет. ― Я ощущала, как с каждой секундой твоё сердце билось всё медленнее.
― Ну, обошлось же всё, ― скучающе отмахивается от неё Ноэ. ― Вот любишь ты драму на пустом месте разводить, женщина.
― Потому что мне не нужна жизнь, сохранённая ценой твоей жертвы.
«Мне не нужна жизнь, в которой нет тебя рядом со мной», ― повисает в воздухе несказанная фраза, что горечью на языке остаётся. Ноэ видит, как судорожно сглатывает Аннабель, борясь с предательскими слезами, застилающими глаза. Она ведь действительно испугалась. Не побоялась со Всадником в открытое противостояние вступить, а когда его, истекающего кровью, на руках держала, так только тогда смогла понять, что такое настоящий ужас. То, что казалось сначала безобидной привязанностью, незаметно и медленно переросло в нечто, поражающее своей глубиной, силой, способное сжигать и возрождать из пепла. И Ноэ понимает, что чувства эти могут стать концом для них обоих, но бежать от них нет больше сил. Аннабель видит, как что-то неуловимо меняется во взгляде демона, и заинтересованно склоняет голову.
― Кто я для тебя? ― внезапно спрашивает она, и Ноэ вздрагивает от её вопроса, словно от пощёчины.
― О чём ты?
― Кто я для тебя? ― упрямо повторяет она вопрос, не обращая внимания на глупые попытки Ноэ прикинуться идиотом. Он прекрасно понимает, что именно она хочет знать.
― Заноза в моей бессмертной заднице.
― Кто я для тебя?
Некоторое время Ноэ молчит, собираясь с мыслями.
Кто я для тебя?
Он и сам порой задумывался над этим, иногда гораздо дольше, чем нужно, задерживая взгляд на серебристых прядях волос, что красиво треплет прохладный ветер; на глазах цвета жидкого золота, горящих огнём столь неистовым, готовым сжечь тебя дотла, а ты и сопротивляться не будешь; на мягкой улыбке, согревающей даже в самые холодные дни; на длинных пальцах, всегда так аккуратно и нежно обхватывающих твою ладонь, сжимающих плечо, поправляющих порой одежду или выбившуюся прядь волос. А ведь у него давно готов ответ на этот вопрос, только он всеми силами отрицал его. Но сейчас мысль об этом ― такая правильная, чёткая, ясная ― прорезает сознание алым всполохом.
Кто я для тебя?
Она та, кто с самого начала их знакомства удивляет и восхищает его своей силой и стойкостью. Она та, благодаря кому он всё ещё верит, что в этом мире осталось нечто светлое, нечто, достойное того, чтобы за него сражаться. Она та, кто всегда становится рядом, не задавая вопросов, не сомневаясь, принимая его сторону, даже если против них все ополчатся. Она та, кто продолжает улыбаться ему и приходить на помощь даже после того, как Ноэ причиняет ей боль порой столь сильную, что сам себя ненавидит. Она та, кто всегда поступается собственными принципами, если речь идёт о нём. Та, кто в толпе чужих лиц и презрительных взглядов всегда ищет каре-голубые глаза, потому что только его присутствие помогает ей двигаться дальше. Та, кто порой прикасается к нему так трепетно, словно ей нет дела до того, что руки его по локоть в чужой крови, а душа чернее беззвёздной ночи. Та, чьи объятия способны из цепких лап смерти вырвать. Та, к кому он всегда возвращается, ради кого готов биться, разрывая глотки врагам, вырывая сердца, ломая хребты. Она та, кому он так сильно хочет принадлежать, отдать всего себя полностью, без остатка, вверяя изорванное в клочья сердце. Маг одновременно всей душой этого желает и до сорванного дыхания боится.
Ноэ устало откидывается на спинку кровати, пальцами переносицу сжимая.
― Чего ты хочешь от меня? ― почти шёпотом спрашивает он, и в голосе его ощущается горькое отчаяние. ― Чтобы я что? Сказал, как ты нужна мне? Так, ты ведь знаешь это, разве нет? Нужна. До безумия. Настолько сильно, что порой дышать трудно, когда тебя нет рядом. Но это ничего не меняет.
