Часть 3 (1/2)

Валахия, 1459 г.</p>

</p> Он не слышит ни пения птиц, ни шороха листвы, потревоженной лёгкими касаниями ветра, ни треска сухих веток под крадущимися шагами животных. Всё его внимание приковано к холодным камням, обагренным кровавыми следами, которые постепенно смывают быстрые потоки реки.

— Я оставил его там, где и нашёл, — прерывая тягостную тишину, произносит Шкелгим и опускается на каменистый берег, не обращая внимания на ледяные брызги воды, обнимая руками колени и слегка заинтересованно наклоняя голову.

— Что скажешь, Влад? — спрашивает Димитру, неотрывно наблюдая за фигурой Князя, стоящего чуть поодаль.

Влад ничего не отвечает, но тут до его слуха доносится тихий шум осторожных шагов, и мужчина оборачивается, встречая настороженный взгляд зелёных глаз. Остальные воины почтительно расступаются, когда Габриэль проходит мимо них, становясь рядом с Князем.

— Ничего. Никаких следов, — отчитывается он, и выражение лица главнокомандующего валашской армии кажется равнодушным, почти скучающим, но движения его резки, отрывисты, а каждая мышца тела напряжена так сильно, словно он готовится к атаке в любую секунду.

Габриэль переводит тяжёлый взгляд на реку, слегка хмурясь, а потом медленно спускается к каменистому берегу, подхватывая что-то на руки и возвращаясь к Князю. Влад молча протягивает ладонь, и кожу сразу холодит поверхность шлема. Мужчина проводит пальцами по небольшому латунному навершию, прослеживая аккуратными касаниями глубокие следы когтей и мысленно поражаясь той силе, которая способна разворотить прочный металл.

— Шлем лазутчика?

— Да. Принадлежит одному из воинов Хамза-бея<span class="footnote" id="fn_29592745_0"></span>, — Габриэль протягивает ладонь, забирая шлем из рук Князя. Он встревоженно хмурится, сжимая губы в тонкую напряжённую линию.

— Видимо, тот факт, что я не нашёл больше следов, ничего не значит. Турецкие лазутчики не действуют в одиночку, — Габриэль внимательным взглядом провожает удаляющуюся фигуру Влада, спускающегося к каменистому берегу.

— Да, если появился один, значит, в скором времени придут и другие, — на последних словах Влад неосознанно сильнее сжимает рукоять меча, чувствуя, как начинают ныть старые шрамы на спине, словно издеваясь, напоминая о событиях прошлого, разжигая в груди и так до конца не потухший яростный огонь. Князь взглядом прослеживает течение реки, слегка хмурясь. — Всё произошло не здесь. Шлем принесло течением, — Влад проходит дальше по берегу, и сразу за широкими раскидистыми кронами высоких деревьев открывается взор на одинокую гору, возвышающуюся над всем лесом равнодушным наблюдателем. — Вон оттуда, с горы Сломанный клык.

Остальные войны при упоминании названия горы слегка вздрагивают, но тут же вытягиваются, виновато опуская глаза, стоит Габриэлю бросить в их сторону холодный взгляд.

— Близится ночь, и становится холоднее. Они будут искать убежище, — вслух размышляет Влад, ни к кому конкретно не обращаясь, но Димитру и Габриэль всё равно подходят ближе к Князю, ожидая приказа. — Димитру, возвращайся с отрядом в замок, удвой стражу и предупреди часовых, — он сразу поднимает руку вверх, на корню пресекая любые возражения со стороны своего советника. Князь поворачивается к Габриэлю, и тому хватает нескольких секунд, чтобы понять, что именно хочет сказать ему Влад. Он лишь коротко кивает, по-военному быстрыми и отточенными движениями проверяя амуницию и оружие. — Я и Габриэль проверим гору.

Многие даже ради огромного интереса стараются не приближаться к горе, потому что для того, чтобы добраться как можно ближе к ней, сначала нужно преодолеть бескрайние равнины, пронизанные холодными потоками северного ветра, а потом взобраться по каменному выступу, рассекая руки в кровь об острые, словно заточенное лезвие меча, камни. Поэтому когда Влад и Габриэль добираются до ущелья в горе, проходит несколько часов.

Габриэль делает несколько шагов вперёд, отряхиваясь и слегка раздражённым жестом отбрасывая со лба огненно-рыжие пряди волос. Он останавливается рядом с входом в ущелье, чувствуя, как тревога и волнение в груди сжимают в железных тисках сердце, не давая сделать даже короткого вдоха. Он ощущает, насколько плотная и вязкая тьма внутри, как сильно веет от неё холодом, пронизывающим до костей, отголосками древнего проклятия, заставляющего в надежде на защиту обращать молитвы к Небесам. Габриэль слышит глухой шорох крыльев, а затем на них с Владом обрушивается тёмная волна летучих мышей, в панике разлетающихся в разные стороны как можно дальше от пещеры. Габриэль провожает свору ночных хищников задумчивым взглядом и встречает такое же недоумение в глазах Влада.

