VIII (1/2)

«Хуже всего — изображать спокойствие. Когда в душе тихонько сходишь с ума.»</p>

***</p>

— Мама… — жалобно произносит Шарлотта, уложившись калачиком в её руках, пока они сидели на полу за одним из стеллажей с бутылками. — Что происходит?

— Всё хорошо, милая. Всё будет в порядке. — утешает её Роксана, гладя по волосам и притягивая ещё ближе.

Но тут же слышатся громкие звуки: падения, грохот, что-то разбивается, много коротких хлопков.

— Это выстрелы? — не веря, спрашивает дочь и приподнимается, чтобы посмотреть в мамины глаза; они тоже блестят от испуга, но словно всё равно сохраняют каплю серьёзности и уверенности.

Шарлотта тут же прибивается к матери ещё сильнее, сжимает её талию руками и тихо-тихо начинает плакать, всхлипывать и дрожать. Роксана продолжает шептать ей, что они в безопасности.

Хотя… Возможно там, наверху, всё решится не самым лучшим образом, и вскоре их найдут в этом полупустом винном погребе, где они и спрятались. Здесь прохладно, а потому мать отдала свою кофту дочери, чтобы укутать её в ней.

Пока Шарлотта хныкала и с её глаз всё ещё капали слёзы, Роксана прислушивалась ко всем звукам, что неожиданно затихли. Неужели… Уже всё? Но что по итогу?

— Где папа? — тихонько задаёт вопрос Лотти. — Он в порядке?

Мать прикладывает палец к своим губам, но затем шёпотом всё равно отвечает:

— Он в порядке. Папа разбирается со всем. Чтобы это закончилось.

Дочь смогла услышать эти тихие слова и ей стало чуточку легче, хотя мысль о том, что папа где-то там наверху и может попасть в опасность или пострадать — пугала.

Но недолго длились эти размышления, ведь послышался топот ног, который начал становиться всё ближе, а затем пугающе открылась дверь в погреб. Роксана застыла и напряглась, а Лотти к тому же, зажмурившись, перестала плакать и шмыгать носом.

— Роксана? — проговорил знакомый женский голос. — Шарлотта?

Мать осторожно выглянула, чтобы увидеть Кристину, которая, в свою очередь, увидев их, тут же стала подходить быстрее.

— Всё хорошо? — задаёт вопрос Роксана. — Они смогли отбиться?

— Да, всё в порядке. Я выведу вас от сюда. — говорит менеджер, поглядывая то на женщину, то на дочь.

— Где папа? — судорожно, задаёт вопрос Шарлотта. — Где папа?

— Чшш… Он в порядке. В порядке. — Кристина гладит девочку, чтобы успокоить, ибо видит, как она взволнованна от ситуации и всем сердцем переживает за отца. Весьма смелая малышка, несмотря ни на что. — Нужно идти. Следуйте за мной.

Роксана, подняв дочь, пошла за работницей. Шли они не особо быстро, словно боясь неожиданностей, ведь, возможно, ещё что-то из опасностей осталось здесь, но надо было срочно выбраться. Кристина шепнула Роксане, чтобы та закрыла девочке глаза и не давала смотреть на всё. Лотти услышала, но не совсем поняв почему так надо, всё же послушно выполнила. Ничего не видя, время пролетело быстро и уже через мгновенье они были на улице.

— Коля! — восклицает Роксана, а Шарлотта понимая, что она увидела папу, перестает упираться личиком в её плечо. — Ты в порядке? Мы можем…

— Да. — твёрдо отвечает он, подходя ближе к своей семье. — Надо улетать. В Детройте нас не встретят, но для секретности будет полезно. Вряд ли кто-то узнает, что мы уже сегодня будем там.

— С Элайджей мы можем связаться и договориться в пути. — Роксана передала дочь отцу, ведь чувствовала, как та тянулась к нему. Девочка тут же уткнулась носом в мужскую шею, которую обняла ручками. — Он окажет нам поддержку. Надо обезопасить себя, раз уж похоже они не хотят нас оставлять. Думаю… Там нас пока не тронут. Я не собираюсь закрываться в бункерах или нанимать целую армию. Показывать свой страх или слабость. Чтобы наша семья была, как в бегах или чтобы было, как сегодня!

Она звучала очень уверенно, а моментами даже яростно.

— Как только всё будет готово, то я сразу же сообщу. — предупреждает Кристина. — О каждом шаге я буду отсылать отчёт.