Аннабель тут же голову вскидывает, и надежда, такая слабая, на ветру трепещущаяся, словно гаснущий огонёк, тут же потухает, сменяясь болезненным отчаянием, от которого ком к горлу подкатывает.
― Почему? ― одними губами спрашивает она, ладонь к груди поднося, словно кровоточащее сердце вырвать хочет.
― Потому что я не смогу дать тебе то, чего ты хочешь, чего заслуживаешь, ― говорит он так, словно это самая очевидная вещь, которую даже объяснять не нужно. ― Ты мечтаешь о семье, хочешь тепла и любви, а я при огромном желании не могу тебе дать этого. Я даже не уверен, способен ли любить, ведь в моей семье это не было никому знакомо, ― в сознании тут же мелькают воспоминания из далёкого детства, в котором единственным понятным языком любви и заботы для его родителей была лишь сила, шрамы от которой именно сейчас ощущается особенно отчётливо. ― Мы только измучаем друг друга.
Аннабель не отнимает внимательного взгляда от лица Ноэ, замечая то, как на самом деле ему тяжело и трудно говорить об этом, как он отворачивается, потому что понимает, что не сможет спокойно смотреть на то, как после этих слов она уйдёт от него. Но в очередной раз он ошибается на её счет.
Аннабель осторожно приближается к нему, садясь на его колени и щекой к груди прижимаясь. Ноэ замирает на месте, ощущая тепло её тела, горячее дыхание, опаляющее кожу, шёлк волос, щекочущих шею. Внутри разливается волна опьяняющего удовольствия.
― Ты прав, ― внезапно шепчет она, слыша, как на этих словах сердце Ноэ пропускает удар. ― Ты был прав, когда сказал мне, что я так сильно стараюсь быть похожей на человека, но это бессмысленно. Я постоянно гналась за призрачной мечтой об обычной жизни среди людей, о семье, но в глубине души давно понимала, что стоит это отпустить, ― Аннабель чуть отстраняется, чтобы иметь возможность смотреть в глаза Ноэ. ― Гналась за чем-то столь далёким и чужим, не осознавая, что всё, что мне когда-либо было нужно, находится совсем рядом, ― Аннабель ладонями лицо Ноэ обнимает, лбом к его прислоняясь, и она так близко, что маг чувствует горячее дыхание на своих губах. ― Хочу остаться с тобой. Хочу быть рядом. Даже если это будет нелегко для нас обоих, хочу рискнуть. А ты?
Ноэ чувствует, как слова Аннабель задевают нечто важное внутри, нечто, что давно мёртвым казалось. Он так долго бежал от этих чувств, боялся боли, привязанности, а теперь здравый смысл к чёрту посылает, и так легко становится, тепло, спокойно. Ему с ней спокойно. На вопрос он ничего не отвечает, лишь мягко берёт её ладонь в свою и опускает к собственной груди, прямо напротив бешено бьющегося сердца.
Смотри, оно твоё. Только твоё. Как и моя проклятая душа, моя сила и магия. Отныне твои.
И Аннабель понимает его, как и всегда. И в глазах счастье загорается столь ослепительно-яркое, обжигающее, и Ноэ охотно купается в его лучах, кутаясь в него, словно в мягкое одеяло. Он ладони опускает на её талию, ещё ближе к себе притягивая, чувствуя, как она ногами его талию обхватывает, бёдрами сильнее прижимаясь, и стон удовольствия где-то в груди замирает.
― Знаешь, мне всё больше и больше нравится эта поза и то, как часто мы в ней оказываемся, ― шепчет он ей на ухо, на что Аннабель заливисто смеётся, откидывая голову назад.
― Ты испортил такой момент, он теперь безвозвратно упущен.
Ноэ лишь широко ухмыляется, чуть пожимая плечами, словно бы спрашивая, а чего ещё она от демона ожидала. Взгляд его падает на губы Аннабель, и каре-голубые глаза тут же заметно темнеют, и в них читаются нужда и желание столь острые, что почти физическую боль причиняют. Он молча спрашивает разрешения, дожидаясь короткого кивка, тут же припадая к её губам в жадном поцелуе. Порой Аннабель ловила себя на мысли о том, а как бы он ощущался, что бы она испытывала при этом. И сейчас она чувствует себя так, словно спустя долгие века скитаний обрела ту недостающую часть, что всегда звенящей пустотой в груди отзывалась. Словно, наконец, дома. Там, где её принимают, понимают, где о ней позаботятся.