— Они там. Летучие мыши не вылетают днём, — произносит Князь, оборачиваясь в сторону друга. — Их что-то спугнуло.

Габриэль ничего не отвечает — лишь одним резким движением достаёт меч, привычно становясь чуть позади Влада, прикрывая, делая вместе с ним первый шаг во тьму.

Стоит им только переступить вход в пещеру, как глаза тут же начинают слезиться от едкого и отравляющего смрада гнилой, разлагающейся плоти и металлического запаха крови. Влад зажигает факел, приподнимая его над головой, освещая стены ущелья и стараясь разглядеть хоть что-то впереди. Первое, что он замечает, — это множество каменных выступов, на которых разбросаны черепа, останки животных, на стенах видны кровавые разводы, свидетельствующие о поистине кровавой бойне, произошедшей здесь.

Влад делает шаг вперёд и тут же останавливается, слыша глухой треск. Он опускает факел, освещая себе путь, и на секунду задерживает от удивления и растерянности дыхание, когда замечает множество раздробленных человеческих костей, которыми усеяна вся пещера.

— Это не могли сделать турки, — почему-то шёпотом произносит он, оборачиваясь в сторону Габриэля, который безмолвным стражем стоит за спиной Князя, и лишь глаза выдают его волнение и напряжение. Тот хочет что-то сказать в ответ, но вдруг всего в нескольких метрах от них раздаётся утробный рык, отражающийся от стен раскатистым эхом. Влад моментально поднимается на ноги, обнажая собственный меч, изо всех сил пытаясь разглядеть противника в кромешной темноте.

Внезапно рычание слышно совсем рядом, и Влад успевает лишь выставить вперёд факел, как Габриэль отталкивает его, принимая основной удар на себя. Слышится глухой стук ударившегося о стену тела, а затем короткий вскрик мужчины. Влад успевает заметить склонившуюся над Габриэлем фигуру, окутанную тьмой, и, даже не раздумывая, делает выпад, нанося рубящий удар сверху, вспарывая плоть. Судя по истошному нечеловеческому стону, он смог оставить если не смертельную, то точно очень серьёзную рану. Влад подбегает к тяжело дышащему Габриэлю, закрывая его собой, выставляя в защитном жесте руку с мечом. Слабые блики заходящего солнца отражаются от лезвия оружия, и этого достаточно, чтобы заставить монстра полностью отступить в глубину пещеры.

Влад прислоняется к холодной стене, продолжая прижимать к себе Габриэля, не решаясь отпустить его, ибо всё ещё опасается, что чудовище может вернуться. Князь чувствует осторожное прикосновение холодных пальцев к своей руке, до побелевших костяшек сжимающей оружие. Влад тут же переводит взгляд на друга, который слегка улыбается, кивая на лезвие меча.

— Серебро.

***</p>

Смотровая площадка всегда была его самым любимым местом во всём замке. Именно здесь открываются невероятные виды не только на небольшой городок, лежащий внизу горного массива, но и на ровную гладь озера, изумрудное покрывало густого леса и бескрайние холмистые долины. Влад прикрывает глаза, полностью отдаваясь своим ощущениям, чувствуя, как морозный ветер приятно холодит кожу, как шелест листвы и пение ночных птиц ласкает слух. За свою слишком долгую жизнь мужчина успел посетить множество стран мира, повидать самые удаленные уголки планеты, поражающие воображение своей красотой, но стоит ему лишь ступить на родную землю Румынии, вновь открыть двери родового замка, как сердце окутывает давно забытое чувство тепла и спокойствия.

Но сейчас, стоя на каменной площадке и наблюдая за огнями ночного города, Влад не чувствует и толики желанного умиротворения. За столько веков он забыл, что такое испытывать сильные эмоции, но сейчас руки его слегка дрожат от волнения, а мыслей в голове так много, что не получается сконцентрировать внимание на чём-то одном. Сознание услужливо подбрасывает фрагменты прошлой встречи, и Влад поддаётся внутреннему порыву, прикрывая глаза, снова и снова вспоминая слегка бледноватый цвет лица, тёмные волосы, мягкую улыбку, спокойный голос и плавность движений.

Мирена.

Нет, сейчас она Лайя.

Заметив знакомый силуэт на улице Арефу, Влад в первые секунды просто застыл на месте, не в силах ни отвести взгляд, ни сделать шаг вперёд. Казалось бы, давно похороненные под пеплом времени горе и тоска вновь проснулись в груди, заставляя чуть ли не пополам согнуться от внезапно накатившей боли, разрывающей сердце на куски. Влад помнит, каким, скорее всего, жадным взглядом следил за осторожными движениями аристократически длинных пальцев, с такой любовью оглаживающих нежные лепестки роз, буквально наяву чувствуя бархатистость её кожи. Тогда он с огромным трудом смог подавить иррациональное желание ухватиться за вытянутую ладонь, прижать как можно ближе к себе и, наконец, забыть весь тот Ад, в который превратилась его жизнь без неё.