— Хорошо. — соглашается мать семейства. — Самолёт готов? Документы и наработки?

— Конечно. — менеджер кивает головой и затем указывает ладошкой в сторону. — Я провожу вас. Стоит торопиться. Я останусь здесь, чтобы решить оставшиеся проблемы и как только смогу отправлюсь за вами следом.

— Отлично. — соглашается Николай, пока на руках его искорка. Уже заснула и сопит.

Мужчина мысленно обещает себе, что защитит их всех. Скоро Рождество и хочется, чтобы эти проблемы скорее закончились. Отпраздновать праздник как полагается и спокойно.

И для своей маленькой Шарлотты он постарается.

***</p>

— Нужно дать ему больше времени. — говорит Ричард.

— Да… Я понимаю. — отвечает ему Джейн. — Просто… Уже как почти второй месяц пошёл и я думала, что пойдут хоть какие-то улучшения.

— Коннор ещё не готов возвращаться в обычную жизнь. Не стоит его торопить.

— Да… — печально произносит она, хотя понимает, что вновь повторяется, когда спрашивает эти вопросы на счёт состояния Коннора. Просто всё так грустно, однако надежда всё ещё живёт. Спрашивая одно и тоже, Джейн надеется, что в один из моментов ответ будет иным, но хорошим. — Может… Назначить ему психолога? Для андроидов уже давно тоже есть и может они помогут ему.

— Мы с Хэнком пытались, но… Коннор наотрез отказывается. Он не хочет, чтобы кто-то лез к нему и тем более посторонний. Также сказал, что психолог не поможет ему и никогда не поймёт того, что он испытывает. Не хочет нравоучений и советов, а предложение записаться на приём лишь вызывает у него агрессию и раздражение.

Хилл хмыкает и качает головой.

— Прям как и она… Два сапога пара. — собеседница смотрит на андроида в глазах которого видно, что придумать или что-то сделать с этим он ничего не может. — Он всё так же? Просто…

— Сидит. Да. Коннор более ничего и не делает. При одном из недавних подключений мне наконец удалось узнать некоторые детали. Например, что он просто находится в своих мыслях и много о чём-то размышляет, а также вечно роется в своей памяти. Я думаю… — Ричард немного заикается, но находит силы продолжить. — Он вспоминает её и их совместные дни. Слова, моменты, касания, взгляды. Саму Шарлотту. Процесс бывает чрезмерно нагружен, ибо он с головой уходит в это, воспроизводит множество раз, делает детальную реконструкцию, как бы проживая это снова и снова. Как зацикленность. Но хуже всего здесь то… Что он будто и не хочет возвращаться в реальность. Коннор желает остаться там, где есть Чарли. Ему там хорошо, и винить его в этом… Было бы жестоко. Однако это всё равно очень плохо.

Он ловит вопросительный взгляд от Хилл и тут же объясняется:

— Так нельзя. Вот именно, что есть реальность, а Коннор вечно в воспоминаниях и жизнь идёт мимо. У него всё ещё есть питомцы за которыми он всё-таки стал наконец следить. Ещё есть работа. Есть просто он сам. Новый капитан знает, что его может не быть какое-то время и ему дали довольно много, чтобы вернуться, но всё же… Лучше бы поскорее, чтобы он нашёл себе занятие и перестал постоянно думать о ней. Ты же видела… Коннор подавлен, винит себя в этом или другую часть времени злиться на нас. Это плохо кончится. Пускай он толком и прекратил предпринимать попытки убить себя, но когда он сидит никакой, то это ничем не лучше. Коннор не человек, это так. Ему не нужно питание, дыхание, сон и прочие потребности, но он должен продолжать жить. Глубокие думы и постоянные воспоминания лишь могут опять подтолкнуть его. Это скорее небольшое затишье, но в какой-то момент… Он дойдёт до высшей точки и вновь сорвётся.

— Надеюсь, что всё-таки не дойдёт. Может за этот тихий период мы и сможем найти способ всё сохранить или… Как-то помочь ему. Сейчас он в стадии агрессии и отрицания, однако всё ещё возможно же дойти и до принятия, верно? — Хилл с надеждой смотрит на Ричарда, ведь так хочется понять, что кто-то думает примерно так же, как и она.