Ноэ целуется так же, как живёт: сильно, жёстко, не сдерживая той обжигающей страсти, что в душе хранится, порывисто прикусывая губы почти до крови, срывая с них рваные вздохи и тут же выпивая их, впитывая в себя. И Аннабель растворяется в этих абсолютно новых для неё ощущениях, сдаваясь сокрушительной волне, что затапливает сознание, лишая возможности думать. Аннабель чуть отстраняется, и Ноэ следом за ней тянется, нехотя открывая глаза.
― Что? В чём дело?
Вопросы сыплются один за другим, и Аннабель лишь мягко улыбается, качая головой.
― Не торопись, ― тихо смеётся она, большим пальцем прослеживая линию его скулы. ― У нас с тобой есть всё время мира.
И с этими словами она втягивает его в новый поцелуй, но на этот раз медленный, тягучий, долгий. Она пальцами в золотистые локоны зарывается, и в каждом её движении столько тепла, нежности, что почти болью в груди отдаются. Аннабель на секунду отрывается от его губ и тут же припадает к шее, чуть прикусывая зубами тонкую кожу, и это удовольствие, балансирующее на грани лёгкой боли, сводит Ноэ с ума.
― Блять, ― грязно выругивается демон, захлёбываясь стоном.
Он ещё сильнее ладони на её талии сжимает, чуть подаваясь вперёд всем телом, резко переворачивая их и нависая над Аннабель, вжимая в постель и устраиваясь между её ног. Совсем свежие раны дают о себе знать, и перед глазами всё темнеет. Аннабель замечает, как на секунду Ноэ становится плохо, но не может сдержать мягкого смешка.
― Да уж, герой-любовник из тебя слабенький совсем выходит, ― шутит она, но Ноэ на это лишь коротко усмехается и делает сильное движение бёдрами вперёд, имитируя глубокий толчок, и заливистый смех Аннабель тут же сменяется задыхающимся стоном.
Ноэ лбом прислоняется к её, горячими губами к виску прикасаясь, ведя дорожку поцелуев к щеке, спускаясь к шее, кончиком языка обводя старый шрам, что неровной линией на коже остался. Он обнимает её так крепко, бережно и кладёт голову на грудь, вслушиваясь в быстрые-быстрые удары сердца. Аннабель ладонью в его волосы зарывается, круговыми движениями массируя кожу головы, и Ноэ блаженно прикрывает глаза.
― С тобой спокойно, ― шёпотом произносит он мысль, что набатом в голове бьётся всё это время.
Аннабель мягко улыбается, прекрасно понимая, о чём он говорит, ведь с ним она чувствует то же самое.
***</p>
Ноэ просыпается, когда на землю уже опускается глубокая ночь. Вдалеке спокойное небо окрашивается зловещими росчерками молнии, и в воздухе чувствуется свежесть приближающегося дождя. Маг понимает, что проспал как минимум часа три, и после такого короткого сна чувствует себя он ещё хуже. Всё тело ноет от усталости, а глубокие раны, оставленные когтями и магией Всадника, нарывают, дёргают и по краям воспаляются и опухают. Регенерация пытается справиться, но недостаток должного отдыха и хорошего сна лишь тормозят процесс восстановления. Ноэ касается кончиками пальцев щеки и шеи, замечая на коже алые капли крови, и понимает, что только немного затянувшиеся ранения снова кровоточат и придётся наложить повязку.
Маг поворачивается, и на губах его появляется короткая едва заметная улыбка, когда он видит Аннабель, лежащую рядом с ним. Ладонь её покоится на груди Ноэ, прямо напротив сердца, словно даже во сне хочет чувствовать сильные удары, чтобы знать, что он в порядке, рядом с ней. Ноэ позволяет себе замереть в этом моменте, прислушиваясь к собственным мыслям и ощущениям, но внутри так непривычно спокойно. Просыпаться с кем-то в одной постели, чувствовать тепло объятий, вслушиваться в размеренное дыхание ― для него это что-то новое, абсолютно непривычное, но нечто такое, к чему максимально быстро привыкаешь. И нет желания уйти, поскорее забыть прошедшую ночь, как это бывало раньше.