Но теперь, когда чувства постепенно утихают, Влад понимает, что между Миреной, которую он помнит, и Лайей гораздо больше различий, чем могло показаться в самом начале. Глаза Мирены всегда сияли спокойной радостью, во взгляде Лайи же усталость с потаенной болью читаются. Голос валашской Княгини был хрустально-тонким, но уверенным, в то время как у Лайи он немного низкий, отличающийся чарующей хрипотцой и силой. И такие, казалось бы, мелкие и незначительные отличия сильно сбивают с толка, но и разжигают ещё больший интерес.

Влад слышит тихие шаги за спиной, заставляющие его вынырнуть из опасного омута собственных мыслей. Мужчина оборачивается, встречаясь взглядом с янтарно-золотыми глазами напротив, и короткая улыбка касается его губ. Аннабель почтительно опускается на одно колено, склоняя голову в жесте бесконечного уважения и почтения и прижимая правую ладонь к груди.

— Ваше Величество, — произносит девушка, не решаясь посмотреть на своего Короля. Влад лишь устало качает головой. Он и Аннабель знакомы не одну сотню лет, прошли вместе, пожалуй, все круги Ада, но даже несмотря на это, она никогда не решалась нарушить правила пиетета.

— Я рад видеть тебя, Аннабель, — коротко, но с искренней радостью отвечает Влад. — Поднимись, не пристало тебе на коленях передо мной стоять.

Она встаёт, откидывая за спину пепельно-белую прядь волос, выбившуюся из высокого хвоста, и поправляя подол плаща. Делает несколько шагов вперёд, привычно становясь за спиной Короля. Аннабель выжидает несколько минут, но всё же решается заговорить о том, что так тревожит её несколько дней.

— Влад, я уже говорила об этом с Ноэ, но уверена, что ты тоже должен знать, — она видит, как Влад чуть поворачивает голову в её сторону, и расценивает этот жест как знак того, что может продолжать. — Князь отправил своего помощника, Мастера, на землю. И многие тёмные знают об этом. Они сильно взволнованы, ибо понимают, что что-то готовится. Даже низшая нечисть ощущает это волнение. Да, их пока сдерживает страх перед тобой, но голод может оказаться сильнее.

— Я смогу сдержать их, если они внезапно осмелеют, поэтому тебе не нужно переживать из-за этого, — коротко отвечает Влад, устремляя задумчивый взгляд в сторону широких крон деревьев, действительно чувствуя в холодном тумане и вязкой тьме скопившиеся ненависть и ярость, грозящие разверзнуться кровавым дождём.

— Что насчёт Мастера?

— Найди его. Я хочу знать, почему он вылез из бездны.

Аннабель лишь опускает голову, показывая, что поняла распоряжение. Она замечает, как хмурится Влад, обуреваемый, судя по всему, слишком сильными и противоречивыми эмоциями, и не сдерживает удивления, ибо привыкла к тому, насколько мастерски он всегда мог скрывать и контролировать истинные чувства. Она хочет спросить, в чём дело, но резкий порыв ветра приносит с собой запах мяты и озона, и девушка матерится про себя, понимая, кто находится за её спиной.

— Какой приятный вечер для тёплых посиделок с давними друзьями, да, душа моя? — Ноэ растягивает губы в широкую ухмылку, задорно подмигивая Аннабель. Демон вальяжным шагом выходит на середину смотровой площадки, придерживая рукой свисающий с левого плеча тубус для хранения картин. Он подходит к ней, слегка приобнимая за плечи, не обращая внимания на глухое рычание, зарождающееся где-то в груди девушки. — Соскучилась? — Аннабель окидывает фигуру Ноэ абсолютно равнодушным взглядом и с бесстрастным выражением лица вытаскивает из ножен, прикреплённых к бёдрам, длинный клинок, тем самым давая крайне красноречивый ответ на вопрос. Ноэ лишь раздражённо закатывает глаза, но руку убирает. Он подходит ближе к Владу, слегка склоняя голову в знак приветствия, и протягивает тубус. — Я принёс их.

— Благодарю, Ноэ.

— Что ты собираешься с ними делать?

Влад на секунду задумывается, проводя ладонью по крышке тубуса.

— Исправить ошибки прошлого, — и в глазах его впервые за много сотен лет загорается настоящая надежда.

***</p>

Лайя до сих пор помнит свой первый поход в музей, ставший неким переломным моментом, определившим в дальнейшем её судьбу. Она бережно хранит в памяти тогда новое для неё чувство радостного возбуждения, которое испытала, когда мать показала ей билеты; восхищение и неподдельный интерес при виде полотен великих художников; настоящий восторг, когда она смогла остаться одна в выставочном зале и вдоволь насладиться буйством красок, плавностью линий, разнообразием сюжетов, калейдоскопом эмоций, переданных лишь с помощью холста и кистей.