Гэвин то и дело находится в каком-то пассивно-злом состоянии, если речь о Конноре. Рид словно ждёт, что андроид уже оживится и всё будет более-менее в порядке, но понимая, что так не бывает, что надо больше времени и заставлять будет не верно, как и лишний раз лезть, то тут же злиться. Гэвин всё отлично понимает и, пожалуй, от этого понимания ему и не очень-то хорошо.

Хэнк всё так же следит за Коннором. Это не всегда легко, как могло бы казаться, и чуть ли не единственным выходом является жалость. Андерсон очень сильно нажимает на жалость Коннора, чтобы тот не взял и не сбежал, не бросил всё так просто, не убил себя. Хэнку, конечно же, нужно спать, иногда отходить куда-то по делам, однако когда он это делает, то это чуть ли не каждый раз, как лотерея. То и дело гадай, а сделает ли Коннор что-то в этот раз?

Ведь было уже…

Ножи в своём доме и прочие острые приспособления Андерсон давно спрятал, ведь андроид однажды был пойман за тем, что пытался насильно достать регулятор насоса. После похорон ему его поменяли и внедрили по новой технологии, что была придумана около года назад. Суть такова, чтобы регулятор не снимался так просто, как раньше, ибо это был лёгкий способ выбить из рабочего состояния почти любого андроида или же вовсе убить. Теперь, чтобы снять, необходимо специальное небольшое устройство к конкретному владельцу; надо поднести его, а затем биокомпонент можно будет изъять как и было первоначально. Конечно, Хэнк также припрятал и своеобразный ключ от сердца андроида, а от чего тот по пробуждению был откровенно не рад.

Коннор вообще был ничему не рад, а скорее на всё подряд злился. В том числе и на близких друзей.

Они ограничили его, а потому он ощущал себя весьма убого. Сидит только дома, ведь либо дверь заперта, либо даже выйти никуда без сопровождения Хэнка он не может; стоит ему пойти на улицу, чтобы просто постоять и подумать уже там, а не сидеть остальные полдня на диване, как Андерсон вскакивает и следует за ним. И если Коннор хочет хоть что-то, что по их мнению нехорошо или опасно, то они тут же осекают и начинают нравоучения, как это плохо, что так нельзя.

А что же теперь значат слова Шарлотты? Где же она сама? Неужели теперь надо беспрекословно слушаться её наставлений? Нет. Это лишь жалость, совесть и любовь к ней играют в нём и не дают так поступить, но если отбросить всякую мораль и чувства…

И ведь так каждый раз.

Он хочет с собой что-то сделать, как тут же всплывают те самые слова о неторопливости на тот свет. Отступается. И лишь в крайних случаях, когда разум совсем отключается, Коннор в упор идёт до последнего, как самый настоящий псих, которому ничего не важно. Он хочет умереть и он сделает это.

Именно таким его нашёл тогда в ванной Хэнк. Когда ножом не смог достать биокомпонент и решил, что просто спустить с себя весь тириум тоже будет весьма эффективно. Надрезал всюду кожу, а затем пошёл ещё дальше — повтыкал лезвие прямо в тело. Но с учётом того, что он живой сейчас… Андерсон тогда тут же созвонился с Ричардом и Ридом, так что Коннора почти мёртвого увезли в специальную клинику для андроидов и, конечно же, реанимировали, да смогли заменить раненые детали. Спасти жизнь.

Попытка не удалась и это принесло Коннору немало досады.

После этого он ни с кем даже словом не обмолвился, и когда его притащили обратно к Хэнку домой, то просто игнорировал всех, не желая объяснять смысл и мотивацию своих действий. Хах. Будто они сами не знают.

Они прекрасно знают всё.

И Коннору ни разу не стыдно за свои поступки. Не стыдно, что любит Шарлотту и готов на всё ради неё. Хотя он скорее просто верит в это, но также и знает… Нет никакой жизни после смерти. В нём просто слепая надежда и он осознанно даёт себе возможность вестись на неё, ведь так становится… Легче.

Иногда Коннор задумывается:

Это и вправду сплошные чувства к ней не дают ему спокойно существовать здесь без неё…

Или…

Потому что больше не может выносить эту боль?

Что именно его толкает к этому?

Каждый раз он думает об этом, когда ощущает, как текут слёзы на лице, которое не выражает никакой эмоции.

Коннор считает, что пожалуй… Он действительно самый настоящий слабак. Не может выдержать это и пытается сбежать.

Ощущение огромной утраты и неутихающая печаль пожирают его, разъедают. Бороться не хочется совсем. Он не видит ни единого смысла в этом.