Ноэ медленно поднимается с кровати, стараясь двигаться осторожно, чтобы не потревожить и без того беспокойный сон Аннабель. Он чувствует, как в комнате становится ощутимо прохладно, и набрасывает на её плечи одеяло.
Маг выходит из комнаты и спускается по лестнице на первый этаж, неприятно морщась, когда после каждого его шага раздаётся протяжный скрип деревянных ступеней. Он подходит к гостиной, но замирает в дверном проёме, когда замечает высокую фигуру Габриэля, стоящего возле раскрытого настежь окна. Ледяные порывы ветра треплют тяжёлые шторы, сметая листы бумаги со стола на пол, пуская неприятные мурашки по телу. Габриэль не оборачивается, хотя Ноэ уверен, что тот знает о его присутствии. Локид видит, как он напряжённо сжимает ладонь в кулак и медленно разжимает, словно пытается справиться с внутренним волнением.
― Рад, что ты в порядке, ― внезапно произносит Габриэль, и в голосе нет издёвки, насмешки или какого-то подтекста. Словно он действительно обрадовался тому, что маг смог встать на ноги.
― Благодаря тебе, ― отвечает Ноэ, и произносить эту фразу оказывается гораздо сложнее, чем он думал. ― Я в долгу перед тобой.
Габриэль ничего не говорит, лишь пренебрежительно рукой машет, словно показывая, что для него это абсолютно не важно. Но имеет огромное значение для демона. Ноэ подходит к окну, поясницей опираясь о подоконник, и поворачивается к архангелу. Даже при тусклом свете расставленных по углам комнаты свечей Ноэ всё равно замечает, как в изумрудных глазах сплетаются вместе потаённый страх, паника и какая-то едкая тоска. И маг понимает, что это из-за того, что рядом с ним нет Влада и Лайи. Наверное, похожую боль испытываешь, когда душу насильно надвое разрывают, оставляя тебя одного задыхаться в агонии и захлёбываться собственным отчаянным криком. И Локид тяжело сглатывает, отворачиваясь, понимая, что только что стал невольным свидетелем чего-то личного, не предназначенного для чужих глаз.
― Что произошло в Польше? ― спрашивает Ноэ, одновременно желая узнать о случившемся и стараясь немного разрядить слишком напряжённую атмосферу.
Габриэль коротко пересказывает события прошедших дней, и на моменте с обнаруженной в музее подделкой меча Ноэ всё же не может удержаться от короткой усмешки, словно бы напоминая, что он ведь их всех предупреждал. Когда Габриэль заканчивает свой рассказ, маг несколько минут молчит, раскладывая новую информацию по полочкам, одновременно стараясь её проанализировать.
― Как думаешь, кто мог забрать настоящий меч? ― спрашивает он, на что Габриэль лишь как-то неопределённо пожимает плечами.
― Не знаю. Но кто бы это ни был, знает он гораздо больше нас о том, что происходит.
Ноэ согласно кивает, признавая правоту Габриэля. Скорее всего, он так же был намного раньше в курсе того, что случится. Мог ли этот незнакомец быть одним из Тёмных? Навряд ли, иначе Ноэ почувствовал бы след его силы. Энергию членов небесной братии также очень легко отследить. Мог ли всё это провернуть обычный человек? Один ― навряд ли. Но, возможно, речь идёт о культе, каком-нибудь древнем ордене, состоящем из безумных фанатиков, молящихся на Петра. Кто знает.
― Думаешь, с ними всё в порядке? ― вдруг спрашивает Ноэ, озвучивая те же страхи, что сейчас бушуют в душе Габриэля. Маг ловит себя на мысли, что слишком сильно переживает не только о Владе, но и о Лайе, невольно вспоминая их прогулку возле замка, долгий разговор, и в груди страх неприятно скрестись начинает.
Габриэль ничего не отвечает, лишь слегка головой качая, и Ноэ понимает его состояние. Он кладёт ладонь на плечо архангела, чуть сжимая, и остаток ночи они проводят в тишине, каждый наедине с собственными мыслями и сомнениями.