И почему казалось бы самые близкие люди поступают с ним так жестоко? Его раздражало и злило, что они словно заставляют его страдать, не давая возможности прекратить испытывать весь этот ужас. И… Будто им нравится, что он у них тут на глазах мучается от всех видов эмоциональных потрясений и оттенков боли… Нет. Конечно, Коннор знает, что это всё не так, но они от чего-то упёрто продолжают, прикрываясь какой-то там правильностью.

Уже смогли смириться с тем, что Шарлотта мертва, что надо двигаться дальше, продолжают ту самую жизнь, словно бы почти ничего и не произошло. Всё так же общаются с коллегами, рассказывают какие-то рабочие новости, ведь вновь вернулись в офис работать; порой смеются, когда что-то происходит, болтают о погоде или о ценах на продукты.

Но не он.

И не собирается быть как они. Их жизнь продолжается, но его же…

Закончилась вместе с последним стуком её сердца.

***</p>

— Здесь красиво. — Коннор подходит ближе, но всё равно останавливается в метрах трёх, смотря на спину Шарлотты, пока она сидит на земле.

Чарли решается ответить, лишь спустя небольшую паузу:

— Звезды за городом ведь всегда светят ярче. Мне нравится это. — слышится её тяжкий вздох. — И здесь действительно очень красиво. Глупо с моей стороны портить это хорошее место и те замечательные воспоминания моим поступком. Наверное… Я просто отвратительный человек.

— Ты ещё ничего не сделала. — он подходит, чтобы сесть рядом и так же смотреть на столь яркий город в далеке. — И пожалуй… Я даже и не позволю тебе этого.

Тишина ночи даёт услышать звуки птиц в деревьях, что видны снизу с этого утёса. Услышать сверчков и даже лягушек. Настоящие звуки природы, что слышатся так редко, когда вечно находишься внутри Детройта. Он такой технологичный, современный, огромный, но порой хочется тишины и зелени. Ходить по тропинкам, смотреть на сосны, вдыхая их хвойный запах. Слышать журчание реки, видеть птиц на ней и отблеск солнца на закате, а позже лицезреть россыпь звёзд на темно-синем небе.

Город удобен, но порой хочется чего-то простого.

— Хах… Да. — тяжко вдыхает она и качает головой. — Не позволишь. Хэй… Ты получается меня ограничиваешь! Что за собственничество, а? Ещё и преследуешь!

Чарли слабо посмеялась, а затем расслабилась, говоря гораздо тише:

— Знаешь… Я и вправду не такой уж и хороший человек. Например, чтобы попасть в полицейскую академию и тем более раньше срока, не дожидаясь двадцати одного, я… Попросила Кристину подсуетиться. Деньги и связи бывают порой очень полезными. В университете закрыли глаза на мою зависимость, пропуски и отвратное поведение, однако опять-таки «рукой» Крис, но хотя бы экзамены я с каким-то чудом сдала честно и сама. Да даже, чтобы у меня не было проблем в департаменте и для того, чтобы меня туда вообще приняли… Мне специально сделали чистенькую историю болезней, но знаешь… — Чейз с печальным видом наконец обернулась к нему. — У меня действительно есть справка, что у меня не всё в порядке с головой. Я реально больная.

Слабо посмеялась, прикрывая веки, а затем на выдохе заговорила вновь:

— И сейчас… Отлично видно, что это всё так.

— Я так не считаю и никогда не думал.

— Ты просто… Не хочешь обижать меня или звучать слишком грубо. А может… Твои чувства не дают тебе видеть картину целиком и верно. — её голос был уже отчаявшимся от рассказывания очередной правды. — Ну будь я нормальной… Оставила бы тогда дурацкую записку и свалила бы вот так в место, где мы все вместе с ребятами отдыхали недавно? Сбегать, зная… Что делаю тебе больно и всё равно продолжаю. Я… Отвратительная.

— Пускай записка от негативных вещей, но… Она в каком-то смысле красивая. Мне нравится твой маленький подчерк и как ты излагаешь мысли через письмо. Это чуток иначе, чем беседы в живую и… Я обожаю, читая эти слова, воспроизводить их в голове твоим голосом. — Коннор медленно потянулся ладонью, чтобы уложить на её. — «Я понимаю, как ужасно поступаю, но одна только мысль, что я расстраиваю тебя и своим поведением заставляю жалеть об отношениях со мной, лишь убивает меня изнутри». Очень понравилась эта строчка. И мне кажется это любовная записка. Только тот, кто так сильно любит, может страдать и желать себе смерти, потому что может навредить или сделать плохо любимому. Поэтично даже, разве нет?

— Хах… Ага… — хмыкнула она и прикрыла глаза. — Ох, как поэтично! Неси эту бумажку в театр и можно будет наблюдать за пьесой похлеще, чем когда-либо существовала. Все будут рыдать и ничего больше, однако лишь от того, какая главная героиня убогая и отстойная.

— Это не так… — жалостливо протягивает он, печально хмурясь. Нежно гладит большим пальцем её охладевшие костяшки. — Это хорошая история у которой будет свой счастливый конец. Просто… Сначала должны быть приключения, разные трудности и опасности, чтобы эта история была очень увлекательной и интересной. Чтобы было, что рассказать. Как думаешь?

Но андроид только слышит шумный выдох через нос.

— Давай расстанемся, Коннор? — Шарлотта смотрит на него, но на её лице полно грусти и усталости. — Пока не поздно. Пока вот именно история не зашла так далеко, где потом… Расставание принесёт лишь много боли и страданий. Разочарование.

Коннор молчал, смотря в чужие глаза в этой ночной темноте, однако ему не надо было долго думать, чтобы ответить:

— Только если ты и вправду этого искренне желаешь. Не буду удерживать или отговаривать. Буду уважать любой твой выбор и приму его. Но хочу, чтобы перед этим ты всё же знала, что делаешь меня счастливым, Шарлотта. И я не разу не жалел о наших отношениях. Я хочу сделать счастливой и тебя. Хочу помочь со всем справиться и перебороть все тяготы. Может это глупо и так наивно, ведь мы с тобой вместе всего ничего, но я даже готов сделать это целью всей моей жизни, ведь рядом с тобой я не живой, а живу. Ярко. Красочно. По-настоящему. У меня столько всего в голове, столько желаний и неисполненных мечт, но нашёл я всё это благодаря тебе и хочу исполнить их вместе с тобой. И наше расставание сейчас… Тоже принесёт немало боли, чем если бы это произошло позже. Я люблю тебя и… Не хочу лишаться этого.

На щеках Шарлотты уже скатывались две слезинки, но лицо ничего толком не выражало, разве что прикусывала нижнюю губу.

— Что ты… Будешь делать, если мы разойдёмся? — тихонько задаёт она вопрос.

— Я… Конечно же, я расстроюсь.

— Я имею ввиду… Вообще. Что ты будешь делать после? В будущем.

— Если мы просто расстанемся, то я приму это и… Попытаюсь справиться. Не знаю сколько пройдёт времени, чтобы это всё произошло, но затем быть может… Попробовал бы снова. С кем-нибудь ещё. Мне нравится любить и заботиться о ком-то, а также… Не вижу ничего дурного в том, чтобы желать этого же в ответ. Я хочу, чтобы кто-то искренне и столь сильно любил меня. И если бы это было возможно, то я всё равно хотел бы оставаться с тобой друзьями. Ты мне очень нравишься, как личность. Дружелюбная, понимающая, добрая, любишь помогать и поддерживать. К тому же ты очень хороший детектив. Однако… Если бы тебя забрала смерть, то я бы не смог с этим смириться. Пожалуй… Никогда и никак. Я бы ужасно тосковал. Вся моя жизнь в один момент бы рухнула. Я… Уверен. Без тебя мне не интересно жить. И если бы я был вне отношений вообще, то даже… Не знаю. Возможно, так же завёл собаку, растил бы её, заботился о ней и… Просто напросто свыкался с тем, что теперь свободен, искал бы себе хобби и занятия, ходил бы в гости к Хэнку, работал и общался с коллегами в офисе. Вряд ли первым делом искал себе кого-то. Но знаешь… Мне так повезло. Я влюбился в тебя. И всё словно бы встало на свои места с самого начала, стало таким правильным и хорошим. Я большой везунчик на самом-то деле, ведь… Это оказалось взаимно. Я знал, что теперь мой путь в жизни и этом огромном, непростом, а порой и жестоком мире будет не таким одиноким и страшным. Рядом со мной, держа мою руку и поддерживая, будешь идти ты. И я хочу делать это и для тебя. — Коннор смотрит в её глаза, но в это же время медленно вытягивает предмет из ладони. — Давай продолжим наш путь вместе?

Слушая слова, она поддаётся и расслабляет пальцы.

После того как пистолет оказался в его руках, он отложил тот в сторону и затем сразу же потянулся, чтобы обнять Шарлотту, ведь именно это начала делать и она.

— Прости… — шепчет, уже содрогаясь. — Именно об этом я и говорила. Я делаю тебе больно и расстраиваю, веду себя отвратительно, сбегая вот так, ведь в моей голове всё сложилось и подумалось иначе. Вновь накрутила и побежала убиваться. Но я… Не специально. Не хочу привлекать твоё внимание и показывать, какая я слабачка, что без помощи совсем не могу. — говорит тихо, но Коннор понимает каждое слово, пускай они на дрожащем выдохе или вдохе. — Так переживаю, что для тебя отношения со мной это лишь тягота и сложность, ведь я… Ненормальная. Больная. Дефектный человек. Поломанный. Разве можно любить такую как я? Ну разве… Со мной можно построить счастливое будущее?

— Можно. — тут же отвечает он без промедлений. — Кто вообще сказал, что нельзя? Мне нравится любить тебя, какой бы ты не была. С тобой можно построить великолепное будущее и ни чем не хуже, чем с кем-либо. Может даже… Лучшее. — он целует её в макушку и так задерживается на пару секунд. — Для меня всё это именно так. Твои заболевания или особенности поведения и мышления в большей части имеют непостоянный характер. Некоторое можно запросто излечить с помощью времени, любви и внимания, а также есть простое принятие. И я принимаю. Но… Тебе тоже надо это сделать. Прими себя, Шарлотта. Потому что ты — невероятный человек.

***</p>

Не чувствую своего тела.

Я могу думать и слышу свои мысли, но… Не ощущаю себя.

Ни твёрдости, ни мягкости, ни боли или расслабления. Невесомость быть может? Или что это?

Где оно? Моё тело.

Я в коме? Это ведь так ощущается? Я будто заперта в своей же голове и не могу заставить себя проснуться. Не могу почувствовать хоть что-то своим телом. Я не слышу никаких голосов или…

Слышу?

Чей он? Этот голос, будто в самом далеке от меня, на грани слышимости, но я… Слышу. Словно под толщей воды, но с каждой секундой на маленькую капельку громче. С эхом.

Знакомое. Это заставляет меня что-то вспоминать.

Ощущение. Запах. Касания…

Я вспоминаю. Чувствую…

Мне надо этого больше. Мне нужен этот голос. Он помогает мне двигаться дальше, помогает вернуться в нормальное состояние.

Но где он? Он будто отовсюду. Со всех сторон одновременно. Тогда… Если я начну двигаться в любую из них, то… Приду к нему? Буду слышать его лучше? Разберу слова и они дадут понять, что происходит со мной.

Я не знаю сколько я тут… Кажется два дня… Нет… Месяц… Полгода? Годы?

Времени нет. Нет такого понятия здесь. Я будто проснулась и просто… Есть. Оказалась тут. Но где? Не знаю. Не понимаю.

Но я ведь жива.

Я чувствую это. Да. Я точно живу. Ощущаю это всем нутром. Всем своим разумом.

Мне нужно двигаться вперёд. Я найду ответы. Смогу выбраться из этой тьмы абсолютного ничего. Я открою глаза и меня ослепит яркий солнечный свет. Полной грудью вдохну свежий воздух, издав громкий звук от этого удовольствия. Услышу его сама. Смогу коснуться себя же и понять…

Что не всё ещё кончено.

Голос… Узнаю его. Это он. Это ведь он!

Коннор.

Как же я могла не узнать сразу? Как не догадаться? Звучит… Так безрадостно. Так сломлено. Устало. Пропитан болью. Ему плохо…

Ему плохо.

Почему? Кто сделал это с ним? Кто навредил ему? Кто так сильно расстроил?

Нет…

Нет.

Это же… Не правда. Не может быть… Это…

Я.

Я сделала с ним это? Это моя вина? Я покинула его. Не рядом с ним сейчас и он… Сломлен. Он в печали от нашей разлуки. Одиночества. Горя. Тоски.

Нет!

Я вернусь!

Я не бросала его! Никогда и не хотела! Я вернусь к тебе. И всё исправлю, обещаю. Всё будет хорошо. Мы будем снова вместе. Потерпи. Потерпи ещё немного. Я найду выход. Пойму что не так и увижу тебя.

Ты снова увидишь меня.